Из писем П. А. Вяземского

Петербург. 12 мая 1828.

…Вчера ездили мы с Карамзиными Невою на биржу есть устрицы и слушать тысячи птиц, которые в клетках расставлены на несколько этажей. Кораблей, однако же, еще немного. То-то было бы тебе объедение на бирже: устрицы, сыры, разные сласти. После биржевых устриц поехал я обедать к Перовскому также на устрицы. Там были сверх того: Карбонье, Филимонов, Нечаев, Крылов, Пушкин, Мицкевич. Крылов на таких сходках очень приятен. С ним не должно говорить о поэзии, о высоком, потому что он положительная проза, по как проза он очень мил. Он слышал трагедию Пушкина, и – классик присяжный – он не может не протестовать против романтизма ее. Пушкин спрашивал его: «Признайтесь, что моя трагедия вам не нравится». – «Нет, не могу сказать этого: в своем роде она очень хороша. Один проповедник говорил, что все в мире совершенно и лучше быть не могло». «Неужели вы то скажете и обо мне?» – спросил его горбатый. «А почему же нет, – возразил проповедник, – для горбатого вы очень хороши».