Смысл жизни человека

Аналогичная ситуация возникает, например, у спортсменов по смешанным единоборствам, когда постоянные тренировки откладываются глубоко в психике человека. При возникновении ситуаций, моделируемых при тренировках, спортсмен не задумывается над тем, как ударить или уклониться от удара, а действует как на тренировках, где соответствующее поведение укоренилось в нем из-за многократных повторений соответствующих действий. Если у него спросить после турнира, почему он ударил так или иначе, то ответить сходу он вряд ли сможет, поскольку все выполнялось на бессознательном уровне, в обход сознания, где воля на принятие решения, как ответить, включалась из подсознания.

Приведенные примеры показывают, что благодаря навыку могут быть выполнены только однотипные действия, такие, например, как игра определенного произведения на музыкальном инструменте или последовательная серия движений, называемая ката в карате. В последнем приведенном примере, повторяя ката многие сотни и тысячи раз, мастер боевых искусств приучает свое тело к определенным движениям, выводя их на бессознательный уровень. Таким образом, попадая в боевую ситуацию, тело работает «само» благодаря многократно повторяемым в прошлом движениям.

Выполнение более сложных действий, включающих в себя, в частности, комплекс однотипных действий, одними только навыками не обеспечивается. В частности, это связано с тем, что комплекс таких действий предполагает переключение с одного навыка на другой, а ведь очевидно, что, для того чтобы такая операция произошла, необходим сознательный контроль, который неприсущ навыкам. Бывают и такие ситуации, когда человек не осуществляет переключений с одного навыка на другой, а приостанавливает работу задействованного навыка. Например, когда человек читает книгу, контролируя ее смысловое и стилевое содержание, то считывание букв, символов и слов происходит автоматически. То есть здесь налицо применение человеком навыка. Когда же он читает текст для выявления в нем опечаток, то контроль направлен уже на восприятие букв и слов, а смысловая сторона изложенного уходит на второй план. В этом случае о навыке считывания текста говорить не приходиться, поскольку режим бессознательного контроля в данном случае приостанавливается или вовсе не задействуется. В то же время и полноценного чтения в данной ситуации тоже не получается, ведь под чтением часто понимают сложный процесс декодирования слов, направленный на понимание текста, где навык как такого автоматического считывания слов необходим.

Таким образом, на указанном примере видно, что чтение предполагает как включение соответствующего навыка по считыванию букв и слов, так и умение понимать прочитанное. Поэтому чтение нельзя назвать навыком или умением. Его также нельзя назвать навыком и умением одновременно, поскольку это процесс, а процесс не является навыком или умением в принципе. Дело в том, что в процессе чтения человеком задействуются соответствующие навыки и умения, но сам процесс остается процессом и ничем иным быть не может. Поэтому стоит признать, что не только чтение, но и любые действия, выполняемые в результате работы навыков и умений, есть некий процесс, поэтому игра на музыкальном инструменте, чтение и т. п. не могут быть навыками и умениями. А вот для того, чтобы реализовать такие процессы, нужно иметь определенные навыки, или умения, или и то и другое, вместе взятое.

Для всестороннего рассмотрения навыков и умений нелишним будет упомянуть и о том, что у этих понятий есть нечто общее. Так, стоит отметить, что и умение, и навык формируются только тогда, когда владелец навыка или умения стремится получить от этого определенный результат. Этим во многом можно отличить навык от привычки, которая формируется без целенаправленного волевого усилия. Кроме того, и навык, и умение направлены на реализацию действий, призванных достичь наилучшего результата. Как правило, такие результаты по понятным причинам важны для человека, особенно в социальной, трудовой и творческой сферах.

