Они вышли из кафе через минуту и побежали в метро, самый быстрый способ, чтобы добраться до станции, откуда отходил поезд в Тэгу, где должна была проходить двухдневная школьная экскурсия. Пересаживаясь на другую ветку метро, они снова бежали как могли, но…

– Где поезд до Тэгу? – еле переводя дыхание, спросил Минкё у работника вокзала, только они прибежали на платформы.

– Ушел, – коротко ответил работник.

– Как ушел? – воскликнул Чонсу. – Что же делать?

Но работник уже потерял к ним всяческий интерес, занявшись своими рабочими делами.

В итоге пришлось выскребать все свои деньги, которые родители дали на сувениры, и покупать билет на следующий поезд, ведь экскурсию никак нельзя было пропустить, потому что за этим могло последовать и отчисление.

– Да, помню, – отсмеявшись вместе с другом, сказал Чонсу, забыв об отобранном планшете. – Ох, Пак-сонсэнним нас потом огрел бамбуком!

– Весело было, – смеясь, поддакнул Минкё.

В это время последовало объявление, информирующее о поездке. Поезд уже набрал хорошую скорость, за окном быстро проносились здания, а пассажиры удобно устроились в своих креслах.

– Три с половиной часа? – чуть ли не выкрикнул Чонсу, побудив сидящего впереди дедушку обернуться. – Так долго! Почему не на самолете?

От такого крика Минкё пришлось прикрыть уши ладонями, хотя он ожидал такой реакции.

– А ты забыл, как боялся самолетов в детстве?

– Это в детстве, – возразил Чонсу. – А теперь мне часто приходится летать на самолетах по делам.

– И теперь совсем не пугаешься от того, что самолет быстро взлетает и быстро садится? – приподняв бровь, спросил Минкё.

– Совсем нет.

– Но тогда ты меня повеселил…

Посадка на самолет Кванчжу – Сеул была объявлена вовремя, минута в минуту. Тогда друзья еще учились в последнем классе начальной школы, им было тринадцать лет, или двенадцать, как сказали бы европейцы. Они вскочили и ухватились за свои маленькие чемоданчики, в то время как родители Чонсу, с которыми они ехали в Сеул на фестиваль, спокойно поднялись со своих кресел. Друзьям так хотелось узнать, что там есть в небе, как там светит солнце. Они быстро прошли на посадку и через несколько минут уже оказались в комфортабельных креслах самолета.

– Там обязательно летают пингвины, – авторитетно заявил Минкё, обернувшись к Чонсу с сидения, находящегося впереди. Он сидел с отцом Чонсу.

– Шутишь? – даже не посмеявшись, спросил друг.

– Нисколько, – так же убедительно сказал Минкё.

Друзья чуть ли не подпрыгивали на месте, так им хотелось взлететь в небо. Но как только самолет начал разгоняться, а потом подниматься, что-то пошло не так. Взгляд Чонсу остановился, стал совершенно неподвижен. Его руки вцепились в подлокотники, а ладошки вспотели. Первый, кто заметил это, была мать Чонсу, Ли Чжу Ын. Она позвала сына, но тот никак не отреагировал, только схватил ее за руку. Она позвала своего мужа, но и он оказался бессилен. Не помогли и стюардессы, пытавшиеся развеселить ребенка. Только когда Минкё с силой отвесил другу три пощечины, взгляд того начал становиться осмысленным.

– Что? – только спросил он.

– Ничего, – хмуро ответил Минкё. – Мог бы сказать, что боишься летать на самолетах…

– Ой, не напоминай, – сморщился Чонсу.

В это время они проезжали Сувон, сверкающий разноцветными огнями. На небе тускло посверкивало несколько звездочек. Многие пассажиры предпочли сон, просмотру предлагаемых фильмов. Чонсу достал из кармана вибрировавший телефон, но под строгим взглядом друга положил его обратно. Вдруг совсем пропало желание видеть все эти сухие цифры, которые и его самого заставляли быть сухим и безжизненным. Воспоминания оказались в тысячу раз красочней этой настоящей жизни. Он уже было хотел предложить заехать на обратном пути в Кванчжу, но Минкё опередил его:

– И вообще, перестань так печься об этих деньгах, об этих цифрах, – сказал он громко, да так, что на него недовольно посмотрела обернувшаяся старушка. – Помнишь, до чего тебя довели эти деньги, когда их было совсем мало?

