Планета исполненных желаний. Книга 3

Глава 3

Спасая или делая добро

совершенно злому человеку,

Мы увеличиваем количество

зла в этом мире

(восточная мудрость)

*****

Шел путник по лесу и увидел, как дрались две птицы

так, что одна птица убила другую. Тогда оставшаяся птица

взяла некую траву недалеко, и оживила вторую.

Обрадовался человек, взял травы и решил понести

к себе в город, чтобы оживлять умерших. По пути

он увидел мертвую лису, посыпал травой, и она ожила.

Дальше он увидел мертвого льва. «Вот бы здорово было

чтобы этот лев был жив!» – подумал человек.

Посыпал он травой льва и тот ожил.

Но как только лев ожил, он напал на человека и убил его.

Об этом говорят люди: «Сделал доброе злу – злое сделал.

Не делай добра злу и зло не придет к тебе»

Пересказ Ваикра Раба 22:4

Полет с водонапорной башни, казалось, занял целую вечность. Лим успел не только еще раз вспомнить каждую деталь недолгих встреч с Като'м, но и всю свою жизнь оценить. И сейчас он поставил всей своей жизни полный ноль. Это было даже страшнее, чем двойку. Ведь в двойке есть хоть что-то, а жизнь Лима показалась ему ничем. Он гонялся за призраком своего счастья и мечты, он ненавидел, но эта ненависть была лишь оборотной стороной его пылкой любви. И все, что он делал, было основано на утверждении, что даатане меняли Тифер. Но даатане улетели, а Тифер заболел еще сильнее.

Вся жизнь Лима была борьбой, именно она придавала смысл каждому дню шепона. Но теперь, когда враг исчез и, казалось, надо радоваться, Лима накрыла с головой пустота. Скользя вниз головой с водонапорной башни, он снова и снова ставил своей жизни ноли, даже без единой единицы. Сначала Лим летел молча, затем закричал что было сил от отчаяния. Ему казалось, что даже этот полет длится бесконечно долго.

Наконец удар, резкая почти невыносимая боль и темнота.

Но почему шепону показалось, что он лежит на странном, почти разложившемся песке у основания водонапорной башни, а не витает где-то в облаках? Почему боль все еще ощущается?

Лим приоткрыл глаза.

– Не может быть!!! – простонал он.

Да, он действительно лежал на том самом мерзко чавкающем песке, со свернутой шеей и сломанной рукой, но он был жив. Сам не понимая, что делает, Лим рефлекторно руками поставил свою голову на место, затем вправил перелом. Боль увеличилась, полностью вернуть шею на место не получилось, но он не умер. Шепон побрел к больному озеру, словно то место, где он когда-то видел Катом обладало силой мощного магнита.

– Я что, уже мертв? Почему я ее умираю, даже сломав себе шею? Но тогда откуда такая ужасная боль! – взвыл Лим – теперь я понимаю, что было с теми, в таргувах. Они такими же стали. Просто я себя не видел.

Шепон понял, что не сможет даже умереть. Теперь родная планета превратилась для него в место непрерывного страдания. Шепон опустился на противно воняющий песок. Ему все стало безразлично.

Лим долго лежал на отвратительной полуразложившейся субстанции, которая прежде была золотистым песком берега озера. Он не хотел вставать, не хотел вспоминать, что все равно останется жить, что бы ни делал с собой. Полученный опыт подсказывал, что сейчас он вряд ли сможет сделать свою жизнь лучше, но еще больше испортить – легко.

– Когда я думал, что лежу на дне, вдруг снизу постучали… – пробормотал Лим, глядя на сероватое небо – похоже, что теперь мы живем в мире теней.

Только сейчас он заметил, что сумрак сегодняшнего утра не был связан с облачностью, как Лим подумал, проснувшись. В воздухе стояла странная серая пыльца. А над головой светило солнце.

Лежа на берегу умершего озера, шепон понимал, что за всю долгую дорогу сюда он ни разу не посмотрел на небо и все это время был уверен, что оно покрыто облаками. Лим осознал, что сам вел себя как зомби, глядя в одну точку перед собой. Он понимал, что встречающиеся по пути шепоны были такими же и ему стало вдруг страшно. Лим давно ничего не боялся, действуя и принимая решения молниеносно. Но сейчас все стало другим, и он уже не мог контролировать собственную жизнь и даже смерть.

