Альфард

Глава 2. На грани

Внимательно всё слушай – ничего не говори,

Родителей и Бога почитай, безмерно чти.

Ты краткий жизни миг – не трать на сожаленья,

Используй каждый шанс, мой друг, без промедленья…

Давясь солёными слезами, Сольвейг пыталась принять единственно правильное решение. Изумрудные капельки весенним перезвоном медленно, словно нехотя, покидали её красивые бархатные глаза, покрывшиеся грустной поволокою и печалью. Странный юноша так сильно запал ей в душу, но она могла его сейчас потерять.

Искра родственной близости душ, блеснувшая в перекрестии их взглядов, жгла её доброе сердечко немым бессилием. Девушка не успевала его спасти и, значит, сейчас медленно умирала вместе с ним. Что же делать? Как же быть?

Несмотря на свой юный возраст, ответа на риторический вопрос она не ждала, так как понимала: помощь не придёт. Это только в старом чёрно-белом кино древних цивилизаций в последний момент сказочный принц на белом коне и с алыми парусами всех спасает…

Её «принц» сейчас угасал и жить ему оставалось не более часа…

Сердце сжалось от немыслимой боли и тоски…

Она уже потеряла когда-то тех, кого любила… Достаточно… одной горькой таблетки в её жизни.

В прошлый раз она была слишком маленькой, чтобы спасти… смерть забрала тех, кто был ей дорог…

Ранним утром, когда сумеречный мрак ещё не успел смениться восходящим потоком лучезарного зарева, гноссы⁶ вероломно напали на дворец. Систему оповещения заблокировали с орбиты мощным импульсным радиолокационным излучением. В первые минуты нападения все средства обороны бездействовали, так как враги заранее их нейтрализовали, уничтожив энергоинформационное пространство планеты. Большинство защитников цитадели погибли во сне от ядовитых газов, разъедающих лёгкие и выжигающих глаза…

Миллионы гноссов, объединённых племён паукокошачьих рас⁷ арахнидов⁸, под предводительством Баала ринулись со всех сторон в атаку.

Отец Сольвейг, доблестный император эирцев Талуитл, активировал защитный купол вокруг дворца в самый последний момент, когда три четверти легионеров уже погибли от коварного вторжения гноссов – грациозной расы воинов-захватчиков, сумевшей мутировать от паука до кошачьей породы человекоподобной обезьяны с шестью когтистыми лапами.

Быстрые и ловкие враги в одиночку могли сражаться одновременно с несколькими десятками бойцов практически на равных. Модификации их организмов позволяли не чувствовать усталости, боли, эмоций…

Прирождённые убийцы, которых с детства готовят к такой судьбе…

Бескрайнее море «Изобилия» было наводнено вражеской флотилией, небо почернело от выбросов чёрной материи двигателей шаттлов, крейсеров и плазмоносцев захватчиков. Когда-то утопающая в радужной зелени и оранжевом счастье планета, корчилась от боли и плавилась в топке многочисленных ядерных взрывов, судорогой парализующих пространство прошлого, настоящего и будущего. Вернее сказать, у Эира уже не было будущего, всё осталось в прошлом…

Эвакуация за пределы планеты была невозможна. Доступные пути отступления блокированы. Практически все города звезды Эир полностью уничтожил вражеский десант при поддержке дредноутов гноссов в течение нескольких часов.

Единственная крепость, всё ещё сражавшаяся во всём этом невообразимом хаосе, – это дворец Шарль-Уир, место, которым Сольвейг безмерно дорожила и восхищалась…

Крепость раненным и истощённым зверем держалось из последних сил. Ощетинившись фотонными пушками, облачившись в голубое марево кинетического одеяния термощитов, цитадель готовилось дать врагу свой последний бой.

Но силы были явно неравны. Количество остервенелых завоевателей в сотни тысяч раз превосходило численность отчаянных, но не отчаявшихся защитников, которые угасали, словно свечи, с каждой минутой в геометрической прогрессии, сгорая дотла, но не выпуская из рук раскалённые от перегрева деструкторы⁹.

