Замечания на краткое обозрение русской литературы 1822-го года, напечатанное в № 5 Северного архива 1823-го года

Похвальное суждение обозревателя о книге Лабома^[2], найдет, вероятно, много противников как во Франции, так и в людях, сведущих в искусстве военном.

Упоминая о собрании образцовых сочинений и переводов в стихах, кажется, обозреватель обязан был сказать утвердительно, что все таковые собрания, доселе у нас вышедшие, погрешают в составлении своем против изящности.

У нас, где всего два или три истинно-образцовые писателя, выдается по нескольку томов образцовых^[3] сочинений! Если верить на слово нашим расточительным собирателям, то иностранным литературам пришлось бы стыдиться перед нашею бесплодию своему. Но, к сожалению, должно признаться, что если книгопродавец для выгод своих может выставить несколько томов образцовых стихотворений Русских, то истинный литератор, по совести, наберет их не более, как на один том и хо не тяжеловесный.

Известие о собрании сочинений графа Хвостова должно было бы по справедливости оставить без уважения, если б последние строки не содержали мнения, вовсе необдуманного, хотя и выставленного с какою-то уверительностию: «Легче и надежнее судить о поэтах, которые еще не перешли за средину своего литературного поприща, нежели о людях, которые уже совершили оное». Совсем напротив! Единственно о последних и можно судить утвердительно и окончательно; о других всякий суд есть только временный и так-сказать задаточный. Оценка и расплата бывают по окончании, а не в продолжении трудов. Употребив слово: надежнее, не хотел ли г. Булгарин сказать, что о писателях в возрасте усовершенствования можно давать приговоры и строгие, в надежде, что они исправятся, а что худой писатель, уже переступивший за этот возраст, должен оставлен быть в покое, как больной безнадежный оставлен бывает жалостными врачами? Быть может! Но в таком случае приговор его сбивается на двусмысленные изречения древних оракулов; и свойственна ли сия двусмысленность независимости и откровенности, сим двум наследственным добродетелям Республики Словесности? У нас хороших писателей щадит не любят; но за то как бережливо, как сострадательно обходятся с худыми. Им только и житье у критиков наших: они их носят на руках!