Читать книгу: «Мой волчонок Канис. Часть первая. Детство и юность», страница 5

Третья прогулка выявила наши минусы и плюсы

Начнём с минусов:

– боимся любых громких звуков;

– до смерти испугался таксу Санчеса, хотя тот всего лишь понюхал Каниса. Йорк, что в «лыжном костюме», привёл Каниса в ужас, мы так рванули, что только пятки сверкали. Обошли две собачьих площадки. На одной гулял здоровенный канне корсо, который неожиданно выскочил к сетке – оба напрудонили лужу. Я от неожиданности, Канис от размеров собаченции. Корсо понравилось нас пугать. Пора одевать на прогулку памперсы;

– все продукты жизнедеятельности несём домой, не дай бог на улице. Глаза щенка выпучены от впечатлений, лужу ни-ни, только дома.

Плюсы:

– хорошо ходим на поводке, правда, зигзагом, но это поправим;

– ходим на большие расстояния;

– освоили разные типы лестниц, спускаемся и поднимаемся;

– перестали бояться лифта;

– больше спим, меньше гоняем кошек.

– аппетит улучшился.

Встретили вчера вечером женщину, у которой когда-то был пекинес Тимка. Казан с ним дружил. Сейчас у неё шесть кошек. Внимательно оглядела Каниса, спросила:

– Шо? Опять лайка?

– Нет. Чехословацкая волчья собака.

– Шо? Такой же, как дедушка Казан? Кстати, с Тимкой они ладили, несмотря на склочный характер обоих.

– Нет. Совсем другой по характеру – добрый, ласковый, людей любит… Тут она протягивает руку к Канису, он рычит и делает попытку схватить её. Отдёргивает:

– Он попытался меня тяпнуть.

– Это он от страха, – стала оправдываться, – он так знакомится. Всех хватает за руки зубами.

– Про Степаныча знаешь? Мы все в шоке, Жорка умер на девятый день, после его смерти. На жену Степаныча страшно смотреть…

– Сердце?

– Инсульт. Несколько дней и всё.

– У нас свекровь год назад так же….

– Жизнь. Пойду домой, попрощалась с нами Катя, – кошки заждались.

И мы с Канисом отправились домой. Сначала мимо Афонского подворья, потом – мимо музея русской иконы. Набираться духовности.

Церковная кошка

Утро у Каниса выдалось удачное – удалось своровать два куска свиной вырезки, которые хозяйка оставила размораживаться на кухонном столе. Она не знала, что Канис уже подрос на несколько сантиметров и теперь может встать на задние лапы, положить морду на стол и утянуть всё что нравится. Он мгновенно проглотил один кусок, а второй припрятал в кошачьем туалете, где его и нашла хозяйка. Только тогда и догадалась: «Семья осталась без мяса».

Канис же лежал тихонько у себя в клетке, переваривал завтрак и краем глаза наблюдал за ней.

– Пусть хоть один будет сытым, – рассуждал он. – Кошек чего зря кормить? От них один вред. Хозяин утром мясо не ест? Не ест. Хозяйка и так толстая, куда ей мясо? Нет мяса – нет проблемы. В общем, сытый голодным не товарищ.

– Паразит, – Канис очнулся от сморившей его дрёмы, – мясо сожрал, да ещё и про запас закопал, да чтобы тебя прохватило, как следует. Ненасытная утроба.

– Почему ненасытная, – подумал Канис, делая вид, что он спит, – я наелся хорошо. Жаль заначку рассекретили, все равно её в его же миску и положила. Брезгует сыночком.

Тем временем хозяйка пришла в себя, надела куртку, сапоги, взяла в руки поводок:

– Пошли гулять, ворюга.

Канис нехотя поднялся и поплёлся к двери.

– Ни минуты покоя. Не видит что ли! Сынок поел, а завтрак переварить надо. Гулять-гулять… иду.

На улице было противно. Дул холодный февральский ветер, пронизывал до самых косточек, вокруг летали мусорные пакеты, которые не успели сгрести таджики-дворники.

Канис потрусил вперёд к собачьей площадке. Вчера вечером он познакомился с двухлетней девочкой метисом лайки, они отлично погонялись по горке. Путь на площадку лежал мимо церкви, ворота которой обычно закрыты, а сегодня почему-то были распахнуты настежь. Канис добежал до них, повёл носом:

– Ба-а-а, и тут коты. Вот счастье привалило. Киса-а-а, – позвал он.