– Это когда?

На большой скорости они въехали в тоннель. В вагоне стало темнее.

– Когда ты работал везде, где только мог. Забыл? Тогда ты и официантом был, и мойщиком стекол, и автозаправщиком…

При этих воспоминаниях Чонсу чуть нахмурился. Эти факты его богатой биографии не доставляли приятных впечатлений.

– Ты же себя тогда чуть в могилу не загнал! – воскликнул Минкё. – Но благородный хён тебя спас!

Старушка снова строго посмотрела на Минкё. Но он уже ничего не замечал…

Бледное лицо Чонсу было совсем безжизненным. Глаза закрыты, а рука беспомощно свешивалась с края больничной койки. В Нью-Йорке была весна, солнце уже начинало пригревать, но никакой радости это не приносило. И вот, Минкё сидел около своего друга, совершенно не зная, как же ему помочь. В больничной карте значился диагноз: «Переутомление». Всего лишь переутомление. Но вот уже второй день Чонсу не открывает глаза, свои светлые и добрые глаза, чтобы посмотреть на друга.

– Ты поправишься, – уверенно сказал Минкё, легонько похлопав по свисавшей вниз руке друга.

Тот попал в больницу после того, как упал в обморок прямо по дороге в их будущее кафе. К счастью, Минкё был рядом, поэтому после бесполезных похлопываний по щекам совсем скоро подъехала скорая. У Чонсу не было медицинской страховки, в этом заключалась главная проблема, но Минкё оформил друга по своей страховке. Это был единственный способ помочь Чонсу. Минкё знал, что все образуется, его друг очнется к вечеру, но в этот момент было совсем не до пустых насмешек и легкого отношения ко всему. Он ненавидел, когда кто-то болел, и всем сердцем сочувствовал другу, когда тот хватал какую-нибудь болячку, что происходило довольно часто. Мерный сигнал аппарата, измеряющего пульс, уже начинал выводить из себя. Минкё не отходил от друга даже за сэндвичем, забыв о том, что не завтракал.

Так солнце склонилось к горизонту. А он никак не мог сдвинуться с места. Только хмурился и подсчитывал расходы за больницу.

– Очнись скорее, слышишь? – прошептал Минкё. – На второй день мне на тебя денег не хватит!

Будто услышав друга, Чонсу свел брови, а потом через несколько секунд открыл глаза. Минкё даже не сразу заметил это, а заметив, обнял друга так, что тот только прохрипел:

– Задушишь ведь!

И рад он был, конечно, не тому, что не пришлось тратиться на второй день в больнице.

– Да, сложно тогда было, – вспомнил Чонсу. – Каждый день на работе, а отдыхать…

– Только в восьмой день. Я помню, – договорил за него Минкё.

Друзья переглянулись, а еще через несколько секунд засмеялись. Засмеялись тем самым смехом, которым смеялись когда-то давным-давно, еще в школе, когда не было никаких обязательств и обязанностей. Когда солнце светило как-то по-особенному ярко. Все эти воспоминания вдруг начали возникать в памяти, будто это было только вчера, и не было этого ресторана, где они просиживали днями и ночами над бумагами или пробовали на вкус новые блюда.

– А помнишь… – все так же смеясь произнес Чонсу, так что выговаривать слова было трудно. Вдалеке сверкал довольно большой город Вончжу. – Помнишь, я тебя через неделю нашел около мусорной свалки после того, как ты напился вдрызг вместе со своим начальником по поводу высоких продаж вашего журнала?

– О, только не напоминай… – сквозь смех сказал Минкё.

– Ну почему? Было очень смешно! Тогда ты…

На улице царила самая настоящая весна, пора романтики и любви. Эта атмосфера сильно окрыляла Минкё. Он поймал, как он сам выражался, вдохновение и отпускать не собирался. Продажи газеты «Фриланс репортер» только шли в гору, что добавляло хорошего настроения. И вот, на сей раз он просто нюхом чуял, что следующая статья будет самой лучшей в этом месяце. Хотя пришлось вносить много изменений, статья вышла блестящей, и по этому поводу главный редактор пригласил Минкё на следующий день к себе.

