Успешные тоже плачут, или Как я лечила головную боль, вызванную профессиональным выгоранием

Глава 7. Прогресс

Здесь внимательный читатель может спросить меня: постой, как же так? Техники и изменения, описанные в предыдущей главе, относятся преимущественно к физиологии и очевидным образом отсылают нас к методам «доказательной медицины». А как же то самое, духовное? Ведь ты как раз заявляла, что общепринятых методов «симптоматического лечения» тебе оказалось недостаточно, а необходима была фундаментальная духовная трансформация. Так где же и в чем заключается эта трансформация? – спросит читатель. Спросит – и будет прав.

Легко мне было перечислить, что надо делать, чтобы побороть головные боли напряжения. А вот с вопросом «как для этого надо думать?» – немного сложнее. Но я попробую, хотя и сама трансформация мыслей, и эффект от неё не так быстро наступают, как эффект от физических действий. Эффект духовной и душевной трансформации не так быстр, но, хочется надеяться, более устойчив.

Тот опыт, который я приобрела за последние два года, постепенно систематизировался в моей голове в набор открытий, или еще можно назвать их гипотезами. На первый взгляд открытия эти кажутся парадоксальными, но, быть может, в этом и есть критерий открытия, ведь вряд ли можно назвать открытием что-то тривиальное. Однако та же парадоксальность не позволяет мне навязывать эти открытия другим: я собираюсь только поделиться своими мыслями, а уж как читателю с ними обойтись – это каждый должен решить сам.

Также, я не хотела бы придавать своим открытиям флер научности, а точнее наукообразности. Я, право, не чувствую в себе ни компетенции, ни готовности разбираться в том, как предлагаемая мною форма мышления может работать с точки зрения нейрофизиологии или психики. Мне гораздо важнее донести здесь свои идеи так, как если бы я разговаривала со своим ребёнком или с близким другом, которые не ожидают от меня научного обоснования моих гипотез, а просто хотят, чтобы я поделилась с ними своими ощущениями и приобретенным опытом, своим душевным настроем.

Да, я все ещё нащупываю этот «правильный» душевный настрой, но если бы меня попросили описать его одной фразой, я бы, не задумываясь, ответила: «back to basics, назад к основам». Не правда ли, немного противоречиво для главы с названием «Прогресс»? Или не так уж и противоречиво, если вспомнить единство и борьбу противоположностей, инь и ян, развитие по спирали или по циклам и прочая и прочая? Я призываю назад к основам во всем: в образе жизни и мыслей, в обучении и развитии, в отношениях, в потреблении. Или вперед, к основам – кому как больше нравится!

Открытие 1. Учиться не думать не менее важно, чем учиться думать

Первое мое открытие заключается в том, что мы, похоже, слишком много думаем. Как минимум это относится к современным людям западной цивилизации. Ребенок сызмала слышит: «думай, думай», «ничего не делай, не подумав», «подумай семь раз, прежде чем что-то сделать» и так далее. Но на самом деле даже неспециалисты уже осведомлены, что для переработки и упорядочивания получаемой информации мозгу необходим период отдыха, покоя, «недумания».

Однако проблема нашего общества заключается в том, что нам с детства внушают, что именно думать сложно, а не думать – легко. А ведь это – величайшее заблуждение! Никто целенаправленно не учит детей не думать, а когда во взрослом возрасте дефицит «мыслительного покоя» приобретает масштаб психического или невротического заболевания, естественная способность не думать, «жить настоящим», «присутствовать здесь и сейчас» уже во многом утрачена, часто вместе со способностью подолгу гулять, заниматься спортом или ручным трудом. И вот глубоко урбанизированному интеллектуалу приходится заново учиться не думать: через медитацию, молитву, посещение музыкальных концертов, бег, вязание или рисование – все божественные средства хороши, лишь бы не дать человеку быть затянутым в омут невроза!

В особенности под риском оказываются люди интеллектуальных профессий. Часто, приобретя отличные навыки активной, интенсивной мыслительной деятельности, они одновременно полностью теряют способность отдыхать от мыслей, абстрагироваться, медитировать – назовите это, как хотите. Нарушается баланс в мыслительной активности человека, но только не тот, о котором родители и воспитатели «маленьких гениев» привыкли волноваться: человек кренится в сторону излишнего «думания», додумывает, дорисовывает, драматизирует, даже демонизирует жизнь и события вокруг.

