В лабиринтах темного мира. Похождения полковника Северцева. Том 2

Катя

Я увидела беспомощного мужчину, сидящего на тротуаре и бессильно привалившегося к стенке. Лицо его было избито и по виску струилась кровь. Одет прилично, но весь испачкан. Было видно, что подвергся нападению и только благодаря Богу остался в живых. Над ним возвышалась фигура здоровенного полиционера с дубиной на поясе. Любая встреча с полиционером в наши дни не предвещает ничего хорошего. Либо на тебя повесят нераскрытое преступление, либо обвинят в оппозиционной деятельности. И если даже ты ничего не совершал, то под пытками признаешь всё, что угодно. А суды утверждают всё, что им приказывают сверху или что предлагают прокуратура с полиционерией. Во времена культа личности в каждой области была «тройка», которая подписывала смертные приговоры. Областная тройка состояла из начальника областного управления НКВД, секретаря обкома и прокурора области. Сейчас тройка состоит из полиционерии, суда и прокуратуры. Почти ничего не изменилось.

Этому мужчине не светило ничего хорошего. Если почитать газеты о том, что творится в полиционерии и в других близких к ним органах, то, видимо, их передали в управление дьяволу, который дан нам в наказание за грехи всей нашей прошедшей жизни.

Всю жизнь нас воспитывали на книгах и кинофильмах, в которых рассказывалось, как люди готовили революцию и боролись с царской охранкой и полицией. Мы знали, что у нас была народная милиция, которой народ помогал, а полиция она и есть полиция, и создана для того, чтобы охранять царскую власть и уничтожать самых лучших людей в государстве. Что изменилось в стране, после того, как в ней произошла революция? Нищие стали господами, а господа нищими. Нищенская идеология стала господствующей, в стране уменьшилось число богатых, зато максимально увеличилось число нищих. Что же хотят нищие? Вы думаете, что они хотят того, чтобы все люди стали богатыми и достаточными? Ничего подобного. Они хотят, чтобы все люди в мире стали нищими. Чтобы дворцы превратились в трущобы, когда любая блестящая вещь считалась бы счастьем и иллюзией обеспеченной жизни. Любой грамотный, мыслящий и предприимчивый человек становится врагом нищих, а, значит, и врагом их государства.

Я бросилась к мужчине и стала ему помогать. Если за человека есть кому заступиться, помочь ему, то у полиционеров становится меньше уверенности в том, что они могут безнаказанно творить с народом всё, что им вздумается. Они даже между собой воюют не на жизнь, а на смерть. То тут, то там, они арестовывают своих же генералов, и эти генералы во время допросов падают и стукаются головой раз пять или шесть об угол стола, а потом выбрасываются с большой высоты. И это повсеместно. Народ уже не верит не только полиционерии и всей карательной тройке, не верит власти вообще, так как люди, причастные к власти, набивают карманы деньгами и вывозят свои семьи за границу, считая, что в своем государстве всё обречено на гибель. Что остаётся простым людям? Ничего. Остаётся просто выживать.

Меня спросили, кто это человек. И я ответила, что это мой муж. Почему я так сказала, не знаю. Мне вдруг захотелось, чтобы это был мой муж, а я ждала его возвращения и пошла искать.

Меня спросили, а как зовут моего мужа. И тут я испытала ужас. Я не знала, что мне сказать, ведь любое мое слово было бы ложью, и я могла попасть в руки полиционеров, и ко мне отнеслись бы так же, как они относятся ко всем людям. Но вдруг в моем мозгу явственно отпечаталось, что этого человека зовут Владимир Захарович Волков и он врач-диагност. Я сказала всё это и мне показалось, что я знаю его всю жизнь. Что это мой муж. Он с нашей дочкой вернулись с дачи, а не попали в аварию, столкнувшись с огромной машиной, за рулем которой сидел пьяный водитель.

Я удивилась, когда мужчина подтвердил все то, что сказала я. И он действительно оказался отменным врачом, который рассказал все о подъехавшем офицере полиционерии. И нас отпустили.

