Везде чужая

Глава 3

Отдав необходимые распоряжения, наставница вернулась к себе, радуясь возможности остаться в одиночестве. Пусть ей уже давно не нужно было всегда держать лицо и вести себя определённым, заранее предписанным образом, Кэррайна всё равно, как в далёкой юности, старалась никому не показывать своих чувств и минуты любого волнения или смятения предпочитала переживать без свидетелей.

Впрочем, в этот раз желанное уединение оказалось невозможным. Увидев, что недавний гость никуда не ушёл, а терпеливо дожидается её, не без удобства расположившись в мягком вместительном кресле, Кэррайна едва заметно нахмурилась, не сразу сумев скрыть недовольство.

– Ты ещё здесь? Скажи, ты специально притащил её ко мне? – поинтересовалась она, привычно поворачиваясь лицом к окну, чтобы собеседник не мог прочитать её эмоции.

– Специально? – казалось, мужчина искренне удивился. – Зачем?

– Вот именно – зачем? С чего вдруг тебе пришло в голову помогать какой-то бродяжке, и почему ты решил, что навязать её мне – это удачная мысль?

Валфрик вздохнул, глядя на напряжённую, неестественно прямую спину женщины. Даже не видя её лица, он знал, что на том застыло выражение упрямого недовольства, которое всегда появлялось, едва только Кэррайне начинало казаться, будто кто-то посягает на её территорию.

– Ты думаешь, что она похожа на тебя? – понимая, что рискует вызвать скрытую вспышку гнева, уличил он.

– Разумеется, нет! – возмущённо – пожалуй, слишком возмущённо и слишком поспешно – отозвалась наставница. – Она просто беспомощная бесхарактерная дурочка.

– Кэр, – укоряюще протянул Валфрик. – Ты помнишь себя сразу после приезда в Гроэнвур?

– Помню, – сухо откликнулась Кэррайна. – Я была жалкой, слабой опальной наследницей, у которой не хватило духа поступить так, как должно.

– Ты была несчастной испуганной девочкой, которой казалось странным, что где-то её могут не обижать и не заставлять делать то, чего не хочется.

Кэррайна чуть повернула голову, лишь в последний момент спохватываясь и подавляя желание обернуться. Сейчас, когда воспоминания о давно минувшем снова предстали с мучительной явственностью, это точно оказалось бы некстати. Неподдельное сочувствие и теплота, прозвучавшие в голосе давнего друга, пробуждали глупое, недостойное желание пожалеть себя, оплакать прошлое и наконец подумать о том, должна ли была её судьба сложиться иначе.

Она не могла себе этого позволить. Кэррайна всегда помнила, что слёзы, жалобы и любые другие проявления слабости недопустимы для представительницы высочайшего рода. Это она усвоила, наверное, ещё раньше, чем научилась ходить, и с тех пор старалась всегда вести себя безукоризненно. Это было частью её долга. Долга, который она всё равно оказалась недостойна исполнить.

За несколько десятилетий, проведённых вдали от родины, Кэррайна так и не привыкла к царящей в приютившей её стране свободе. Пожалуй, здесь она могла бы давно дать себе волю, не стараться всегда быть невозмутимой и правильной. В Гроэнвуре её бы никто не осудил. Конечно, нет, если тут даже король в дни празднеств позволял себе отплясывать вместе с простолюдинами, а будущие наследники резвились рядом с детьми привратников!

Однако для неё подобная вольность нравов несмотря ни на что оставалась недопустимой, неправильной и… отталкивающей.

– Если тебя так огорчила эта девочка, можно и в самом деле перепоручить её кому-нибудь ещё, – снова заговорил Валфрик, несколько озадаченный молчанием наставницы. За годы знакомства он привык не ожидать от Кэррайны той лёгкости и простоты, которая была свойственна жителям его родного края, но всё же не научился безошибочно угадывать, что скрывается за неизменным хладнокровием. – В конце концов, ей ведь нужно научиться лишь самой малости. С этим справиться не так уж сложно.

– И все будут говорить, что господин первый советник настолько потакает капризам вдовы своего друга, что готов обременять других её работой?

– Кэррайна, никто не посчитает это капризами…

– Я посчитаю.

Валфрик вздохнул, задаваясь вопросом, почему разговоры с Кэррайной всегда заходят в тупик.

– Не беспокойся, – прервала молчание наставница. – Я сделаю всё, что надо. Твоя подопечная отправится домой ещё раньше, чем сама надеется.

