Кольцо приключений. Книга 6. Кольцо любви

Глава 4

Ох, и прав был Суворов Александр Васильевич – тяжело в ученье – легко в бою. Пока было ученье, и до боя было далеко. Для того, чтобы заставить себя заниматься физическими упражнениями, должен быть стимул. Мой стимул – почувствовать себя мушкетером во сне и наяву. И я серьезно взялся за свое физическое развитие. Людям, у которых не было метро, трамваев и других приспособлений, облегчающих жизнь, все приходилось делать своими руками и для этого нужно иметь какую-никакую, а силу в теле.

Ученье мое было приближено к боевым условиям. У Лидии была такая же рапира, как и у меня, только на острия нашего оружия были надеты резиновые шарики с металлическими втулками внутри, чтобы не было возможности их проколоть. Шарики утяжеляли клинок, но это для учения полезно. Солдат, который два года бегает в сапогах, затем надевает обыкновенные кроссовки, и шутя ставит мировой рекорд по бегу, не отличаясь до этого особыми спортивными успехами.

Остроту ощущений прибавляла острота клинка бретты. Это не парадное лезвие кортика, а острота боевого оружия, которое применяется только для убийства, а не для нарезания хлеба. Хотя и «хлеборез» тоже оружие.

По настоянию Лидии я заказал себе кожаную куртку для занятий. Кожу выбирали в магазине, плотную и твердую, за что с нас и содрали деньги за шитье. Одно дело шить мягкую кожу, другое дело грубую кожу, которая и мнется с трудом, пока новая. Такая же куртка была и у моей учительницы. Вся в порезах. Скоро порезы появились и на моей куртке. Иногда лезвие задевало и тело. Резало его. Капала кровь.

Каждый выпад разбирался, почему и в каких условиях применяется этот прием. В учебе, наконец, приходит тот момент, когда человек начинает представлять ход схватки. Он не просто видит перед собой противника и противостоит ему, а видит и себя перед ним, обстановку вокруг и сопоставляет силы, чтобы посмотреть, какую нужно избрать тактику для победы. Это почувствовала и Лидия, которой приходилось изрядно потрудиться, чтобы «приколоть» меня.

Наступил ноябрь месяц. Пошла поземка. Ночью стало подмерзать. Что-то я припозднился с учебой, сейчас нужно ждать весны, чтобы успеть куда-то уехать вместе с рапирой. Как же я провезу ее через границу? Этот вопрос непростой. Нужно думать, хотя зима для Западной Европы не такое уж плохое время года.

– Ну, что же, – сказала как-то Лидия, – можно сказать, что учеба закончена. Вы хорошо фехтуете, чувствуете противника, поле боя и стараетесь занять на нем доминирующую позицию. Но не это главное. Вы способны пронзить человека рапирой? Насквозь. Насмерть. Или хотя бы ранить? Молчите? А я вам скажу, что у вас нет решимости убивать, и это может вас погубить. Вы же учились не для киносъемок, а для чего-то значимого, где на кону будут не деньги, а жизни или жизни и деньги. Я приготовила для Вас последний экзамен, по которому можно будет судить, кто вы такой на самом деле. Идемте.

И мы пошли. Вернее, не пошли, а поехали за город к знакомому Лидии, который занимался фермерством.

– Здравствуй, Николаша, – приветствовала Лидия хозяина, – вот привела тебе специалиста-кольщика. Он твоих свинок сейчас заколет, и мы свежатинки жареной поедим. Не возражаешь?

– Лидок, ты мой единственный друг, – весело сказал Николай, – я вот свиней развожу, а сам не могу их жизни лишать. Мужики в деревне смеются. Кольщика нанимать, это же сколько мяса приходится с каждой свиньи отдавать. Легче самому выучиться, да видно у меня жила не та. Не из вояк я, а из крестьян, хотя, если жизнь заставит, то и придется… А друга-то как твоего зовут?

– Владимир, – представился я.

Вот, значит, какое испытание мне приготовлено. Повидать мне пришлось немало, и в драках поучаствовать, и в боях настоящих, только никогда мне не приходилось вот так хладнокровно убивать беззащитных животных.