Частный случай такого положения вещей как раз и описан в наблюдениях ранее здесь мною упомянутого веселого доктора скорой помощи, который подметил, что люди интеллектуальных профессий буквально впадают в панику, когда сталкиваются с какими бы то ни было неполадками в своем здоровье. Вокруг симптомов своих болезней мы, «умники», додумываем и достраиваем трагические сценарии, тем самым вызывая у себя психосоматические заболевания и практически заставляя свои нафантазированные страхи «самосбываться». Вот уж поистине «горе от ума»!

Интересно, что я ещё не успела толком сформулировать для себя данное открытие, как в мои руки попала книга «The Power of Now» («Сила Настоящего») Экхарта Толле, которая, хотя и попахивает некоторым оккультизмом, все же существенно – как я смею думать – перекликается с моими очень детскими или, лучше сказать, очень базовыми и непроработанными гипотезами. Автор этой книги говорит о том, что мы слишком много думаем, в том числе о будущем и о прошлом, в то время как нам надо фокусироваться на настоящем, причём не столько думать о настоящем, сколько жить настоящим и чувствовать настоящее, то есть максимально заземлиться. Иными словами, «назад к основам», не так ли?

Открытие 2. Неспециалистам не следует слишком много думать о том, как человек думает

Не менее ошеломившее меня открытие заключается в том, что, на мой взгляд, мы в последние годы слишком уж полюбили изучать то, как мы думаем. Доступность появившейся в открытых источниках научно-популярной литературы по теме нейробиологии и нейрофизиологии, результаты многочисленных научных исследований, потоки терминов, озвучиваемые в ходе различных вебинаров, курсов и тренингов, заставляют ненасытных горе-потребителей этой информации якобы изучать и тренировать свой мозг, с тем чтобы развивать в себе успешную мыслительную деятельность.

Многим из нас кажется, что если мы будем более глубоко изучать физиологию и биологию процесса мышления, то сможем добиться еще большего успеха, «догнать и обогнать» конкурентов. Но сдается мне, что великие энциклопедисты, просветители и ученые прошлого – Леонардо, Ломоносов, Вольтер, Дидро, Руссо или Эйнштейн – не углублялись в тонкости нейрофизиологии настолько, насколько сегодня углубляется любой дилетант-любитель, жаждущий заострить свое умение думать. Между тем, любой из упомянутых просветителей и ученых был гораздо более широко образован и обладал гораздо более гибким мышлением, чем сегодняшний дилетант, имеющий, казалось бы, самый свободный доступ ко всем знаниям общества.

Я часто задаюсь вопросом, как великие учёные прошлого могли удержать в своей голове такую широкую палитру знаний, сделать такие фундаментальные открытия, которые не снились ни современным Нобелевским лауреатам, ни тем более обывателям. И я нахожу пока единственное тому объяснение: современный человек и современное общество гораздо больше «заточены» на решение прикладных задач, на формирование комфорта и удобств, вместо того чтобы фокусироваться в принципе на познании окружающего мира. Отсюда «коммодитизация», «уберизация» любых научных идей, их адаптация для широкого круга вялых и пассивных потребителей информации, ничем в своем поведении не отличающихся от потребителей гамбургеров или «туристского продукта».

Хотелось бы, чтобы читатель понял меня правильно. Я – двумя руками за продолжение и углубление исследования и изучения биологических и физиологических процессов, протекающих в человеческом мозге. Но пусть этим занимаются «специально обученные люди» – ученые! Обычному же человеку, специалисту в иной области, достаточно, на мой взгляд, просто знать основы мыслительной деятельности. Главное – уметь мыслить! И отдыхать от мышления, кстати, тоже (см. «Открытие 1»).

Навязывание якобы «глубоких специальных знаний» о мозге дилетантам-любителям, которое маскируется под просветительство, порождает лишь игру в повышение эффективности, а не собственно повышение эффективности. А вот как раз повышения эффективности процесса мышления можно добиться простым знанием основ науки о мозге, но в комбинации с практикой, когда, не углубляясь в тонкости нейронных связей, человек сможет, тем не менее, просто на основе собственного опыта и кругозора (практического, а не теоретического) изучить и понять, как именно ему проще воспринимать, усваивать и обрабатывать информацию, в какое время суток легче работать, какой график труда и отдыха ведет именно его к наивысшей производительности.

Мне кажется, что мы все излишне увлеклись научными открытиями и теориями, но «не догоняем» в изучении практических аспектов нашего мышления, которые только и можно изучить, если мыслить, действительно мыслить, а не изучать то, как мы мыслим, если жить, а не играть в жизнь. Иными словами, мое открытие заключается в том, что попытка глубокого изучения нашей мыслительной деятельности очень часто отвлекает нас от собственно мышления и, более того, вообще от жизни.

