Читать книгу: «Зов разлома», страница 3

– Ну? Что смотрим? – буркнул домовой. – У меня дома дел невпроворот, а я тут на вас любуюсь.

– А действительно, княже, сейчас и оценим, как твоя внучка готовит.

Сглотнув слюну, Эйрик взял ложку и пододвинул тарелку. Он осторожно попробовал похлёбку на вкус, выдержал паузу и пошёл активно работать ложкой. Князь тоже пододвинул к себе тарелку.

Похлёбка была горячая, густая и очень вкусная. Кусочки мяса дополняли крупа, капуста, морковка, лук. Еда вроде не мудрёная, а приготовлено было мастерски.

– Всё, что ли? – Эйрик заглянул в горшок, надеясь на добавку.

– Наша хозяюшка на еду не жадная. – Прошка зыркнул на Эйрика. – Сейчас ещё достану.

И точно – покопавшись в корзинке, домовой выставил на стол глиняную латку с крышкой. Сдвинул её и продемонстрировал запечённую брюкву, к ней шёл нарезанный окорок, а под конец Прошка достал крынку с квасом. Эйрик поделил новые блюда между собой и князем, плеснул в кружку кваску и продолжил работать ложкой. Князь ел чуть медленнее; лицо его выражало сомнение. Когда всё было съедено, Прошка забрал посуду и исчез так же важно, как и появился.

– На ужин, князюшка, не опаздывайте, – напомнил он.

– Теперь понял, о чём я? – спросил Гостомысл.

– Понял, – кивнул Эйрик. – Слушай, если что, я первый к тебе сватать её приду – любого внука выбирай. Это ж мастерица какая. Да таких девиц днём с огнём не сыщешь. Поклон тем, кто воспитал её для тебя, княже.

Гостомысл устало хлопнул себя рукой по лбу.

«И о чём он только думает? Кстати, а что там на ужин?..»

Глава 5

Утро полностью вступило в свои права. Хельга подошла к столу, собрала посуду и сгрузила её в лохань. Тут же нашлась и совсем высохшая крапивная мочалка – видимо, мытьём посуды в доме себя не утруждали. Щёлкнув пальцами, сложив вместе три красных искорки магии, она направила их на лохань и тем самым подогрела воду.

Сзади что-то грохнулось на пол. Хельга повернулась и увидела огромные от удивления глаза домового, он пытался что-то произнести, показывая пальцем на лохань.

– Проша, ты чего? Ударился? – на всякий случай поинтересовалась она.

– Ты колдовать умеешь! Как домовой! – восстановив дыхание и встав на ноги, выпалил Прошка.

– Так и ты умеешь, – пожала плечами Хельга и вернулась к лохани, – но я же от этого не падаю.

– Но ты человек, не домовой, – не унимался Прошка. – Недоступна тебе наша магия, не бывает так!

– Шумный ты, Проша, – вздохнула Хельга. – Я всегда с домовыми жила, они меня всему и научили. Может, вы просто раньше не учили никого, поэтому никто и не умеет? Сколько ты знаешь людей, кого домовые в своей семье вырастили?

Прошка задумался. Он и правда никогда не слышал про домовых, которые приняли бы в семью человека. Даже в сказках, преданиях, песнях, частушках. А всё потому, что домовые намного меньше людей, какое тут воспитание?

«Значит, хозяюшка особенная. – Прохор довольно расправил плечи. – Я теперь не просто княжеский домовой, я домовой внучки князя, которой доступна магия. Пусть это и магия домовых, но покажите мне ребёнка, который в шесть лет колдовать умеет! Разве что младший сын Рорика, которого все гением считают, тот в пять лет уже магию освоил, но это исключение из правил».

– Хозяюшка, а как давно ты магией нашей владеешь?

– Да что себя помню, – не поворачиваясь ответила Хельга.

Когда девочка закончила, домовой уже отдышался, и его вид стал торжественно-важным, словно его назначили как минимум хранителем Восточных Земель. Правда, Хельга на столь важную деталь внимания не обратила. Во-первых, она не считала свои возможности уникальными, а во-вторых, ей предстояло впервые выйти на улицу к людям.

– Проша, а скажи мне, цены тут на продукты какие? Лавочник меня не обманет? И дорогу к нему ты знаешь? – обратилась девочка к домовому.

