Читать книгу: «Неудачник», страница 3

9. (516 г.)

Дорогу к деревне Змейка вызвалась показать сама. Пока шли, я расспрашивал про них, больше про Любаву и умение её странное, как меня на тот свет не отпустили.

– Вампиры. Упыри по-местному. – Змейка ничего не скрывала. – Мы можем с человеком на грани смерти поделиться своей кровью и он станет таким же. Вот и ты один из нас теперь. Любава и меня от смерти спасла. Я седьмой год с ними ходила только, а Любаве под сотню годков было. Они с дядькой вдвоём по миру ходили. А я в лес одна вышла и волки на меня напали. Дядька говорил, в последний удар сердца успела меня вернуть.

– Дядька тоже вампир был?

– Нет, он ведуном был. В юности Любаву любил сильно, а она его. – Смахнула слезу. – Её кто оборотил, не ведаю, но когда случилось, она призналась ему, вместе и ушли. За сто лет он совсем древний стал, а она какой была, такой и осталась. Вот и я не расту больше.

– Сколько ж они живут? – Исправляю себя. – Сколько мы живём?

– Дядька говорит, пока не надоест. Десятки жизней прожить можно. – Кривится. – Только кровь пить иногда нужно.

– Почему ж Любава дядьку не оборотила?

– Не ведаю. О том не говорили при мне никогда. Они давно вместе, всё говорено, а другим и знать без надобности. – Шмыгает по-детски носом. – Только сейчас думаю, оборотила бы – живы были бы.

– Кровь пить, говоришь?

– Пока не пьёшь, у тебя сила человеческая и живёшь недолго. А если крови испить, то сила такая, что и богатырям не снилась, и жить сможешь вечно. Только где ж ту кровь взять? Кто по доброй воле даст? – Детская улыбка озаряет её лицо. – Но жить мы можем и на людской пище. Я так живу. А с Любавой дядька по малости делился. Она мне раз испить дала, я испугалась и пробовать больше не стала.

Когда деревня встала перед нами, Змейка остановилась.

– Не могу дальше. Видеть их не хочу. Захочешь меня найти, я возле озера, у Любавы побуду.

С дороги в деревню ведёт сруб большой, чтоб любая телега свободно проходила. Три бруса в обхват, ни ворот ничего больше. Редко где мелькают фигуры, все серые, реже в белом. Иду к старику в кольчужной безрукавке, что сидит на лавке перед домом.

– Пришёл? – Знакомый голос, тот, что сетовал, жалел погибших.

– Пришёл. Скажешь, где убийц сыскать?

– Скажу, только и ты скажи, только по их души али всех в деревне порешишь?

– Только тех, кто виноват в её смерти.

– Ратмиров дом, Кречича, волхва гнездо, вон Поруба хибара. – Показывает и вздыхает. – Я четвёртым с ними был. Стоял, смотрел молча, как жгли её. Так что и меня с ними.

– Меч тогда бери. – Поднимаю оружие.

– Так бей. Не по совести мне меч теперь в руки брать. – Склоняет голову.

– Ты знаешь, кто я?

– Да уж догадываюсь. И кто они были, знаю. Токмо знаю я и то, сколько Любава с дедом люду в деревне вылечили, пока жили здесь.

Дом Поруба, ближний из всех, оказался пустым. Возле большого дома посадника толпа крестьян обступила борющихся мужиков. Один, голый по пояс молодой парень, ловко выворачивался из громадных лапищ мужика постарше в широкой кольчуге. Ещё один воин, помоложе, сидел вдалеке от всех, глядя в поле за деревней.

– Стой. – Мужик в кольчуге оттолкнул соперника, и схватив меч, торчавший в земле, устремился в мою сторону. – Я ж добил тебя.

– Криво, выходит, добил. А ты Поруб? – Он кивает и я рублю наискось, деля его туловище на две неравные части, будто и не было при нём ни меча, ни кольчуги. Второй с мечом уже поднялся, идёт в мою сторону.

– Людей не трожь! – Узнаю голос посадника.

– Людей не трону. За тобой и другими убийцами пришёл. – От моего удара его меч летит в одну сторону, а он сам в другую, зажимая окровавленное плечо. Сидит на земле и ждёт, пока я иду.

