Муха

– Ну, бабка! – произнес Данилыч. – Не глаза – рентген!

– Да что ты! – воскликнул кум. – И я говорю: ей бы таможней руководить. Или по налогам. Хорош винтарь-то?

– Да ничего вроде. На вид – нормально.

– Так я к чему, собственно? – сказал Николай. – Покупку-то обмыть полагается!

– Нету у нас! – сердито произнесла Наталья. – Нечем обмывать. Не запаслись.

– А кум на что? – воскликнул Николай.

Ловким движением фокусника он извлек из внутреннего кармана пиджака четвертушку и поставил на стол:

– Оп!

Жена хмуро посмотрела на Данилыча.

– Ну! – сказал кум и потер ладони, – что бы вы без меня делали?

– Чего глядишь? – сказал жене Иван. – Стопки давай. Да это… Огурчиков принеси.

– А то вам без нее ну никак не обойтись, – проворчала Наталья, поднимаясь. – Вот непременно оно вам нужно. И когда вы ею зальетесь, отравой…

– Куда! – засмеялся Николай. – Да на нас двоих цистерну надо. А тут чего? Пузыречек!

– Знаю я вас, – отозвалась Наталья. – С пузыречка начнете, а ведром закончите. Помойным.

Но, тем не менее, принесла и поставила перед мужчинами три граненых стопки и миску соленых огурцов.

Николай ловко сорвал пробку с горлышка и хитро посмотрел на хозяйку.

– А ты что ж? – спросил он. – Тоже с нами травиться будешь?

– Да нет, я на вас буду смотреть. Как же! – сказала Наталья сердито. – Лей!

Николай послушно разлил водку, пустую бутылку сунул в карман.

– Ну, – сказал он, поднимая стакан, – чтобы покупка метко стреляла и не мазала.

– Чтобы Иван в муху попал, – подхватила Наталья. – Замучила, окаянная. Сколько ж можно? Извела совсем!

– Дай Бог, – сказал Иван. Подумал и повторил:

– Дай Бог!

Выпили. Захрустели огурчиками.

– Ну, – подмигнул Николай, – между первой и второй пуля не пролетает.

И достал из кармана новую четвертушку.

– А ну спрячь! – накинулась на гостя Наталья. – Тебе что здесь – кабак?

– Наташ, ты чего? – весело возмутился кум. – Это ж мышиная доза.

– Вот мышам и наливай! А ему стрелять утром! Ну, как руки дрожать будут! Или голова заболит? Возьмет и промахнется, что тогда?

– Кто промахнется? Иван? Да ты что!

– А то! Он что тебе – охотник? Поди, с армии не стрелял. Тоже мне, стрелок ворошиловский!

Данилыч покачал головой. Что правда то правда! Стрелять он не умел, охоту не понимал и не признавал. Он и охотничий билет себе выправил только затем, чтоб винтовку купить. А стрелял по-настоящему и впрямь – только в армии, а тому уж лет двадцать пять минуло. Четверть века, шутка ли!

– Иван не промахнется, – сказал кум. – У него рука твердая.

– Еще одна не повредит, – сказал Данилыч. – Наливай. А вот третья – уже лишняя. Можешь и не доставать.

– Во даешь! – восхитился Николай, открывая четвертинку. – Да где ж ты третью-то разглядел?

– А то я тебя не знаю…

– Будешь? – спросил у Натальи кум. Та махнула рукой:

– Давай. Всё вам меньше достанется.

Выпили. Поели. Наталья засуетилась, убирая со стола, а мужчины вышли на двор. Сели на крыльце, закурили.

– А что, – спросил кум, – правду говорят, будто муха вашего кабанчика унесла?

Иван пыхнул дымом, посмотрел на загон, где еще третьего дня в навозе и грязи возился упитанный поросенок.

– Правда, – нехотя произнес он. – Только не унесла. Она его тут же на месте разделала. Подчистую.

Николай присвистнул:

– Вот горелый пень! Ну, надо же. А я думал, врут.

– Куда там врут…

Оба замолчали. Сидели рядом, смотрели, как вдали над лесом плывут облака.

– Не повезло, – задумчиво произнес кум.

– Не повезло, – эхом отозвался Иван.

– Бабы за грибами боятся ходить, – сказал Николай. – Да и мужики… Вон, Серега говорит, что недавно в лесу шершня видал – во!

Он по-рыбачьи развел руками. Иван посмотрел.

– Да это так, мелочь, – невесело усмехнулся он.

– Не скажи, – возразил кум. – Шершень и нормальный, как жиганет, мало не покажется. А такой и насквозь продырявить может. У него ведь жало, что твой кинжал. Раз – и каюк!

– Шершень может, – согласился Данилыч. – А Серега твой – дурак. Чего он по лесу шляется? Жить надоело?

– Так у него ружье с собой было. Серега в лес теперь без ружья не ходит.

– А чего ж не стрелял?

– Говорит, испугался. Конечно, кто знает, сколько их там? Вдруг гнездо? Одного завалишь, а рой налетит.

– Не трави душу, – сморщился Данилыч. – Тут от одной мухи не знаем, куда деваться.

– Я вот что думаю, – сказал Николай, – муху мы как-нибудь переживем. Но, если комары такие появятся – все. Надо тогда дом продавать и уезжать, куда подальше.

– Да кто его купит?

– Не скажи. Как узнают про наши чудеса, народ сюда валом повалит. Вот увидишь. Еще зарабатывать на туристах будем.

Кум хохотнул.

– А что! – оживился он. – Может, тебе и не надо муху убивать? Гляди, из всей деревни она только твой двор выбрала, сюда и летает. Да ты ее за деньги показывать можешь. Подумай! Это же золотая жила!

– Не нужна мне твоя жила, – сказал Иван. – Я жить хочу спокойно.

– Ну, как знаешь. А мы вот с Серегой уже думали: может, сафари здесь устроить? Хоть для наших бизнесменов, хоть для иностранцев. Они-то, поди, уже во всякое зверье стреляли. А мы им новенькое – не хотите ли огромных насекомых на блюдечке? Да за такую охоту, знаешь, какие бабки отвалят?

– Ерунда, – хмуро произнес Данилыч. – Ничего у вас не выйдет.

– Это почему?

– Да потому. Кто вам даст? Это государство пока не раскачалось, ты погоди, еще будут дела…

– А при чем здесь государство?

– А притом. Они только запрягают медленно, а ездят быстро. Оглянуться не успеешь, как обнесут лес колючей проволокой, понаставят часовых – и поди, сунься!