– Да как же не знать? Я тут в граде все дороги знаю, да и лавочник, хоть и хитёр, родню князеву обмануть побоится. А цены на продукты разные, – на одном дыхании выпалил Прошка. – А коли сомневаешься, давай к базару прогуляемся, цены узнаем, разговоры послушаем, а там и к лавочнику дойдём.

Хельга согласно кивнула.

«Наконец-то я город увижу и людей послушаю, чем живут и о чём говорят. Это ж интересно-то как!» – в мыслях радовалась Хельга.

В тот момент, когда князь покидал лавочника, Хельга, посадив Прошку в свою корзинку, вышла из дома и направилась к причалам, где с утра открывался базар.

– Так, тут налево поверни, а тут через дорогу, а теперь прямо, пока в ворота не упрёшься – это и будет базар, – руководил из корзинки домовой.

Хельга, хоть и старалась выглядеть невозмутимо, да где там. Она с интересом рассматривала дома, огороды, дорожки, детей, играющих в непонятные для неё игры; женщин, которые шли на рынок за покупками; мужчин, что с серьёзными лицами плелись по своим делам. Возле трактира спал хорошо погулявший ночью выпивоха. Всё это было так ново и интересно, что Хельга только чудом не врезалась в прохожих.

Наконец они дошли до рынка, и Хельга восхищённо замерла: чего там только не было! Рыбаки прямо с лодок продавали только что выловленную рыбу: белуга и осетрина, стерлядь и севрюга – для тех, кто побогаче; плотва, сомы, судаки, сельдь – для людей попроще. А на прилавках можно было найти яблоки, сливы мочёные, капусту свежую, капусту солёную, репу, брюкву, редьку, горох, бобы. Торговали мясом и крупами, пряниками и коврижками, калачами и гречневиками с маслом, мёдом и патокой. Хельга тихонечко стояла около прилавков, слушая торговцев и покупателей. Те бились за каждую вешку в цене, и, видимо, этот процесс доставлял удовольствие как одним, так и другим. Там, где торговали специями, народу было меньше, но и цены были выше: это товар не для каждого. Девочка пропустила ряды с тканями и украшениями. Сарафанов у неё было два, а в украшениях она так и вообще не понимала ничего. «Какая в них польза, если съесть нельзя?» – посудила девочка.

В молочных рядах было много женщин. Хельга оглядела творог, сметану, сливки, молоко, варенец, ряженку и погрустнела: денег у неё не было.

– Пойдём, Проша, я всё запомнила, иначе с обедом опоздаем. Куда идти? – позвала она домового.

– Как выйдешь из ворот, направо и прямо, до площади. Увидишь каменный дом, это и будет лавка Елисея. Все известные семьи в городе там закупаются – любую диковину там найдёшь, – развалившись в корзинке, сообщил домовой. – Да не бойся, я с тобой, в обиду не дам.

Как и сказал домовой, минут через двадцать Хельга вышла на городскую площадь. Кроме известной лавки там располагались лавки травников, дом мага-погодника и гильдия бытовых магов. Рядом стоял навес, под которым по вечерам выступали приезжие комедианты. Но пока была тишина: слишком рано для веселья.

Девочка робко заглянула в лавку и восхитилась: «Какая огромная! Не базар, конечно, но продукты были такие же, да ещё и красиво уложены».

– Что тебе тут надо, мелкая? – спросил мальчишка-подручный. – С родителями приходи, если у них деньги есть, а так не мешай.

– Мелкий тут только ты! Да ещё и глупый, и сопливый, – показался из корзины домовой. – Ты глаза свои протри, не видишь, внучка князя пред тобой! Это ж что за тунеядцев Елисей набрал, которые покупателей гонят?

– Проша, успокойся. – Девочка попыталась засунуть домового в корзину, правда, безуспешно. Оскорблённый до глубины души Прошка прятаться не желал, а вот продолжать словесную битву – как раз наоборот. – Откуда же ему знать, кто я? – снова пыталась угомонить воинствующего домового Хельга. – Он и видит меня впервые.

– Откуда? Да князь же сказал, что зайдёт к лавочнику, предупредит про тебя. Это ж, получается, злодеи против слова княжеского пошли! Да я к воеводе жаловаться пойду! К стражникам, к дружинникам! – Прошка на секунду замолчал, пытаясь вспомнить, кому он ещё может пожаловаться, а Хельга, воспользовавшись моментом, закрыла домового косынкой.

