А тучи сгустились, окутали высь,
В ущелья забились, друг с другом сплелись
И – страшно! – беды не случилось бы с ней,
Немало ведь бродит недобрых людей…

VIII

«Ну, пусти меня!.. Слышишь? Мать звала…»
«О, не уходи! Погоди, молю!..»
«Ах, пусти, уйду… Я с ума сошла!..
Нет! не любишь ты так, как я люблю;
Только я одна плачу и томлюсь,
Думала – тебя вовсе не дождусь.
Ты совсем, совсем про меня забыл:
С коих пор одна здесь сидела я,
Я ждала, ждала, ты ж не приходил,
Все глаза в тоске проглядела я!
Нет, ты меня
Не слушаешь,
Ты обо мне
Не думаешь…
А я сгорю,
Огнем взовьюсь,
Я растворюсь,
Ручьем прольюсь.
Не знаю я,
Чем стану я,
Коль еще раз
Так буду ждать…

Ива – говорят —
Девушкой была,
Милого ждала,
Милый не пришел.
Стан склонив, как ствол,
Ивой у реки
Сделалась она,
Высохла с тоски…
Шелестя листом
Тонким над водой,
Все стоит она,
И дрожит она,
И скорбит тайком
Вечно об одном,
Лишь о том, как яр
Милую забыл…»

«Ах, Ануш, Ануш! – упрекаешь ты,
А не знаешь ты —
Для кого свою песню я пою,
С кем я говорю?..
И свирель моя, жалуясь без слов,
Чью зовет любовь…
И, когда в мечтах застываю я,
С кем бываю я…
И тоской о ком весь я полонен.
И о ком мой стон…
Ах, Ануш, Ануш! сердца нет в тебе!» —
Юноша пастух,
Пал на грудь Ануш, застонал в мольбе
Замолчал, потух.

IX

«Ануш! Эй, Ануш! – скорее иди!» —
Старуха нани вздыхает, кричит.
«Иду я, нани! Иду! Подожди!» —
Ответ в глубине ущелья звенит.
Рассыпались косы у ней по спине,
И пряди упали на щеки в огне,
И вышла из пропасти, сквозь облака,
Как лань, убегающая от стрелка,
Кувшин на плече притащила пустой
И нет на плече у ней для кувшина
Подстилки. В ущелье осталась она.
Эх, горе – беспечность души молодой.
«Нани, испугалась я!» – дочь говорит.
И хочет всплакнуть, да слеза не бежит. —
«Внизу я людей увидала вдали,
Подумала – турки купаться пришли…»
Старуха клянет, досады полна,
Трусливую глупую дочку свою.
И сходит, бранясь, в ущелье она
С кувшином пустым обратно к ручью.

ПЕСНЬ ВТОРАЯ

(Утро вознесения)

Х

Амбарцум настал. Горы зацвели,
Дно долин горит, как ковер, вдали.
Девушки пошли на горы гулять,
Собирать цветы, песни петь, гадать.

«Амбарцум, яйла,
Яйла-джан, яйла,
Тени гор, яйла,
Яйла-джан, яйла!»

Запах трав смешав
С песней молодой,
Девушки бегут,
Пестрою толпой,
Роем мотыльков
Реют меж цветов.

«Амбарцум, яйла,
Яйла-джан, яйла,
Вешний день, яйла
Яйла-джан, яйла!»

Амбарцум настал,
На горах крутых
Сердцу загадал:
Кто же твой жених?

Ай, джан-пастух, ай, розы-цвет, – чей ты есть?
Нет! видит бог и видит свет, – мой ты весь!

Вот и ты берешь
Скрытый жребий свой
Будет всем хорош
Яр твой удалой!

Усы – два нежные ростка, стан красив,
Не горевать тебе – пока яр твой жив!

«Амбарцум, яйла,
Яйла-джан яйла,
Жар сердец, яйла,
Яйла-джан, яйла!»

Голоса звенят. Девушки поют,
И, храня обряд, жребий достают.
Счастье и любовь выпадут одной,
Горе на душе ляжет у другой.

XI

И жребию вновь по кругу бежать
Велит Мать Цветов, накрывшись фатой.
И все «Джан-гюлум» запели опять,
И эхо звенит вдали за горой.

«Эй, выросшая средь гор
Красавица, ночь – твой взор!
Но, милого твоего
Ждет гибель – пуля в упор!»

«Ой, горе тебе, сестрица Ануш!
Пал жребий тебе несчастий и мук!
Отсохни рука, что достала его!..» —
И смолкнул весь круг смущенных подруг.

«Сестрица, все – ложь! гаданью не верь!
Беги от тоски – от горестных дум;
Иди, не грусти – и с нами теперь,
Как прежде, играй и пой «Джан-гюлум!»

«Ах, счастья мне нет – и не суждено!
Всегда от меня бежало оно…
Не дружит оно с судьбою моей;
Проклятье на мне – с младенческих дней.

К нам нищий старик, говорят, приходил, —
А я еще малым ребенком была, —
Он песню пропел, подаянья просил,
Но мать ни куска ему не дала.
«Прочь! крикнула, прочь от наших дверей!
Покоя мне нет и от дочки моей!..»
И проклял старик жестокий меня,
Чтоб ей, мол, не знать отрадного дня.
Мой темный удел лишь богу открыт,
На сердце ж моем мрак вечный лежит,
И тьма предо мной; в ее глубине
Таится мой путь – неведомый мне!..»
«Ануш, не грусти, вот ты поглядишь,
Увидишь сама: гадания – ложь!
Какой-то старик безумный, дервиш
По злобе сболтнул, а ты – слезы льешь.
Не бойся, Ануш, знай – счастье придет!
Вся жизнь пред тобой весною цветет.
Ты так молода, – взгляни же, взгляни:
Лежат впереди счастливые дни!
Сестрица, все – ложь, гаданью не верь!
Беги от тоски – от горестных дум;
Иди, не грусти, – и с нами теперь,
Как прежде, играй и пой «Джан-гюлум!»

(Хор)

Счастливая ты —
Счастливая в любви!
Красивая ты —
Без горя живи!

Амбарцум, яйла,
Яйла-джан, яйла,
Дни любви, яйла,
Яйла-джан, яйла!

С расцветшей весной
Ты схожа, сестра.
Твой яр за тобой
Стоит, как гора.

Амбарцум, яйла,
Яйла-джан, яйла,
Горы-джан, яйла,
Яйла-джан, яйла!

Ануш (одна)

Куда судьба меня зовет?
Ах, будущее страшит…
От ледяного зова ее
Сердце мое дрожит.

Вот так и горные цветы
Болью безмолвной полны.
Слезами их глаза налиты,
Грустны сердца и черны.

Напрасно краткого весной
Томятся они на лугах
И вянут с горечью немой
В печальных черных сердцах.

Хор (издали)

«Амбарцум, яйла,
Яйла-джан, яйла,
Пламя мук, яйла,
Яйла-джан, яйла!»