– Предлагаю отметить наш увеличенный тираж! – благодушно сказал он, наливая в стакан небольшое количество виски.

За этим, казалось бы, малозначительным предлогом последовал второй и третий стаканы, окончившись тем, что кореец вышел из кабинета главного редактора, славившего своей любовью к выпивке, на нетвердых ногах, покачиваясь на каждом повороте. До дома он дойти так и не смог, просто забыв, куда же, собственно, ему надо идти. В конце концов, к вечеру он совсем не устоял, хотя алкогольные пары уже начали выветриваться, и рухнул на казавшуюся такой мягкой перину.

– И как это понимать?

В глаза нестерпимо светило яркое солнце, а громкий голос оглушал, словно тысячи барабанов. Чонсу нависал над ним, будто Статуя Свободы.

– Что именно? – еле выговаривая слова, спросил Минкё.

– Ты лежишь на свалке мусора на заднем дворе нашего будущего ресторана, грязный и выпивший. Это нормально?

– Абсолютно ненормально, – промямлил Минкё, переворачиваясь на другой бок.

Но через две секунды до него начала доходить вся суть происходящего. Он вскочил, словно ужаленный, потирая бок. По крайней мере, ноги привели его в родное здание, которое должно было стать их совместным рестораном.

– Не вспоминай этот позор, – проворчал Минкё. – Я после этого еще месяц к алкоголю не притрагивался.

– Правда?

Они проехали маленький городок, название которого даже не успели разглядеть. Настроение заметно улучшилось, и о цифрах уже давным-давно никто не говорил. Минкё начал напевать какую-то незамысловатую мелодию нового хита, который взобрался на вершины хит-парадов всего за несколько дней, а Чонсу смотрел в окно, хотя вряд ли что-то мог там разглядеть – было уже совсем темно. Каждый начал думать о своем.

– А ты… – начал было Минкё, но замолчал, продолжив только через несколько секунд: – ты не помнишь, что завтра за день?

– Четверг, а что? – удивленно ответил друг.

– Да ничего…

– Проверяешь меня на вменяемость? – усмехнулся Чонсу.

На эти слова Минкё ничего не ответил. В душе появилось какое-то разочарование. Как резко изменились они с этим рестораном! Иногда Минкё хотелось и вовсе предложить продать все и зажить по-старому. Но, к сожалению, старого совсем невозможно было вернуть. Господин Лу сжег тот ресторан, а строить новый не было смысла. Жизнь на родине казалась Чонсу самым лучшим и самым возможным вариантом, он никогда не любил Америку и так и не выучился нормально говорить по-английски. Теперь он достиг исполнения своей мечты, забыв обо всем остальном на свете. Оливия… Он с радостью принимал ее к себе в гости, но сам выезжал к ней лишь раз, в остальных случаях отговариваясь большой занятостью. С Минкё он говорил по большей части о деловых вещах, и вот результат: завтрашний день…

«Станция Тэгу», – громко объявил женский голос в динамике. Некоторые пассажиры заторопились к выходу. Поезд приехал в большой сверкающий и красивый город Тэгу, что располагался не так далеко от Пусана. Кто-то был с маленькими чемоданами – возвращались из командировки, кто-то – с большими сумками, значит, отправлялись в отпуск или возвращались из него. Минкё посмотрел на друга. Тот незаметно уснул, прислонив голову к стенке вагона. «Как всегда», – пробормотал Минкё, в который раз удивляясь способности Чонсу быстро засыпать. Через три минуты поезд двинулся дальше.