– Меч бери.

– Бей, я виноват, я Любаву убил. – В его глазах слёзы блестят.

– А старика? – Дёргает головой в сторону разрубленного здоровяка.

Видя, что я остановился, пытается встать и падает без сил. Отворачиваюсь и иду к третьему дому. Точно не дом, гнездо из беспорядочно торчащих веток. Перед ним такое же несуразное существо, как и его жилище. Беспорядочно намотаны какие-то тряпки по всему телу, в них вставлены кости, ветки, камни. В руке длинная кривая палка с корнем на конце. Скрипучий голос разносится на всю деревню.

– Упырь пришёл за всеми. Убить его, не то он вас всех убьёт.

– Не за всеми. – Возражает ему старик, с которым я разговаривал первым. Сейчас у него в руке опущенный меч.

– Говорил, не по совести меч… – Зло смотрю.

– По совести, коли кару принять.

– Легко отделаться решил? Живи с этим, вот твоя кара. – Оборачиваюсь я очень вовремя.

Чудо несуразное уже стоит с факелом, тычет им в мою сторону. Подхожу и пинаю ногой, не мечом же это бить. Кречич валится спиной в своё жилище и оно мгновенно вспыхивает гигантским костром. Стою, пока не прогорает всё до углей.

Повернувшись к выходу из деревни, вижу стоящего старика с мечом и какую-то женщину, наблюдавших за мной.

– Как зовут меня, знает кто?

– Твоё имя я слышал в княжьем дворе. —Вдалеке, едва держится на ногах, опираясь на меч, Ратмир. – Тебя зовут Эдгар Дарен.

Иду к нему.

– Ты главный тут? – Смотрю, как он мелко кивает. – Мог спасти?

– Обида за отказ глаза застила. Убей. – Еле слышно просит. – Не могу без неё…

Разворачиваюсь и иду к выходу из деревни.

10

– Уже соскучилась? – Заявляюсь по первому мысленному зову.

Рита в отличие от меня не блещет настроением, крутит в руках изящный кинжал.

– Я сначала подумала, что она просто пропахла тобой, но потом поняла, что это не то. – Она зло смотрит на меня. – Знаешь, почему она для тебя такая потрясающая?

С иронией жду продолжения. Наблюдать высокомерную, повёрнутую на собственной независимости сучку чокнутой ревнивицей – ещё тот кайф.

– Её кровь по вкусу очень похожа на твою собственную.

– Догадываюсь. – Улыбаюсь ей предельно нагло, пардон, откровенно.

– Каким образом? Твоя дочь?

– С ума сошла? – С трудом сдерживаюсь, чтобы не расхохотаться. – Я детей мог стряпать полтора тысячелетия назад. Не находишь, что она слегка молодо выглядит для такого возраста?

– Ладно, я могу понять, у нас с тобой кровь перемешана сотню раз. Она человек. А я почувствовала тебя! Твою, мать, кровь! И что за сделка была с её матерью? Эвтаназия на последней стадии рака мозга?

Качаю головой.

– Её дочь была неизлечимо больна. Лейкемия с рождения. Рак – случайное совпадение, неожиданность для меня, а мамочка убила двух зайцев одним выстрелом.

– Вот оно что. – Рита вытягивает пухлые губки дудочкой. – Наш Эдик не только что рехнулся, а двадцать лет назад. А я всё это время гадала, куда ты тогда запропастился на три года. Слить из себя всю кровь на плазму для незнакомого ребёнка, чтобы выпить одну больную тёлку? Сколько в твоей жизни ещё таких идиотских приступов альтруизма? Что я ещё не знаю о тебе? Может, ты глава Вампхантеров? Или Тёмный магистр собственной персоной?

Она замолкает, глядя на мою скептически улыбающуюся физиономию.

– Сам когда узнал?

– Когда Коста назвал имя.

– Ты реально влюбился в человека?

– Она мне симпатична. Что-то наподобие домашнего питомца.

– Угу. – Хрипит, прочищая горло. – Хомячок.