Исход боя был предрешён ещё до его начала.

Талуитл понимал, что воинов ему не спасти. Практически все мужчины Эира пали в бою. Автоматические системы огня, управляемые Искином дворца, захлёбывались от перегрузки. Воздух раскалился до красно-синего ионного свечения, предел которому был известен любому школьнику Эира – оранжево-лиловый, при котором происходило фронтальное самовозгорание атмосферы планеты, грозившее мгновенным взрывом гигантской мощности.

Море «Изобилия» стало чёрно-красным от крови миллионов гноссов и арахнов.

Серый пепел покрыл небо многокилометровым слоем.

Солнце погасло от смрада, боли, мрака и страха… безысходности.

Глава 3. Безнадёжное отчаяние

Бесчестье презирай, врагов остерегайся,

Рискуй благоразумно, верь в судьбу.

Молись за счастье, порицанием восхищайся

И Бог ответит на твою мольбу…

В минуты полного безнадёжного отчаяния обязательно наступает момент, когда понимаешь, что выхода иного нет, как пойти на врага, чего бы это ни стоило… в последний раз.

Это и есть единственный верный выход…

И он один.

Наступает полный покой и гармония.

Страх исчезает вместе с ненужными сомнениями.

Талуитл оглядел всех своих близких: жена и семеро детей.

Самой младшей дочери Сольвейг было всего три годика. Малышка с силой прижала своего медвежонка к сердцу и, заикаясь от страха, напевала ему песенку, пытаясь успокоить и защитить.

– Не бойся, «Миська, не плась», – папа всех победит, – смешно коверкая слова, серьёзно наставлял игрушку ребёнок. – Бей их, папа!

Огромные глаза девочки выражали всеобъемлющую уверенность, что так и будет и с её любимым медвежонком точно ничего плохого не случится.

– Дранатр! Эвакуируй всех, женщин и детей в «Колыбель». К центру планеты, подальше от всего этого безумия, – отдал команду Искину дворца Талуитл.

Грустно взглянув на детей и жену, нежно со всеми попрощавшись, Талуитл взял Сольвейг на руки и твёрдо произнёс:

– С твоим «Мишкой» всё будет хорошо, не волнуйся.

Отец ласково погладил девчурку по мягким пушистым, как у котёнка, светлым длинным волосам, поцеловав в самую макушку, крепко и нежно прижав к себе. Застыв на мгновение, которое обоим показалось вечностью, Талуитл поставил ребёнка на хрупкие детские ножки, и решительным тоном сказал:

– Обещаю. А сейчас идите, играйте.

– Когда ты их всех «победись», ты «зе вернёся»?

Талуитл пристально посмотрел в глаза любимой дочери.

Ему не хотелось врать нежному созданию, но и правда могла оказаться слишком жестокой для неё. Умная девочка сразу всё поняла по взгляду отца. Горько-солёные ручьи сами собой брызнули из ясных и невинных глаз нескончаемым прозрачным потоком, обжигая раскалённым металлом сердце императора, империя которого была в руинах.

Сольвейг с жалобным криком, словно смертельно раненая птица, вцепилась двумя слабыми веточками в отца и повисла у него на шее:

– Не «отпусю», не «отпусю», «не отпусю»… Ты мой, мой… не отдам, не отдам, не отдам, – заливаясь горькими, слепящими глаза слезами, стонало и восклицало маленькое нежное создание. – Вот, «делжи» моего «Миську». Он тебе «помозет»… «помозет», «плавда»! Не смейся!

– Нам пора. Капсулы активированы. Прощайте, мой господин, – Дранатр, использовав силу гражданского антигравитрона¹⁰, поглотил всех уцелевших жителей Эира в спасательные капсулы, направил автономные модули к центру планеты, чтобы обезопасить всех тех, кого ещё можно было спасти…

Заплаканные глаза дочери и её расширенные от ужаса глаза, в которых стоял немой вопрос – последнее, что успел запомнить Талуитл…

Энергия щита дворца сверкнула в последний раз от перегрузки и рассеялась, окрасив местность в серебро и бронзу. Тысячи арахно-гноссов окружили последний бастион когда-то цветущей цивилизации эирцев.