Понимаю, что жизнь жестокая штука, что окорока и колбасы не растут на деревьях. Всякие деликатесы сначала были живыми существами, а потом лишились жизни и пошли на стол гурманам. И никто это не признает жестоким, правда, не показывают, как работают убойщики на мясокомбинатах, не всякий без ущерба для психического здоровья будет на это смотреть, а как живут люди, которые этим занимаются? Я не знаю.

То, что Лидия устроила для меня такой экзамен, это жестоко с ее стороны, но она готовит меня для бойцовской жизни. Мне кажется, что любой мушкетер в свите короля Франции спокойно бы управился с этим, не испытывая никаких душевных мучений, не то, что мы – люди двадцать первого века, хотя и среди нас найдется много людей, которые посмеются над этими чувствами.

– Я попрошу уйти всех, – сказал я, – не люблю, когда это действо превращается в спектакль. Помощников мне не надо.

Я это сделал. Но сделал так, чтобы животное не мучилось и не видело свой конец.

Я вышел из хлева немного бледноватый, и меня отчаянно тошнило, хотя я не ел ничего такого, что могло бы вызвать тошноту. Это всегда так бывает после первого боя или после первого убитого. Реакция организма.

– Неужели все? – удивился Николай и пошел посмотреть. – Вот это да, вот это специалист, ни криков, ни визгов. Спасибо. Вы пока погуляйте, а я с сыновьями займусь разделкой.

Мы с Лидией прошли в небольшой садик-огород с тыльной части дома. Он был пустынен, все отцвело, но на маленьком пятачке прямо под окном стояли на ветру сохранившиеся цветочки резеды.

– Вы знаете, как называются и что обозначают эти цветы? – спросила меня Лидия.

– Как-то не задумывался над этим, – сказал я, – хотя знаю, что каждый цветок имеет значение. А эти цветы очень красивые и даже в мороз стоят так, как будто дожидались нас показать, какие они особенные.

– Это резеда – символ сердечной доброты и привязанности, – сказала девушка. – Не каждому они идут навстречу, но в вас столько доброты, что я просто поражаюсь этому. Мне кажется, что вы человек не нашего века и что у вас есть какая-то великая тайна, которую вы никому не откроете. Я не пытаюсь ее выведать у вас, но ваше желание стать настоящим бретером, меня очень сильно озадачивает. Зачем это? Показывать спортивные результаты, так для этого нескольких месяцев занятий мало. Мне самой пришлось прочитать много литературы, чтобы соответствовать вашим требованиям. Второе. Я не знаю, где вы получали воспитание, но такое поведение свойственно разве что офицерам старой гвардии и если бы снова ввели правило вызывать к барьеру подлецов, то ваша рапира не лежала бы без дела, и на свете было бы меньше плохих людей. Давайте сегодня останемся у Николая, хорошо поедим, выпьем домашней водки, сходим в баню? Вы не осуждаете меня за это предложение?

Я обнял ее и поцеловал. Я давно хотел это сделать, но между нами были деловые отношения как у учителя и ученика, как у работодателя и подчиненного. Я видел ее жалость ко мне, когда мне доставалось клинком, но она не показывала свои чувства, чтобы я был лучше всех.

Нас как будто прорвало. Николай и его жена заметили это сразу, но вида не подавали. Мы помылись в бане. Сначала женщины. Потом мужская половина. Прекрасно посидели за ужином, отведав всего, что дает земля наша русская. Потом нам постелили в клети. Это как бы чулан, отделенный от избы накрытым мостом. Там было холодно, но под огромным тулупом и вдвоем нам было не только тепло, нам было жарко. Мы горели от страсти, мы не могли остановиться, так долго мы шли друг к другу.

– Я сегодня прощаюсь с тобой, – сказала Лидия, – послушай, какие строчки родились у меня сегодня:

 
Я прощаюсь с тобой, мой любимый,
Ни на час, ни на день – навсегда,
Нас венчали из крови рубины
И в венки вплетена резеда.
 
 
Я огромной тебе пожелаю удачи,
Быть живым и с победой в бою,
О тебе я сегодня не плачу,
Я молитву в слезах пропою.
 
 
Если встретишь в дороге другую,
Будь с ней нежен, как будто со мной,
Я тебя ни к кому не ревную,
Все равно ты единственный мой.
 

И она положила голову на мою грудь.

Разве можно что-то говорить в ответ на эти стихи? Молчание красноречивее всего. Спи, хорошая моя.

