Читать книгу: «Босс, у нас авария! Служебный роман с пометкой «Срочно»»

Глава первая

Рабочий чат «Практика»

Воронов : Кто-нибудь мне скажет, где Белова?

Арсений : До обеда здесь была, Кирилл Алексеевич.

Воронов : Увидите, пусть срочно идет ко мне.

Маша : Кирилл Алексеевич! Я на обед отошла, вернусь вовремя!

Воронов : Рекомендую ускориться, Белова. Совещание через 30 минут. Документы мне нужны раньше. Учтите это в своих планах.

Маша : Кирилл Алексеевич, я не опоздаю!

Воронов : Отлично.

Я прыгала по прихожей на одной ноге, пытаясь натянуть сапог. На новой работе было все хорошо: отличный коллектив, пара кварталов до дома, прекрасная зарплата. Правда, это все в будущем, если я нормально закрою практику и смогу доказать руководству, что достойна работать с ними плечом к плечу.

 Вот только это руководство, а точнее, непосредственный начальник и тот, чье слово будет последним и самым значимым, он…

Я наконец-то смогла застегнуть замок на сапоге, топнула с досады ногой и крикнула вглубь квартиры:

– Бабуль! Я ухожу! Я возьму машину! Костя должен скоро прийти! Ты давление измерь через час и мне позвони!

– Хорошо, Машенька! – раздался с кухни уже довольно бодрый голос моей любимой бабушки. – Беги, моя хорошая, и не волнуйся! Я сейчас оклемаюсь и вам вечером что-нибудь вкусненькое приготовлю.

Я выбежала из дома, захлопнув дверь. Скатилась по лестнице, вылетела из подъезда и рванула к своей старенькой машинке.

«Только не подведи, – молила я механическую старушку, – давай, родная, нам надо успеть!»

Да, мне очень надо было приехать вовремя на работу, попасть к начальству, показать подготовленный доклад, а потом еще и презентовать его на совещании и все это, находясь под тяжелым взглядом Воронова Кирилла Алексеевича.

Вот что он взъелся на меня? С самого первого дня практики. Как будто я тот кофе прямо на него пролила! Не на него же! Только на себя. Но С того дня я у него во всем была виновата.

Нужно сделать доклад? – Белова!

Ушла в обед из офиса? – Белова, где тебя носит?!

Нужно завершить работу? Всех отпускают, а вот Белова! Белова завершит!

Машинка, названная мной Ласточкой за ее потрепанный, но боевой вид, на удивление завелась с пол-оборота. Я мысленно послала ей воздушный поцелуй и вырулила со двора. И тут же на лобовое стекло упала первая тяжелая капля. Вторая. Через минуту дорогу покрыла сплошная водяная пленка, а небо из светлого стало свинцово-серым.

«Идеально, – с горькой иронией подумала я. – Просто сказочно».

Подъезжая к офису, я с ужасом осознала, что все места на парковке заняты. Крутя головой, я заметила единственный свободный уголок между огромным черным джипом и… таким же огромным черным седаном. Место было тесное, но отступать уже было некуда. Время поджимало безжалостно.

«Ничего, Ласточка, мы справимся», – прошептала я, включая заднюю передачу.

Аккуратно вывернула руль, стараясь вписаться в узкий промежуток. Но мокрый асфальт сыграл со мной злую шутку. Нажав на тормоз, я почувствовала, как колеса скользят, а не цепляются за дорогу. Машина, будто в замедленной съемке, плавно и неумолимо поползла назад. Мое сердце упало куда-то в сапоги и там замерло, практически остановившись.

Раздался глухой, влажный удар. Звук был негромкий, но для меня он прозвучал громче любого грома.

Я зажмурилась на секунду, потом медленно, с трудом пересилив себя, открыла дверь и вышла, чтобы оценить масштабы катастрофы.

Моя Ласточка своим задним бампером нежно прикоснулась к переднему бамперу того самого черного седана. На его глянцевой, идеальной поверхности, отражавшей хмурое небо, теперь красовалась солидная царапина. Я машинально прочла шильдик на багажнике и поняла, что стоимость ремонта устремилась в космос.