Быстро, насколько позволял поводок, ширкнул к порогу церкви.

Оттуда, как чёрт из табакерки с горящими жёлтым яростным огнём глазами вылетел ком меха.

Канис не испугался. У него дома две такие сидят. Он их на счёт раз построил.

У-у-у, – подвыл он, – бесовское отродье. Церковь оскверняет. Клацнул зубами в расчёте увидеть сверкающие пятки, но не тут-то было.

Ком изогнулся дугой, зашипел, как жерло вулкана, пытающееся выплюнуть всю накопившуюся в его недрах лаву, и молнией бросился в его морду. Да не просто бросился. Лапы кошки работали, что винт вертолёта, круша всё, что попадётся на пути.

Канис получил по морде раз, второй, третий, четвёртый… по носу, по ушам, по лбу, по груди… Хозяйка в ужасе, попыталась отодвинуть налётчицу ногой, но та, изогнувшись, и ей врезала по штанине. Она растерялась и не знала, как отогнать бестию. Протянула руку, чтобы взять за шкирку и получила когтями по перчатке, и ещё раз, и ещё…

Канис, чувствуя, что подмоги нет, спрятался за её ноги и заливисто запищал, чем привёл кошку в ещё большую ярость. На шее ракальи к тому же висел колокольчик, который теперь звонил, как набат по его Канисовой душе. Прохвостка пыталась просунуть лапу между ногами хозяйки и ещё разок зацепить Канисов нос, который и так пострадал в битве.

Хозяйка ещё раз попыталась сделать захват шкварника, но у неё ничего не вышло.

Помог случайный прохожий. Это был мужчина. Он явно шёл не молиться, а на работу. Представительный, с портфельчиком, в клетчатой кепке шотландского образца. Увидев озверевшую кошку, защищающую свой приход, бестолковую хозяйку, щенка, пытающегося забиться в её сапоги и обмотаться вокруг её ног портянками, он забился в клокочущем смехе.

Хозяйка взмолилась заикающимся голосом:

– Мужчина, п-п-п-помогите! Отгоните её хоть ногой, я не могу двинуться с места. Боюсь наклониться взять щенка на руки, лицо расцарапает.

– Ещё как расцарапаю, – не унималась кошка, – давай наклоняйся. Будет тебе макияж, будет индейская раскраска, будет поцарапанный нос. А будешь дальше злить меня, вообще ухо откушу.

– Сейчас помогу, – хохотал мужчина, отодвигая ногой извивающуюся кошку.

Тут хозяйка Каниса и про мясо своё забыла, и про обиды, подхватила его на руки и быстро-быстро пошла от церкви.

– Да-а-а, – раскачивался маятником в её руках Канис, – с одной стороны хозяйка тётка здоровая, тринадцать килограмм живого веса шустро прёт в горку. С другой, даже от паршивого кота отбиться не может. Нет, чтобы кинуться в ответ, стояла, мямлила: «уйди киса». Такая разве уйдёт? Таких надо ловить и ставить на место. Подумаешь, командир церковных крыс. Интересно, кто ей колокольчик на шею подвесил? Звонарь или поп?

– Дальше своими лапками, – брякнула Каниса оземь хозяйка, – чертова дюжина плюс килограмм моей свинины. Свинья ты, Канис.

– Сама свинья, – обиделся он, – плохая мать. За детей надо не на жизнь, а насмерть биться. А ты что? Киса-киса.

Домой вернулся с испорченным настроением. Во-первых, болел нос. Во-вторых, в ванную засунули и мыли-мыли-мыли. Потом сушили-сушили. Еле вывернулся.

– Завтра пойдём искать другую дорогу, – подумал Канис.

– Вечером пойдём разбираться с кошкой, – сказала хозяйка, воспитывать характер, а то ты только дома горазд гонять Джойку и Ульси, а на улице тебя корова языком слизнула. Гонять кошку не будем, но и бояться тоже. Готовься.

Новые друзья волчонка Каниса

Улица произвела на Каниса неизгладимое впечатление. Он и не подозревал, что вокруг так много всего интересного и страшного.