Я помогла мужчине встать, и мы с ним пошли по тротуару. Куда мы пошли, я первоначально не представляла. Нужно было вывести его из поля зрения полиционеров, а потом уже определиться, куда его вести. Возможно, что его ждут жена и дети. Пусть у них всё будет спокойно и ладно в доме. Но потом выяснилось, что он не местный и ему некуда идти. Бросить его посредине города, это все равно что отдать на растерзание тем, у кого в руках дневная или ночная власть. Хотя, их можно и перепутать, кто правит днем, а кто ночью. Частенько они работают круглосуточно, не жалея сил и средств на свою власть. Только лечатся все у докторов. У кого есть деньги, те едут за границу, чтобы их там обули по первому классу. Те, у кого денег нет, лечатся у нас. Результаты лечения везде одинаковы. Сервис и лоск на качество лечения не влияют. Отец рассказывал, что у них в деревне жил коновал, который лечил животных и людей, роды принимал у тех и у других. Мастер был на все случаи жизни. Многие болезни он лечил простым керосином. Тогда керосин делали экологически чистым без всяких примесей. Перегоняли нефть и получался керосин. Горло болит – полощут горло керосином и все проходит. Живот болит – ложка керосина натощак. Ребенок дифтерией заболел – керосином лечат. Вши одолели, педикулез по-научному, керосином насекомых изгоняют. Травы пьют еще и мед с пчелами у них в ходу был. И ведь выживала Билбордия. И сейчас выживет и, возможно, изживет в стране идеологию нищих людей, стремящихся подчинить себе весь мир. Где-то стихи слышала о таких.

 
Билбордяне больны ностальгией,
Вспоминают умильно царя,
Кто террор назовет терапией
И большие в тайге лагеря.
 
 
Кто-то горло лечил керосином,
Кто-то улей занес на балкон,
Кто-то лечится лампочкой синей,
Кто-то сиднем сидит у икон.
 
 
Кто-то вспомнит икру в магазинах,
Море водки, цена – три рубля,
Продавщица, красавица Зина,
Материлась, ну сущая бля.
 

Как-то без слов я повела его к себе. Заставила помыться, дала белье мужа. Обработала раны и продезинфицировала. Научили на курсах гражданской обороны.

Накормила я своего гостя чем только могла, а потом постелила вместе со мной. Он подарил мне счастье. Полную ночь счастья. Я летала с ним над полями и над лесами. Мы были на каких-то праздниках, где были такие же обнаженные и счастливые люди.

А утром он ушёл от меня. Почистил одежду, чисто выбрился и ушел.

– Ты еще придёшь? – спросила я.

– Жди, я обязательно буду, – сказал он.

Совещание

Совещание началось ровно в полдень. Для соблюдения равенства сторон, чтобы ни одна тень не была длиннее другой.

За столом сидели финансы, полимилиция, госбезопасность и организованная преступность. Вместо привычной тройки, триумвирата, четверка – кварта, квартет или тетрада, которой предстояло решать, выносить информацию наверх или утаить её для всеобщего спокойствия. Все понимали, что утаить ничего не удастся и только какой-то огромный катаклизм мог остановить это дело.

– Пожалуйста, господин полковник, доложите всю ситуацию, – сказал банкир на правах хозяина совещания.

Я встал, осмотрел присутствующих и сказал:

– Товарищи!

Раздался общий смех. Действительно, какие тут товарищи, ччв – человек человеку волк, чуть не так повернись и уже зубами вцепились. Жалеть никого нельзя, стоит кого-то пожалеть, тот человек отплатит так, что и детям своим закажешь не жалеть никого, даже самого себя. А что? Высшая политика, шестерёнки должны крутиться. Стоит одной шестерёнке остановиться и остановится вся машина, а уж машинист любую шестерёнку заменит новой. Незаменимых людей, то есть деталей, нет. Отверткой подцепил щербатую, выкинул и поставил зубастую, блестящую, которая отсебятину пороть не будет, а будет тикать так, как скажет машинист. Если надо, то и остановится во время движения, остановив всю линию, которая идет за ним.