Валфрику показалось, что её обещание не предвещает для новой ученицы ничего хорошего, но он решил не заострять на этом внимание. Можно было не сомневаться, что Кэррайна не станет выходить за рамки установленных в школе правил, а те не предполагали для учеников серьёзных неприятностей, даже если наставник окажется к кому-то слишком суров.

– Уже решено, кто из учеников будет представлен ко двору во время летнего бала? – он решил обратиться к вопросу, ради которого и направлялся сюда перед тем, как столкнуться с Соней.

– Не совсем. Мы собирались выбрать Рауфа, но он не желает поступать на королевскую службу. Пожалуй, придётся остановиться на Эйкене или Джейффе. Эйкен не так силён, но мечтает о придворной должности и точно будет верен правящему роду. Джейффа проявляет немалые способности и быстро обучается. Думаю, через несколько месяцев она уже будет уметь больше многих. Они оба верелты.

– Вот об этом я и собирался поговорить. Сейчас при дворе хватает тех, кто может следить за погодой и обеспечивать хороший урожай, а больше в мирное время верелты мало чем могут пригодиться. Управление силами природы – впечатляющий дар, но не такой уж необходимый. И король, и Совет настаивают на том, чтобы в этом году на службу прислали кого-нибудь из вейсатов или лигдаров.

Кэррайна едва заметно приподняла бровь, выражая удивление. Обычно, если при дворе хотели видеть илкава с определённым даром, об этом предупреждали по крайней мере за полгода до традиционного летнего праздника, во время которого готовящихся поступить на королевскую службу представляли ко двору. Теперь же до бала оставалось меньше месяца, и приказ правителя представлялся маловыполнимым.

– Ты сам знаешь, что и тот, и другой дар встречается нечасто. У меня на обучении сейчас всего шесть лигдаров, не считая этой девочки, которую ты привёз. Никто из них ещё даже не готов выйти за пределы школы, и не будет готов ко дню бала. У Рандвалфа в классе есть несколько вейсатов, которые перешли на вторую ступень обучения, но их тоже рано представлять ко двору. Чтобы они действительно смогли оказаться полезны, лучшему из них нужно будет проучиться хотя бы до следующей зимы.

– Неужели не найдётся никого, кто недавно закончил обучение? – нетерпеливо осведомился первый советник.

Подобные сложности были сейчас совсем некстати. И без того хватало причин опасаться, что ближайший год окажется для страны непростым.

– Весной школу покинули двое вейсатов, – согласно кивнула Кэррайна, однако её тон не давал советнику никаких надежд. – Но один из них предпочитает уединение и не согласится поступить на службу, а другой собирался покинуть Гроэнвур, полагая, что здесь он вряд ли когда-нибудь сумеет занять достаточно высокий пост. Если бы мы узнали волю короля раньше, смогли бы задержать его, но теперь не представляю, что можно сделать.

– Нам необходим кто-то, кто может влиять на разум и настроения! – упрямо повторил Валфрик. – Иначе совсем скоро могут начаться беспорядки! Король умирает, Кэр. Во время этого бала будет объявлен наследник.

– Всё-таки Вайорика? – рассеянно поинтересовалась Кэррайна, раздумывая над открывшимися ей трудностями.

Между придворными иногда ходили разговоры о том, кто займёт престол после смерти короля. Его старшая дочь не проявляла к делам государства никакого интереса, и многие надеялись, что правитель доживёт до того времени, когда его сын станет достаточно взрослым, чтобы занять место отца. Однако сейчас становилось очевидным, что эти ожидания уже не сбудутся.

– Алверана.

– Что?! – привычное хладнокровие всё-таки покинуло наставницу, и она повернулась к давнему другу с выражением искреннего негодования.

– Теперь ты понимаешь, сколько будет недовольных и во дворце, и за его пределами, – заметил тот. – Необходимо сделать всё возможное, чтобы эта новость была принята мирно и не повлекла за собой попытки переворота.

– Но почему Алверана? Кто это решил?!

– Вайорика собирается отречься от престола. Элуф ещё слишком мал. Больше у короля нет детей, и ему остаётся только передать власть жене.

– Чужеземке, которая станет блюсти интересы своего родного края, а не Гроэнвура?!

– Она должна будет отказаться от короны в пользу Элуфа, как только тому исполнится двадцать…

– Через шестнадцать лет?! За это время может произойти очень многое! К тому же она воспитает его в своём духе.

– Кэр, ты ведь тоже родилась не здесь, однако с новым подданством приняла и обязательства верности, которые не собираешься нарушать, – примирительно заметил первый советник. – До сих пор королева вела себя достойно своего положения, и нет повода относиться к ней с неприязнью.