Глава 5

Промедление смерти подобно. Если затормозить до весны, то все полученные навыки пропадут. Я и так ежедневно упражнялся в фехтовании, оттачивая тот или иной удар. Но это все теория.

– Проверка будет в реальном бою, – думал я и прорабатывал легенду моего путешествия.

Откуда начинать? Кажется, что я начинаю что-то придумывать. Даже знаю, как я поеду. Поездом до Москвы, затем в Питер. Оттуда на паром и в Калининград, бывший Кенигсберг. Там рядом Польша. То есть я сразу буду в Западной Европе. Климат там не шибко российский, зимой без шапок ходят. А сейчас будем экипироваться как следует. Рапира есть. Кольцо-револьвер есть.

Что с одеждой? Нужно зайти и переговорить с реквизитором в театре. Мужик толковый. Специалист по одежде любого века и любой страны. Нужен какой-то единый европейский костюм.

Начал листать справочники у костюмера. В XIV – XV веке мужской костюм состоял из рубашки, узкой безрукавной куртки «жипон», к которой привязывали тесемками узкие, длинные, обтягивающие ноги штаны-чулки (шоссы). Верхняя одежда «котарди» в виде удлиненной куртки с низкорасположенным поясом и «жакет» в виде короткой куртки; в XV веке – с расширенными вверху рукавами плотно облегала фигуру, подчеркивая талию.

С XVI века образцом одежды был испанский костюм на жестких прокладках и металлических частях: лиф «хубон» с пришитой к его низу расклешенной полосой ткани – баской и высоким стоячим воротом, замененным в конце XVI века широким гофрированным воротником, удлиненная куртка «ропилья» с откидными фальшивыми рукавами, короткие штаны «кальсес» (вот откуда, оказывается, пошли всем известные кальсоны) делали на двойной подкладке, набитой ватой или конским волосом. Такая одежда ограничивала движения, подчеркивая чопорные манеры испанских грандов. Верхней одеждой для любой погоды были плащи различных форм и размеров. Головным убором был плоский и низкий берет, замененный в середине века высокой шляпой.

В XVII веке законодателем мод стала Франция. Мужской дворянский костюм состоял из «пурпуэна» – испанского «хубона» с отложным воротником, прямых штанов «шоссов», закрывавших колени, шелковых чулок, сапог или туфель на каблуках. В середине века «пурпуэн» заменила курточка «бра-сьер» с короткими рукавами, из-под которых спускались рукава рубашки, перехваченные лентами; поверх коротких «шоссов» типа шаровар надевали широкие, как юбка, штаны «рэнгравы», отделанные по низу бахромой. В 1660 году была создана новая полувоенная одежда в виде длинного полуприлегающего «жюстокора» с рукавами до локтя.

Берем промежуточный покрой, такой же, как у д'Артаньяна: «хубон» коричневого цвета с зеленой оторочкой, «шоссы», высокие сапоги, плащ, перевязь для шпаги и высокая шляпа. Коня с седельными сумами приобрету на месте. Испанский дворянин, уехавший в Германию, а затем возвращающийся на родину через Польшу и Францию. По пути нужно брать бумаги – рекомендательные письма, как свидетельства, удостоверяющие личность. И нужен герб какого-нибудь давно пресекшегося рода, что-нибудь с «сант». Найдем.

Знакомый антиквар позвонил и сказал, что поступила к нему одна игрушка, если нужно, заходите. Пришел. Посмотрел. Однозарядное стреляющее приспособление в виде католического распятия.

Распятие у странствующего дворянина вещь необходимая, особенно у испанского. А при случае может и службу божескую сослужить. Заряжается пулей в рукоять распятия. Капсюль. В кресте ударное устройство. Просишь помолиться, берешь распятие, стреляешь, завладеваешь оружием и спасаешься.

Божеское дело спасти себя, да не божеское дело стрелять в других. А как быть иначе, если нужда подопрет? У нас тоже нужда подпирает. Человек не защищен ни от чего. Если кто-то ткнет в него пальцем, безразлично, будет ли это представитель правоохранительных органов или пахан из организованной преступности, то человека уничтожат прямо в его жилище. Пристрелят как собаку, стоит только заикнуться о своих правах и все потому, что власть имущие превратили правоохранительные органы в средство для решения своих шкурных интересов.