И тут мой мозг, наконец, соединил три факта: черный седан, номерной знак и стикер на заднем стекле с логотипом нашей компании.

Это была машина Кирилла Алексеевича Воронова. Новая, если верить слухам.

Холодный ужас, похлеще осеннего дождя, пробежал по моей спине. Обхватив голову руками, я бессмысленно пялилась на зловещую царапину.

 Телефон в кармане пальто завибрировал, заставляя меня вздрогнуть. Я с опаской посмотрела на экран.

Рабочий чат «Практика»

Воронов:  Белова, вы в офисе? Документы уже у меня на столе?

Я медленно перевела взгляд с телефона на злополучную царапину, с нее – на часы, и снова на телефон. Горло сдавила ледяная хватка паники.

В чат что-то писал Арсений, и я перевела взгляд на окна офиса.

Отреставрированный старинный особняк в центре города был гордостью компании. И это был еще один плюс в копилку под названием «Почему я хочу здесь работать». Я обожала старинные дома.

Но сейчас высокие окна, выходившие на парковку, смотрели на меня укоризненно. И одно из них, на втором этаже, было самым страшным. Окно кабинета финансового директора. Самого Воронова.

В этот момент телефон снова завибрировал.

Рабочий чат «Практика»

Арсений: Кирилл Алексеевич, посмотрите в окно. Будете удивлены.

Внутри у меня все перевернулось. Я перевела взгляд на окно кабинета, где должен был находиться Арсений. Он стоял там. Ухмыльнулся, помахал рукой и скрылся из вида.

Вот же гад! На прошлой неделе он настойчиво приглашал меня на ужин и получил вежливый, но твердый отказ. И вот теперь он с таким удовольствием подставляет меня!

Телефон взорвался новой вибрацией.

Воронов:  Белова.

Я в ужасе посмотрела на его окно. Выражение его лица мне было не видно, но в позе, в том, как он неподвижно стоял, чувствовалась угроза.

Воронов:  Стойте на месте. Не двигайтесь.

Сообщение прозвучало как приговор. Через несколько секунд я увидела, как он развернулся, и его силуэт исчез из окна.

Через некоторое время дверь особняка распахнулась, и на крыльце появился Воронов. Он был без пиджака, в брюках и рубашке с закатанными до локтей рукавами. Дорогая ткань на плечах моментально покрылась мелкими каплями, но он, казалось, не обращал на это никакого внимания. Плевать ему было и на промозглую погоду, и на моросящий дождик.

Уверенным шагом Воронов подошел к месту преступления. Его взгляд скользнул по помятому бамперу моей машины, а затем он уставился на повреждении своего автомобиля.

Я замерла, ожидая взрыва, немедленного выдворения с практики и счета на астрономическую сумму.

Но вместо этого Воронов невозмутимо скрестил руки на груди и медленно перевел взгляд на меня. В его серых, холодных глазах читалось не столько раздражение, сколько глубокая, почти клиническая усталость от происходящего. И, видимо, от меня.

– Мадам паркуется на звук? – ровным голосом без единой насмешливой нотки произнес он.

Мой мозг, уже запрограммированный на панику, завис.

Эта фраза… она же из анекдота!

Это было настолько неожиданно, что я невольно фыркнула, но тут же, под его тяжелым взглядом, нервно закашлялась.

– Кирилл Алексеевич, я… я не знаю, что сказать. Я виновата. Я готова оплатить ремонт, – выдавила из себя, зная, что эти слова – пустой звук.

Он медленно обошел кругом свою машину, еще раз оценив ущерб.

– Оплатить? – переспросил он, и в его голосе впервые прозвучала легкая нотка раздражения. – Белова, стоимость ремонта моего бампера примерно равна стоимости вашей… Ласточки, если не ошибаюсь? Надеюсь, у вас есть на нее хорошая страховка? – он кивнул в сторону моей машины.

Я молча кивнула, сжимая в кармане ключи. Все было еще хуже, чем я предполагала.

– Денег у вас, я полагаю, все равно нет, – констатировал он.

– Нет, – прошептала я, глядя на мокрый асфальт.

Бабушка, Костя, кредит за учебу… Каждая копейка у меня была посчитана и любые незапланированные расходы пробивали огромную брешь в бюджете.