– Вы извините Прошу, уж очень он интересы князя блюдёт, вот и не сдержался, – улыбнулась она.

На шум уже вышел сам лавочник Елисей. Увидев маленькую девочку в зелёном сарафане с корзинкой, из которой слышалась отборная брань, он наклонился к посетительнице.

– Так это ты у нас внучка князева? – с улыбкой поинтересовался лавочник.

– Глаза свои протри… – Из корзинки показалась голова Прошки, готового продолжать, но, увидев Елисея, он моментально убавил воинственность. – Здравствуй, Елисей, что ж ты за работников набрал? Нас из лавки чуть не выставили.

– Ну прости малого, не узнал он вас, – лавочник продолжал улыбаться, разглядывая девочку и домового. – Так чего изволите?

– Муки по полпуда пшеничной, овсяной, гречишной, ржаной. Мёду четверть ведра, патоки столько же. Овощи – репа, брюква, морковь, лук, капуста. Крупа – ячневая, перловая, гречневая, пшено, рис. Мясо – свинина, курица, говядина. Специи – перец, гвоздика, тмин. Слива сушёная, солёная; яблоки мочёные и сушёные; абрикосы, если есть; хмеля фунт. А ещё мне молока две бутылки надо. – Хельга наморщила лоб, вспоминая, не забыла ли чего. – Да изюм и орехи; яиц два десятка; бочонок стоялого мёда; капусту квашеную пластовую; хлеба два каравая. Масло – сливочное, льняное, конопляное. Окорок небольшой.

Лавочник изумился. Когда князь предупреждал о её приходе, Елисей не сомневался: будет девочка ленты, игрушки да бусики выбирать. Но эта, словно ключница, перечислила список продуктов. Никакими игрушками и не пахло. Всё серьёзно и по делу. «Чудные вещи на этом свете творятся», – подумал Елисей.

– Идёмте, посмотрим, что у вас есть, – позвала девочка, выведя лавочника из оцепенения.

Что ещё удивило лавочника – девочка торговалась за всё: за каждый пучок зелени, за каждое куриное яйцо.

– И это свежая курица?.. – насупившись вещала Хельга. – Нет, так не пойдёт. Какая резана? Пятьдесят вешек ей красная цена.

– Да вы что! – втянулся в спор Елисей. – Она ещё утром бегала, свежайшая, уверяю вас. И одна резана – отличная цена. И то! Только из-за моего глубокого уважения к князю.

– Утром какого года? – не сдавалась Хельга. – Когда мой дедушка ходить учился? Охотно верю. Но согласна за беспокойство накинуть ещё десять вешек.

Через час довольные собой Хельга и Елисей стояли у большой кучи продуктов. Девочка ещё раз глянула на список и цены, забрала себе копию и поклонилась лавочнику.

– Спасибо вам, дяденька Елисей, за науку и помощь.

– Да я что ж, мы всегда за радость, – растерялся лавочник. – Сейчас и вас, и покупки ваши сразу к дому доставим.

Лавочник достал небольшой предмет, использовал заклинание – и открылся портал. Тогда Елисей магией переместил покупки в портал, а вслед за ними в него шагнула девочка.

– Хороша внучка у князя, – улыбнулся лавочник и, дав подзатыльник мальчишке, с которым ругался домовой, добавил. – Учись, как торговаться надо.

– Батя, да откуда ж я знал, что она внучка княжеская… – насупился мальчишка. – Маленькая, в сарафане простом и торгуется, как тётка на базаре.

– Может и маленькая, а вот что семье нужно – знает как взрослая: ничего лишнего не взяла и ничего лишнего не заплатила. Да и собой хороша – глаза большущие, а коса какая. Эх, а ты всё «сарафан, сарафан». – Лавочник потрепал сына по голове. – Тебе десять лет, а ты даже на репу цену не запомнишь.

– Да как её запомнить, если она постоянно меняется, – возразил мальчик. – И вообще, это просто убыток, а не покупательница.

* * *

Хельга вышла из портала почти напротив крыльца. «Удобно-то как!» – восхитилась девочка.