Канис боялся всего: дворников, проезжающих машин, близко проходящих людей, особенно крупных мужчин, и, главное, после встречи с церковной кошкой – котов. Первый же встреченный кот, воющий под окнами первого этажа, пытающийся прорваться в форточку домой, навёл на него панический страх. Поджав уши, хвост, вытянув вперёд морду, он натянул поводок и побежал вперёд сломя голову. Лишь отбежав метров двести, перевёл дух и наткнулся на двух узбеков, которые сами испугались Каниса:

– Это волк? – спросили меня.

– Ну-у, – ёрничала я, – почти да.

– Вы что? Собираетесь с ним гулять здесь?

– Да, но вы не бойтесь его, он у нас любит людей.

– Кушать? – оценили юмор дворники.

– Не-е-ет, – протянул один из них, – вы плохо знаете волков.

– Не волнуйтесь, он завтракал. Это собака! От волка осталась маленькая капелька.

Но узбеки, бочком обошли трясущегося Каниса и отправились по своим делам.

Следующим, кто повстречался на его пути, был огромный водолаз, похожий на чёрного медведя.

– А-а-а, – взвизгнул Канис попытавшись запутаться в моих ногах.

– Какой интересный малыш, – огромная голова водолаза понюхала писающегося на ходу щенка, – давай дружить и положил на Каниса лапу, плотно припечатав его к земле.

– Убиваю-ю-ю-т, – взвыл Канис, пытаясь вырваться из медвежьих лап.

– Мой пёс его не тронет, – сказала хозяйка.

– Знаю, – ответила я, – просто у него сегодня очень много впечатлений, мы обязательно подружимся. Уж очень большой у вас питомец. Канису нужно пережить потрясение.

– Ладно, – сказала хозяйка водолаза, – до новых встреч.

Как только его увели, мы отправились гулять дальше.

Метров триста всё было хорошо, пока с крыши соседнего дома по водостоку с шумом и грохотом не упали ледышки.

Канис присел, заметался, путаясь в поводке, лёг на землю.

– Вставай, – уже пролетело.

А тут как раз к нам подошёл молодой далматинец Жан-Жак. Хозяин с интересом рассматривал нового щенка, появившегося в районе.

– Что за порода? Напоминает овчарку.

– Чехословацкая волчья собака, – в десятый раз за день ответила я, – соображая на тему, а не повесить ли на грудь Канису табличку с названием породы.

– Как по характеру?

– Всех любит и всех боится.

– Это хорошо, – засмеялся хозяин, – подрастёт, перестанет бояться. Думаю, он подружится с Жан-Жаком. Он у нас очень добрый, – и правда, далматинец обнюхал щенка, подтолкнул носом под брюхо. Канис сначала оробел, писаться он больше не мог, нечем было, потом осторожно понюхал пятнистую собаку и положил передние лапы ему на грудь, приглашая поиграть. К сожалению, хозяин Жан-Жака торопился домой и на этот раз игры не получилось.

Дошли до собачьей площадки.

Первая собака, с которой подружился Канис, была двухлетняя лайка взятая из приюта, с красивым именем Сури. Канис увидев Сури и её большие зубы – уменьшился в два раза. Сури его обнюхала, оценила состояние и пригласила побегать. Она сразу благосклонно отнеслась к малышу.

Переборов страх, волчонок понесся на непослушных лапах за Сури и вдруг осознал, как это здорово и весело. За десять минут он так набегался, что стал проситься домой. Подошёл ко мне, поставил передние лапы и тихо заскулил. Но домой мы не пошли. А тут как раз на площадку зашёл не намного меньше, чем водолаз – зененнхунд Патрик, и Канис опять испугался, но уже меньше. Следом за Патриком вошла девятилетняя боксёрша Матильда. Хозяйка сразу меня узнала:

– О! Вы опять завели собаку! Какая порода?

– Чехословацкая волчья собака, – выдохнула я.

– Судя по поведению, – сказала она, разглядывая лежащего перед мордой Матильды вверх брюхом Каниса, – это совсем другой пёс, не такой как раньше. Того мы часто вспоминаем. Всем давал шороху.

– Полная противоположность, – ответила я, – лайка Казан не только ничего не боялся, он везде совал свой нос. Канис же от моих ног не отходит, если я от него отхожу на метр, испытывает священный ужас. Казан уже давно попытался бы удрать с площадки или висел бы на чьём-нибудь хвосте и его, наверняка, уже дружно лупили всей площадкой.