Через бесконечное количество времени, лежа на спине, уставившись пустым взглядом в серое небо, Лим понял, что больше не может бездействовать. Лежа без движения, он вдруг ощутил, как его тело медленно распадается. Болела каждая клеточка, теряя связи между собой. Пока он двигался и что-то пытался делать, то не замечал собственного разложения.

– Нет! Пока я хоть что-то могу контролировать, я буду это делать! – Лим решительно встал.

Шепон решил обогнуть озеро, чтобы хотя бы немного отвлечься. Теперь он понял, что восстановить прежнюю жизнь на планете не удастся, потому что все жители сильно заторможены и ощущают то же самое – распадение собственного тела, пусть даже и очень медленное. Шепону предстояло выяснить, в каком мире и в каком теле он теперь живет.

Лим понял, что не может умереть, но ощущает боль даже острее, чем раньше. Он вспомнил также, что сегодня утром ощутил привычный голод и позавтракал и в конце пути готов был съесть все свои припасы и только силой воли сдерживал позывы. Значит его тело нуждается в пище. Таргувы летают, значит будет нужда в топливе и ресурсах. Сегодня утром он не ощущал собственного разложения. Значит, или Тифер меняется, или он сам прикоснувшись берегу мертвого озера, заразился. Нужно найти других существ и спросить, что чувствуют они.

– Значит живем почти как раньше, только без смерти, с кошмарной и усиливающейся болью – вслух произнес шепон, невольно заговорив сам с собой – безрадостная картина…

Лим медленно встал и направился к летательному аппарату. Он сел в кабину и полетел вокруг озера, почти без цели. Просто для того, чтобы хоть что-то делать.

Вдруг он заметил впереди двух существ в озере. Они были у самого берега, но в жидкой грязи, в которую превратилось озерцо.

Подлетев ближе, Лим увидел своего шефа, заместителя старшего наблюдателя всего Тифера. Незадолго до отлета всех носителей жемчуга, Фощеп прилетел для согласования действий наблюдателей по всему Тиферу. Он сообщил, что космолет, появившийся рядом с городом Лима, был не единственным. По всей планете, рядом со всеми большими городами, появились космические корабли.

Фощеп высказал предположение, что все космические корабли, несмотря на то, что тиферианам они казались неимоверно огромными – это всего лишь шлюпы, посланные на планету с одного межзвездного крейсера, остановившегося на орбите планеты. Но проверить его предположение было невозможно и поэтому Лим не возражал, но и не соглашался.

При встрече Фощеп произвел на Лима очень неприятное впечатление, хотя был сородичем-шепоном. Лим, при всей своей горячности и ненависти к даатанам, всегда был прямолинейным и честным. Бывало, что он шел по головам, но только других существ, которых не уважал или считал врагами, но никогда не предавал своих. Даже подставив Поше, он мучился угрызениями совести и собирался все честно рассказать, как только подчиненный немного отойдет «от любовной горячки» и сможет понять доводы разума.

Лим всегда был искренне предан своему роду. Но Фощеп создавал впечатление скользкого и беспринципного пресмыкающегося. Единственным его господином было его непомерное «эго». За несколько дней, которые начальник провел в городе, он уже нажил себе врагов из шепонов. Его побаивались и презирали. Лим и сам сторонился Фощепа, догадываясь, что тот собирает компромат на всех, с кем общается, и в любой удобный момент предаст, если только ему это будет выгодно, а выгоду тот умел выжать из всего, что происходило.

Сейчас Фощеп стоял по пояс в жиже озера, громко и нецензурно ругался. Рядом с ним находился буйволообразный сильный крак, которого тоже затягивал водоворот. Крак злобно плескал вонючую жижу на шепона и ругался. Было видно, что эти два существа подрались на берегу и случайно свалились в то, что раньше было озером и сейчас не могут выбраться оттуда. Бывшее озеро затягивало их словно трясина. Но «затягивало» – громко сказано. Ведь все теперь на Тифере происходило как в безумно замедленном фильме. Об этих существах можно было сказать одно – они не могли выбраться на берег.

Присмотревшись, Лим заметил, что часть тела шепона и крака, погруженная в жижу озера стала более прозрачной. Она словно растворялась в жиже, не теряя при этом прочности и способности держать их тела над поверхностью.