– Проша, мясо на ледник, крупу и муку – в амбар, овощи – в погреб, – распорядилась она. – Мёд простой и патоку – на кухню, а стоялый тоже в погреб, вдруг гости к дедушке приедут. И давай побыстрее. Я пока готовить пойду, а то не успеем к обеду.

Прошка с рвением бросился наполнять пустые закрома, а Хельга отправилась на кухню.

К полудню на столе дымилась ароматная похлёбка, в латке шипела и брызгала маслом запечённая брюква. Хельга собрала несколько искорок, кинула их на нож – и тот как по команде тонко нарезал окорок под немое восхищение Прошки.

– Похлёбка пусть ещё часок настоится. – Хельга вернула горшочек в печь. – А ты, Проша, хлеб порежь да посуду приготовь. На двоих возьми: дядюшка Эйрик ведь тоже там.

– «Дядюшка Эйрик» и дома может поесть, – буркнул домовой, – у нас тут не харчевня.

– Не жадничай, – девочка улыбнулась, – посмотри, какой я горшок похлёбки наварила – нам с тобой на два дня хватило бы.

Через час Прошка, взяв зачарованную корзинку, направился к порталу.

«Хозяюшка дала задание накормить князя, а кто с этим лучше справится, если не я, Прохор, домовой работящий и хозяйственный?»

Хельга поместила в печку горшок с гречневой крупой, предварительно щедро посыпав её жаренным на сале луком. Потом поставила выпекаться на жаровне колобки с тмином.

Поскольку до вечера времени оставалось порядочно, Хельга решила осмотреть садик перед домом и огород. И тут её ждало полное разочарование. В садике если когда-то и росли цветы, то это явно было ещё до её рождения. Сейчас там цвели одуванчики, злодейски выглядывали уже большие листья лопуха и призывно тянула свои листья крапива.

«Ну зато в лес не надо за травами идти, – постаралась найти хоть что-то позитивное в этой ситуации девочка. – Вот бы кто обкосил мне эту красоту…»

Только она собралась на огород, как послышались какой-то шум с дороги и чьи-то причитания. Судя по голосу, ребёнка.

Хельга отложила осмотр огорода и направилась к калитке: посмотреть, что случилось. Однако, как она поняла уже через пару минут, ничего существенного не произошло. У мальчишки-молочника сломалась тележка и укатилось колесо. Он старался удержать тележку ровно, иначе две корчаги с молоком разбились бы. А колесо откатилось довольно прилично, и вернуть его не было возможности.

– Что ж ты, дурной, на сломанной тележке молоко повёз? – Хельга подошла к колесу и покатила его к тележке. – Да и кто развозит его в самую жару? Наверное, скисло всё. Тележку ещё чуть приподними.

Девочка надела колесо на ось, и мальчик наконец разжал руки.

– Не твоё дело. Помогла – топай, – буркнул он.

– Да я уйду, а ты что будешь делать? Ступица-то развалилась. – Она развернулась и пошла к дому.

«Вот и помогай после такого людям. Ещё и нагрубили».

Хельга свернула в огород и поняла, что тот мало чем отличается от садика, разве что крапива повыше да лопухи пожирнее. Это значило, что никаких овощей по осени у них с дедушкой не будет, придётся всё покупать впрок.

Заглянула она и в баню, большую-высокую, поняв, что ей тоже не пользуются. Печка вся растрескалась, а бочка для воды совсем рассохлась.

«Хорошо хоть колодец рабочий, иначе воду пришлось бы с улицы таскать. А где же бельё стирают? А как же баня по шестицам? Что ж у дедушки всё не как у людей?»

На обратном пути девочка увидела странное шевеление возле калитки. Молочник всё ещё копошился со своей телегой. Правда, корчаги с молоком он предусмотрительно снял и поставил в тень забора.

Хельга аккуратно сорвала несколько самых высоких кустиков крапивы, оборвала с них листья и разложила в тени дома. Занятая своими мыслями, Хельга даже не повернула голову в сторону мальчика. Она стояла, вспоминала рецепты. Затем продолжила начатое – нашла возле амбара подходящую деревяшку, обстучала об неё стебли крапивы и ловко сплела новую мочалку, чтобы мыть посуду. Осмотр сада и огорода не принёс ничего интересного. Всё было забыто и заброшено. Девочка направилась к дому, но услышала всхлипывания возле калитки. Это плакал молочник.