– А ещё мне интересно, почему она ведёт себя так, словно ритуал уже проведён.

– То есть влюблена по уши. Наваждение?

– Нет, она под таблеткой вела себя также. Ноль критичности и максимальное доверие.

– Тогда у меня только один вариант. – Рита резко швыряет кинжал в дальнюю стену, где висит деревянный щит, глухой звон говорит о попадании. – Твоя плазма сработала, как отложенный ритуал, инициированный вашей встречей.

– И что теперь делать с этим твоим вариантом? Повторный ритуал может дать непредсказуемые последствия.

– Для проверки можно провести ритуал кому-то другому, например, мне. – С ехидной улыбочкой тут же добавляет. – За хорошее поведение буду тебя поощрять вкусненьким.

– Или из принципа выпьешь её в первый день, боясь конкуренции. – Отвечаю в её же тоне. – А кроме того, почему-то думаю, что боль, которую она будет при этом чувствовать, станет для тебя наркотиком. А вот мне это точно испортит аппетит.

– Кстати, что это тебе так быстро настроение подняло?

– Например, то, что человеческая девчонка продержалась против укуса дольше, чем ты, матёрая вампирша. – Сочувственно обнимаю за плечи.

Рита пытается меня достать кулаком в печень и попадает в ловушку – через секунду я прижимаю её спиной к себе с прижатыми вдоль тела руками. Веду губами по её шее.

– Не хочешь ещё разок? Заодно научишься проявлять немного нежности. – Слышу, как она тяжело дышит, и выдвигаю клыки.

– Ты пользуешься своим преимуществом. – Она покорно склоняет на бок голову. – Но мучить себя я не буду.

– Ладно. – Отпускаю её. – От реванша ты сама отказалась.

– Умеешь уговаривать. – Ловит мою руку и тянет к себе. – Только тогда уж в кровати.

Она выдерживает с полминуты, а затем взрывается резким криком, её тело взлетает над кроватью едва ли не мостиком. Через четыре минуты она просит пощады.

– Не могу, – Извивается в спазмах, а из глаз бегут слёзы. – Я сама сейчас развею себя, чтобы этого не чувствовать.

Минут десять она приходит в себя.

– Это стоило попробовать. – С трудом приподнимается. – Один раз. Уйди с моих глаз, изверг.

В холле встречаю Фахима.

– Серия. Снова любитель жира отличился. В этот раз я оказался рядом, сам посмотрел. От одной мысли тошнит.

– А ему нравится. – Смотрю в глаза. – Физиологически это невозможно, так?

– Так. Мы не в состоянии есть просто приготовленное жирное мясо, а тут…

– Сопутствующие странности были?

– Нет, вроде. – Он задумывается. – Земля разве что на бетонном полу. Отпечаток следа на ней.

– Какая?

– Чёрная, жирная, как та, что продаётся для комнатных цветов. Я образцы собрал и Дому отдал на анализ.

Инга, полностью одетая, сидит в кресле, перечитывает дела.

– Скажи, пожалуйста, – огорошиваю, усаживаясь напротив, – что я могу предложить такое, что для тебя абсолютно неприемлемо?

– Не знаю. – Смотрит немного испуганно. – Зачем это тебе? Ты хочешь проверить меня в чём-то?

– Можно и так сказать. – Улыбаюсь. – Хочу узнать, есть ли что-то, за что ты меня можешь послать, развернуться и уйти.

– А потом, услышав самый лёгкий твой запах, прийду к тебе и буду готова на самые невероятные для меня вещи. Я уже поняла, что абсолютно беззащитна перед тобой. – Вздыхает. – И не только перед тобой.

– Кстати, когда Рита с тобой так обошлась, что ты почувствовала?

– Я почувствовала весь спектр эмоций, который описывают потерпевшие при изнасиловании, включая даже стыд за испытанный оргазм.

– Ко мне ты что почувствовала в этот момент? Хоть какой-то негатив?

– Нет. – При взгляде в эти честно-удивлённые глаза так и хочется сделать какую-то гадость.

11

На выезд мы отправляемся втроём. Рита не упускает из виду моё слегка унылое настроение.