– Да уж… помните Гарика? С которым Казан дрался, он вас ещё покусал.

– Помню, а как же! У меня и отметины на руках остались.

– Умер от сердечного приступа. Володя так и не завёл собаку.

– Жаль. Возможно, у него произойдёт так же, как у меня. Просто должно пройти время.

– Из друзей Казана почти никого не осталось.

– Понятно, пять лет прошло. Ничего. Теперь у нас совсем другой пёс. Думаю, мы безболезненно впишемся в общую компанию.

А на площадку пришёл пшеничный терьер Моррис, и все собаки начали дружно играть в Каниса. Минут через семь он запросился на ручки и домой. Брать не стала.

Отправились домой. Канис осмелел, у него не осталось сил бояться. На всех парах натягивая поводок, мчался к подъезду.

Дома смёл миску с мясом и отвалился спать. Его лапы дёргались во сне. Он бежал, прыгал, бегал. Ему снились новые друзья: зейненхунд Патрик, далматинец Жан-Жак, терьер Моррис, с почти человечьим плоским личиком старушка Матильда, такса Санчес, у которого в снегу, в связи с малым ростом, очень сильно мёрзло мужское достоинство, и он постоянно его теребил и вылизывал. Поочерёдно поднимая лапки. Его самым первым увели домой.

Вороны

Вороны птицы сообразительные. Наблюдательные. Ничего от них не скроешь, а уж тем более на собачьей площадке. Канис обнаружил под снегом целую тушку голубя. Выкопал. От счастья даже не сразу поверил своим янтарным глазам. Зато понял, что главное у собаки – это нос. Вот его методы добычи еды и оружие, ибо знаешь – вооружён. Оценив трофей, вцепился намертво в него молочными зубами и потащил в укромный уголок, где с одного укуса разделил тушку напополам.

На собачьей площадке много лет живёт пара ворон, я их помню ещё со времён лайки Казана. У них в марте свадьбы. Соответственно в тот момент они пребывали в процессе строительства гнёзд. Собирали всякие прутики.

Одна из ворон сразу же углядела вырытую тушку и стала соображать, как бы обмануть пёсика. По всему было видно он молод, точнее дурачок, а значит, его можно легко обмануть. Для начала ворона села неподалёку.

Канис, поделив птицу пополам, взял себе одну часть и потащил её в укромный уголок, ворона же тут же принялась клевать оставшуюся половинку. Канис отбежал довольно далеко, но воровство узрел. Бросив свою добычу, побежал к вороне. За время пока он бежал (по-щенячьи неуклюже), ворона отклевала лапку голубя и вспорхнула с ней на ближайшее дерево.

Тем временем брошенную половинку тут же попыталась утащить другая ворона. Канис бросился назад. Первая ворона на дереве принялась со смаком завтракать, что не осталось без внимания других ворон. Над счастливицей закружили ещё три собрата. В итоге она проворонила лапку, которую подхватила одна из нападавших ворон.

Канис отогнал воровку и прибрал вторую половинку голубя. Оттащил её к первой, положив рядом. Лёг на добычу, но детская непоседливость взяла своё, и через минуту он снялся с места, услышав какой-то шорох. Побежал проверить, что да как?

Только отбежал понюхать палочку, вороны тут как тут, но половинки для них были тяжелыми, и они все никак не могли поднять их в воздух. Канис гонял воровок, как мог. Набегался и упарился так, что вывалил язык. Лапы не слушаются, даже взвыл от отчаяния и несправедливости. Он никак не понимал, почему хозяйка-то их не гоняет? Всё приходится делать самому. Хозяйка же охала вслух:

– Эх-х… надо было брать фотоаппарат.

А потом взяла Каниса на поводок и увела домой. Он ни в какую не хотел уходить. Можно сказать, первый раз в своей жизни добыл птицу, а его такого крутого парня на веревочку и пинком под зад.

Канис понуро плёлся позади хозяйки. Ускорение ему придал взвизгнувший автомобиль, проезжающий мимо них на большой скорости. Тогда он забыл про птичку, и кинулся со всех ног по знакомой дорожке к подъезду.

