Информационное обеспечение принятия решения

Произведенная субъектом информация не в полном объеме участвует в понимании смысла решаемой проблемы, а не зафиксированные параметры проблемы, отдельные элементы информации о ней, так и остаются за пределами этого смысла. Выявленный субъектом смысл проблемы не может быть равен полному объему содержания проблемы и оставшиеся не воспринятыми данные о проблеме редуцируются рамками этого выявленного смысла и не участвуют в принятии решения. Но отношение субъектом к тому, что подобной редукции достаточно для того, чтобы решение стало ошибочным, не останавливает процесса принятия решения.

Подобный подход почти всегда оправдывается-обосновывается его рациональностью, которая, казалось бы, подтверждается практикой. Это весьма странная рациональность – рациональность гипотетическая. Она выстраивается на предположении о том, что смысл, воплощенный в принятом и реализованном решении, может стать частью иного, большего по объему и значимости, смысла, который включает взаимодействие разных смыслов. И субъект может считать, что совершенное им является частью какого-то там «общего дела», которое способно оправдать-обосновать-объяснить решения и дела всех его участников.

Казалось бы, подобная рациональность вполне обоснована для стратегического управления, когда каждое решение субъекта является тактическим (ситуативным) здесь и сейчас, и включает в себя перспективы использования достигнутых результатов для новых решений. Но даже если это так, то такая рациональность неизбежно приводит к возрастанию неопределенности его положения. Он стоит перед ступенчатым возрастанием объема смысла принимаемых решений, что грозит своей бесконечностью.

Чтобы действительно чего-то не понимать, мы должны ведь уже кое-что действительно постичь. М.Хайдеггер

Скорее подозревая, чем осознавая, возможность такой бесконечности, большинство предпочитает отказаться от подобной рациональности. Отдается предпочтение тактическому решению, здесь и сейчас, в расчете, что все дальнейшие проблемы будут рассматриваться по мере их поступления. При этом субъект, конечно, платит за это – отказом от осознания стратегического смысла своего существования. Он сознательно соглашается на редуцирование смысла и решаемой проблемы, и смысла своего существования. Но зато, как ему кажется, почти гарантировано разрушает неопределенность своего существования здесь и сейчас, восстанавливает определенность, получая результаты воплощенного решения.

…

Ловушка процесса принятия решения… Это звучит почти нелепо. Однако, каждый, по собственному опыту, знает, что что-то вынуждает его искать, принимать и реализовывать решение. Даже отказ от принятия решения есть то же решение, и оно также должно быть обосновано, пусть этим обоснованием и станет элементарное – «не хочу…». Этим что-то и является состояние неопределенности, в котором субъект не может долго находиться, оно слишком угнетает его, и, кажется, что таким выходом является принятое решение, тем более, что решение кажется самостоятельным, а потому свободным, сообщая уверенность в себе, гордость за совершенное, состояние некой внутренней свободы и независимости. Собственно говоря, это и есть атрибуты ловушки, т.к. все, начиная от переживания неопределенности и кончая реализованным решением, запрограммировано для субъекта и в ситуации, и в нем самом. Уже поэтому можно вполне уверенно рекомендовать каждому – не сопротивляться неопределенности, а принять ее, искать и находить решение, как возврат в определенность, что будет сопровождаться, пусть и временным, ощущением самоудовлетворения. По крайней мере это позволит пребывать в состоянии, когда «ах обмануть меня не трудно, я сам обманываться рад». А.Пушкин

Да, принятие решения требует определенных затрат времени и усилий, прежде всего для сбора такого объема информации, который бы уверял – принятое решение необходимо и достаточно обосновано. Нет никаких объективных и тем более единых критериев оценки той информации, которая стала основанием принятого решения. У каждого свой собственный набор этих критериев и любые попутки «обнаружить» эти объективные критерии выглядят как минимум наивно. И даже такой, казалось бы, абсолютный, критерий – «достигнутый результат» – не выдерживает никакой критики уже потому, что неизвестно, каким бы результатом завершилось внедрение другого решения.