«Разве мальчики плачут? Они грубят, толкаются, ругаются, дерутся, играют в свои непонятные игры, дёргают девочек за косы, но никогда не плачут. – За свою жизнь Хельга не видела ни одного плачущего домового. Да и хозяин их дома никогда не плакал. Хельга задумчиво потопталась на месте. – Может, уйти в дом? Странный этот молочник: то ругается, то плачет…»

Поразмыслив пару минут, девочка всё же направилась к калитке. Мальчик всё так же сидел возле неё. Сломанная тележка стояла рядом. Хельга обошла мальчика, подошла к корчагам и приподняла холст.

– Скисло у тебя молоко, – резюмировала она. Мальчик только кивнул. – Родители ругать будут: тут наверняка две дойки – вечерняя и утренняя. И кому ты его вёз?

– На рынок, – мальчишка шмыгнул носом.

– Рынок? Какой рынок? Уже и обед прошёл. Утром молоком торгуют, по холодку. Можешь корчаги у меня за калиткой поставить, доехать до кузнеца, уделать тележку, а потом забрать. Всё равно хуже уже не будет.

– У меня денег нет кузнецу заплатить, – мальчик совсем понурил голову.

– И что делать собираешься? Сидеть тут, пока родители искать не станут? – поинтересовалась девочка.

– Нельзя мне домой, там мамка и сестрёнка денег ждут: мы сегодня залог за корову отдать должны. Мама приболела, на рынок не смогла пойти, я думал, справлюсь, а оно вон как получилось. Ты извини, что нагрубил. Ты мне помогла, а я… – зашмыгал носом мальчик.

– Да, некрасиво получилось, – согласилась Хельга. – Только что ж у вас за залог, что двух корчаг с молоком на выплату хватит?

– Отец по весне ещё на западные земли за янтарём уплыл, под залог нашей коровы две гривны взял, ладью нанял, только больше мы его и не видели. Глава разрешил нам частями выплачивать: наша корова самое хорошее молоко по всему нижнему городку даёт. Мамка каждое утро на рынке торгует. А тут простудилась, деньги травникам отдали, а долг платить никто не отменял, вот я и решил помочь – забрал молоко и поехал.

– Бестолковый ты, – вздохнула Хельга и присела рядом на траву. – Молоко недорого стоит, ну сколько бы ты заработал? Самое большее сорок вешек. Надо было на холод выставить, сливки снять, из них сметану сделать, а с обрата творог – тут уже на резану мог бы рассчитывать. А на сыворотке бы блинов испёк. Да, плохой из тебя хозяин. Раз отца нет – ты за главного. А ты на матушку всё свалил.

Мальчик молчал: права девчонка. Он сам не понимал, с чего вдруг решил, что сможет сам продать молоко, да ещё и так поздно.

– Я бы забрала молоко, хоть оно и скисло, да вот денег у меня нет, – поразмыслив, сообщила Хельга. – А дедушка поздно придёт. Можешь за деньгами утром прийти? Тридцать вешек у него возьму.

– За две корчаги тридцать вешек?! – изумился мальчик. – Да ты просто грабитель.

– А ты посчитай. Молоко скисло – не продать, а к дому повезёшь, так вообще испортится, – пожав плечами, ответила девочка.

Мальчик задумался. Деньги, которые предложила девочка, совсем не большие, но выбора у него не было, иначе корову, их кормилицу, заберут.

– А как мне тебя завтра найти? – поинтересовался мальчик. – Ты чьих будешь?

– Здесь я и буду, – девочка показала рукой на терем, – князь Гостомысл – дедушка мой.

– У князя только внук – всем известно, – насмешливо хмыкнул мальчик.

– Проша! – громко крикнула Хельга, повернувшись к дому.

Не прошло и минуты, как на крыльце появился рыжий домовой. А увидев девочку, поспешил к ней.

– Хозяюшка, да что ж ты на земле-то сидишь, простынешь же, дедушка твой опечалится, – запричитал он.

– Проша, скажи этому мальчику, кто я, – попросила девочка.

– Как кто? – изумился Проша. – Внучка князя. А это кто вообще такой? Что у нашего дома забыл?

– Молочник это, вот за молоко торгуемся, – пояснила Хельга. – Надо у дедушки тридцать вешек взять и завтра за молоко заплатить.

– Надо так надо. Скажу, как вернётся, – успокоился домовой. – А молоко куда?