– Господа! – снова сказал я и почувствовал общее одобрение. За столом сидели господа нашей жизни. – Господа, ситуация очень сложная. Строительством гостиницы был тронут Горюч-камень, который, как оказывается, существует не только в сказаниях и преданиях, а существует на самом деле и почти в центре нашего города и нашей многострадальной страны. И не только страны, но и в центре всего мира. И еще. Эта стихия неуправляема. Неизвестно, когда откроется временное окно и в какую эпоху. И кому оно откроется. Во всяком случае, все ранние открытия окончились трагически для тех, кто полюбопытствовал неизведанным. Поэтому я предлагаю. Всю информацию засекретить. Второе – гостиницу выселить и поставить круглосуточную охрану. Но мне думается, что завтра нас всех отстранят от этого дела и возьмут подписку о неразглашении, хотя мы могли бы многое сделать, будь всё это в нашем распоряжении.

Все молчали, понимая, что я прав. В нашем распоряжении оказалось нечто, на что завтра же наложит лапу верховная власть, а что будет дальше, одному Богу известно. А вот только ли Богу? Может быть его антиподу?

Тишина продолжалась недолго. Все вздрогнули от громкого стука двери и не менее громкого голоса, раздавшегося от двери:

– Господа, мсье Андре сгустил краски. Не так страшен чёрт, как его малюют, – сказал веселый Велле Зеге Вульф, по-хозяйски расположившись в торце большого стола для заседаний.

– Кто вы такой? – спросил возмущенный Банкир. – Кто вас сюда пустил и откуда вы знаете нашего сотрудника? – и банкир посмотрел на меня с тенью подозрения.

– Я тот, кто выполнит все ваши желания, – просто сказал Вульф.

– Вы что, господь Бог? – саркастически спроси Чекист.

– А, может, вы и есть тот самый главный мафиози из бывшего Советского Союза? – рассмеялся Мент.

И только Корепан ничего не сказал, прикидывая, насколько можно верить этому фраеру, который возомнил себя если не Господом Богом, то его заместителем.

– Ну, что вы, – засмеялся Вульф, – я просто тот, кто захотел стать человеком. И не просто человеком, а счастливым человеком. И я хочу сделать счастливым весь мир. Я знаю все ваши желания и выполню их. Я выполню желания всех людей. Зачем тянуть время, пытаться что-то вам объяснить и уверять, что это так и будет. Лучше включите телевизор и послушайте, что там передают.

Я кивнул головой, и Банкир включил большой тоненький телевизор, висящий на стене. На экране диктор Мандреева торжественным голосом читала указы президента:

– …в интересах развития финансовой системы страны назначить председателем Центробанка Билбордии Банкира из города Билбордтауна; министром внутренних дел начальника управления внутренних дел Билбордтаунской области; директором ФСБ начальника управления ФСБ по Билбордтаунской области. В целях децентрализации государственной власти перенести столицу Билбордии из города Борда в город Билбордтаун. Президент Билбордии, мая такого числа и такого-то года.

Корреспондент:

– Господин Президент, ваши последние указы произвели эффект разорвавшейся бомбы в болоте. Что вынудило вас принять такие сложные решения?

Президент:

– Знаете ли, жизнь стала скучна. Пятнадцать лет одно и то же. В других странах президенты работают по два срока и сроки эти исчисляются четырьмя годами. Вот и я захотел разнообразить жизнь и сделать что-то такое, чтобы меня люди запомнили.

Корреспондент:

– Народ всегда был неблагодарен к своим правителям, он помнит только жестоких диктаторов, тех, кто убивал и унижал. Тогда он боготворит таких руководителей и сам рвётся на плаху с чувством огромной благодарности за то, что его дети останутся сиротами и будут носить гордое звание члена семьи врага народа. Вы же это знаете сами.