Увы, но основанием для обоснования «необходимого и достаточного количества информации» является всего лишь надежда субъекта, на то, что наличие у него соответствующей информации по решаемой проблеме может привести к принятию истинного решения. Вот только эта надежда … ничем не обоснована. Но именно она является одной из важнейших составляющей информационного обеспечения, той составляющей, которая «отвечает» за информационное обоснование будущего решения. Без такого обоснования решение не будет принято, т.к. обоснование – это прежде всего ответы на вопросы – почему необходимо принять решение и зачем это решение было принято. И простого ответа – «я так хочу…, мне это нужно …» недостаточно.

…

Бог в деталях, а дьявол – в крайностях. И.Гёте

Больше всего убеждают в истинности данных о проблемной ситуации ее детали. И их почти всегда не хватает. Необходимость детальной информации связана с особенностью восприятия – как кажется, детали позволяют максимально точно определить место и значимость проблемы в пространстве существования, а их отсутствие оставляет неопределенность. Вот только обычно забывается, что детализация информации верный путь к возрастанию неопределенности проблемы и неопределенности будущих последствий от принятия и реализации решения.

И в этом нет ничего парадоксального. Переоценка значимости деталей в информационном обеспечении, почти всегда приводит к «окончательной оценки» поступивших данных. Это очень просто – детали обычно бывают столь убедительными в своей конкретности, что блокируют их дальнейшую интерпретацию. Например, получение сведений о количестве самолетов у противника, разнообразии их моделей и т.п., позволяет сделать «окончательный» вывод о его мощи. А дальнейшая интерпретация кажется бессмысленной. Итак, все ясно.

Детали убеждают и соблазняют возможностью оценочного вывода. И лишь способность субъекта увидеть иллюзорную убедительность любой оценки, спасает от возрастания неопределенности, размеры которой зависят от масштабности предлагаемых оценок. И тогда оказывается, что детали имеют вторичную функцию при принятии решения. Куда в большей степени, они «отвечают» за оправдание будущего решения, когда субъект получает возможность оправдаться за неверное решение или какие-то его неверные составляющие – «ведь у меня были вот эти сведения и я не мог их игнорировать…».

Какая-либо информационная деталь о решаемой проблеме может и должна быть учтена только в том случае, если она встраивается в общий информационный конструкт, становится неразрывной его частью. И тогда… она перестает быть деталью, ничем не выделяясь среди других информационных компонентов. Но если такого встраивания не происходит и, тем более, если оно в принципе оказывается невозможным, то субъект вынужден принимать решение – игнорировать такую деталь или подвергнуть сомнению истинность всей выстраиваемой им информационной конструкции, с возможным последствием – отказаться от нее и необходимостью все начинать заново.

Однако, субъекту довольно трудно отказаться от детали, она остается в его памяти, постоянно напоминая о себе. Он воспринимает такую ситуацию, как собственную неспособность понять проблему. И тогда поступает очень просто – он переключает информационное обеспечение на сбор данных о самом себе, о своем понимании проблемы, о ее значимости для своего существования и т.п. Это весьма похоже на рефлексию субъекта по поводу решаемой проблемы, что почти всегда заканчивается для него весьма печально. Решение не принимается, а действия приобретают спонтанный, эмоциональный характер.

В результате он оказывается в собственной виртуальной реальности, которую, как ему кажется, он полностью контролирует. Вот только цель информационного обеспечения в этой ситуации способна перейти в самоцель, а субъект может попасть в «рабство» к себе самому. Причем неопределенность проблемы существенно не уменьшается, а главным негативным результатом подобной переориентации информационного обеспечения является постоянно и все более возрастающее опоздание – ситуация меняется быстрее чем субъект получает сведения о ней.