– На кухне поставь, потом решу, что делать с ним, – Хельга махнула рукой в сторону дома. – А ты про меня можешь у лавочника Елисея спросить или у дядюшки Эйрика.

– Я и так тебе верю, – кивнул мальчик. – Кто же рыжего домового нашего князя не знает? Он на весь город такой один. Меня, кстати, Северин зовут.

– А меня Хельга. – Девочка встала. – Ты иди домой. Матушка наверняка переживает, куда ты пропал, а у меня теперь работа.

Девочка вошла в ворота, а мальчик аккуратно потащил сломанную тележку домой.

«У князя внучка есть… Вот это новость так новость. А по виду и не скажешь: маленькая, шустрая, почти как обычная девчонка».

Глава 6

Хельга отлила в большой горшок кислое молоко и кинула туда корочку хлеба – чтобы простокваша к утру поспела. Остальное разлила по крынкам: пусть стоит на творог. Закончив с молоком, достала колобки, выложила их на деревянную доску, смазала маслом и накрыла льняным полотенцем. Довольная, что успела со всеми делами, она собралась прогуляться по дому. В этот момент раздался стук в дверь. Изумлённая Хельга отворила её.

На пороге стояла дородная женщина в годах, а из-за её юбки выглядывала толстенькая конопатая девочка с тонкими, словно лучинки, косичками. Женщина улыбнулась, и Хельга услышала уже знакомый вопрос:

– Так это ты у нас внучка князева?

Голос у женщины был низкий, бархатный – Хельге понравился. И одета она была довольно богато. Рубаха была не льняная, а хлопчатая с большим количеством вышивки. Такая же вышивка шёлковой нитью шла по сарафану, а поверх сарафана была накинута душегрея из тончайшего кружева. Хельга быстро пробежала глазами по вышивке.

«Странно, у нас в скиту каждый рисунок на одежде оберегом был, а тут разве что для красоты. Цветочки, листики какие-то… Да такими и анчутку не отгонишь».

Пауза затянулась. Девочка поклонилась гостье: нельзя, чтобы дедушку обвинили в её плохом воспитании.

– Я внучкой буду, – улыбнулась она как можно приветливее. – А дедушки дома нет – будет поздно.

– Знаю, что поздно, – женщина тоже улыбнулась, – поэтому меня к тебе и послали. Помощник князя Эйрик, муж мой, вестника прислал. Сказал проверить, как ты тут одна на хозяйстве справляешься, да ужином накормить. Дед твой от нас тебя и заберёт. Вышемила меня зовут.

«Справляешься? – Хельга на минуту задумалась. – За продуктами сходила, обед и ужин приготовила, полы вымыты, посуда тоже. А вот бельё не разобрала, с баней ничего не решила, в огороде сорняки скоро с меня ростом будут. Так справляюсь я или нет?»

Из раздумий её вывели шум и писк из кухни. В эпичной битве сошлись девочка и домовой.

– А ну! Кыш от стола, мышь прожорливая! Это что же, в дом зайти не успела, а уже по столам шаришь?! – грозный домовой, вооружившись ложкой, отгонял от стола гостью.

– Тебе что, колобков жалко? – девочка пыталась ухватить колобок, пряча за спиной другой, взятый ранее.

– А ты на ужин князя не разевай роток! Ишь, шустрая, даже не поздоровалась, а сразу за стол.

Прошка ловко стукнул девочку по протянутой кисти ложкой. Девчушка отдёрнула руку и развернулась к женщине.

– Бабушка, а Прошка мне колобок не даёт! – захныкала было она, но, увидев сердитое лицо женщины, замолчала.

– Забава! Стыд-то какой, тебя дома не кормят, что ли? Или ты забыла, зачем мы сюда пришли? – мягкий голос женщины моментально стал строгим. – Это что же ты нас перед внучкой князя позоришь?

– Мы пришли позвать её на ужин, – ничуть не смущаясь ответила похитительница колобков. – А смысл её звать, если у неё дома вкуснее, чем у нас?

Хельга молчала, не зная, что делать.

«С одной стороны, Проша прав: нечего дедушкины колобки таскать, иначе что мне вечером к каше подавать? А с другой – что, если их прислали, чтобы я их накормила? Вдруг перепутали всё?»