Глава 4. Баал

Не будь надменным ни к кому

И помни, что ты гость.

Ведь не узнаешь никогда,

Кто в крышку вгонит гвоздь…

Баал, вооружённый трёхметровым плазменным мечом, первым ворвался Шарль-Уир.

– Вот, наконец-то, и встретились, Тал, – грозно произнёс предводитель захватчиков.

– Я полагаю у тебя есть предложение, раз я ещё жив?

– Ты не меняешься, Талуитл, как всегда, сразу к делу. Куда спешить. Оглянись. Твой мир разрушен… Какая красота вокруг, – Баал замер и с наслаждением, с высоты птичьего полёта, вершины горы, на которой находился дворец, стал медленно, смакуя каждое мгновение, осматривать поле битвы. – Согласись. Великолепно же. Сколько крови. Сколько боли. Сколько доблести, отваги, жертвенности. Последнее мне особенно нравится. Эти олухи действительно полагают, что я их Бог и мне нужна их кошачья кровь, кха… ха-ха, – весело улыбаясь, дружелюбно засмеялся Баал. – Всё ради меня… Хорошо к делу. Не умеешь ты наслаждаться, Тал. Или лучше звать тебя настоящим именем «Илу»?

– Зачем ты уничтожил мой мир?

– Весело же, отец! Оглянись. Мухи мрут, даже не понимая, что жили. Все кругом лишь жалкие муравьи. Их удел: служить, жертвовать, работать, молиться, умирать и не роптать. Ведь они рабы… Твои и мои. Какая разница кому они молятся? Согласен? Нет? А я вот думаю, что никакой. В итоге ради «своего Бога» они пойдут умирать, что мне, да и тебе тоже нужно. Каким именем они меня называют мне плевать. Главное, чтобы было весело, – задорно захохотал Баал. – А тебе, разве нет? Ну и ладно… Скучный ты… Не выспался, что ли? Моя вина признаю. В следующий раз буду предупреждать. А где семья: жена, дети? Все здоровы… пока? – никак не мог угомониться враг. – Ясно. Успел… Жаль, а я решил устроить представление или, если хочешь, «жертвоприношение» Богам, точнее, Богу. Ну, то есть мне. Ты понял, думаю. Скажем, сожрать всех твоих детей или, как вариант, ты бы мне их сам в жертву принёс ради спасения своего мира, ты же любишь гнобить своих детей ради «вечной» жизни «муравьёв», не так ли? Или я ошибаюсь? Как ты со мной поступил? А ладно, это всё детали, я по ходу пьесы всё придумаю, дай время… – Баал театрально развёл руки в стороны. – Что? Ты меня опять перехитрил? Отправил их всех, в свою загадочную «Колыбель Эира»? Угадал? О-ёй…ей.. кхей… Ладно. Это ненадолго, уверяю. Я займусь всеми ими позже, не сомневайся. Особенно, как её там, твою любимицу, зовут? Сольвейг? Кори Цари-Цаку Миа, – невинно скрестив руки на груди, ухмыльнулся Баал.

– Это всё в прошлом. Оставь их в покое, сын мой. Ты сам не ведаешь, что творишь. У тебя сотни планет и галактик. Не мог себе найти развлечение иного рода?

– Я не ищу простых путей. От них меня мутит. К тому же как бы я вновь с тобой повидался. Помню в прошлый раз… Когда это было. Лет этак десять тысяч назад… А ладно. Неважно. Так вот, о чём это я? Вспомнил. Ты отрубил мне правую руку… Вот, взгляни, – Баал вытянул вперёд плазменный меч, представляющий единое целое с крючкообразной лапой монстра.