Любой правоохранитель принимал присягу и клялся служить закону, но когда закон сосредотачивается в пределах одного кабинета или одного клана, то тут уж организованная преступность начинает кусать себе локти. Точно такие же, как и они, но еще от государства себе зарплату получают немаленькую, государство их одевает и вооружает самым современным оружием, а они еще и крутятся для себя под защитой закона и оружия.

Вот житуха. Каждую пятилетку устраивается борьба с коррупцией и злоупотреблениями, но кто же будет сам против самого себя бороться? Это есть такой концертный номер, когда один человек изображает двух борющихся нанайских мальчиков. Вот и получается, что человек сам с собой борется. Кто победит? Победит дружба.

Беззащитность человека развязывает руки любым злоумышленникам. Во время массовых репрессий люди безропотно шли под нож, зная, что спасения им нет. Только три человека посмели дать отпор – комиссар Гамарник, который стал отстреливаться и последнюю пулю оставил себе, комкор Примаков, которого потом все равно арестовали и расстреляли, и маршал Буденный, собиравшийся отстреливаться из персонального «максима» до последнего патрона. Этого оставили в живых.

А если бы все невиновные защищали свою жизнь? Да, и тогда ОМОНы и СОБРы были вооружены не хуже сегодняшних, и объединены были в дивизии и в армии с танками, авиацией и другим вооружением и были бы квартирные бои, но тогда бы люди стали задумываться, а что же происходит? Почему красные командиры и видные большевики защищают свою жизнь? Почему мы не можем защитить свою жизнь перед произволом беззаконных законов? Почему преступники могут носить оружие, а простой гражданин не может?

Еще с тех времен остался арест по любому поводу, заключение в тюрьму на период сбора доказательств преступлений, а потом либо срок, либо расстрел. У нас так частенько бывает, что потом репу почешут и выпустят, – иди, сука, и радуйся, что доказательств твоей преступной деятельности не нашли.

Нашим людям не разрешают прикасаться к оружию потому, что сильно боятся своего народа от того, что народ с оружием в руках будет бороться против несправедливости и власти люмпен-пролетариата октября 1917 года.

В гражданскую войну победила идеология большевиков, потому что Белое движение снова хотело всех загнать под царскую корону. Большевики оказались неандертальцами, а буржуазия, извините меня за сравнение, обыкновенными дриопитеками. Вот когда с веток деревьев слезете, то тогда и будете задумываться о приходе к власти в России.

Что-то мы от темы отклонились, а все из-за того, что как только мысли о светлом будущем приходят в голову, так сразу вспоминаешь дедушку Ленина и его учеников, которые штыками загоняли людей в счастье свободы.

Тут по случаю мне досталось седло спортивно-строевое, и не так дорого. Попону купим на месте, а вот седло очень сильно отличается от средневековых седел. Ведь из чего состоит седло? Три детали: деревяка, железяка и ременяка. Деревяка это две дощечки, которые держат седло на спине лошади. Железяки скрепляют между собой эти дощечки. А ременяка это кожаное покрытие каркаса седла. При хорошей отделке получается удобное село. В таком седле удобно крутиться, вертеться в бою, но можно легко свалиться при сильном ударе или упасть, если задремлешь. Такое седло не даст расслабиться.

У ковбоев и у строевых солдатских седел высокие передние и задние луки, за которые можно держаться и чувствовать себя в седле, как в кресле. В ковбойских креслах на передней луке предусмотрен штырь-крюк, к которому привязываются поводья, чтобы освободить руки. Но в отдельных случаях этот крюк может стать опасным орудием, которое ударит по детородным органам всадника, вызвав такую боль, что от крика могут сорваться лавины в горах и занервничать орлы в облаках.

Глава 6

К путешествию все готово, кроме разве что мелочей. Первое. Документ, удостоверяющий личность дворянина. Второе. Деньги. Гульдены, дублоны, дукаты, златники, кондоры, кроны, луидоры, ливры, пистоли, скудо, солиды, соли, флорины, франки, экю. Все это уже исторические ценности и кроме номинальной цены добавляется и нумизматическая ценность. А без денег нельзя. Не сидеть же в шляпе с плюмажем с испанской рапирой в руке и протянутой для подаяния другой рукой. Не поймут мои предки.