Лим замешкался. Он понимал, что Фощеп – его конкурент и даже враг. Лим в последние дни допустил немало ошибок и поэтому носители жемчужин все до единого покинули планету.

Если Фощеп выберется отсюда, то весь Тифер узнает о каждой ошибке и просчете Лима и ему придется за все отвечать. А если же он молча сейчас уйдет отсюда – Фощеп сам исчезнет и весь его «компромат» с ним. Но он все же шепон – родная кровь!

Краки обычно не вызывали симпатии у Лима, но сейчас на Тифере осталось не так много существ. Не пора ли забыть старые различия и споры?

Лим сомневался лишь мгновение. Он остановил таргув, и боясь прикоснуться к разложившейся воде, нашел длинную ветку дерева, отломил ее и бросил сначала утопающему Фощепу, который находился немного ближе к берегу.

Ветка казалась Лиму длинной, но словно в фантастическом фильме, изменив свои свойства, не достала до Фощепа. Лим, рискуя собственной жизнью, шагнул сапогом в жижу озера. Сейчас он забыл на мгновение о себе, своих страхах и волнениях. Он даже забыл, что лишь немного времени назад хотел покончить с собой. Раствориться в воде озера, это слишком мучительная и долгая смерть. Да и смерть ли? Лим не до конца понимал, чем именно сейчас рискует, но уверен был, что на карте стоит очень многое!

В это мгновение что-то в шепоне изменилось. Он сам не понимал, что именно, но ясно ощущал нечто огромное в пределах собственной личности. Но вся Вселенная узнала об этом изменении. Он не подозревал, что начал еще один этап в истории собственной планеты. Для Тифера начался второй этап отделения жизнеспособных существ. Пока на планете были лучшие существа, такие как Лим жили не задумываясь, не делая решительного выбора. Но в мраке умирающего Тифера им пришлось сделать его. Лим сейчас сделал выбор.

Обычно на погибающих планетах оставались только законченные эгоисты и после отлета остальных существ не менялись. Некоторые планеты умирали полностью, потому, что ни одно существо не меняло направления своих мыслей. Но в этот момент все изменилось, во-первых для Лима, а потом и для всего Тифера. Планета получила еще один шанс.

– Держи – крикнул Лим Фощепу.

Но тому не требовался толчок. Он ухватился за ветку мертвой хваткой. Лим тянул изо всех сил, но утопающий словно приклеился к дну озера. Видя, что шепона спасают, крак схватился за Фощепа, чтобы и его вытянули за компанию, но шепон стал яростно бить соперника по побелевшим от усилия костяшкам рук. Крак стонал, выл, но не отпускал.

– Фощеп! Что ты делаешь?! – возмутился Лим – прекрати бить его! Если ты сейчас же не прекратишь, я и тебя вытягивать не стану!

– Но проклятый крак топит меня! – зашипел Фощеп.

– Он не топит. Я вытаскиваю вас обоих. И если ты сейчас же не прекратишь это, я улечу отсюда! – пригрозил Лим.

– Ладно… пусть… – Фощеп сжал зубы так, что они заскрипели – тебе будет тяжелее, тяни тогда обоих.

К удивлению Лима, как только Фощеп согласился и перестал отрывать сильные руки крака от своей одежды, Лиму стало легче тянуть и оба существа, наконец, сдвинулись с места.

Лим удивился тому, что под его ногами была не клейкая жидкость, затягивающая на глубину, к центру воронки, а простая грязная вода. Он не понимал, где проходит граница и когда вода превращается в ту тягучую массу, которая держит этих двоих, но радовался, что не стоит в ней. А вода под его ногами была самой обычной, хотя и очень грязной.

Шепон тянул долго. Как и все со вчерашнего дня, спасение затянулось на долгий срок. Фощеп время от времени терял терпение и снова начинал ругаться и пытаться отцепить от себя руки крака. Но Лим заметил, что в такие моменты процесс освобождения тонущей пары останавливался и Лим не мог сдвинуть их ни на миллиметр.

– Если ты не угомонишься, я брошу тебя – опять грозил Лим и пожилой вредный шепон успокаивался на время.