Не дождавшись ответа, Баал, размахнувшись и с силой ударил так, что Талуитл едва успел увернуться. Плазма расплавила надвое белый фортепиано, жалобно сыгравший свои последние фа минор…

– Жаль, что я не отрубил тебе твою пустую и злобную башку, – Талуитл метнул в сторону врага огненные «звёздочки», парировав встречные выпада ассинхрональным копьём, переливающимся сгустками неоднородной корпускулярной массы. – Потанцуем, божок?

– Божок? – кривая гримаса ненависти исказила лицо Баала. Ты не знаешь сколько у меня поклонников и последователей. Тебе столько и не снилось. Огромные рога взметнулись из головы в небо, глаза вытянулись в узкие щели и налились кровью, зелёным ядом, оранжевой жёлчью, смертельным удушливым мраком и душераздирающим ужасом.

– Я к твоим услугам. Так ты говоришь, Владыка? Ну-ну… посмотрим.

Два сверхсущества закружили в смертельном вихре, сея вокруг себя хаос и смерть.

Огненные кружева яркого пламени разливались во все стороны от ударов мощного оружия Демиургов.

На выручку своему предводителю рванули тысячи гноссов, великолепно владеющих плазмомечами. Правда, навыки ближнего боя не могли их спасти от того, кто был старше большинства галактик. Сотни гноссов, измельчённые в стружку, усеяли мёртвыми щепками всё окружающее пространство…

– Может, ты отзовёшь своих «псов», а то, где мы их хоронить-то будем?

– Не всё ли мне равно? – безразлично произнёс Баал или иначе Софэйн.

– Будь, по-твоему, «рогалик». Дранатр, активировать Титан.

– Что за Титан? – заинтересовался монстр.

– Сейчас узнаешь, грязный даэв¹¹. Будет весело, как ты и хотел. Как бы тебе только от своего хохота слезами не захлебнуться. Не сомневайся, я тоже люблю повеселиться, – продолжая обмениваться беспощадными ударами, не останавливаясь ни на секунду, переговаривались как ни в чём не бывало два старых врага, – дело только в том, что от моих забав не разит гнилью, смертью и разрухой.

– Ну это ты скромничаешь. Ещё несколько минут и от моих арахно-гносских паучков не останется даже пыли, миротворец ты наш, благообразный. Может тебе ещё священный алтарь воздвигнуть и поклоняться, умиляясь твоей светлой непорочности? Лжец… Тебе также плевать на смердящую жизнью биологическую плесень, пауков, обезьян в любых обличиях, как и мне… В этом мы с тобой похожи и не нужно мне врать. Просто я более искренний и честный… А ты под предлогом своей «доброты» жаждешь получить помимо всеобщего поклонения ещё и «любовь» приверженцев. Ты подлый лжец, – истерически загоготал Баал, радуясь животному остроумию, – Л Ю Б О В Ь – презрительно и надменно выплюнул Софэйн. – Куда же без неё родимой… Самая энергоёмкая и желанная субстанция Вселенной. Как бы ты открывал новые ворхоулы¹² и строил звёздные системы без неё? Никак. Поэтому признайся, хотя бы себе, что твоя «любовь» – это ресурс и строительный материал. Без неё ты НОЛЬ. Глобальное НИЧТО…

– Неужели? А говорят, что великаны тупые, – парировал Талуитл, нисколько не обидевшись на врага.

Кружась, друг вокруг друга в смертельном боевом танце, противники начинали уставать от схватки, заряды оружия истощались, но никто не собирался уступать победу.

Тем временем ко дворцу со всех сторон подтягивались подкрепления захватчиков, жаждущих своей кровью доказать преданность Баалу, обещавшему каждому «избранному» великую добычу и вечное царствие над низшими существами в этом и в иных мирах.

– Титан активирован! – лаконично сообщил Дранатр.