– Прекрасно, – заключил он, и от его ледяного тона я вздрогнула. – Тогда, принимая во внимание ваш энтузиазм и… скажем так, творческий подход к парковке, предлагаю альтернативу.

Он сделал паузу, давая мне осознать всю тяжесть предстоящего.

– С сегодняшнего дня и до окончания вашей практики, вы, Белова, находитесь в моем личном распоряжении. Помимо основных обязанностей, будете выполнять мои поручения. Все мои поручения. Без возражений. Вам понятны условия? Или… – он помолчал и так же спокойно и деловито добавил, – мы можем расстаться прямо сейчас. На этой парковке. И больше я вас, Белова, в своем офисе не увижу.

И тут у меня сжалось сердце. Я не могла бросить практику, потому что иначе, это был крах моей, еще не начавшейся карьеры. Это компания была одной из лучших на рынке и единственная, кто каждый год набирал новых сотрудников из практикантов нашего ВУЗа. Попасть сюда мечтали все.

Быть уволенной во время практики значило получить волчий билет.

Значит надо соглашаться. И вытерпеть все.

Я глубоко вздохнула, подняла голову и посмотрела ему прямо в лицо. Да, унизительно. Да, невыносимо. Но другого выхода не было.

– Понятно, Кирилл Алексеевич. Значит, я в вашем… личном распоряжении.

Уголки его губ дрогнули на миллиметр. Было невозможно понять, улыбка это или гримаса презрения.

– Офисное рабство, Белова. Не стройте иллюзий и умерьте фантазию.

У меня тут же запылали уши.

– Я… вовсе… – забормотала сконфуженно, но Воронов меня перебил:

– Отлично. Первое поручение: уберите этот автомобиль с парковки, а затем, с документами, ко мне в кабинет.

Он развернулся и пошел обратно в офис, оставив меня под дождем с разбитой машиной, разбитыми надеждами и новой, пугающей должностью – личным рабом финансового директора.

– У нас с вами, Белова, начинается очень интересная совместная работа, – крикнул он не оборачиваясь.

Судьба, похоже, обладала извращенным чувством юмора.

Глава вторая

Вторая половина дня прошла довольно мирно. Воронов мельком просмотрел принесенные мной бумаги, перенес совещание на завтра и сразу же уехал из офиса.

Ребята окружили меня, выспрашивая подробности аварии, которую они наблюдали из окна. Я вяло отшучивалась. Они не настаивали. Мы разошлись по своим местам, но весь оставшийся день я ловила на себе недоумевающие взгляды.

Если я надеялась, что вчерашний инцидент с парковкой был дурным сном, то первое же утро моего «офисного рабства» расставило все по местам. Жестоким и несправедливым образом.

Войдя в офис с драгоценной папкой документов для совещания, я направилась прямиком к своему компьютеру, лелея надежду хотя бы пробежаться глазами по тезисам.

– Белова.

Голос Воронова прозвучал у меня за спиной так внезапно, что я вздрогнула и чуть не выронила бумаги. Он стоял в дверях нашего кабинета, свежий, отутюженный и абсолютно бесстрастный.

– Кирилл Алексеевич, доброе утро. Документы по проекту «Солар»…

– Позже, – он резко перебил меня. – Первое: найти и принести мне свежий выпуск «Финансового вестника», он должен быть где-то в отделе маркетинга. Второе: заказать столик на двоих в ресторане «Ботаника» на сегодня, на восемь вечера. Мои предпочтения им известны. Третье: проверить и разобрать почту, которая пришла на мой открытый адрес, выделить срочное, составить справку. Все это нужно сделать до совещания. И, – от сурово посмотрел на меня. – принесите мне кофе. Из кофейни за углом, скажите «для Воронова», они знают.

Я стояла, тупо глядя на него, мысленно прикидывая, что до совещания осталось всего лишь часа два.

– Вопросы? – спросил он, и в его тоне мне послышались стальные нотки.

– Нет, – прошептала я, чувствуя, какутренние  планы рушатся как карточный домик.

– Отлично. Кофе – сейчас.