– Вы, может, пообедать хотите? – наконец предложила Хельга. – У меня похлёбка осталась и брюква печёная.

– А почему бы и нет? – Забава отодвинула стул и стала на него усаживаться.

– Обойдёшься. – Вышемила сняла девочку со стула. – Это внучка моя, Забава, не серчай на неё, очень уж покушать любит.

– Заметно, – кивнула Хельга.

– Ничего я не толстая! – нахмурилась Забава. – Матушка говорит, что через несколько лет подрасту, стану ладная и красивая.

– Ну раз матушка сказала, то так и будет, – кивнула Хельга: она была готова согласиться со всем, лишь бы гости дорогие ушли восвояси.

– Идём, милая, – улыбнулась Хельге Вышемила, – мы тебе город покажем да с семьёй познакомим. Хоть и дальняя, а всё родня.

Соблазн посмотреть город пересилил всё недоверие к гостям. Хельга дала Забаве ещё один колобок, та довольно показала язык домовому. Прошка щёлкнул пальцами – и тесьма, которая удерживала у девочки на ногах лапотки, расплелась. Забава запнулась, и если бы Вышемила не успела её поймать, то нос гостьи встретился бы с полом. Хельга взглянула на эту безмолвную битву, потом в полной растерянности перевела взгляд на Вышемилу. Эти двое – девочка и домовой – явно не ладили друг с другом. Но женщина только вздохнула, завязала тесьму на обуви внучки и, крепко держа Забаву за руку, вышла из терема на улицу. Хельга последовала за ними. Уж очень ей хотелось посмотреть город и на то, как живёт Эйрик и его восемь внуков.

Через пару минут девочка поняла, почему Вышемила так крепко держала Забаву за руку. Та просто не могла идти спокойно: подпрыгивала, крутилась, прыгала на одной ноге. Хельге даже казалось, что если женщина её отпустит, то Забава за секунду долетит до конца улицы и ещё и успеет вернуться.

– Вот, смотри, первый дом от вас – это дом нашего воеводы. Как он воюет – непонятно. Он толстый и ленивый, и стражники у него около ворот всегда спят. Тятя говорит, что мимо них и комар не пролетит, а мне кажется, там медведь пройдёт, они и не заметят. А за ним, да, вон тот дом, как комод, – это Квашонкины, они самый вкусный хлеб в городе пекут. – Тут Забава на минуту замолчала: затолкала в рот колобок, быстро прожевала и продолжила. – Ну или пекли. У них таких колобков нет. А ты пряники печь умеешь? А вот дом Сыроделовых – сразу понятно, чем занимаются. У них сыроварни прямо на берегу Мошки находятся. Деда говорил им близко не ставить: половодьем снесёт – так ведь не послушали. А вот тут дедушкин друг живёт. У него несколько ладей рыболовных, но они на озере стоят.

Хельге казалось, Забаву не остановить: она рассказывала о каждом доме, задавала вопросы, и её даже не интересовал ответ. Но вот озеро…

– А что такое озеро? – наконец успела вставить слово Хельга.

Забава от удивления аж остановилась и задумалась: «Неужели есть кто-то, кто не знает наше озеро? Непорядок».

– Бабушка, а можно мы на озеро сходим, Хельге покажем? Она даже не знает, что это такое.

– Нет, – отрезала Вышемила, – нам и прошлого раза хватило, когда ты лягушек целовала. Посмешище на весь город.

– Так я ж богатыря искала! – ничуть не смутившись ответила Забава. – Богдан мне так и сказал, что у нас на озере богатырь заколдованный есть, и если дева его поцелует, то заклятие спадёт, и богатырь станет её женихом. Вот я и искала.

– А потом всю ночь от тебя лекарь не отходил: так тебя тошнило! Как ты вообще в эту ерунду поверила?! – рассердилась Вышемила. – И Богдану надо розгами прописать по одному месту, чтобы всякой ерунде тебя не учил.

У Хельги аж глаза округлились от удивления: «Ого, богатырь заколдованный! А Забава и целоваться умеет? Как же всё интересно!»

– Забава, а богатырь-то тебе зачем? – поинтересовалась она.

– Как зачем? – Забава взглянула на Хельгу. – Пирожки мне покупать, пряники, сайки. Богдана, брата моего, гонять, когда тот меня задирает. На Ярилин день со мной через костёр прыгать. За грибами и ягодами со мной ходить, корзину таскать. Да много для чего.