…

Суха теория, мой друг, но древо жизни зеленеет… Гёте

На каком-то этапе информационного обеспечения решения проблемы субъект может оказаться в положении, когда имеющейся, с его точки зрения, информации явно недостаточно для принятия решения, а развитие проблемы требует срочного ее разрешения. И тогда оказывается, что наличие или отсутствие информации не имеет абсолютного значения для принятия решения. Субъект готов смириться с недостатком информации по проблеме. Он продолжает считать ситуацию неопределенной и готов принять решение, так сказать, на свой страх и риск. При этом он выбирает действия, которые в любом случае восстановят определенность, пусть последствия от такого решения и принесут негативный результат. И основанием для такого решения будет доминирующий для него здесь и сейчас контекст.

Контекст не только управляет интерпретацией. Он доминирует над информацией в процессе принятия решения. «Победить» контекст может только… его абстрактность. При этом «побеждают» конкретные сведения о проблеме, которые признаются фактами действительности и опровергнуть их абстрактный контекст просто невозможно. Таким абстрактным контекстом почти всегда являются идеологические установки и, в целом, та социальная идеология, которая превращена в абсолютную идеологию социума, признанную единственной истиной.

Абстрактный контекст – abstract context навязывается социуму и каждому субъекту для автоматического исполнения без критического осмысления. Он «работает» какое-то время, чтобы затем быть замененным другим абстрактным контекстом, т.к. без него социум не может эффективно функционировать и обеспечивать свое существование – успех, коммунизм, светлое будущее, общий путь…

…

Информационное обеспечение принятия решения оказывается максимально результативным только в том случае, если ее доминирующий контекст – dominant context соответствует основной тенденции эволюции решаемой проблемы, а те, особо значимые ценности, которыми будет руководствоваться субъект при интерпретации получаемых сведений, станут основой принимаемого решения. Так, доминирующим контекстом может быть страх или осознание своего долга. При этом решение будет приниматься именно в рамках этого контекста, а достигнутая в результате решения определенность является всего лишь одной из возможных определенностей. Но она будет доминирующей, в то время, как всякая иная определенность, которая могла бы быть достигнута в рамках иных контекстов и иных алгоритмов интерпретации, будут касаться только некой части решаемой проблемы, продуцируя новые неопределенности, которые все равно придется каким-то образом устранять.

Доминирующий контекст всегда:

– ситуативен – определяется основным смыслом проблемной ситуации «здесь и сейчас»,

– базируется на «узнавании» получаемых сведений через их идентификацию с уже имеющимися знаниями и представлениями.

При этом ничего не изменяется в функционировании закона неопределенности информации, в соответствии с которым, чем более определеннее будет информация, произведенная в рамках доминирующего контекста, тем более неопределеннее будет информация, произведенная в рамках иных контекстов. Следствием этого закона является постоянство общей неопределенности существования субъекта. Неопределенность способна уменьшаться только в коридоре используемых контекстов и алгоритмов интерпретации.

При этом субъект обречен на пребывание в пространстве, где господствуют доминирующие контексты, принятые большинством социума в качестве, так сказать, руководства к действию. Не осознавая принципиальную невозможность достижения цели собственной эволюции в условиях абсолютной автономности собственного существования, субъект удовлетворяется самообманом в виде внешней автономности от социума с переносом зависимости от него в закрытый от самого себя мир самого себя.

Несмотря на казалось бы длительный путь своей эволюции и принеся несоразмерную плату за эту эволюцию в виде физического уничтожения таких же как он, количество которых всегда будет превышать количество живущих здесь и сейчас, каждый субъект продолжает оставаться всего лишь единичной частицей с неизменным сознанием, которое пытается определиться с собственными ценностями и целями, надеясь на их достижение и всякий раз считая это достижение результатом, чтобы в следующий момент убедиться во временности и одиночности такого достижения, продолжая оставаться и подтверждать причинность себя в качестве источника потенциального хаоса.

Подлинное решение принимается только в состоянии полной обособленности (одиночества), осознанного желания, доведенного до стадии необходимости. Именно и только в таком состоянии субъект способен превратить свое существование в стремление реализовать себя в виде исполнения желаний в принятом и готовым к реализации решении. И тогда он превращается в «пещерного» субъекта, движимого физиологическим реагированием на самого себя. При этом восстанавливаемая всякий раз после принятия решения определенность становится причиной закрепощенности новых решений. Они становятся в подчинение ставшими доминирующими контекстам и алгоритмам интерпретации.