Он развернулся и ушел, оставив меня в растерянном молчании. Я посмотрела на папку с докладом по «Солару» – плод недельного труда, мою единственную надежду блеснуть на совещании. С досадным хлопком швырнула ее на свой рабочий стол. Два часа. Всего два часа, а нужно было успеть всё.

Рванула к выходу, на ходу нащупывая в кармане пальто телефон и карту. Осенний ветер с мокрым снегом больно хлестнул меня по лицу, но я только закусила губу и прибавила шагу.

В кофейне за углом царила утренняя суета. Очередь длилась вечность, но вот она дошла и до меня, и симпатичный парень с проколотой бровью, наконец обратился ко мне.

– Привет, красотка, что для тебя? – он ободряюще улыбнулся.

– Кофе, – выдавила я, глядя на часы. – И пожалуйста, быстрее.

– Не торопись, мир не рухнет, – он подмигнул, нарочито медленно доставая бумажный стаканчик.

– Для Воронова, – добавила я без всякой надежды.

Эффект был мгновенным. Улыбка бариста исчезла, взгляд стал собранным и почти суровым. Он кивнул и, не говоря ни слова, лихо и быстро приготовил кофе, плотно закрыл крышку и протянул мне.

– Берите. Передавайте Кириллу Алексеевичу, что всегда рады.

Я схватила стаканчик, кивнула в благодарность и бросилась обратно, смутно осознавая, что даже в кофейне за углом мой новый начальник был не просто клиентом, а кем-то вроде местного божества. От этого стало еще более неуютно. Что же я затеяла, ввязавшись в эту историю?

Влетела в офис, сбивая дыхание, пронеслась по коридорам и замерла перед тяжелой дверью кабинета Воронова. Секретарши на месте не было, и стаканчик с кофе был единственным оправданием вторжения в святая святых финансового аналитика.

Сделав неглубокий вдох, я постучала.

– Войдите, – раздался из-за двери ровный голос.

Я открыла дверь и зашла внутрь. Кабинет был таким же безупречным, как и его владелец: минимализм, панорамное окно, массивный стол, заваленный бумагами. Воронов сидел, уткнувшись в монитор, и его пальцы быстро стучали по клавиатуре. Он даже не посмотрел на меня.

– Кирилл Алексеевич, ваш кофе, – проговорила я, слегка подаваясь вперед и протягивая злосчастный стаканчик.

Он не ответил. Абсолютно. Как будто я была частью интерьера – невидимой, бесшумной и не интересной. Его взгляд был прикован к экрану, поза выражала полную поглощенность работой. Тишину нарушал лишь стук клавиш.

Я нерешительно сделала шаг к столу, все еще держа кофе в вытянутой руке. Поправила выбившиеся из хвоста волосы и поняла, что так и не сняла пальто.

– Поставлю его здесь? – спросила тихо, чувствуя, как щеки начинают гореть. То ли от ветра на улице, то ли еще от чего-то.

Снова никакой реакции. Даже бровью не повел. Казалось, он меня не просто игнорирует, а вообще не замечает, не видит в своем пространстве.

Осторожно, стараясь не производить шума, поставила стаканчик на свободный угол стола, рядом с папкой под грифом «Срочно». Мои пальцы на секунду прилипли к теплому картону.

Развернувшись, на цыпочках вышла из кабинета, бесшумно прикрыв за собой дверь. Опираясь спиной на прохладную стену в коридоре, закрыла глаза и выдохнула.

Это было в тысячу раз хуже, чем откровенная грубость. Это было полное, тотальное игнорирование. Я была настолько незначительна, что даже не заслуживала взгляда.

Почему-то я чувствовала себя так, будто провалила самый важный экзамен в жизни.

– Привет, Маша, – хлопнула дверь приемной, и зашла секретарша Воронова: строгая, аккуратная женщина в возрасте.

– Доброе утро, Ольга Олеговна, – прошептала я, оторвалась от стены и, на ходу стаскивая шарф, направилась на свое рабочее место.

А дальше началась беготня по офису в поисках журнала.

Долгий разговор с администратором «Ботаники», который оказался невероятно дотошным.

И, наконец, погружение в бесконечный поток его почты, где какое-то письмо от «горячего поклонника», предлагавшего вложить деньги в разработку вечного двигателя, соседствовало с серьезными коммерческими предложениями.