Но уже через пару часов все повторялось. Несмотря на то, что солнце стояло над головой и даже полдень еще не наступил, Лим узнал, что не только у него ощущение неимоверно растянутого времени. Фощеп и незнакомый крак тоже подтверждали, что мир вокруг них замер, и они совсем иначе ощущают время. После всего пережитого смертельно хотелось спать. Силы всех уже были на исходе. Сейчас Лим был уверен, что провел без сна уже двое суток. Но бросить погибающих и уйти на берег, чтобы поспать Лим все же не мог.

Чтобы скоротать затянувшийся процесс спасения, Лим решил познакомиться с краком.

– Как тебя зовут? – обратился он к краку – мне кажется я видел тебя, но не помню где?

– Тозап – ответил он – я привез этого старикашку к озеру, он обещал хорошо заплатить. А потом отказался. Значит врал с самого начала и не собирался платить!

– Говорил я тебе, мерзкий жмот, – закричал Фощеп – что потерял кошелек!

– Это ложь – спокойно сообщил Лим, указывая на штаны шефа, ткань которых почти полностью разложилась. Теперь кошелек в кармане был хорошо виден.

– Я так и знал, что ты – лжец! – закричал водитель таргува – а я, бедный таксист, как я должен кормить свою большую семью?!

– И ты лжешь… – также спокойно ответил Лим – я вспомнил тебя, ты живешь рядом с нашим участком и у тебя даже жены нет. Она ушла от тебя. А ты не стал снимать обручальные серьги, потому что привык врать всем про деток малых, чтобы все лучше платили. Про тебя анекдоты ходят.

– Я так и знал, что этот мерзкий крак врет! – зашипел Фощеп.

– Вы стоите друг друга… – вздохнул Лим – может быть мне стоит бросить вас здесь и возвращаться домой? Мне кажется, что я летел сюда не один день, так сильно я устал!

– Не бросай меня! Я тебе все свои сбережения отдам! – запаниковал крак.

– А я обещаю, что все свои записи сотру! – крикнул Фощеп и вздрогнув, осекся, поняв, что проболтался.

– Я так и знал, что ты на всех компромат собирал! – Лим остановился и перестал тянуть – самый верный способ избавиться от проблем – оставить тебя здесь… – выдохнул он и опустил ветку в жижу озера.

Глава 4

Друг мой, вспомни, что молчать

хорошо, безопасно и красиво.

Ф.М. Достоевский

Секретарь Лима, Шоф, лениво сидел на своем рабочем месте. Чанто в участке, казалось, стояли на месте, солнце тоже. Время тянулось невозможно медленно. Шоф чувствовал себя очень плохо – казалось, что каждая клеточка тела болит. Но он не мог найти причину своим ощущениям. Когда на боль во всем теле пожаловался агент, секретарь спокойно ответил:

– А ты что хотел? Вы же в таргуве перевернулись, вас потоком чуть не убило! Но почему я сегодня разваливаюсь на части, вот это не понятно. Я же не участвовал с вами в погоне, не попадал под селевой поток…

– Ты за компанию болеешь – безрадостно хохотнул агент. Затем добавил – куда шеф исчез? Он что, тоже на космолете улетел?

– Шеф был здесь раньше всех – сердито буркнул Шоф. Он работает лучше всех вас вместе взятых.

– Ну да, я и забыл с кем разговариваю, ведь Лим твой кумир… – отмахнулся агент. – «Не говори плохого о шефе при Шофе, иначе Шоф твою шкуру пошамкает» – выдал агент скороговорку отделения.

Шепонам легко давались шипящие звуки и у них немало было подобных скороговорок, но эту сотрудники придумали не так давно. Шоф еще не слышал ее и молодому шепону стало обидно. Шоф кинулся бы на обидчика, если бы тот не был бы в три раза больше секретаря. Раньше сотрудники не издевались так явно над Шофом, и он не мог понять, что же изменилось сегодня?

Прошло много времени. Сегодня спиктон не звонил ни разу, будто преступления на Тифере закончились вместе с исчезновением носителей жемчужин.

– Значит прав был шеф, что от них только одни проблемы – лениво проговорил секретарь, обращаясь к одному из агентов.

– А я думаю, что народ просто еще не понял, что случилось. К тому же кто будет сообщать о грабеже, если магазины и так открыты и никого в них нет? Заходи, бери что хочешь и уходи – возразил собеседник.