И если это так, то возникает естественный вопрос о возможности принятия так называемого коллективного решения. Оно, по определению, должно объединять личные интересы каждого в некий групповой интерес, что в принципе невозможно. Так называемый групповой интерес есть выражение, декларация отношения группы к чему-то или кому-то, например, искреннее выражение заинтересованности в сохранении мира. Вот только при анализе этого интереса обнаруживается существенное расхождение в его индивидуальном понимании.

В силу каких-то условий, каждый член группы вынужден интегрировать свое понимание в коллективное понимание проблемы и принятое на этом основании решение. При этом он «выравнивает» свой интерес с групповым интересом, и, тем самым, остается со своей нереализованной частью понимания этого решения, которая, как свободный радикал, продуцирует мутацию его контекстов и алгоритмов интерпретации. Он оказывается вовлеченным в эффект «не до…», когда субъект чувствует свою ущербность от отсутствия полного удовлетворения от принятого решения. И будет пытаться устранить этот неудовлетворенность любыми способами. Такова цена социализации субъекта и возможные последствия в виде его асоциального поведения.

…

Коварство неопределенности решаемой проблемы может проявляться и в ее способности «обращать» субъекта против самого себя. Это зачастую происходит в ситуации, когда субъект пытается определить причину своей длительной неспособности принять решение. Он ищет «врага», который препятствует этому поиску и постепенно находит его в собственном лице. Неопределенность оказывается сильнее и исчерпывает ресурс субъекта, его способность анализировать самого себя, свои чувства мысли, состояния и т.п. Поступающие сведения о проблеме, вместо искомых ответов на те или иные вопросы, вызывают новую неопределенность, заставляя сомневается и отказываться от уже, казалось бы, понятого.

Этот процесс может быть столь длительным и утомительным, а, главное, безрезультатным, напоминающим движение по замкнутому кругу, что выглядит как аутоагрессия – «самопоедание», самоуничтожение человеком самого себя. Он не находит необходимой ему информации и не производит ее сам, той информации, которая только и способна вывести его из круга внутренних противоречий и ненайденных ответов. Информационное обеспечение в таком случае оказывается несостоятельным. Более того, оно отвергает как несостоятельные все технологии интерпретации информации и те контексты, которые могли бы стать основой для алгоритмов интерпретации. Но у субъекта в данный момент нет никакой иной технологии принятия решения и он, сам, того не желая и не осознавая, расширяет поиск все новых сведений, обращая его против самого себя.

Казалось бы, изначальная, нерушимая уверенность субъекта в возможности и необходимости принятия решения по уничтожению проблемы по мере получения все новой информации должна только усиливаться. Однако, это бывает не всегда именно так. Именно новая информация способна разрушать эту уверенность, не просто вводя субъекта в полосу сомнений и колебаний, но вызывая сомнения в саму возможность решить проблему своими силами.

Так всех нас в трусов превращает мысль,

И вянет, как цветок, решимость наша… В.Шекспир

Производимая информация способна приводить к «опустошению» того, что уже сложилось в некую картину и намечающееся решение. Этот процесс опустошения изначальной решимости решить проблему начинается с того момента, когда то, что есть, но не существует, развивается постепенно и неуклонно, под воздействием «фактов действительности», а в реальности – под влиянием этой существующей реальности, теряет свои позиции, уступает так называемой логике прагматизма, избыточной рациональности «обыденного рассудка», который, в конечном итоге, и побеждает.

пока во внимание принимаются лишь «факты», которые истинны всегда лишь частично, а потому вводят в заблуждение … М.Хайдеггер

Эта, так называемая «победа» объективности над субъективностью, на самом деле дорого обходится субъекту. Она достается объективности, а не ему самому, и он не подучает того самого подтверждения себя, своего «Я», в котором остро нуждается, приступая к поиску решения. Да, решение принято. И оно бывает вполне эффективным. Но не удовлетворяющим субъекта, ресурс решений которого неуклонно уменьшается.