– Однако многие относятся к ней именно так, верно? Никто, кроме её соотечественников, не захочет видеть её у власти. Корона должна перейти к Вайорике! Почему король позволяет своей дочери такие вольности? Это её долг – принять правление, и она не имеет права им пренебрегать!

– Она вправе решать собственную судьбу, и если не чувствует в себе сил править должным образом, то…

– То пусть бы вышла замуж за того, кто сможет ей в этом помочь, – непримиримо отрезала Кэррайна. – У принцессы есть выбор. Слишком много выбора.

Валфрик вздохнул, понимая, что спорить нет никакого смысла. Для самой Кэррайны долг всегда был превыше всего, и она не готова была прощать другим иной взгляд.

– Ты не хуже меня знаешь, что закон позволяет любому из возможных наследников отказаться от обязанностей правителя. И если принцесса захотела этим воспользоваться, никто не навяжет ей нежеланную судьбу. Преемницей станет Алверана, это уже решено. И единственное, что сейчас можно сделать для благополучия королевства – позаботиться о том, чтобы она была принята народом и приближёнными.

– Хороша королева, если для того, чтобы её признали, необходимо затуманить людям разум, – едва слышно пробормотала Кэррайна, не сумев молча справиться с охватывающим её раздражением.

– Так что мне передать его величеству?

– Скажи, что к нужному времени мы подберём того, кого можно будет принять на королевскую службу, но после бала он должен будет вернуться в школу хотя бы до середины осени. Ни одного из тех, кто сейчас здесь находится, не получится как следует подготовить за более короткий срок.

Проводив гостя, Кэррайна бесцельно прошлась из угла в угол. Если только она решится примкнуть к тем, кто заранее предвидел подобное развитие событий и не желает с ним смиряться, то стоящая перед ней задача окажется ещё сложнее, чем полагает первый советник. Нужно будет не просто выбрать илкава, который поможет новой правительнице мирно принять власть. Нужно найти того, кто потом станет подчиняться вовсе не этой правительнице.

Глава 4

Соня в отчаянии остановилась посреди пустого коридора. Она решительно не представляла, куда идти. Вчера никто не объяснил ей, где что искать в этом огромном замке, а она сама была слишком ошеломлена неожиданными переменами в жизни, чтобы думать о чём-то, кроме текущего мгновения.

После того, как её проводили в комнату, которую предстояло делить с соседкой, Соня могла лишь раз за разом прокручивать в голове одни и те же мысли, которые постепенно окрашивались во всё более мрачные тона.

Ей здесь были очевидно не рады. Нет, Соня, конечно, и не рассчитывала на тёплый приём – глупо было бы надеяться, что не знакомая никому особа, свалившаяся как снег на голову, сразу вызовет массу симпатий. Однако к неприкрытой неприязни девушка тоже не была готова.

Соня могла понять недовольство наставницы, для которой она оказалась непредвиденной обузой, но враждебность, с которой её встретила новая соседка и с которой на неё посматривали все, кого она успела повстречать, неприятно её поразила. Пожалуй, даже испугала, хоть Соня и не хотела себе в этом признаваться.

Самым неприятным было то, что она не могла даже с кем-нибудь поговорить и попытаться наладить отношения. Чужая речь оставалась совершенно непонятной, и Соне оставалось только удивляться, почему у неё без труда получалось объясняться с тем, кто её сюда привёз, и с наставницей. Конечно, она догадывалась, что дело в подаренном медальоне, который теперь висел у неё на шее, но почему он действует настолько избирательно, оставалось загадкой.

Ей ужасно хотелось есть и умыться. Лучше всего принять ванну, но сейчас Соня согласилась бы и просто поплескаться в какой-нибудь речке. Вчера вечером, когда соседка по комнате собралась куда-то уходить, Соня попыталась было увязаться за ней, в надежде, что девушка направляется в столовую, но та, заметив Сонины манёвры, только пробормотала в её адрес что-то явно нелицеприятное и быстро скрылась за ближайшим углом.

Утром ничего не изменилось. Только голод усилился, и ещё теперь хотелось спать – ночью ей так и не удалось задремать, и Соня отлежала, глядя в потолок и бессмысленно гадая о будущем.

Она подозревала, что занятия должны вот-вот начаться, и всё же отправилась блуждать по бесчисленным коридорам и переходам самостоятельно, надеясь, что не заблудится настолько, чтобы в случае неудачи не суметь вернуться в отведённую ей комнату.