Так мимо окон вагона промелькнуло еще несколько маленьких и незамеченных городков, не оставивших в сознании ни малейшего следа. Минкё бы и сам был не прочь уснуть, последовав примеру своего друга, но боялся пропустить конечную станцию и уехать обратно в Сеул. Обычно он спал очень крепко. Вместо этого он принялся разглядывать соседних пассажиров. Оглядывавшаяся на него бабушка не представляла для него никакого интереса, а вот соседняя с ней симпатичная девушка с длинными волосами, сидящая через проход от нее, была очень даже ничего. Минкё со своего места видел, что она стройная и чертовски привлекательная, и уже начал заготавливать парочку фраз для знакомства, но… К ней подсел высокий плечистый парень, и она быстро заговорила, будто соловей. «Да… не познакомишься просто так сейчас с девушками», – подумалось Минкё. Он начал дальше наблюдать за пассажирами, но в остальном они были совершенно не интересны.

«Через две минуты поезд прибывает на конечную станцию Пусан, – заговорили динамики. – Уважаемые пассажиры, пожалуйста, не забывайте свои вещи. Выход с левой стороны…». Услышав эти слова, Минкё улыбнулся сам себе, а потом толкнул Чонсу локтем в бок. Тот долго не хотел просыпаться, так что пришлось повторить эту несложную операцию.

– Уже приехали?.. – спросил он, совсем по-детски протирая глаза.

На этот вопрос Минкё решил не отвечать, ведь все и так было очевидно. Поезд начал замедлять свой ход, и уже виднелись сверкающие здания большого прибрежного города. Пусан встретил их с распростертыми объятиями и официальной мелодией города, звучащей на вокзале. Наконец-то можно было размять затекшие ноги, пройдясь по перрону, и купить что-нибудь перекусить для оголодавших желудков, что они и сделали, только ступив на пусанскую землю. Купив в маленькой лавке по хот-догу, они уселись на лавочку и принялись поедать свою добычу без лишних разговоров.

– Надо номера в гостинице заказать, – сказал Чонсу, прожевав последний кусочек недостойного европейского блюда. – Ты об этом подумал?

Он посмотрел на довольное и сытое лицо друга.

– Ты абсолютно прав, надо заказать, – подтвердил он, думая, не купить ли ему добавки.

Чонсу потянулся было к своей сумке, но потом вспомнил, что его планшет был отнят самым бесчестным образом.

– Ты не хочешь мне вернуть мой планшет? – обратился он к Минкё.

На улице стало прохладней, Чонсу немного поежился. А его друг округлил глаза от такого вопроса, но тут же скрыл свою растерянность. Он почесал в затылке, потер переносицу, но мыслей о том, как же признаться Чонсу, что он забыл его планшет в поезде, никак не приходили.

– Понимаешь… – начал он. – Он был у тебя старый и немного тормозил…

– Ты его потерял? – тут же понял Чонсу подтекст всей сбивчивой речи.

– Ты только не волнуйся! – Минкё излишне жизнерадостно похлопал друга по плечу. – Будем искать гостиницу старым добрым способом!

– Как?

– По телефону!

Как результат друзья стояли у справочной и звонили во все городские отели, но их ожидал только один ответ – все номера заняты. Сложно найти свободный номер в морском городе в сезон отпусков! В итоге, уменьшив свои требования к отелям, они нашли… один номер.

– Будем брать? – спросил Минкё, прикрыв ладонью трубку.

– Жить в одном номере?..

– Зато двухместном!

Чонсу только поморщил нос.

– Забронируйте этот номер, – сказал Минкё в трубку.

До станции Чагальчхи дорога должна была занять полчаса, и, предварительно захватив карту города из справочной, друзья отправились в метро. Несмотря на поздний час пассажиров в метро было довольно много, так что толком рассмотреть карту города не удалось.

В начале одиннадцатого друзья вышли из подземки. Их встретил морской запах и запах рыбы, который преследовал их всю дорогу в отель. Совсем неподалеку был рыбный рынок, торговля в котором закончилась не так давно, некоторые продавцы еще только собирались уходить. Рынок казался совсем опустевшим, людей в округе было немного. Отель Ноа привлекательно сверкал окнами, друзья прибавили шагу – так хотелось отдохнуть от тяжелой дороги.

– Завтра сходим в Ёндусан? – спросил Минкё, уже подходя к главному входу в отель. Он уже успел заглянуть в путеводитель и оценить размеры местного парка.

– Завтра решим, – ответил Чонсу. Он не любил загадывать.