– И правда… – всполошился Шоф – а что если сейчас все растащат пока мы на работе, а потом нам придется голодать? Ведь в магазинах ничего не будет!

– Ты прав… – медленно поднялся другой агент – пойду-ка я прогуляюсь по городу, посмотрю, что там творится?

Все сотрудники поняли, что именно собирается делать находчивый агент. Все встали со своих мест и направились к выходу.

– Мы ненадолго… – сообщил последний выходящий Шофу.

Но нерешительный шепон вдруг проявил решительность. Он тоже ушел из участка, закрыв дверь на ключ. Все поражались тому, как медленно получается передвигаться! Шепоны хотели бежать, но передвигались так, словно кто-то прокручивал фильм по одному кадру в час. И у всех было чувство, что время все больше затормаживается.

«А что случится, если время вообще остановится?!» – с ужасом подумал робкий секретарь, покидая офис.

Утро, казавшееся бесконечным для всех, наблюдатели потратили на обсуждение впечатлений после всего, что произошло вчера и сегодня и они все уже знали, что время тянется необычно долго для всех существ, оставшихся на планете. Всем казалось, что и говорить они стали словно через эквалайзер, замедливший звуки в несколько раз и только глаза и мысли работали в прежнем режиме.

Время останавливалось во внешнем мире, чувства и мысли летели с обычной скоростью. Боль нарастала в каждой клетке тела, словно его разрывали на молекулы очень медленно, но неотвратимо. Каждый житель планеты понимал, что сегодня только первый день их новой жизни или медленного умирания. Пусть этот день и казался всем бесконечным, но он был первым из неизвестного числа дней, месяцев или лет…

Все наблюдатели отправились в магазины, запасаться провизией. Они согласились с тем, что вполне возможно всем предстоит испытать голодные времена, пока планета не оправится от всего, что с ней произошло. Если оправится.

Наблюдатели оказались не первыми ворами в магазинах. На полках многих лавок уже было пусто, склады тоже изрядно поредели. Теперь шепоны поняли, что всем остальным было не до звонков в их отдел – каждый запасался провизией как мог. Только они, боясь строгого начальника вышли сегодня на работу. Ответственных сотрудников города можно было посчитать по пальцам. Вышли работать только те, кто панически боялся своего руководителя. Большинство «промышляли» вместе с руководством.

Шепоны не задумывались над тем, что провизии и одежды, произведенной на всех существ, при разумном распределении хватило бы оставшимся не на один год, даже если бы они вообще ничего стали бы производить. Но для разумного распределения нужны были разумные существа, способные думать не только о себе. А все подобные существа улетели с Тифера.

Шоф торопился как мог. Он не был сильным и знал, что сможет взять только небольшую сумку продуктов.

«Придется ходить несколько раз…» – причитал он, все сильнее раздражаясь на собственную нерасторопность. Но другие шепоны тоже двигались по улице как улитки, так что он был не один в своей досаде. Шоф набрал сколько мог унести и направился домой.

Дома его ждала жена. Она была такой же хрупкой и болезненной шепоной. Обычно шепонам их сильный хвост не часто требовался, если только в драке. Но для Жумат хвост был необходим почти для каждого шага, чтобы держать равновесие и поэтому на ее хвосте мозоль снизу был даже крепче, чем на пятках ног. Ведь на хвост не наденешь обувь.

– Жумат, сходи со мной в магазин – почти приказал Шоф.

– Милый… ты же знаешь, что я не могу… – капризным тоном затянула Жумат свою привычную песенку – я плохо себя чувствую…

– Если ты сейчас не пойдешь – будешь голодать – пригрозил Шоф.

Шепона явно затаила обиду, и муж знал, что она обязательно отомстит вскоре, но встала с мягкого дивана, на котором любила проводить дни. На ночь она перемещала свое тело в спальню в мягкую постель. Шоф всегда удивлялся, что при этом жена остается хрупкой и даже худой. По мнению Шофа она должна была уже кататься как шарик. Ведь Жумат только ела, спала и слушала сказки, записанные на звуковые кулоны. Она не работала со дня их свадьбы, но и детей не хотела иметь.