На совещание я примчалась запыхавшаяся и с пустой головой.

Мой доклад, который я готовила неделю, прозвучал бледно и скомкано. Я ловила на себе взгляд Воронова и в его прищуре видела исключительно научный интерес. Он как будто ставил эксперимент и внимательно наблюдал, с какой скоростью тонет введенный в воду предмет.

– Белова, в следующий раз, если готовите презентацию, уделите больше внимания сути своего предложения, – сухо заметил он, когда я закончила. – Бледно, Белова.

У меня внутри все перевернулось от несправедливости, но возразить я не посмела.

Выйдя из переговорной комнаты, столкнулась с Арсением.

– Ну что, как первые впечатления от новой должности? – тихо процедил он, пробегая мимо. – Уже кофеек Воронову подаешь? В прислужницы заделалась, чтобы в компании остаться?

Я проигнорировала его, сжав кулаки. Самое обидное было в том, что он был прав, точнее, я понимала, что именно так все и выглядит со стороны.

День продолжился в том же бешеном темпе. Как только я пыталась взяться за свою реальную работу, раздавался звонок внутреннего телефона, или в мессенджере всплывало новое сообщение от Воронова.

«Белова, закажите такси до «Ботаники» на 19:30».

«Белова, найдите в архиве договор с «Альфой» за позапрошлый год, отсканируйте и пришлите мне».

«Белова, принесите воды».

К вечеру, когда основная часть сотрудников начала собираться домой, у меня в голове была каша из несделанных отчетов, чужих поручений и нарастающей паники. Я с ужасом посмотрела на часы. Шесть. Мне нужно было заехать за Костей на тренировку!

Схватила телефон, чтобы позвонить ему, и увидела пропущенный звонок от бабушки и ее сообщение: «Машенька, Костя дома. Не волнуйся».

Выдохнула, но облегчение длилось ровно до тех пор, пока я не перезвонила.

– Бабуль, что случилось? Почему он дома?

– А он сказал, что тренировки больше нет, – бодро ответила бабушка. – Говорит, бросил он это дело. Сидит в комнате, на компьютере играет.

У меня похолодело внутри.

– Как бросил? Когда?

– Да уже недели две, говорит, надоело. Я думала, ты в курсе!

Я отключилась и осторожно положила телефон на стол.

Две недели. А я… я заплатила за месяц вперед. Деньги, которые дались нам с таким трудом. И он даже не сказал мне. Просто взял и все «просрал», как цинично и точно крутилось у меня в голове.

Ком в горле встал такой, что я еле дышала. Сидела, уставившись в экран, не видя ничего, кроме собственного отчаяния. Работа, дом, семья – все летело под откос одновременно, и я ничего не успевала с этим сделать.

За окном давно стемнело, в офисе свет горел только в моем кабинете и у охранника на входе. Тишина была оглушительной.

Я встряхнулась. Отключив все эмоции, на автомате принялась дописывать отчет, который должен быть готов к завтрашнему утру.

Внезапно в коридоре раздались тяжелые шаги и чуть скрипнула дверь. Я вздрогнула и обернулась. В дверном проеме, в темном пальто появился Воронов.

Он неторопливо прошел в свой кабинет, не глядя на меня, но через минуту появился снова, держа в руках папку. Его взгляд скользнул по моему лицу и задержался на столе, заваленном бумагами.

– Белова, почему вы еще здесь? – спросил он.

В его голосе не было ни раздражения, ни одобрения. Простой вопрос.

Я попыталась ответить что-то бодрое и деловое, но у меня не получилось.

– Доделываю отчет по «Солару». Вы сказали, он должен быть у вас завтра к утру, – голос прозвучал устало, и я понуро шмыгнула носом.

Он стоял рядом, и от него пахло свежестью, дождем и благополучием.

– Идите домой, – неожиданно сказал он. – Завтра будет не легче.

С этими словами он развернулся и ушел.

Его шаги затихли в коридоре. Наступила полная, оглушающая тишина, которую нарушал едва слышный гул компьютера.

Последняя фраза Воронова повисла в воздухе, как насмешка.

Идите домой.