Соня снова огляделась, не теряя надежды встретить кого-нибудь, кто не откажет в небольшой помощи. Неплохо было бы найти стенды с расписанием и планом здания, однако девушка начинала подозревать, что ничего подобного здесь попросту нет. Даже на дверях она не заметила никаких опознавательных знаков – ни табличек, ни порядковых номеров.

Похоже, трудности новичков тут никого не волновали. Или поиск нужного класса был испытанием, которое должно было отсеять недостойных обучения. Соня усмехнулась собственным мыслям и машинально потёрла зазудевшее запястье.

Запоздало пришло воспоминание, что именно с подобного зуда и начинались всплески её странных способностей. И словно только этого осознания не хватало, чтобы недавний кошмар снова повторился, по стенам тут же побежала вода, которая мгновенно превращалась в лёд, сковывая и заставляя чернеть тянущийся до самого потолка плющ.

– Ох, нет! – выдохнула Соня, чувствуя, как её всё больше охватывает паника. – Нет-нет-нет… Стой! Хватит… Нельзя… Ну как это всё?..

Будто насмехаясь над ней, ледяное покрытие продолжало расти, заполняя собой все свободные поверхности.

– Что здесь творится? – холодный осуждающий голос оторвал её от напрасных попыток совладать с происходящим.

Не дожидаясь ответа, наставница бесстрашно, словно царящий вокруг хаос был для неё привычной обыденностью, подошла к девушке и ухватила её за руку. Соня вздрогнула, почувствовав, что её охватывает непреодолимое тяжёлое оцепенение. Однако порыжевшие в миг волнения волосы быстро начали обретать обычный русый оттенок, и она послушно замерла, надеясь, что это позволит вернуть всё на свои круги.

Кэррайна едва заметно шевельнула пальцами свободной руки, будто перебирая невидимые нити, и лёд снова превратился в воду, которая мирно просочилась сквозь каменный пол, оставив в напоминание о себе лишь тёмные потёки в расщелинах и высыхающие капли на стеблях вновь позеленевших растений.

– Это возмутительно! Ещё одна подобная выходка – и ты отправишься туда, откуда явилась.

– Я нечаянно… – растерянно выдавила Соня, не сумев даже возмутиться несправедливому обвинению.

– За мной! – отчеканила наставница и, больше не оглядываясь на Соню, зашагала куда-то прочь.

Девушка поспешно двинулась следом, больше всего боясь отстать и снова заблудиться.

Учебный класс в первое мгновение напомнил Соне обычную университетскую аудиторию – длинные ряды парт, расположенные амфитеатром, преподавательская кафедра внизу. Как и в обычной жизни, учащиеся предпочли забраться на самые дальние ряды, устроившись подальше от наставницы.

Соне ненадолго показалось, будто она вернулась домой. Правда, учеников собралось слишком мало, отчего просторный класс выглядел почти пустым, но это тоже не казалось удивительным. Не желая лишний раз испытывать терпение наставницы, Соня быстро скользнула за ближайшую парту.

– У нас не принято опаздывать, – не глядя на неё, ровно проговорила Кэррайна – так, словно просто напоминала всем действующие правила. – Запрещается самостоятельно, без контроля кого-нибудь из наставников, испытывать свои способности. Запрещается портить школьное имущество, вредить зверям и растениям. Запрещается без надобности бродить вне учебных и жилых помещений. За нарушение порядка учащийся лишается права на обучение и должен покинуть школу.

– Я нечаянно, – повторила Соня, понимая, что речь направлена в её адрес. – Я ведь здесь именно потому, что не знаю, как этим управлять…

– Все ученики находятся здесь в первую очередь по этой причине, – сухо сообщила наставница. – Однако не позволяют себе безобразничать. Держи свои чувства при себе, если не можешь справиться с их проявлением.

Соня пристыженно кивнула, мечтая спрятаться от устремлённых на неё взглядов. Конечно, её слова, судя по всему, вряд ли мог понять кто-нибудь из учеников, но отповеди наставницы было вполне достаточно, чтобы те догадались, о чём идёт речь.

Радовало только то, что из услышанного ей удалось заключить – всплески неведомой силы случаются из-за сильных эмоций. Значит, если она постарается их подавлять, всё будет в порядке.

– Что ж, пожалуй, сегодня нам придётся повторить основы. Вам всем это будет полезно, – непререкаемым тоном заметила Кэррайна, пресекая пробежавший по классу недовольный гул. – Наш дар – это огромная ответственность, которая обязывает каждого постоянно следить за собой, своими мыслями, чувствами и порывами, чтобы не принести никому случайного вреда. Перенаправить рвущуюся наружу силу сложнее, чем её подавить, и на это способен далеко не каждый илкав, находящийся на первой ступени обучения. Поэтому первое, чему вы должны научиться – это держать себя в руках. Никогда не поддаваться панике, злости и даже безудержному восторгу. Если вы научитесь делать это в сложных ситуациях, то в обычной жизни это потом не составит особого труда. Выйди сюда.