На первом этаже отеля играла тихая непринужденная музыка. Друзья подошли к стойке регистрации гостей. Процедура заняла больше времени, чем хотелось бы, но последнее высказывание администратора обескуражило обоих друзей. Администратор напомнил, что в номере одна двухместная кровать. Теперь было вполне понятно, почему администратор то и дело подхихикивал и с интересом посматривал на обоих. От этого регистрация и проходила так долго. Чонсу только вздохнул. Минкё отвел взгляд в сторону.

– Ну что, как всегда? – спросил Минкё, только они зашли в номер.

Друг кивнул. Они встали друг напротив друга, сжали кулаки и одновременно произнесли:

– Кави-бави-бо!

В первый раз оба выкинули бумагу. Пришлось повторить. На этот раз победу одержал Чонсу. Счастливый, он положил свою сумку на стул и начал искать свою пижаму. А Минкё прошел, ворча что-то по поводу того, что не нужно было доверять столь ответственное дело как выбор хозяина кровати глупой игре в камень-ножницы-бумагу. Он начал стелиться на полу. Он все ожидал чего-то, ждал, что друг вспомнит, скажет что-то… Но ожидания оказались тщетны. Чонсу лишь надел пижаму и забрался в постель, пожелав другу спокойной ночи. Что же заставило его так поменяться? Минкё остановился на секунду, перебирая все недавние события, а потом встряхнул головой. Ничего. Он улегся на самодельную постель на полу, устроенную сбоку от большой кровати, поздно сказавв в пустоту: «И тебе спокойной ночи, Чонсу».

Несмотря на неудобную постель Минкё уснул быстро и крепко. Все-таки ночи, проведенные в их ресторане в Америке, не прошли даром. Можно было только с улыбкой вспомнить их ежедневные розыгрыши обладания старым диваном, купленным на распродаже. Чонсу приходилось и того хуже. Раньше он ночевал не только в дешевом егван, но и в маленьком жилище бывшего боксера, так что можно ему было сейчас простить эту удачу в захвате кровати. Минкё спал спокойно и тихо, ему ничего не снилось и даже фонарь, светивший в окно номера, не тревожил его. Но утром произошло другое не очень приятное событие…

– Ааа!

– Что ты?!

Кричали оба, долго не имея возможности прийти в чувства. Оказалось, двое лежали на кровати, причем не просто на краешке, а в обнимку, что заставило их смутиться до невозможности.

– Отпусти меня, наконец! – крикнул Чонсу.

– Ты сам меня держишь! – так же громко ответил Минкё.

После минутного замешательства они все же отпустили друг друга, отодвинувшись на максимально возможное расстояние, а потом и вовсе скатившись на пол. Из-за противоположной стороны кровати Чонсу сначала услышал подхихикивание. Потом смешки. А потом откровенный смех, неудержимый и безостановочный. Поднявшись, Чонсу увидел интереснейшую картину: его друг катался по полу и никак не мог перестать смеяться. Он пытался сказать что-то, но у него совсем не получалось, и он продолжал смеяться дальше. Этим смехом он заразил и Чонсу, до последнего старавшегося сохранить серьезный вид, который должен был быть в подобной ситуации. Но и он не смог сдержать смех. Все закончилось тем, что у Минкё началась икота, которая совсем не могла остановиться.

– Ну-ик!-все! – все же произнес он, кое-как встав с пола и опираясь о стул. – Теперь я-ик! обязан на тебе жениться!

Не быстро закончился этот безудержный смех. И даже выходя из номера, Минкё все еще хихикал, иногда прерываясь на икоту.

Друзья отправились на первый этаж для того, чтобы выполнить крайне важное дело – позавтракать. С утра они не брали в рот ни лапшинки и вот теперь с удовольствием поедали свой законный завтрак, набрав всего, что только на подносе уместиться. Чонсу иногда отпускал замечания по поводу оборудования и обслуживания, то и дело приходя к выводу, что у них в ресторане все в тысячу раз лучше, а Минкё то и дело напоминал, что это всего лишь столовая отеля, поэтому ждать от нее многого не стоит.

– Посмотрим на Тэпхён-ян*? – предложил Минкё по окончании завтрака.