Пространство исказилось мощным энергетическим потоком запредельной силы, стремящемся с четырёх планет-спутников Эира. Сфокусированная кристаллизованная фотонная субстанция, разогнанная с орбитального космического пространства до световой скорости, создало контролируемый луч чёрной материи, которая стала пожирать окружающую поверхность планеты. Гноссов и арахнов тысячами засасывало в создавшуюся иссиня-чёрную воронку, которая молниеносно кружила с ускоряющейся скоростью, пожирая всё на своём пути.

– Всего лишь? Не разочаровывай меня, «Илу», прошу. Кстати, слышал, что у тебя красавица-жена? И, судя, по твоему потомству она весьма хороша в постели? Одолжишь на время? Я её не обижу… Не жадничай. Я ведь тоже люблю детей… Нет, правда… просто поверь мне… Особенно по утрам… на завтрак, хотя и на ужин не откажусь, – заржал, смердящий смертью, омерзительный Софэйн. – Надеюсь, они знают, кто ты на самом деле? – снова рассмеялось жутким смехом чудище. – Невероятно… О, потому как тебя передёрнуло, вижу… О! Нет! Вот будет потеха… Жду, не дождусь…

Смертоносное «Копьё Хроноса» просвистело прямо в лицо Баала, пронзив его правый глаз, выйдя с обратной стороны уродливой башки… Глаз повис на копье Талуитла; ошмётки стекали грязной мерзопакостной гнилью …

– У тебя ещё будут ко мне вопросы или я достаточно красноречиво ответил?

– Ты даже не представляешь, как меня разозлил, отец! Напрасно, о зря… так со мной. Я вас всех уничтожу… Ты пожалеешь. Я твой единственный сын. И только я достоин твоей любви. Отдай мне всю «ЛЮБОВЬ»¹³, которую ты скопил за миллионы лет поклонения тебе живых существ. Она мне нужна. Это не твоя стихия, а моя. Поделись… иначе я сам заберу её всю без остатка, – зашипел Софэйн.

Баал стал непомерно расширяться во все стороны одновременно. Когда он вырос до размера горы, на которой всего пару секунд назад стоял, стало понятно, что Софэйн вошёл в раж и не собирается останавливаться…

– Так тому и быть… Видимо, горбатого только могила исправит.

Дранатр, позаботься о моей семье. Передай Сольвейг, что у меня не было другого выбора. И … верни ей медвежонка. Когда наступит время, можешь ей всё рассказать…

Баал продолжал расширяться и уже плечами доставал до небес… Растаптывая своих воинов, разгневанный божок, впал в дикую неописуемую ярость и решил расколоть Эир на тысячи мелких осколков…

– Вот же гадина, рогатая… нужно было тебя прикончить ещё в колыбели, когда ещё мог.

Талуитл, а, вернее, всемогущий творец экзомира, отец Богов, владыка Хронос, а, точнее, «Илу» вонзил копьё времени себе в сердце. Ассинхрональная последовательность была нарушена. Энергетический ураган галактической силы в мгновение ока пронёсся по галактике NGC 4596. Мембранная одухотворённая сущность расщепилась на лептиды…

Все, кто не укрылся в «Колыбели»: арахны, гноссы, Софэйн-Баал, Талуитл растворились в мощном световом потоке хронального квази-вещества, исказившего пространство; они «выплеснулись» в другой точке Галактики… в Солнечной системе на планете Нергал¹⁴.

Глава 5. Охотник Таль-мер

Не будь высокомерным, горделивым

И силой не кичись напрасно.

Ты получил её на время.

И хвастать ею глупо и опасно…

Охотник активировал «интуитивное зрение», при котором он мог контролировать добычу сквозь радиоактивный фон моря «Безмолвия», мешавший ему сконцентрироваться. Полагаясь всецело на свои звериные инстинкты, он едва ускользнул от парализующего луча и избежал позорного пленения.

– Алханчи¹⁵ 7997, цель: Сверхскопление Гидры-Центавра, Скопление Центавра, галактика NGC 4596, звезда Эир, – передал зашифрованные сведения в командный центр разведывательного и диверсионного штаба друиттов, расположенного на одной из планет Содружества.