Канис, – улыбнулась хозяйка, – ты всё больше начинаешь мне напоминать лайку Казана. Замашки один в один. Добыл, отрыл, ворон погонял, хозяйке своё «фе» показал. Пора приступать к твоему воспитанию более серьёзно. Займёмся сегодня приучением к наморднику. Вот тогда вдвоём повеселимся от души. Я тебе ещё вчерашнюю лошадиную кучку не забыла. Хорошо, что в отличие от лайки Казана, ты, увидев лошадь, оробел, а не кинулся ей под копыта. Горе моё любимое.

Про охоту

Канис познакомился с овчаркой, которая охраняла пустой четырехэтажный дом сталинских времён с огороженной территорией. Увидев Каниса, охранники встрепенулись – поразил их своих видом.

– Это волк! – утвердительно сказал первый.

– Это собака, – возразила я.

– Это волк, – продолжал настаивать охранник, – что я волков не видел.

– Ну, хорошо, – согласилась, – на четверть волк, на три четверти овчарка.

– Идите к нам, пусть они поиграют с нашей Найдой, – сказал второй охранник.

– Вот же блин, – не унимался первый, – я езжу в Тверскую область их отстреливать, а они тут в центре Москвы их разводят.

– Сашок, – позвал его второй охранник, – иди пока свари Найде суп и ухо принеси.

– Какое ухо? – не понял Сашок, – просчитывая в уме калибр патрона на мелкого волка.

– Свиное, из зоомагазина. Найда всё равно его не ест, давай мелкому подарим.

– Вот же, – махнул рукой Сашок, – свинью ему на блюдечке. Тьфу.

Так Канис познакомился со своей самой главной подружкой. Он наигрался вдоволь с Найдой, получил в подарок ухо и счастливый пришёл домой. Интересно, о чем думал после нашего ухода Сашок?

Праздники и будни волчонка Каниса

За праздничные дни у Каниса произошло много событий. Он ездил в гости к бабушке на общественном транспорте, трясясь в троллейбусе целых сорок минут. Оказалось, троллейбус не такой уж и страшный. Он тихо лежал под сиденьем, уткнувшись в ноги хозяйки и хозяина.

Потом прогулялся по новому району, но вышла одна неприятность. Хозяйка ушла в магазин за цветами и оставила его с хозяином, а тот хотел его увести от магазина и тогда Канис сказал, что он никуда не пойдёт. Лёг на снег и заголосил дурным голосом. Хозяин зажал ему пасть рукой, чтобы он не пугал мирных жителей. Канис попытался огрызнуться. Получил по морде, но всё равно лёг, дав понять хозяину, что пока хозяйка не выйдет, он будет здесь лежать, даже если превратится в ледяную глыбу. Когда хозяйка вышла и хотела взять поводок, хозяин ей его не дал и Канис старался бежать рядом с её ногой, чтобы касаться носом любимого сапога.

У бабушки было много гостей, они все обступили волчонка, каждый норовил его погладить, и тогда Канис сильно испугался. Зарычал на обступивших его людей и спрятался за мамины сапоги. А потом он, не отходя от неё ни на шаг, сидел в кухне и ждал, пока она поможет бабушке нарезать всякие салаты. Это было очень здорово. Нос подсказал ему, что в помойное ведро летит очень много вкусного: колбасные и сырные обрезки, шкурки от красной рыбы, куриные попки, бананы, яблоки – пропасть сколько всего. В общем, ведро он заприметил и взял на заметку. Сам сделал вид, что спит и ничего не видит. Потом все ушли за стол, а Канис лёг под стол в ногах у хозяйки, а когда все про него забыли, тихонько прокрался в кухню.

Когда в него уже больше не лезло, и он вяло жевал банановую кожуру, хозяйка обнаружила пропажу и пошла его искать. Вот смеху было. Как она кричала, размахивала руками, поминала его ненасытную утробу. Канис осоловело смотрел на неё и икал от обжорства.

– Чего кричит? Сама поди тоже всего, чего могла наелась. Вон какое пузо торчит из джинсов, вот-вот пуговица отлетит.

Каниса отругали и отвели в комнату, а там как раз застольные песни пошли, а Канис любит петь.

– Почему не спеть, когда ты доволен и сыт, – и затянул из-под стола свою любимую волчью. Имел огромный успех. Все гости так смеялись и хлопали ему, что он понял, что всякие там Шаляпины – ерунда. Из него выйдет лучший «волчец» России, главное чаще практиковаться, что реально, учитывая, как хозяйка голосит каждый день.