И от этого страдает вся наша базовая деятельность, базовая активность, в которой мы мыслим на практике, а не в прототипе. А эта базовая деятельность включает в себя и изучение предметов, в которых мы являемся специалистами, и общение с друзьями, близкими и коллегами, и прогулки на свежем воздухе, и путешествия, и любование природой, и раздумья на отвлеченные темы, и многие прочие вещи, которые мы ограничиваем или вытесняем из нашей жизни, сидя в интернете или на вебинарах и слушая бесконечные наукообразные презентации.

Открытие 3. Избегать излишнего фокуса на теориях, чтобы не терять драгоценные часы, которые мы могли бы посвятить практике

Третье мое открытие по сути своей является производной от первого и второго. Возможно, для представителей бизнес-сообщества будет понятнее, если я проиллюстрирую его на примерах из сферы управления.

Я сама, будучи профессионалом в управлении финансами, прошла немало программ повышения квалификации, получила несколько ценных и ценимых в моей профессиональной среде сертификатов, прочла кучу бизнес-литературы по своей и смежным специальностям. Все эти программы обучения и книги включали в себя множество различных теорий управления, от классических и широко известных, вроде пирамиды Маслоу или SWOT-анализа, до всяческих экзотических, таких как 7S, теории X, Y, Z и прочая и прочая.

Так вот я пришла к заключению (которое никому не навязываю), что все эти теории хороши для систематизации уже имеющихся практических знаний, а в отрыве от практики – несут малую ценность. Более того, по моим наблюдениям, действительно опытный управленец редко принимает решения, основываясь в чистом виде на той или иной теории управления, или даже их комбинации.

Быть может, единственная действительно непреувеличенная ценность популярных управленческих теорий заключается в том, что как раз благодаря своей популярности они становятся взаимно-понятным инструментом обмена управленческой информацией между участниками процесса, что, согласитесь, все-таки вторичная цель, тогда как цель первичная – собственно принятие решений –едва ли достигается с помощью каких бы то ни было теорий.

К примеру, я «привязала» свою историю с головной болью к модели Кюблер-Росс, что навевает читателю, знакомому с этой моделью, определенные ассоциации, то есть помогает мне донести до него свою информацию в шаблонно-структурированном виде. Но как бы эта модель помогла мне в моей реальной истории, скажем, прогнозировать или, тем паче, ускорить стадию признания в то время, когда я еще пребывала на стадии шока? Удобно построить модель, когда смотришь назад и видишь всю картину целиком, а как точно смоделировать будущее, не зная многих переменных?

Безусловно, я понимаю всю крамольность выдвигаемой мною гипотезы, но за многие годы работы в финансовой сфере я крайне редко наблюдала, чтобы решения принимались на основе какого-либо инструмента из разряда вышеприведенных, тогда как, признаю, эти инструменты весьма часто фигурируют в управленческих презентациях. И это я еще говорю о наиболее употребимых и интуитивно-понятных управленческих теориях.

Далее, давайте возьмем нашумевшую теорию «черного лебедя» Нассима Талеба. Смею спросить: при всей своей стройности и даже очевидности – как эта теория помогла глобальному миру подготовиться к событиям, произошедшим в обществе в 2020 году, в 2022 году? И как она поможет нам подготовиться к «неизведанному завтра»? То, что в жизни человека, бизнеса, общества происходят непредвиденные события – это общеизвестный факт, но управленец, который не прошел на практике через пару-тройку таких событий, осведомлен об этом факте лишь теоретически и едва ли станет предпринимать практические шаги по идентификации потенциального «черного лебедя» и подготовке к его «прилету».

А все потому, что теория «черного лебедя» без соответствующего опыта – это просто «зеркало заднего вида», анализ того, что уже случилось. Безусловно, то, что уже случилось, позволяет нам предположить, что это может случиться опять, но поверьте – чтение книг о том, что уже случилось, никогда ещё никого не научило прогнозировать то, чего ранее не случалось никогда. Только собственный опыт и интуиция (опять-таки основанная на опыте) могут быть в этом полезны.

Пожалуй, лучше всего я могла бы проиллюстрировать эту позицию собственными наблюдениями за поведением инвесторов в долговые инструменты некого условного эмитента X. X допустил дефолт пятнадцать лет назад. С тех пор его финансовое положение существенно поправилось, но история давнего дефолта давит на ставку займа, поддерживая ее на сравнительно высоком уровне. Фундаментально облигации X выглядят весьма привлекательными с учетом такой завышенной доходности, и в инвесторах, как всегда, жадность борется с трусостью.

