Совсем другое говорят, однако же, те, которые называют способ г. Успенского относиться к свое задаче единственно правдивым или единственно верным способом, а картины, им созидаемые, считают «голой правдой», которая выражает все, что только можно выразить повестью о народе в нынешнем его положении.

И, во-первых, напрасно было бы искать чего-либо безыскусственного, наивного и несомненно правдивого там, где заметно одно из капризнейших свойств писателя – юмор. Юмор есть такой же условный прием, как и другие авторские приемы, и не менее их способен вводить в заблуждение читателя насчет истины предмета. При более занимательном анализе свойств юмора и его проявлений легко открыть, что юмор очень хорошо уживается с системами, как ни противны ему, по наружности, всякого рода мудрствования, что он доступен в значительной степени обольщениям, как ни старается держаться около реального мира, что он способен к фантастическим пояснениям и поклепам на мир ничуть не менее пиитического или лирического воодушевления, которые любят освещать предметы собственной своей, подставной мыслью. Разница между ними состоит в том, что увлечения и ошибки юмора все кроются в личности автора и нигде более: система, которой почасту служит юмор, обыкновенно вытекает из незыблемой веры писателя в первенство и господство комических сторон жизни над всеми другими; обольщенья, которые заслоняют юмору правду и настоящее содержание явлений, происходят от врожденной наклонности автора к нелепому и чудному в жизни. Известно однако ж, как легко эта наклонность, если за ней нет достаточного присмотра, превращается в слепую страсть и доходит до преувеличения каждого положения и каждой темы, до произвольного украшения их и до прибавки к ним всего, что автор почерпнет в собственной фантазии. Все становится хорошо, что дает исток комической силе писателя, которая деспотически управляет его талантом. Разумеется, мы говорим о юморе без всякого идеального содержания, каким обладает г. Успенский. Простоты отношений к предметам тут искать нечего; контракт, состоявшийся между ними и автором, неравномерен; все выгоды на стороне последнего, особенно если он в самом себе не чувствует потребности самоограничения и умеренного пользования ими.