Пойти на большую дорогу? Можно, но могут и пришибить в схватке. Из пистоля, пулей как у крупнокалиберного пулемета. Или ножом в спину. Тут уж никакое фехтование не поможет. Значит, нужны драгоценности, но изготовленные не у нас, а за границей. Представляю недоумение ювелира 17 века, который увидит клеймо пробирной палатки СССР и звездочку с серпом и молотом. Хотя, какое им дело до того, что обозначают эти клейма, лишь бы на них не было никаких кабаллистических знаков. Качество наших ювелирных изделий будет намного выше, чем в то время, в каком мне придется жить, но нужны бриллианты и изумруды. Хорошо пойдут и католические крестики, золотые иконки и складни, но с католическими святыми. Все как бы мои фамильные драгоценности.

Ладно, с драгоценностями мы кое-как разобрались, благо сейчас каждый человек может купить себе хоть весь ювелирный магазин, и никто к нему в душу не полезет, типа: а ну, покажь документ, что это все твоим честным трудом заработанные деньги!

Есть деньги – покупай, нет – проходи мимо не загораживай витрину для покупателей.

Намного труднее с документальным подтверждением личности. Сейчас народные умельцы сварганят любой документ, даже такой, что предъявитель сего является резидентом космической разведки в секторе JVC седьмого кольца Сатурна и все ему верят. Как это в старой песне:

 
Приятель студент, молодой повеса
Мне слепил документ их ОБэХэеСа,
Я гляжу на него и глазам не верю,
Неужели мои будут все…
 

Не будем уточнять кто, но сила в документах скрыта большая. У любого разведчика должна быть ксива, а я, по сути говоря, тоже разведчик в прошлом времени и на любой вопрос должен предъявить документ и рассказать правдиво историю моего происхождения и случайного здесь появления.

В прежние мои путешествия я мог свободно предъявить документ, подписанный лично адмиралом Нахимовым Павлом Степановичем или грамотку из Посольского приказа. А вот отсюда-то мы и будем плясать.

Так, по ходу дела и биография вырисовывается. Родился в Нормандии, жил в Испании, ездил на Русь к Московскому Великому князю на службу, еду проведать моих престарелых родителей, да будет простерта над ними милостивая рука Святой Девы Марии. И по этому поводу есть и грамотка из Посольского приказа, подтверждающая, что дворовый человек князя Московского Владимир Андреев Немчинов направляется к своим родственникам в Гишпанию для проведывания и помощи. И подпись. И печать. И дворянство подтверждено, и личность засвидетельствована. Оттиск печати посольской у меня есть на бумаге, а наши спецы ее изделают в лучшем виде. На компьютере и еще в каучуке. Тут тоже подводный камень есть. Найдется какой-нибудь крючкотвор и скажет:

– А позвольте-ка уважаемый сударь полюбопытствовать, где это и в какой стране на печатях так четко и ровно круги вырезают. Как будто не человек это делал, а какая-то машина в виде автоматического циркуля. А?

И что ему сказать? То-то. Будем надеяться, что крючкотворам бумагу близко показывать не буду. Считаю до трех: раз-два-три… Ничего не разглядел? А там и разглядывать нечего. Шутки шутками, но вопрос действительно серьезный, придется печать ставить на неровной поверхности, чтобы и изображение было таким же неровным.

Русский язык я знаю. Кое-какие языки тоже знаю прилично для общения по любым вопросам. Одет буду по времени. С неизвестными мне языками лингвафон поможет. Один лингвафон остался в закопанной автомашине и ждет лучших времен, когда мы все-таки откопаем изделие мастеров с планеты Таркан и пронесемся по Северной Осетии с ветерком…

Заказ на изготовление печати разместил. Вместе с костюмером театра посадили мастеров на изготовление мне костюма. Костюмер сам приглядывал, как его шьют. Опять же само шитье. В те времена машинок швейных не было, шили на руках, специальными одежными швами. Получалось достаточно быстро, да и крепость была неплохая. Машинки появились только в девятнадцатом веке. Патент на самую удачную машинку в августе 1851 года получил американец Исаак Зингер, ставший мировой знаменитостью. Меня заверили, что машинная строчка будет только там, где ее не будет видно, а мне кажется, пусть шьют, как хотят.