Президент:

– Да, я это знаю и очень хотел поступить точно так же, но какая-то нечистая сила приказала мне быть добрым ко всем людям, и я ничего не могу поделать. Мне приснилось, что ко мне пришел некий человек, который называет себя Велле Зеге Вульфом и сказал, что увековечит мое имя во всем мире, если я переведу столицу в Билбордтаун и сделаю главными начальниками средних начальников из этой области. А иначе меня забудут на следующий день после того как он уйдет, а я сам отрекусь от президентского кресла. И я обещал ему, что через неделю будут назначены новые президентские выборы, и все партии смогут зарегистрироваться и принять в них участие. Нужно что-то делать, чтобы в нашей жизни не было застоя и людям хотелось жить, хорошо жить и что-то делать для этого.

Корреспондент:

– Большое спасибо, господин Президент, и ещё один последний вопрос. Получит ли народ счастье от реализации ваших последних указов?

Президент:

– Народ получит то, что он заслуживает. А наш народ заслужил своих правителей и своей жизни. Да и кто собирается его спрашивать? Ему с три короба наврёшь, ему покажешь медный грош и делай с ним что хошь. Не мои слова, но кто-то из старых мудрецов верно определил систему власти над народом.

Корреспондент:

– Мы передавали срочное интервью по поводу новых указов Президента страны. Гениальность этих документов покажет время, а в самое ближайшее время мы проинформируем вас о всенародной поддержке наимудрейших решений нашего лидера.

В кабинете Банкира все молчали. Пауза стала затягиваться до неприличия, как вдруг раздался телефонный звонок в пиджаке у авторитета Корепана. Он достал телефонный аппарат, посмотрел на номер звонящего, изобразил улыбку номер четыре и медовым голосом произнес:

– Здравствуйте любезнейший Пётр Спиридонович, как вы поживаете…

Внезапно улыбка сошла с его лица. Оно стало суровым и властным, как у ефрейтора, которому вручили в руки судьбу целого государства. Гены гениальности сразу проснулись и набросали план действий на ближайшую тысячу лет.

– Понял, – сказал железным голосом Корепан, – сходняк назначаю на послезавтра в Билбордтауне, предупредите братков из зарубежных кланов. Мы будем жить по-новому, я этот вопрос утрясу прямо здесь с членами правительства. А вы, господа чего так сидите, как будто хотите заныкать новые назначения. Хозяин, давай, мечи на стол все, что у тебя заготовлено для кофе-брейка. А вас, Андрей Васильевич, прошу во главу стола.

По мановению руки Банкира на столе появилась закуска в виде небольших бутербродиков из икры красной и черной, а также янтарной – щучьей, красной и белой рыбы, ветчины и сырокопченой колбасы, корзинок с чищенными креветками и еще много чего было на этом столе.

– Убирай рюмки, – командовал Корепан, взявший на себя руководство столом как человек, который знает много больше других и потому уважаемый за то, что он должен сказать что-то приятное, – за такое нужно пить стаканами, как и положено настоящим офицерам. И только гранеными стаканами.

Простонародные граненые стаканы не нашлись, зато нашлись шестигранные стаканы для воды или для виски чешского стекла емкостью двести грамм. Как бы граненый стакан, но стилизованный по-современному. В стаканы чуть не дополна был налит фирменный американский коньяк «Хеннеси».

– И вы, как вас там, тоже присоединяйтесь, – широким жестом Корепан пригласил Велле Зеге Вульфа к столу. – Итак, за здоровье дорогого Северцева Андрея Васильевича. Счастья ему и здоровья. И мы, здесь все собравшиеся, даём слово поддерживать его во всех делах и начинаниях. До дна!

Круглые глаза собравшихся за столом говорили о том, что они вообще ничего не понимают. Кто этот отставной пограничный полковник, чтобы министр внутренних дел и директор федеральной службы безопасности поднимали за него тост и пили полный стакан дорогого напитка, который пьют только наперстками. Какие-то лейтенантские воспоминания вспыхнули в их глазах, но быстро погасли, потому что они уже стали воспринимать как факт, что службу они начинали с подполковников, так же, как начинают службу сынки высокопоставленных чиновников.