Чонсу не возражал. Да и вообще ничего не сказал, что могло означать полное согласие. И вот уже через пять минут друзья были на улице. После того, как они прошли параллельно улице Нампходон, их глазам представилось зрелище, полностью отличающееся от того, что они видели вчера вечером. Рыбный рынок Кукче, расположенный недалеко от отеля, жил полной жизнью: люди сновали туда-сюда, продавцы зазывали к своим лавочкам, обещая самый лучший товар, и так и пахло свежей рыбой и кимчхи.

Проехав немного на автобусе, друзья вышли на остановке, которая находилась ближе всего к берегу. Издалека уже можно было различить шум накатывающихся на берег волн, а в воздухе пахло морем. Этот запах нельзя было сравнить ни с чем, он заставлял почувствовать себя снова ребенком и забыть о скучных проблемах обыденной жизни. С каждым шагом по дороге, ведущей к морю, йодом пахло все сильней. В этот момент Чонсу совсем забыл о цифрах, о сметах и отчетах. Минкё изредка поглядывал на друга, совсем ничего не говоря. Они дошли до лестницы, дальше был только песок, по которому в ботинках идти было совсем неудобно. Первым это понял Минкё. Он снял свои светлые летние туфли и поставил их подальше от накатывающих волн. Немного подумав, Чонсу последовал примеру своего друга. Дальнейший путь к морю они преодолевали босиком. На пляже отдыхали редкие посетители, в море пробовали высоту волн редкие серферы. Солнце уже начинало припекать, и небольшие облачка не мешали все набирать силу.

Друзья прошли еще немного, а потом Минкё и вовсе побежал скорее к волнам. Казалось, он не на шутку собирался нырнуть в воду, так стремительно он преодолевал последнее расстояние. Чонсу же непонимающе смотрел на друга, но через три секунды сам неосознанно побежал, все прибавляя скорость. В этот момент друзья совсем не были похожи на владельцев сети ресторанов. Сейчас они напоминали маленьких детей, которых родители привезли на море во время школьных каникул. Только ног коснулась вода, Минкё засмеялся, зачерпнул немного в свою ладонь и обрызгал Чонсу. Он бы зашел еще дальше в воду, он бы поплыл, если бы не проснувшийся здравый смысл и нежелание ходить в мокрой одежде. Чонсу вытирал капли со своего лица.

– Ну мы прямо как участники из EXO, – смеясь сказал Минкё, оставаясь по колено в воде.

– Кто? – не понял Чонсу.

– Ты их не знаешь? – не поверил Минкё. – Знаменитые исполнители, между прочим. Они еще шоу выпускали, а там – на море поехали.

– Ты смотришь девчачьи шоу? – спросил Чонсу, стараясь не смеяться и сохранять всю серьезность момента.

– А это я… – вдруг Минкё стало стыдно за свою музыкальную слабость, и он начал придумывать отговорки, чтобы его мужественность оставалась непоколебимой. – Я случайно наткнулся на это видео, когда фильм искал один…

– Наверное, дораму с Кан Ха Нылем хотел посмотреть? – предположил Чонсу, не сумев сдержать смех и с трудом удерживаясь на ногах.

В этот момент Минкё почувствовал полный крах и решил резко сменить тему разговора. В противном случае Чонсу упомянет использование BB-кремов и прочей косметики. А Чонсу все смеялся и, в конце концов, не смог удержать равновесие, упав в песочно-морскую жижу. Минкё бы и обидеться на такие замечания, но он редко делал это, предпочитая усмехнуться и после этого принять совершенно серьезное выражение лица. Подождав, пока смех Чонсу не утихнет, он спросил снова:

– Не помнишь, какой сегодня день?

Чонсу с трудом поднялся, отряхнулся и непонимающе посмотрел на друга, соображая, смеется ли он над ним или стоит вести его ко врачу.

– Четверг, пятнадцатое августа. Кванбокчоль**, если тебе это важно, – на всякий случай ответил Чонсу. – Хён, ты меня пугаешь…

Он сочувственно смотрел на друга, не понимая, в чем дело. То ли американский воздух проел оставшийся разум, то ли просто заболел…

– Неважно, – отмахнулся Минкё. – Пойдем перекусим.