Несмотря на то что в данной работе уже и так было достаточно много информации о навыках и умениях, стоит ответить на вопрос о том, могут ли умения быть совокупностью навыков. Ответ на этот вопрос очень важен, поскольку позволяет лучше взглянуть на вопрос умений и навыков, а значит, вплотную подойти к верному определению этих понятий и понятия опыта. Итак, как в дальнейшем можно будет узнать, каждый навык формируется благодаря определенному умению и до окончания своего формирования проходит стадию умений. С учетом этого логичным будет сделать вывод о том, что умения могут быть, если так можно выразиться, однотипными по результату их применения. Ведь чтобы сформировался тот или иной навык, сначала нужно повторять однотипное действие посредством применения соответствующего однотипного умения. Поэтому умение по однотипности реализуемых действий может и не отличаться от соответствующего навыка. Таким образом, определяя умение совокупностью навыков, некоторые авторы не учитывают, что умение может быть связано с выполнением какого-либо однотипного действия и этим совпадать с одним из навыков. Уже только одно это не позволяет рассматривать умение только как совокупность навыков. Однако главное даже не в этом, а в том, что умение и навык есть самостоятельные понятия и их смешение приводит к логическим ошибкам. Например, непонятно, как можно признать умение совокупностью навыков, если умение предполагает осознанность, а навык этого не предполагает, поскольку действия, выполняемые в результате работы навыка, осуществляются неосознанно.

Точка зрения о том, что умения включают навыки, сбивает с толку тем, что порою сложно описать те случаи, когда действия, реализуемые несколькими навыками и умениями, выполняются сугубо для какой-либо отдельной цели. Однако сложность такого описания вызвана несовершенством понятийного аппарата, который не должен становиться причиной и оправданием для неверного понимания умения или навыка. Чтобы это понять еще лучше, следует еще раз рассмотреть эти понятия по отдельности.

Итак, навык может возникнуть только в результате осознанных и многократно повторяемых человеком действий, которые позволяют наилучшим образом добиться желаемого результата. Как утверждают педагоги, в процессе обучения у ученика формируются способности совершать определенное действие. Сначала он выполняет это действие развернуто, фиксируя в сознании каждый шаг совершаемого действия. Другими словами, способность выполнять действие формируется сначала как умение. По мере тренировки и выполнения этого действия умение совершенствуется, процесс выполнения действия свертывается, промежуточные шаги этого процесса перестают осознаваться, действие выполняется полностью автоматизированно – у ученика образуется навык в выполнении этого действия, то есть умение переходит в навык [23, с. 168]. Все это указывает на то, что навык возможен только после возникновения умения, которое, в свою очередь, возможно только в условиях выполнения человеком однотипных действий, которые обеспечивают ожидаемый им результат наилучшим образом. Таким образом, умение всегда предшествует навыку, и предшествует оно ему, несмотря на то что, по справедливому мнению психологов и педагогов, умение есть более высокая психологическая категория, чем навык. Навык, как отмечают педагоги-практики, представляет собой более высокую стадию овладения физическими упражнениями и трудовыми действиями, чем умение, что, как представляется, не противоречит взглядам теоретиков. Последнее связано с тем, что автоматизированные действия как результат работы навыка не задействуют психику в большей степени, чем умения, поскольку являются результатом работы бессознательного человека.

Таким образом, главное отличие навыков от умений заключается в том, что умения реализуются человеком осознанно, а навыки – неосознанно. Также стоит помнить и то, что скорость достижения результатов посредством применения навыков обычно превосходит скорость достижения результатов, получаемых при применении умений. Кроме того, результат применения навыков приводит к более качественному выполнению действий, поскольку навык есть результат многократного включения соответствующего умения, примененного наилучшим образом. Также важно отметить и то, что умения могут применяться при выполнении более сложных действий, чем навыки, ведь навык позволяет человеку осуществить лишь однотипное действие: например, не осмысливая, бегло прочитать текст, поставить блок на удар грабителя или спарринг-партнера, ввести хорошо запомнившийся пароль на клавиатуре рабочего компьютера. Умение же, помимо простых действий, позволяет выполнять сложные действия, которые нельзя осуществить посредством использования навыков. Например, умением можно считать нечто такое, что позволяет играть в шахматы или настольные игры, ведь для того, чтобы успешно играть в такие игры, необходимо постоянно анализировать игровую ситуацию, принимать решения, что невозможно в условиях реализации одних только навыков.