Соня не сразу поняла, что последние слова были обращены к ней. Только когда наставница нетерпеливо нахмурилась, продолжая требовательно смотреть в её сторону, девушка неохотно встала. Она уже успела настроиться на длинную лекцию, за время которой наверняка получится узнать что-то полезное, и внезапная необходимость покинуть безопасное место за партой и, видимо, принять участие в неком практическом занятии совсем её не воодушевляла.

– Полагаю, свою задачу ты поняла, – без малейшего намёка на вопрос произнесла наставница.

Соня не успела ничего ответить. Кэррайна отошла в сторону, оставляя её одну перед аудиторией. Девушка вдруг показалась себе гладиатором, выгнанным на арену. И уже через мгновение она поняла, что это вовсе не преувеличение.

Наставница коротко взмахнула рукой, произнеся вполголоса несколько фраз, которые Соня не смогла разобрать, и тут же перед ошарашенной девушкой возникло нечто огромное, похожее одновременно на медведя и гориллу. Чудовище скалилось и угрожающе размахивало лапами, недвусмысленно давая понять, что его намерения далеки от дружелюбных.

Соня испуганно попятилась от надвигающегося на неё монстра, пытаясь убедить себя, что тот никак не мог взяться из ниоткуда и наверняка является всего лишь иллюзией, которая не принесёт ей никакого вреда.

Однако вопреки утешающим догадкам в душе поднимался ужас. Соня всхлипнула, неосознанно вытягивая перед собой руки, и, когда чудище заревело, она отчаянно пожелала от него избавиться. В тот же миг шерсть зверя вспыхнула, превращая того в живой костёр. Соня метнулась в сторону, снова чувствуя уже знакомую ей беспомощность, невозможность влиять на происходящее.

Чудище ревело и рычало, рассыпая вокруг мириады искр, откуда-то посыпался град, больно бьющий её по голове и плечам, но нисколько не помогающий погасить пожар.

– Очень плохо, – услышала Соня равнодушный голос наставницы, и всё наконец прекратилось.

– Плохо? – бессмысленно повторила она. – А что, по-вашему, я должна была сделать?

– Не волноваться, – спокойно напомнила Кэррайна.

– Что?! Не волноваться, когда меня пытаются сожрать?! И это серьёзно помогло бы спастись от вашего монстра?! Я защищалась!

В воздухе снова затрещали зарождающиеся из ниоткуда искры, но Соня уже не обратила на это никакого внимания.

– Он не нападал на тебя, – заметила наставница, беря её за руку и легко гася ненужную вспышку силы. – Ты сама придумала опасность и натворила бы уйму бед, если бы это не был просто урок.

– Это жестоко, – потерянно пробормотала Соня, чувствуя, как минутная вспышка раздражения, вызванная пережитым страхом и последовавшим за ним несправедливым обвинением, сменяется полной опустошённостью. – Вы могли сначала хоть что-нибудь объяснить…

– Ты ведь не собираешься советовать мне, как лучше проводить уроки? – строго уточнила Кэррайна. – Можешь поверить, здесь об этом знают лучше тебя.

– Вы сделали всё это специально, – упрямо повторила Соня, стараясь не встречаться взглядом с наставницей. – Чтобы от меня избавиться.

– Ты слишком много о себе думаешь, – невозмутимо ответила та. – Если бы я решила от тебя избавиться, мне бы не понадобились обходные пути.

– Тогда почему вы не дали мне сначала посмотреть, как с подобным справляются другие? Или каждый здесь в первый же день обучения сталкивался с подобной задачей? И зачем нужно морить меня голодом? И…

– Тебя никто не вынуждает голодать, – возразила наставница, пропуская мимо ушей остальные вопросы. – Кухня открыта для каждого.

– И где она, ваша кухня? Меня здесь никто не понимает. И никто не хочет мне помочь. Я умру в одном из ваших одинаковых коридоров раньше, чем найду что-нибудь нужное!

Кэррайна недовольно сжала губы. Невозможно было не признать, что новая ученица права.

– Хорошо, – не скрывая, что жалобы вызывают у неё только презрение и никакой жалости, произнесла наставница. – Когда у кого-нибудь из слуг будет свободное время, для тебя проведут экскурсию. А сейчас садись на место и внимательно наблюдай, как нужно справляться с заданиями.