Это предложение Минкё делал, когда обдумывал что-то важное. Или был расстроен.

Не в духе он бывал редко, почти никогда, предпочитая грусти бессмысленный смех, так что, скорее всего, он что-то задумал, решил Чонсу, попытавшись успокоиться и не предавать значение этим странным вопросам.

*Тэпхён-ян – Тихий океан, кор.

**Кванбокчоль – Праздник возвращения света (праздник освобождения Кореи от японских войск)

Совсем недалеко от океана, в небольшом кафе, в котором было довольно много посетителей, так что друзьям пришлось потрудиться в поиске свободного места, продолжалась игра «А у нас лучше!». Чонсу подмечал мельчайшие недочеты в обслуживании и оформлении кафе, в конце всегда приговаривая, что у них бы такого ни в коем случае не было. В ответ на это Минкё только кивал, мало задумываясь, о чем говорит его друг. Он смотрел в окно, около которого располагался столик, и думал, что неплохо было бы съездить к отцу. Но возникшая вдруг идея поразила его своей гениальностью. Проявившаяся сейчас глупость Чонсу уже начинала раздражать. Минкё подозвал официантку, хорошенькую молоденькую девушку, с которой он бы не прочь был потом и вечер провести, но сначала другое.

– Суп из водорослей, пожалуйста, – сказал он, как только она подошла.

– Подождите пять минут, господин, – ответила Эрика, а именно такое имя было написано на ее бейджике.

Чонсу снова подозрительно посмотрел на друга. К нему вернулись опасения насчет его душевного здоровья. В голове завертелась тысяча вопросов, но ни один из них он не произнес. Тем временем принесли заказ, и Минкё начал с аппетитом есть темно-зеленую консистенцию.

– Минкё… – все же осторожно начал Чонсу. Друг с неохотой оторвался от супа, а на губе осталась маленькая водоросль. – Зачем ты заказал этот суп?

Минкё некоторое время смотрел на друга как на умалишенного. Неужели и сейчас не догадался? Он уже готов был задушить Чонсу или, по крайней мере, послать тарелку с супом ему в лицо, но сдержался.

– А ты так и не вспомнил?

Чонсу не на шутку задумался. Такой вид у друга заставил Минкё уже решить, что тот смеется над ним, но нет, он и правда не мог вспомнить.

– Какое сегодня число? – снова спросил Минкё. – Когда ты в первый раз поцеловался с Кёнхи?

При упоминании этого имени в глазах Чонсу появилось понимание, с каждой секундой перерастающее в уверенность и, вместе с тем, в ощущение вины. Да, тот день рождения Минкё он не забудет…

Была спета уже сотая песня на караоке. Звезды корейской эстрады могли бы позавидовать такому усердию и старанию в занятии вокалом. Была выпита уже которая бутылка соджу благодаря великовозрастному двадцатипятилетнему другу Минкё. Была предотвращена не первая драка благодаря Кёнхи и Ёндэ, девушек веселых, но умеющих сохранять благоразумие. Несмотря на то, что это был только восемнадцатый день рождения Минкё, все уже давно потеряли счет выпитым бокалам, благо следующий день был воскресеньем, и даже на хагвон* никто не собирался.

– А сейчас… – громогласно начал объявлять Чонсу, который явно перебрал еще в самом начале празднества, – сейчас прозвучит любимая песня Кёнхи «I`m your man»!

Любовь Кёнхи к SS501 была общеизвестна, многие даже подшучивали над этим, но никто никогда не пел в караоке для нее их песню. Чонсу старался изо всех сил хоть и получалось совсем нестройно и фальшиво. Он пел и приближался к ней с каждым шагом, а она не в силах был пошевелиться. Вот и последнее слово, последняя нота в динамиках… Она давно нравилась Чонсу, а алкоголь только помог освободиться чувствам. Он поцеловал ее на глазах всей изумленной публики, и вопреки всем ожиданиям поцелуй этот был долог.