– Что-то не так с твоей конфеткой? – Ехидно-заботливо заглядывает в глаза. – Я таки сломала твою игрушку?

– Нет, как раз наоборот, всё слишком прекрасно. – Ухмыляюсь в ответ. – Настолько, что я ищу подвох. И не могу его найти.

– Что именно тебя не устраивает? – Мэрт на секунду отвлекается от дороги. – Недостаточно сладкая?

– Она божественна.

– Глупенькая или скучна в постели?

– Уж точно не глупая. —Хмыкает Рита. – А в постели с Эдом не поскучаешь.

– И что не так?

– Всё так, просто наш Эдди бесится с жиру. – Буквально шипит. – Ему со мной не хватало искренности и нежности, а с этой не хватает перчика, конфликта. Так?

– Фу, не надо про жир. – Плюётся Фахим.

Задумываюсь.

– Не так. Мне не нужна её строптивость, но пугает её отношение.

– Девчонка влюбилась, что не понятно? – Рита оскаливается на меня. – Мне, если хочешь знать, тоже не особо нравилось, когда ты разрешал кому попало присасываться к моей шее.

Смотрю на подругу – она сама не сразу осознаёт, что только что произнесла вслух. Пожимает плечами.

– Поначалу я тупо подставлялась под любую пасть по твоему желанию, а потом больше из боязни тебя расстроить или рассердить, а позже просто назло – раз уж не настолько я тебе нужна, почему я должна отказывать себе в удовольствии. – Она успокаивается и прикрывает свои глазки. – А эта девчонка, не будучи привязанной, сама решила, что хочет быть только твоей. Знаешь, почему тебе прилепили твоё прозвище?

– Как ещё назвать человека с такой карьерой? – Мэрт ржет во весь голос.

– Фигня. Он сам избавился от ненужного ему балласта. – Рита огрызается в его сторону. – Ни один вампир столько раз не проходил мимо своего счастья. Я наслышана о твоих похождениях и моих предшественницах. Половина из них тебя любила без привязки и наваждения. А ты никак не мог им поверить. Или искал что-то особенное? Мэрт, сколько веков ты живёшь?

– Шесть, мэм. – Настроение у чувака потухло.

– Ты когда-нибудь слышал о вампире, пожертвовавшем всю кровь на плазму для больного ребёнка? – Её голос становится ироничным.

– Нет.

– А этот тупой кровосос не может теперь понять, почему этот ребёнок готов ему верить больше, чем самой себе. – Если бы сарказм был жидким, он капал бы из её слегка выдвинувшихся клыков.

– Ого. – Фахим сбавляет скорость и пристально смотрит на меня. – Вся кровь у неё твоя?

– Плазма. – Киваю.

– И эта детка – человек? – Снова киваю.

– Сомневаюсь. – Он снова прибавляет скорость. – Сто процентов – мьют.

– Чего? – В один голос с Ритой восклицаем и смотрим то на Фахима, то друг на друга.

– Мутант. Хотите убедиться – найдите её медицинские записи. Уверен, что их просто не существует с того самого времени. Приехали. – Мэрт останавливается возле большого серого здания.

– Ты подразумеваешь, что она может сама владеть некоторыми техниками вампиров? – Рита расцветает ехидной ухмылочкой. – Буду ржать, если она Эда привязала.

– Мимо. – Разочаровываю её в тот же миг. – Это не у меня нулевая критичность к ней, а наоборот. А меня она начинает бесить своей преданностью и безотказностью.

– Да, да, да. Мы в курсе. – Задирает лапки кверху. —Ты не привязан, ты просто боишься причинить боль доверчивой влюблённой девочке.

– А ты ревнуешь. – Выхожу из машины под ржание Мэрта.

Иду к открытому шлагбауму на въезде в паркинг. В этот раз, похоже, мы приехали раньше полиции.

– Откуда поступил вызов? – Спрашиваю идущую следом за мной начальницу.

– Звонок от одного из местных. Парню не понравился запах, а сам он из ботанов, не боец и не опер.

– Веган? Дай, угадаю. Фадей?

– Угу. Стоило обращать хорошего музыканта, чтобы он стал айтишником и начал жрать одну траву. – Рита вздыхает.