Так вот, потенциальные инвесторы в облигации Х распределяются по трем группам в зависимости от их практического опыта. Первая группа – инвесторы старшего поколения, потерявшие значительные средства на вложениях в обязательства X пятнадцать лет назад. Они, скорее, будут склонны отказаться от новых инвестиций в Х. Вторая группа – инвесторы с таким же длительным опытом, как и в первой группе, но которым удалось тогда, пятнадцать лет назад вовремя «выскочить» из инструментов Х и избежать убытков. Такие инвесторы будут скорее готовы снова взять определенные риски на Х. Ну и, наконец, третья группа наиболее «жадных» до риска Х инвесторов, те, для кого дефолт пятнадцатилетней давности – это «дела давно минувших дней», случившиеся до того, как эти инвесторы вообще впервые пришли на рынок. Нетрудно заметить, что эти три группы инвесторов в одной и той же ситуации, обладая одной и той же рыночной информацией и наверняка будучи наслышанными о теории «черного лебедя», принимают кардинально различающиеся управленческие решения лишь с учетом своего практического опыта. Спрашивается, как им помогло знание о «черных лебедях»? Да никак!

Иными словами, я беру на себя смелость поставить под сомнение изучение искусственно «высосанных из пальца» бизнес-теорий и предлагаю освободить себя, свое время, свои мозги для большего погружения в практику. Знаете ли, многие мастерски катаются на велосипеде, не очень задумываясь, как он устроен. И никто еще не доказал, что инженеры в среднем лучше катаются на велосипеде, чем гуманитарии. В бизнесе, в любом другом виде деятельности тоже есть немало аналогичных примеров! Никакие теории и книги не научат человека достоверно прогнозировать и быстро реагировать, если у него нет практического опыта.

Читатель спросит меня, какое отношение данное – соглашусь, выглядящее довольно дискуссионным – открытие имеет к моей головной боли и к моему профессиональному выгоранию. Все очень просто. Работая на свою крупную международную компанию, я постепенно начала чувствовать, что в работе мне слишком много времени приходится уделять бумаготворчеству, теоретической, формальной и бюрократической стороне процесса, в то время как объем добавленной стоимости в моей работе постепенно сжимался. Это меня разочаровывало, утомляло и раздражало.

Я с огромным удовольствем общалась со своими коллегами и бизнес-партнерами на прикладные темы, доводила конкретные проекты и задачи до заданного результата, но колоссальное количество формальных отчётов стало мною восприниматься как балласт, занижающий приносимую мною пользу. Именно когда я занималась бюрократией, предписанной моими рабочими инструкциями, когда чувствовала, что без пользы трачу ценное время своей жизни, именно тогда начинались мои вполне осязаемые головные боли. Ощущение утраты ценности жизни и деятельности – вот что явилось причиной профессионального выгорания. Уверена, многие меня поймут.

Если продолжить тему «борьбы» со сложными теориями в пользу простой и понятной практики, я хотела бы остановиться на вопросе преодоления кризисов. Я прошла через несколько явных и, возможно, еще большее количество скрытых кризисов. Какие-то из них были моими личными, какие-то – инспирировались событиями в обществе. И я заметила, что важнейший девиз выхода из очередного кризиса – опять же, back to basics, назад к основам.

Скажем, в мире финансов во время кризиса 2008 года этот подход реализовался посредством переоценки рисков сложных структурированных финансовых инструментов. Но – если посмотреть более широко – разве не является очевидным решением социальных, экологических, управленческих, этических и личностных кризисов отказ от любых надуманных, искусственных концепций и надстроек, от любых интриг и фальши, возвращение к природе и к разумному потреблению различных ресурсов (если относиться к нему не как к хайпу, а как к базовому принципу существования человечества). «Экологичность», разумность, целесообразность, честность и умеренность во всем – в отношениях с окружающим миром и в межличностных отношениях, в отношениях между нациями и в сохрании культуры, в бизнес-отношениях, наконец.

Можно продолжить этот список, сделав особый акцент на «экологичных» отношениях в семье и «экологичном» воспитании детей. Оторвать ребенка от компьютера и гаджетов, помочь более тщательно подобрать книги и познавательные материалы, а в высвободившееся время – возвратить его на дворовую площадку, к сверстникам, на лоно природы – в лес, в поле, в деревню, на море или на реку. Мы и сами нуждаемся в том же, недаром же набирают популярность пешие походы и экологический туризм как бегство от урбанизации назад, к основам.