И тогда у субъекта появляется возможность принять, так называемое, простое решение- a simple solution.

Есть главный секрет успеха, с которым не может потерпеть неудачу ни один человек. Его имя – простота, уменьшающая каждую проблему до самого простого. Г. Детердинг

В повседневной практике достаточно широко распространены представления о необходимости максимально упрощать возникающую проблему и принимать соответствующее ей простое решение. При этом за основу предлагается принять идею У.Оккама – «Не следует множить сущее без необходимости.» Вот только как определить, что есть сущее для данной проблемы и где границы этой необходимости? В результате красивая и где-то таинственная фраза, привлекая, остается нереализуемой в повседневной практике.

Простое решение, видимо, подразумевает использование минимального количества информации, непротиворечивых алгоритмов интерпретации и отказ от дополнительных проверок и перепроверок получаемых сведений. Ну и, конечно, отказ от сложных причинно-следственных связей, ограничиваясь тем, что «лежит на поверхности» и потому кажется наиболее убедительным. Но даже это не освобождает принятие решения от поиска обоснований будущего решения и некоего текстуального оформления этого обоснования, и акта согласия с тем, что решение верное, т.е. признания этого решения соответствующим действительности в виде однозначного согласования решения со своими индивидуальными ценностями, убеждениями, нормами и т.п.

В этой, своей, можно сказать, психологической, части принятия решения, возникают, иногда неразрешимые, трудности, когда казалось самое простое по своему содержанию и значимости решение сложно воспринимается и принимается субъектом. Обычно это происходит, когда проблема «приводит» субъекта к решению, воплощение которого, т.е. конкретные действия и операции, входит в противоречие с его принципами, убеждениями, взглядами и т.п. Возникает психологический диссонанс – psychological dissonance принятия решения, который, как «кажется» субъекту, вообще не может быть снят.

Большинство подобный диссонанс скорее ощущает, чем осознает, что, однако, не устраняет потребность самовыражения в подчеркивании собственной индивидуальности. И большинство пытается, каждый по-своему, найти выход из этого противоречивого состояния путем элементарного выбора между принятием решения и сохранением собственного «Я». Обычно ничего из этого не получается и проблема решается сама собой – субъект поступает так, как складывается ситуация мгновения, здесь и сейчас и действует, откладывая на потом определение правильности избранного пути.

Принятое таким образом, так называемое, простое решения, также является формой реализации субъектом самого себя, что вовсе не делает принятие решения простым повседневным делом. При этом действительное самовыражение не есть некое оригинальное выражение самого себя в необычной форме. Самовыражение, прежде всего, в степени самостоятельного осмысления проблемы и себя, как ее части. Только при этом решение становится частью эволюции проблемы, впрочем, как и эволюции самого себя. Решение без такого последствия не может считаться решением, а будет всего лишь формой адаптации.

Энергия неопределенности способна трансформироваться в энергию решения/действия. И это есть победа субъекта над проблемой. А.Кайрос

СУММИРУЯ -

1. интерпретировать можно все, однако любая интерпретация ситуационно зависима, работает только с тем, что «узнает», а результат всегда менее определенен, чем его первоисточник;

2. социум всегда «помогает» субъекту, настоятельно предлагая свои модели понимания происходящего;

3. неопределенность, в которую погружен субъект, блокирует его деятельность и вынуждает его действовать, собирая сведения для принятия решения;

4. кажется, что неопределенность уничтожается через а)информационное обеспечение, б)произведенную информацию, в)предлагаемый вариант определенности;

5. принимаемое на основании произведенной информации решение выражает тот смысл решаемой проблемы, который «видит» автор решения;

6. собранные данные о проблеме, произведенная на их основе информация, принятое решение и достигнутые результаты выражают… автора решения здесь и сейчас;

7. принимаемое решение «готово» опираться на те сведения, которые признаны фактами;

8. решение может быть принято даже при отсутствии необходимых данных о проблеме, на основании доминирующих контекстов.