Обычно Шофу лень жены не сильно мешала. Шепон был рад, что хоть одна девушка из его племени, в котором ценилась сила, ловкость и выносливость согласилась стать его женой. Он все время проводил на работе и зарабатывал достаточно, чтобы покупать готовую еду. Но сейчас ее демонстративная жажда безделья буквально взбесила шепона.

– Что за спешка? – Жумат, которая в обычной жизни была медлительной, сейчас, казалось, почти не двигалась.

– Все магазины открыты и в них нет хозяев. Все и всё растаскивают – сообщил Шоф – скоро там не будет ничего! Если бы я мог побольше продуктов взять сам, то не ждал бы тебя.

– Но как же я потащу? – Жумат догадалась, чего от нее ждут и не собиралась этого делать – я же слабая женщина… – она изобразила что сейчас заплачет.

Это всегда работало. Но сейчас муж вдруг взорвался. Его тонкие губы ниточкой нервно задергались. Шепоне показалось, что еще немного и муж ее ударит. Это оскорбило женщину до глубины, она привыкла манипулировать мужем, изображая страдалицу. Но сейчас все «работало» против нее. Муж только злился все больше. Шепона испугалась и ускорила сборы.

– Я тут вспомнила – сообщила шепона из кладовой – у нас же есть сумка и чемодан на колесах. Так будет легче. Мне их мама подарила.

– А почему ты никогда мне об этом не говорила? Я каждый день носил домой тяжести! – возмутился Шоф – Давно она подарила?

– На свадьбу – буркнула Жумат, обиженно надувшись. Если бы у шепоны были губы, они бы сейчас надулись как у капризного ребенка, но рептилоидам подобное было недоступно,

Сначала Шоф хотел сказать все, что думает о своей эгоистичной и капризной жене, но потом решил промолчать. Шепона никогда не прощала даже маленьких ошибок. Иногда Шофу казалось, что в голову его жены кто-то вмонтировал записывающее устройство, которое реагирует, включая запись на малейшие его ошибки, но никогда не включается, если он что-то попросит, даже мелочь. То, что Жумат не подумала предложить мужу сумку на колесах, чтобы он мог привозить домой продукты из магазина, не удивило его, но обидело.

Теперь они, наконец, смогут взять больше необходимых вещей для дома, если успеют.

– Жумат, ты можешь поторопиться? Когда я уходил из магазина, там уже многого не хватало.

– А может тогда нет смысла идти? – шепону казалось, что жена даже обрадовалась.

– А где ты потом будешь еду искать? – терпение Шофа готово было лопнуть.

– Ну… – протянула женщина – ты же у нас должен приносить все домой, а я – готовить.

Шофу хотелось заорать, что он почти всегда вынужден есть в общепите или готовить себе сам, и жена почти никогда не выполняет того, о чем только что сказала, но только сжал зубы. Жумат явно ищет предлога изобразить обиду и не пойти. А Шоф прекрасно понимал, что потом пищу взять будет негде. И неизвестно сколько времени Тифер будет восстанавливаться после отлета других существ и восстановится ли?

– Если сейчас не запасемся, потом негде будет брать – изображая повтор на сиктоне повторил шепон.

Наконец шепона показалась из чулана, выкатывая за собой легкую, объемную и удобную сумку на колесах. Шоф скрипнул зубами, увидев, что у них стояло два года в чулане, когда он со своим слабым здоровьем, таскал сумки из магазина каждый день. Жумат не любила, когда ее муж заглядывал в чулан или в ее шкаф. Она установила правила в доме со дня их свадьбы, которое можно было озвучить так: «Все твое – наше, а все мое – это мое личное».

– А чемодан? Ты же вроде говорила, – напомнил Шоф.

– Там, на полке возьми. Он для меня тяжелый – отмахнулась шепона, не спеша направляясь к двери.

Шоф сжал кулаки и пошел в чулан.

– Только не трогай все остальное – напомнила жена – нечего даже разглядывать мои вещи.

Шоф не мог понять, почему раньше он намного более спокойно относился к ее выходкам и характеру. Но сейчас, или из-за всех проблем, свалившихся на голову вчера, или же из-за останавливающегося времени, он был на взводе и шепону очень захотелось ударить это самодовольную и капризную даму чем-нибудь тяжелым. Когда он взял чемодан на колесах, то скрипнул зубами еще раз. Он мог бы с ним ходить всегда, настолько чемодан был легким и удобным.