До настоящего момента было рассмотрено только несколько примеров ложных родовых понятий навыка. Остались нерассмотренными такие родовые понятия, как способ поведения, автоматизированный компонент сознательной деятельности, компонент умений, набор способов и приемов социального взаимодействия. Все эти родовые понятия можно разделить на две группы, где одни понятия представляют собой некие способы, а другие – компоненты. Если касаться последней группы, то достаточно вспомнить о бессознательности навыков, чтобы усомниться в том, что компонент сознательной деятельности или компонент умений, которые характеризуются сознательностью, могут быть родовыми понятиями навыка, который по своей природе носит, если так можно выразиться, бессознательный характер. Если конкретно остановиться на таком кандидате в родовое понятие навыка, как компонент сознательной деятельности, то интересно то, что очень часто под компонентами сознательной деятельности понимают умения, навыки и привычки, что в некоторой степени свидетельствует о тавтологии. С точки зрения логики понятие не должно определяться само через себя. Ошибка, которая получается вследствие нарушения этого правила, называется в логике порочным кругом. И наконец, когда мы говорим о том, что навык есть компонент деятельности, мы допускаем, что он часть такой деятельности, но деятельность, как было рассмотрено ранее, есть процесс, а процесс навыком быть не может, даже если брать часть такого процесса.

Компонентом умений навык также быть не может, поскольку это разные понятия, и об этом уже было сказано достаточно много. Кроме того, если отдаленное родовое понятие в виде умения не может быть применено к навыку, то и компонент такого понятия, соответственно, не может быть родовым понятием навыка. Все это важно, поскольку, как уже ранее было изложено в данной работе, умение образует самостоятельное понятие.

Если касаться второй группы кандидатов на роль родовых понятий навыка, то здесь стоит остановиться подробнее на каждом таком понятии отдельно, поскольку они позволяют вплотную подойти к верному определению родового понятия навыка. Речь идет о таких понятиях, как способ поведения и набор способов и приемов социального взаимодействия. При рассмотрении способа поведения и социального взаимодействия как родового понятия навыка стоит обратить внимание на то, что вообще понимают под поведением и взаимодействием. Например, под поведением в литературе зачастую понимают взаимодействие с окружающей действительностью, а к факторам поведения относят все внешние проявления процессов, в том числе позу, мимику, интонацию, отдельные движения и поступки. То есть здесь налицо то, что поведение, как и взаимодействие, есть некий процесс, а как уже было ранее изложено, процесс не может быть родовым понятием навыка. В отличие от процесса навыки могут существовать даже тогда, когда они не задействуются. Таким образом, будет логичным предположить, что родовое понятие навыка скрывается не в самом по себе взаимодействии, поведении или действии, а в том, благодаря чему такие автоматизированные процессы становятся возможными. При такой постановке вопроса может возникнуть обоснованный вопрос о том, не может ли способ или прием действий быть как раз тем, что и переводит такие процессы в навык. На данный счет будет нелишним остановиться на этом подробнее.

Исходя из информации, содержащейся в литературе о способах и приемах, можно сделать вывод о том, что оба этих термина, как правило, применяются в разных сферах, но имеют схожее значение. Под такими терминами чаще понимают сочетание определенных действий, направленных на ожидаемый результат. Однако это не означает, что ожидаемый результат может стать возможным только при определенном сочетании действий. Сама суть способа или приема предполагает наличие иных способов и приемов. Между тем при реализации навыка человек выполняет серию однотипных автоматизированных действий, которые всегда характеризуются строго определенным, безальтернативным сочетанием действий, то есть предполагают лишь их определенную последовательность. Это значит, что определять навык как набор способов и приемов взаимодействия однозначно нельзя. Навыку скорее свойственна не вариантность действий, а их строго определенная, заранее усвоенная безальтернативная последовательность. Поэтому родовым понятием навыка скорее следует считать некую последовательность однотипных действий, отраженную и усвоенную в глубинах психики человека, которую еще называют подсознанием.