Входя в здание, делаю сильный вдох. Понятно, что насторожило парня. Наше обоняние намного чувствительнее человеческого, но по лицам спутников вижу, что понятно только мне. С первой машиной попадаю впросак, она чиста. Рядом стоит розовый минивэн, всем своим видом кричащий, что он просто не может быть впутан в что-либо тёмное. Нажимаю ручку багажника и она легко открывается.

– Даже не заперто? – Подошедший Мэрт отбрасывает какую-то тряпку, похоже, это был плащ или жакет. – Чёрт. Снова этот жировой извращенец.

– Это не извращенец. – Указываю на ровный надрез на коже. – Явно сделано не из гастрономических пристрастий. Могу даже предположить, что это сделано чем-то вроде переделанного пылесоса, а не хирургическим прибором для липосакции. И явно не челюстями.

– Зачем? – Халим с брезгливой миной отходит от машины.

К нам в это время походит подходит Толя Кульчин, наш приятель из полиции, опер или следователь. С иронией наблюдаю, как он целует мою шефиню в щёчку.

– Ребят, у моего начальства заканчивается терпение. Если вы не поймаете этого мудака, и у меня, и у вас будут проблемы. – Он явно не в восторге от этого разговора. – Когда я говорю "У вас", я имею ввиду всех вампиров. Кто-то сильно давит на моих боссов, чтобы вам перекрыть кислород.

Оставляю Риту общаться с поклонником, а сам выхожу из здания. Смотрю на солнце. Одно из глупейших человеческих заблуждений, что оно нам вредит. Глупое, но не самое опасное из них. Я даже поверю, что придумано оно нами. Уж точно гораздо страшнее другая глупость – то, что мы якобы не можем обходиться без крови. Можем, другое дело, что она для нас сильнейший допинг и афродизиак. Адекватный вампир не пойдёт на преступление, на нарушение Договора. Потому в первую очередь, что есть мы, Хранители.

12

Поначалу кажется, что слышу призыв от Риты, но, сделав несколько шагов обратно к двери, понимаю, что зов идёт с другой стороны. Скрыв нетерпение, спокойно иду через огромный бетонированный двор, перепрыгиваю четырёхметровый забор, а за ним оживлённое четырёхполосное шоссе. Он стоит в паре метров от проезжей части – один из немногих в этом мире, кто, как и я, насчитывает не менее тысячи лет своих многочисленных жизней.

– Дима, ты помолодел за последние сто лет, которые мы не виделись? – Обнимаю того, о ком не слышал с Первой Мировой.

– Нет, просто чище выгляжу. – Он улыбается. – Последний раз мы виделись в окопе в девятьсот пятнадцатом. Ты тоже выглядел совсем не пижоном.

Впервые судьба меня с ним столкнула в дружине Олега, с чьей-то фантазии позднее прозванного Вещим, он, смертельно раненый в одном из походов, стал одним из первых, обращённых мной. Снова в военной форме – сколько десятков, если не сотен он их сменил?

– Не устал служить? – Качает головой.

– Пока носит земля, как клятву дал. – Мы идём по тротуару вдоль дороги. – Эд, среди вампиров кто-то ведёт агитацию против Договора и Совета. Все провокации и эксцессы за последнее время не случайны.

– Кто? – Смотрю в надежде, что он мне скажет то, чего я не знаю.

– На меня вышел один из старших с предложением присоединиться к их организации, я отказался. А когда я попытался его отследить, он исчез.

– Исчез?

– Развеян или сбежал с планеты. – Усмехается. – Я в отпуске, так что можем попробовать вместе прочесать это болото.

Ещё какое-то время говорим, вспоминаем, делимся событиями последней сотни лет.

– Всё как всегда, служба, войны, войны, войны. И последняя из них самая гадкая – как будто вернулся в те проклятые варварские времена, когда больше всего друг друга истребляли. Порой сомневаться начинал, не хватит ли с меня.

Пока мы разговариваем, чувствую чей-то пристальный взгляд. Не человек, не вампир, не оборотень. Обычный ворон не спускает глаз с нас на протяжении всего разговора.