*хагвон – дополнительные занятия

– Омо… – Чонсу сидел с приоткрытым ртом, а в глазах была только бесконечная вина. – Пятнадцатое августа… Твой день рождения…

С этими словами на лице Минкё появилась улыбка. Он ждал, что друг скажет что-то еще, но судя по всему, с воспоминанием у него совсем пропали слова, он не мог вымолвить и звука.

– Вспомнил, наконец, – вместо него начал Минкё. – Я же говорил, что отдых полезен. В твоей голове же теперь только цифры, а важное исчезло куда-то за океан…

– Нет, ты не понимаешь, просто новый ресторан занимает так много времени и… – вырвалось у Чонсу.

– Да-да, все это мы уже слышали, – прервал Минкё. – А теперь забудь все это. Здесь я, ты. Давай один день проведем без ресторана.

Это предложение вызвало недоумение у Чонсу. Он даже приподнял брови, услышав такие слова. Вот уже год он не мог представить свою жизнь без ресторана, проводил там дни и иногда даже ночи. Но именно из-за этого он забыл о такой важной вещи как день рождения друга, с которым провел больше половины своей жизни.

Это был солнечный день. Маленькие волны весело накатывали на берег. Редкое облако проплывало по небосклону. Редкое унылое лицо можно было встретить на улице. Это был необычный день рождения. В двадцать три Минкё понял, что счастье заключается не в обилии друзей на праздниках. Были только они и Эрика, которую они дождались после конца ее смены. Эта симпатичная девушка была стеснительна и согласилась погулять с ними далеко не сразу и только после того, как Минкё рассказал ей горестную историю о том, что совсем недавно его бросила девушка, и ему просто необходимо хоть ненадолго забыть ее в компании друзей. Чонсу еле сдерживал смех, слушая эту нелепую историю, а когда был уже не в силах это сделать, принял вид, что ему надо позвонить, и отошел в сторону. Ее доброе сердце смягчилось еще больше после посещения парка развлечений и купленного Минкё мороженного.

– Так все-таки, как ваше имя? – спросил Минкё, в сотый раз посвящая выстрел в тире девушке.

Она только посмотрела на него, подумала еще немного, что-то изменилось в ее взгляде. Был праздник, на улице было много народу, на сцене, расположенной недалеко от них, девушки исполняли простенькую песню, но ей вдруг показалось, что они совсем одни, и никого больше нет.

– Су Ён, – тихо произнесла она. А внутри Минкё восторжествовал по поводу очередной победы над женским сердцем.

– Итак, Су Ён, этот милый плюшевый мишка непременно окажется в ваших руках!

Все это время Чонсу находился в стороне. И думал он не о цифрах и планах, а о прошлом, когда были такие же встречи и такие же обещания. Ему вспомнился городок совсем недалеко от Пусана, тот самый, Кванчжу, где прошло его детство, радости и горести.

Солнце садилось. Они были в кафе. По телевизору транслировалось выступление президента с поздравительной речью, и все посетители внимали ее голосу. А Минкё все продолжал осыпать комплиментами Су Ён, которая зарделась до неузнаваемости. Вдруг Чонсу подумалось, что неплохо было бы, если бы здесь оказалось Кёнхи. В следующую секунду он сам удивился своим мыслям, ведь он давно не вспоминал ее. Не вспоминал ее, не вспоминал и Оливию, которая старалась приезжать к нему в Сеул как можно чаще, понимая, что он так занят. Его рука уже потянулась к телефону, он хотел написать хоть одно сообщение… но не смог. Сам себя он оправдал тем, что она возможно спит, и он не хочет тревожить ее сон. Вместо этого его телефон сам начал звонить. Чонсу быстро достал свой телефон, номер принадлежал их ресторану в Кванчжу. Звонил администратор, чтобы сказать, что Чонсу разыскивал какой-то мужчина в черном костюме, чтобы передать какое-то предложение о сотрудничестве. Речь заместителя была сбивчивая и неясная, Чонсу пришлось ответить, что он выезжает первым же рейсом на следующий день. По окончании разговора он хотел сказать об этом Минкё, но увидел только, что тот уже украдкой целует девушку. Решив отложить разговор на потом, он принялся слушать речь президента. В окне продолжал появляться и исчезать свет фар автомобилей.