– Ну что ты тащишься? – ворчала шепона, вышагивая по улице, пытаясь при каждом шаге показать все свои прелести.

Шепона видела, что улица почти пуста, а редкие прохожие, тащат сумки и баулы, уставившись пустым взглядом в землю. Даже мужу сейчас было не до нее. Но привычка – вторая натура. Жумат то и дело поправляла складки платья и призывно поглядывала по сторонам.

– Эти мерзкие шепоны совсем ослепли! Кажется, носитель жемчуга забрали не только свою музыку с собой, но и хороший вкус у всех мужчин планеты – приговаривала она обиженно.

А позади шепоны плелся ее муж, стараясь смотреть только на тротуар. Ему казалось, что если сейчас он будет смотреть на глупо виляющие узкие бедра своей жены, то его просто стошнит или он станет убийцей в первый день нового Тифера.

Когда, наконец, супружеская пара была в ближайшем большом магазине, там уже оставалось не много продуктов. Пришлось собирать остатки. Утешало одно – места теперь было много. Основной задачей было – заполнить его.

– О! – обрадовался Шоф, заглянув под большую полку – нам повезло! Какой-то большой ящик!

Но Жумат не слышала мужа. Она зашла в отдел косметики и проверяла все полки в надежде найти что-нибудь для себя. Шоф не стал ждать жену. Он открыл коробку и обрадовано охнул. Она была полна консервированного мяса. Шепон перегрузил в свой чемодан все до единой банки и закрыл его. Вдруг кто-нибудь увидит богатую добычу и попробует отнять?

Когда Шоф перегрузил провизию в чемодан, он пошел искать жену. Ведь у него почти не осталось места. Но когда он увидел Жумат перед красным зеркалом косметического отдела, рисующую себе брови жидким карандашом, он опять захотел ее ударить.

– Ты что, не понимаешь? Мы пришли сюда искать провизию! Пока ты красуешься, другие забирают остатки еды. Если ты сейчас же не начнешь загружать свою сумку, я больше не буду тебя кормить. Тебе придется искать пропитание самой! – не выдержал он.

– Тогда я ухожу к маме! – капризно топнула лапой Жумат.

– Пусть твоя дорожка будет мягкой! – взорвался шепон – вали! Больше я терпеть не намерен!

Жумат употребила обычную уловку, которая всегда работала. Она не ожидала такой реакции мужа и теперь стояла растеряно глядя по сторонам. Другие шепоны собирали остатки пакетов с едой в разных отделах почти пустого магазина. Никому не было дела до нее. Даже раньше подобная стычка между шепонами была не редкостью и вряд ли обратила бы на себя внимание. Тем более сейчас, когда вся планета изменилась за одни сутки.

Поняв, что муж говорит серьезно, шепона осознала, что перегнула палку. Она прекрасно знала, как облегченно вздохнули ее родители, когда выдали ее замуж и теперь вряд ли примут обратно. Жумат поняла, что если Шоф станет настаивать на своем решении, то ей придется искать себе новый дом. Хотя с сегодняшнего дня на Тифере стало много пустых домов, Жумат знала, что ей тогда придется самой заботиться о своем пропитании и обогреве дома, а она не собиралась учиться новому.

Сейчас нужно было срочно исправлять положение, но признаться в том, что она испугалась самостоятельности, шепоне не позволяла гордость и поэтому она попыталась изобразить смешок.

– Ну что ты сразу так! – примирительно проворковала шепона – я же пошутила, а ты сразу кричишь…

– Ищи еду! – рявкнул шепон – иначе мы ничего не найдем. Другие разберут даже джем, который только ауры любили!

Жумат попыталась изобразить спешку, но из-за замедленной реакции это показалось издевательством. Но Шоф уже не смотрел на жену. Он искал что еще можно забрать с этого места. К счастью шепона скоро нашла пласт сушенных насекомых токри – любимое лакомство шепонов и сушенные грибы из которых почти все существа Тифера любили готовить супы. Шоф немного успокоился, увидев, что жена тоже нашла еду.

Наконец шепоны загрузились полностью и направились домой, чтобы оставить поклажу и идти опять на поиски всего, чем можно пополнить запасы на случай голода и беспорядков.