Обмениваемся контактами и я возвращаюсь к Рите с Мэртом.

– Помнишь мой рассказ о Димитрии, вечном воине? – Спрашиваю начальницу, ждущую у машины.

– Который Руси почти тысячу лет служит? – Криво улыбается. – Полюбопытствовала после твоих рассказов. Высших надо знать на своей территории. Не думала, что такие есть.

– Говорит, его сватали в ряды противников Совета и Договора. После отказа хвосты зачищены, конкретики ноль. Предлагает поработать вместе. А ещё я соглядатая заметил, через птицу кто-то наблюдал за нашей встречей.

– Кто бы сомневался. – Фахим усаживается на водительское место. – Знаете, мне это всё очень не нравится. История с этой серией убийств, появление твоей красотки, предложение помощи от самого явного социофоба нашего вида…

– Ты видишь связь в этих событиях? – Рита фыркает, усаживаясь на заднее сидение. – Бред. Хотя я знаю, кому такая комбинация вполне по силам.

– Угу. – Обхожу авто, чтобы сесть рядом с ней. – Только в этой истории он не манипулятор, а мишень.

– Правильно, бред, нагло притянутый за уши. – Мэрт на секунду разворачивается и смотрит мне в глаза. – Именно это я и хотел подчеркнуть.

«Он прав.» – Рука Риты ложится на моё запястье. – «Только что за информацию нам пытаются донести этим бредом, не понимаю.»

– Босс, я же говорил, что слышу мыслепередачи. – Фахим ржёт, но не отрывается от дороги. – А ты так стараешься, что не услышать тебя не возможно.

– Чёрт бы тебя побрал, мог бы и промолчал. – Обиженно шипит. – Знаешь ведь, что я только учусь.

– Ничего страшного. – Наш водитель поднимает правую руку в поощрительном жесте. – За шестьдесят лет стать старшей само по себе неплохо. У меня на это ушло полтора столетия.

– Тебя же не тащил за уши чокнутый высший. – Она смеётся и обнимает меня за шею.

– Ну да. Если бы надо мной так издевался кто-нибудь наподобие Эда, я бы сам развеялся в пепел гораздо раньше. – Он хмыкает. – Ещё один повод снять перед тобой шляпу. А Эду огромный респект за тебя в качестве моего босса. С тобой гораздо веселее даже, чем с ним.

– Не удивлюсь, – смотрит мне в глаза, – если это всё было продумано раньше, чем ты меня обратил?..

Киваю слегка с лёгкой улыбкой.

– Когда? – упирает палец в мою грудь.

– Сразу после первой совместной ночи пришла мысль, что грех отпускать такую горячую штучку. – Обнимаю её шею и целую в губы. – А когда пришлось тебя обратить, поневоле пришлось натаскивать тебя на эту работу. Всё остальное уже целиком твоя заслуга.

– Пришлось обратить… – Она с трудом отодвигается. – Скажем честнее, когда я попыталась покончить с собой, чтобы сбежать от тебя единственным доступным мне способом, а ты вернул меня, продлив эту пытку почти на сорок лет.

Она возвращается к поцелую, а затем с тихим стоном задирает голову, подставив шею.

– Имейте совесть! – Фахим резко останавливает машину. – Я пойду кофе попью. Ещё один твой стон – и я просто сдохну от голода.

Аккуратно касаюсь клыками её шеи, делая небольшой разрез.

– Ты не перепутал меня с ней? – Мурлычет, как большая кошка. – Со мной можно не быть настолько нежным.

Растягиваю удовольствие, не расширяя разрез. Спустя пять минут она обессиленно затихает в моих руках.

– Чёрт. – Шепчет, уронив голову мне на колени. – Эта девчонка реально тебя изменила. Это ещё один повод мне её ненавидеть.

– За что?

– За то, что я это сделать не смогла. – Она жалобно хныкает, а затем усмехается. – За то, что она для тебя уже значит больше, чем когда-либо значила я. Обратишь её?

Она поднимает голову и смотрит на меня.

– Нет. – Притягиваю её к своей шее, чувствую прикосновение клыков.

– Ну и дурак. – Она со стоном делает глоток.