– Да, – кивнула Хельга, – действительно нужен. Так ты богатыря-то нашла? А там на озере лягушки остались? Мне бы тоже богатырь не помешал: огород весь зарос и баня развалилась.

– Да какие богатыри на озере?! – не на шутку рассердилась Вышемила. – Наврал Богдан с три короба, подшутил над Забавой, а она и рада стараться с лягухами целоваться, тьфу!

– Не верь ей, – шепнула Забава Хельге на ухо, – у неё просто дедушка есть, ей богатыря не положено. – И уже не шёпотом. – О, а вот и наш дом.

Дом Эйрика Белозёрова был побольше княжеского терема. От основного здания отходили два жилых двухэтажных флигеля, в них проживали сыновья Эйрика со своими семьями. Дом был большой, добротный. В стороне стояли амбар и скотный двор. Кругом сновали дворовые: женщины в больших корзинах тащили постиранное бельё, ключница спорила с поваром, кузнец подковывал огромного, как гора, жеребца. Было шумно, людно и весело.

– А где ваш домовой? – покрутив головой и не обнаружив оного, поинтересовалась Хельга.

– Да кто ж его знает? – ответила Вышемила. – Дел у него много: дом огромный. А вот и тебя встречают.

Хельга увидела, как из флигелей выбежали дети – три мальчика и девочка – и направились в их сторону.

– Забава! – Мальчик, почти на голову выше Хельги, пробежал мимо неё. – Ну? Где она?

– Забава, а у неё правда борода как у князя, и она такая же страшная? – переведя дыхание, поинтересовалась девочка.

Хельга потеряла дар речи и на всякий случай спряталась за Вышемилой.

– Да вот она! – Забава вытолкала Хельгу. – Наврал Богдан, ничего она не страшная, и бороды нет. Вообще всё наврал. Вот вернётся с училища – я ему устрою!

– Доброго дня, – поздоровалась Хельга, надеясь, что компания не начнёт приставать к ней в поисках бороды.

– Так она обычная! – оглядев Хельгу с головы до пят, резюмировал мальчик. – А я Богдану за рассказ пряник отдал…

– Ну мы с него спросим, – заявила Забава. – Хельга, не трусь, это мои братья. Игнат – родной, как и Богдан, а Бальд и Добрыня – двоюродные, Голуба – их сестра. А есть ещё Дара и Светлана, но они сегодня дома у себя. – И обратилась к Вышемиле. – Бабуля, мы Хельге дом покажем, пока на стол накрывают.

С этими словами шумная компания утащила Хельгу в один из флигелей. Стоило только Вышемиле исчезнуть из поля зрения, как Забава остановилась.

– Так, после полдника идём на озеро, – объявила она, – Хельга его ни разу не видела.

Вся компания изумлённо повернулась к девочке, та пожала плечами и подумала: «Ну да, не видела. Как же мне его увидеть, если возле скита лишь леса да река?»

– И ещё. – Забава обвела всех взглядом. – Я видела, куда перевёртыши спрятали плоты, мы можем поиграть в викингов прямо на воде.

– Круто! – отозвались мальчишки. – На настоящих плотах!

– А то! – Забава победно сложила руки на груди. – Но до полдника – тишина, бабку не сердим, иначе со двора не выпустит.

Хельга поняла, что она тоже хочет на это неизвестное озеро – плавать на плоту и быть викингом, что бы это слово ни обозначало. Поэтому вся многочисленная братия важно и спокойно до полдника гуляла по дому, показывая Хельге светлицы, кузню, амбар; заглянули на скотный двор и стряпущую, откуда были выгнаны поваром.

Пришло время полдника. Вышемила и невестки решили сначала накормить шестерых детей, а уж потом сесть самим. Хельга понемногу попробовала все блюда – и овсяный кисель, нарезанный ровными кусочками, и румяные блинчики со сметаной, и ещё тёплый каравай.

– А ты чего ешь как птичка? – с полным ртом начала было Забава, но получила от матери ложкой по лбу и сердито замолчала.

* * *

– Ма-а-ам, – заныла Забава, как только закончили полдничать, – ну можно мы Хельге озеро покажем? Она не видела никогда. Мы все вместе пойдём, ничего не будем делать, только покажем с холма, и всё.