Обессиленный и опустошённый, я лежал на скомканных простынях, тихо радуясь нежному прикосновению её губ к своей коже и молил сам не знаю кого, чтобы сумасшедшая ночь не кончалась так же быстро, как этот летний дождь за приоткрытым окном. Ритмичные удары капель по подоконнику становились всё реже, и вместе с ними успокаивалось моё взбудораженное нечаянной страстью сердце. Оно затихало, разливая в душе тоску:

– Вот и всё, Никки… Чудес не бывает, скоро ты уедешь отсюда, и пугливая память быстро сотрёт любые воспоминания о Фэй. Кому нужны такие сложности? Ты давно уже не романтичный старшеклассник, а циник средних лет с женой и кучей проблем на свою кудрявую голову. Забей и живи дальше…

Пальчики Фэй ласково коснулись щеки, стирая непонятно откуда взявшуюся слезу:

– Не надо так переживать, Ник, ― поверь,

оно

того не стоит. Хотя я до последнего надеялась, что ты меня вспомнишь, но, кажется, время сильно изменило нас обоих…

От этих слов я вздрогнул, и притихшее было сердце забарабанило с новой силой:

– Это то, что смущало и тревожило с самого начала ― неужели Фэй одна из многочисленных, давно забытых случайных интрижек? Доигрался, идиот…

Её смех был печален и как-то неприятно холоден. Скрипнула кровать, и следом еле слышно прошелестел шёлк ― она одевалась, видимо, собираясь уйти, а я молчал, не в силах отвечать, трусливо надеясь, что удастся избежать неприятного выяснения отношений и взаимной неловкости. Но то, что произошло дальше, оказалось в сто раз хуже…

Запах лотоса заметно усилился, и я не понял, как Фэй вдруг очутилась у окна ― это случилось

слишком быстро

, почти мгновенно, словно она… Да не может этого быть!

Холодная дрожь снова пробежала вдоль позвоночника, приковав меня к кровати. А я в ответ почему-то даже не пытался сопротивляться, заранее сдавшись. Наверное, потому что уже знал, что

виноват

, хотя и не помнил, в чём именно. Фэй распахнула окно, позволив предрассветному ветерку трепать свои длинные чёрные волосы. Её волшебный голо