– Уточни квадрат высадки, время прибытия группы зачистки… – связь внезапно оборвалась, – По всей видимости, служба безопасности Эира отследила исходящий сигнал и заблокировала его. Вне сомнений, что Алханчи индекс 7997 успел договорить фразу о месте и времени высадки десанта. И их будет ждать довольно жёсткий приём.

У охотника не оставалось иного выхода, как пробраться в стан врагов и всех уничтожить самому, если получится. Когда же он непременно падёт в битве, это будет славная и доблестная смерть.

В противном случае он рискует быть «аннигилированным»¹⁶, а это хуже, чем умереть. Если группа «алханчи» попадёт в ловушку, то все сочтут, что Таль-Мер оказался предателем. Это непостижимо для друитта-охотника. Полное стирание личности распространялось на всех, с кем когда-либо контактировал осуждённый на «цифровое уничтожение».

Предполагалось, что системный сбой в работе искусственного интеллекта кибернетических организмов, допускающий возможность развития инстинкта самосохранения грозил глобальным уничтожением всей расы друиттов. Более того, даже сама ситуация, при которой один из воинов может струсить, и чтобы спасти свою жизнь, предать товарищей, казалась парадоксальной, так как порождала угрозу вымирания вида. Друитты исповедовали только одну веру, которая была их первородным инстинктом – убивать врагов. Врагами были все биологические расы.

Охотника звали Таль-мер. Он помнил ещё с детства, так условно называемого, длящегося всего несколько часов, что инстинкт «самосохранения» – самый страшный его враг.

Такая мысль пришла ему в голову после того, как вся нация стали свидетелем «аннигилирования» нескольких тысяч воинов, бежавших с поля боя на планете Зинкур.

Бойцы были окружены многотысячной армией врагов зинкурейцев. Центурион отряда, чтобы спасти подразделение отдал приказ отступить, не согласовав «бегство» с доминатом¹⁷, за что и был показательно «обезличен» путём разложения личности на простые цифровые элементы. Физически его никто не уничтожал. Напротив. Командир получил дополнительный апгрейд вооружения. Вернее, не он, а иная личность, которой торжественно был передан искусный, мощный шестиметровый и трёхголовый организм «казнённого» центурия. Как его звали? Никто уже и не вспомнит… никогда.

Было ли оправданным тактическое отступление в том случае, никто не стал разбираться, хотя, безусловно, что друитты, будучи искусными воинами, использовали методы заманивания наступающих врагов в засады.

Закон друиттов гласил: смерть – врагу, жизнь – другу. Из этого постулата с обречённой необходимостью следовало, что в случае гибели любого воина по какой угодно причине: виновно либо неосторожно, тот, кто не предотвратил гибель друитта при имеющейся возможности, становился автоматически врагом нации, то есть заслуживал только одного – смерти…

Таль-мер не позволит себя разложить на элементали, потому что он сильный, ловкий, безжалостный. Если понадобится, он разорвёт всех этих мерзких «людишек» своими мощными клыками на тысячи мелких кусочков, – радостно и с упоением мечтал охотник. – Выбор сделан. Самое важное сейчас не допустить, чтобы высланная ему на помощь диверсионная группа угодила в капкан, который, скорее всего, уже выставлен и с нетерпением ожидает своей ничего не подозревающей жертвы…

Таль-мер активировал портативной магнитоцикл¹⁸ и полетел по дну высохшего моря, аккуратно лавируя между обломками дредноутов, шаттлов, эсминцев. До конца пути оставалось не более трёх часов. Автоматический режим управления позволил охотнику в полной мере насладиться пейзажем растерзанных временем останков прошлого. Баталия была не слабая, – кисло ухмыльнулся друитт. – Надеюсь, что защитники Эира успели восстановить свой военный потенциал после вооружённых конфликтов, которых было немало, если судить по развороченным корпусам звездолётов различных эпох.

Скука убивает похлеще аннигилятора…