– Ну что вам непонятно, – рассмеялся Корепан, – через неделю нынешний президент подаст в отставку, а своим преемником назначит Андрей Васильевича. За будущего президента!

И тут внезапно прозревшие участники совещания, знающие, что организованной преступности известно всё и заранее, в унисон прокричали троекратное «ура! ура! ура!», одним махом выпили по стакану «Хеннеси» и полезли с поздравлениями ко мне.

Я исподтишка показал кулак Вульфу и заметил его саркастическую ухмылку, с какой он принимал посетителей в московской фирме по исполнению желаний.

Затем начались поздравительные звонки подчиненных Мента, Чекиста и Банкира, и я посчитал необходимым по-английски покинуть это заседание.

Разговор

Мы вышли из банка и пошли по улице.

– Честно говоря, – сказал я, – мне казалось, что мы распрощались навсегда и я собирался вернуться к своей прежней жизни. Возможно, даже сел бы за письменный стол и стал писать книгу каких-нибудь воспоминаний, напоминая то, о чем люди давно уже забыли.

– Я тоже подумал об этом, – сказал Велле Вульф, – и решил тебе помочь. А, кроме того, мне захотелось пожить жизнью простого человека и, представь себе, мне это в какой-то степени понравилось. Правда, нравы у вас какие-то звериные, но жить можно. И я помогу тебе выправить дурные нравы у людей так, чтобы они были образцом поведения.

– Это бесполезная трата времени и нервов, – сказал я, – никому это не удавалось и не удастся нам. Может быть, за тысячу лет произойдут какие-то изменения, но никак не раньше.

– Вы заблуждаетесь в своем нежелании сделать что-то хорошее для людей, – сказал Вульф, – любой родитель знаком с главной воспитательной истиной – кнут и пряник. Таким способом воспитывают всех. Даже слонов. У вас, у билобордян, много смешных анекдотов, подтверждающих эту истину.

– Расскажите хоть один, – предложил я, лихорадочно вспоминая хоть один анекдот, связанный с воспитанием по методу кнута и пряника.

– А вот, пожалуйста, – оживился Велле Зеге Вульф. – В цирке укротитель спрашивает: Кто умеет разговаривать со слонами?

Встает один мужичок, идет на арену и что-то шепчет в ухо слону. Слон согласно мотает головой. Мужичок снова что-то шепчет, и слон отрицательно мотает головой. Все ошеломлены, в том числе и дрессировщик, потому что он хотел показать свое умение разговаривать со слонами.

– А что такое вы сказали слону? – громко вопрошает укротитель.

– Я спросил, знает ли он меня, – сказал мужичок, – и слон помотал головой, типа, говорит, что знает. Тогда я его спрашиваю, а не хочет ли он кирпичом по яйцам? – засмеялся мужичок, – и слон ответил, что не хочет.

Вот вам и народный фольклор. Или пословицы ваши. За одного битого двух небитых дают.

– Да ладно, миролюбиво сказал я. – Битье – это не метод воспитания. Как у нас говорят. Битьём да клятьём многому не научишь. Не корми калачом, да не бей кирпичом. А в старой армии в офицеры не мог выйти тот, тот кто был порот. У того гордости и чести нет. И сдаётся мне, что ты опять страну мою в яму какую-нибудь затащить хочешь. Сколько правителей не было, а все кончали ямами да проклятьями. Дай уж нам пожить умом своим, а не тем, что нам со стороны несут.

– Всё правильно, – подхватил Вульф, – я и хочу, чтобы вы жили умом своим и что вы задумали, все у вас и получилось.

– Нет, нам такого не надо, – твердо сказал я, – медовая жизнь скоро станет приторной, пусть уж всё идёт так, как идёт.