– Да разве ж ей сравниться с ним? Она никогда не достигнет высот в пении. Яйца надо куриные да перепелиные пить. Вот он вырос на козьем молоке и перепелиных яйцах и теперь имеет золотой голос микрорайона.

Потом праздники кончились и начались будни. Утром Канис ходил гулять к овчарке на охраняемый объект, потом шёл спать и вечером опять гулять. Но его хозяйке спокойно не сидится, она всё старается познакомить его с разными собаками. Вот и в эту вечернюю прогулку завела его на собачью площадку, где гуляло много собак.

– Две лабрадорши, две миттельши, ух противные и голосистые, особенно та, что моложе. Канис от неё по всей площадке бегал. Но самое страшное произошло потом. Калитка отворилась и в неё ворвалась девочка стаффордширского терьера. Её хозяйка не увидела вредных миттельш, а с лабрадорами она до этого гуляла. Миттельша та, что моложе, гавкнула один раз и перестала. Стаффордширка бросилась на неё и схватила. Лабрадорши решили заступиться за подружку, и началась драка.

Канис бежал к калитке со всех ног.

– Когда дерутся бабы лучше не лезть, оторвут всё самое дорогое. Короче, страху натерпелся такого, что сразу обрадовал хозяйку, выдав ей разом весь расходный арсенал «мочпалм» и «какпалм». Потом девиц растащили, и все ушли с площадки с испорченным настроением. Хозяйке же Каниса показалось что приключений на сегодня мало. И они пошли гулять дальше.

Приключений долго ждать не пришлось. Канис нюхал фигурную композицию, оставленную кем-то из взрослых собак, когда их неожиданно обступили три собаки без поводков. Над ним склонились две огромные овчарки малинуа, под хвост ткнулся джек рассел терьер.

Хозяйка глаза выпучила, испугалась.

Появился хозяин собак, жизнерадостный очкарик-сангвиник. Смеётся, ручки потирает, любуется картинкой. Хозяйка ему:

– Это ваши собачки?

– Мои. А что? Не бойтесь, не тронут.

– Хорошие собачки! Только очень неожиданно нас в кольцо взяли и круг сжали.

– Да ладно вам, – отвечает очкарик, – чего вам с волком бояться?

– Он ещё маленький-й-й, – заныла хозяйка.

– Ничего, подрастёт, будет весь район, как мы вот здесь, держать – показал ей кулак.

– Боже мой, это будет не скоро, а сейчас нам можно идти? – стала проситься хозяйка.

– Идите, – благосклонно сказал очкарик, – а то спускайте своего с поводка, пусть с моими обалдуями побегает. У меня три парня. Нам волк в компанию очень пригодится. Можно сказать, смена подрастает.

– Мы пока на веревочке ходим, – прошептала хозяйка, – мы потом, как-нибудь… – и бочком пятится. Очкарик улыбнулся во весь рот и присвистнул:

– Парни-и-и, ко мне. Вся его команда призраков тут же исчезла.

Пошли дальше гулять. Канис думал ближе к дому, ан, нет, она его опять к собачьей площадке притащила, а там ротвейлер Чейз гуляет, который ни с кем не дружит, только с Матильдой.

Канис смело зашёл к Чейзу. И ничего не случилось. Чейз его обнюхал и всё, только потом Канис допустил промах. Чейз нашёл палку и взял её в пасть, а Канис заигрался и решил палочку на себя потянуть… Как они бежали домой, видел весь микрорайон. Канис от хозяйки такой прыти не ожидал. Она пару джипов обогнала. А дома всё какие-то капли себе капала.

А сегодня утром он её удивил, видишь ли. Она как поднимется утром с кровати, сразу бросается кормить кошек. А ему обидно. Решил её проучить. Дождался, пока кошкам в миски еду положат, подошёл к столу и сдёрнул скатерть вместе с котами и мисками, так и поел спокойно. Хозяйка опять раскудахталась. Хозяин только что подзатыльник ей не отвесил, увернулась. Он как раз кофе себе налил, не успел поставить на стол. Ничего, это она ещё заначку не видела – отрыгнутое впрок сердце теленка на лоджии под пеленкой.