– Что вы за существа такие – люди, – сказал Вульф, – все-то вам не так и эдак. Я сейчас врач-диагност и скажу вам ваш диагноз: вы сами не знаете, чего вы хотите. Когда Моисей водил свой народ по пустыне, Бог сыпал с неба манну, чтобы люди не страдали от голода. И возроптали тогда люди и попросили мяса. И посыпались с неба перепела, и переели люди мяса, и снова стали Бога ругать, что нет разнообразия в пище, и плюнул тогда Бог на людей и предоставил им возможность жить так, кто как может. И вы хотите так же?

– Да, и мы хотим так же, – сказал я и пошёл домой, приглядывая за тем, чтобы он не попёрся за мной.

Вульф

– Что за странные люди живут в этой стране, – думал я. – В других странах почитают за счастье, если кто-то им поможет. И дружок мой новый, с которым мы не худо покуролесили в свое время, тоже хочет остаться один. Домой пошёл, семья его там ждёт.

Совсем недавно в этом мире была большая война. Один мой протеже вздумал тягаться со всем миром. Типа, ты да я да мы с тобой оба из Билбордтауна, у тебя и меня рожа поцарапана. Тьфу ты, опять эта Билбордия со своим Билбордтауном. Так вот, он подумал, что я на его стороне и что мы с ним одолеем весь мир. А мне-то зачем весь мир одолевать? У меня весь мир и так под ногами. Решил я посмотреть, что у него получится без меня. Посылал я ему намеки разные, приметы и прочую дребедень, чтобы человек задумался. Не помогло. Так ведь и народ его как один встал за его идею пограбить другие страны, увеличить до бесконечности lebensraum, и чтобы жители других стран были у них рабами на плантациях. И что характерно. Если вместо немцев был бы другой народ, то и он бы поступал точно так же, как и немцы. И немцы были бы таким же угнетаемым народом, подлежащим полному уничтожению как билбордяне и евреи. Разницы совершенно нет никакой.

Вот, например, страна, в которой я сейчас нахожусь. Вместе со всем миром приложила свою руку к уничтожению германского фашизма. В одиночку её Гитлер бы задавил. Человеческие и материальные ресурсы не бесконечны.

Другой мой протеже, который оказался в победителях, сам был не прочь повластвовать над всем миром. У него даже лозунг такой был «Пролетарии всех стран соединяйтесь», а в Борде заседал Коммунистический Интернационал, сеющий зерна коммунизма во всех странах мира. Они даже секс хотели запретить, чтобы размножаться беспорочно святым или коммунистическим духом. Партия сказала – надо и баба взяла и родила! Кого нужно, того и родит, а мужик добытчиком будет, пусть добывает уголь или дрова, или его тоже заставить рожать беспорочно. Чтобы демография в стране не хромала. И с демографией тоже нужно разобраться. Судя по всему, они и её считали продажной девкой империализма, которая им постоянно гадит. По историческим меркам прошло совсем немного времени с той последней войны, а народ и правители забыли о том, что кто-то помогал им, и все они считают, что в одиночку победили во всей войне, а весь мир старается отнять у них победу. Так всегда бывает, когда готовятся к новой большой войне.

Мой протеже с чего начинал? С того, что они проиграли в прошлой большой войне и нужно было поквитаться с победителями и обидчиками. И весь народ, испытывавший нужду, как-то повеселел от мысли, что есть возможность поквитаться теми, кто их унизил. И в этой стране пропаганда довела народ до осознания обиженности за то, что кто-то другой пытается сказать, что и он тоже воевал в той войне и его вклад в победу не менее значим, чем у бывших союзников. Всё возвращается на круги своя и мне пришлось явиться к нынешнему правителю и сказать, чтобы он не задерживался у власти. Вроде бы понял. А я поживу жизнью простого человека. Возьму отпуск на какое-то время. Я даже не помню, когда я был в отпуске. По-моему, не был ни разу. Я Волков Владимир Захарович, врач высшей категории, самый знаменитый в области диагност, иду домой и буду в отпуске.