Однако перед тем как пытаться давать наиболее точное определение понятию навыка, стоит его отличить от такого понятия, как привычка. Это важно, поскольку привычка имеет нечто общее с навыком и без четкого отграничения этих понятий нельзя быть уверенным в последующих рассуждениях. Упомянутым общим здесь выступает то, что отражается в нашем подсознании в результате неоднократных повторений определенных действий. А вот отличий у этих понятий значительно больше. Например, согласно мнению, выраженному в научной литературе, привычка в определенной ситуации приобретает для индивида характер потребности. Подобного же с навыками и умениями мы не наблюдаем. Они не приобретают для индивида каких-либо потребностей и, в частности, по данной причине отличаются от привычки. Важно и то, что при реализации той или иной привычки человеком может задействоваться не только навык или умение, но и нечто иное. Например, часто у людей имеется привычка стоять у окна и смотреть в него. В таком примере нельзя проследить какое-либо умение или навык, поскольку его просто нет. Здесь налицо некое поведение, которое не связано ни с навыком, ни с умением и которое, в отличие от навыка или умения, не рождается в результате целенаправленных, многократно повторяемых действий человека. То есть, во-первых, процесс формирования привычки и навыка отличается. Во-вторых, привычка может существовать самостоятельно, вне поля действия навыка или умения. Привычка есть скорее некий полубессознательный шаблон поведения, который в некоторых случаях может быть наполнен как навыками, так и умениями, но который определенно не является самими навыками или умениями. В целях того, чтобы данная часть работы не стала бесконечной, в ней не будет дано точного определения понятия привычки. Представляется, что изложенные отличия привычки и навыка достаточны, и с учетом ранее выявленных признаков навыков и умений можно попытаться дать им наиболее точное определение.

Учитывая изложенное, под навыком следует понимать целенаправленно усвоенную на подсознательном уровне последовательность однотипных действий, призванную обеспечить наилучший результат. Ранее изложенный материал позволяет также дать определение понятию и умению. Поскольку при реализации умения человек может выполнять сложные действия, опираясь на сознательный выбор того или иного действия, можно сделать вывод о том, что умение непосредственно связано с неким порядком действий. Ведь именно порядок действий предполагает определенные правила, соблюсти которые человек может только при использовании сознательного контроля. По данной причине умение можно определить как основной порядок действий, усвоенный на сознательном уровне и призванный обеспечить ожидаемый результат. То есть если навык непосредственно связан с четко прослеживаемой последовательностью однотипных действий, то умение – с основным порядком либо таких действий, либо более сложных действий, что бывает гораздо чаще.

Раскрытие содержания понятий навыков и умений позволяет идти дальше и сделать вывод о том, что в содержание понятия опыта эти понятия непосредственно входить не могут. Дело в том, что не может, например, отраженная в психике последовательность движений в карате – ката сама по себе быть опытом или его частью. Во-первых, сама по себе такая последовательность есть последовательность и ничем иным не является. Во-вторых, усвоенная на подсознательном уровне последовательность ничего не говорит об опыте, поскольку не отражает качества усвоения данной последовательности. Иначе говоря, последовательностей однотипных действий может быть много, но результатов мало.

Невозможность вхождения знаний, умений и навыков в состав опыта наталкивает на мысль о том, что опыт есть не сами знания, навыки и умения, а некое оценочное понятие, то есть некий показатель ранее описанных знаний, навыков и умений. Поскольку у каждого человека такой показатель разный, то в определении понятия опыта следует ввести оценочные показатели знаний, умений и навыков, а именно уровень, количество, качество и объем. Из всего изложенного можно заключить, что опыт есть индикатор уровня и объема проверенных субъектом знаний, а также количества и качества усвоенных им навыков и умений. Если обобщить оценочные понятия в определении, то под опытом также можно понимать показатель проверенных и усвоенных знаний, умений и навыков.

Изложенное позволяет сделать вывод о том, что человек не может передать свой опыт другому человеку и не может его приобрести даже для себя. Ведь очевидно, что сам по себе показатель знаний или умений нельзя передать или приобрести. Он есть лишь следствие уже имеющихся у человека знаний, навыков, умений и той субъективной оценки, которая дается этим понятиям. Именно по этой причине становится очевидной нелогичность обывательского представления об опыте как о нечто таком, что может быть передано или приобретено. Тем не менее такое представление можно понять, ведь оно формируется под давлением массы непроверенной информации, да еще и в условиях несовершенства понятийного аппарата. Примерами такой информации могут быть не только высказывания и работы известных людей, но и даже отдельные пословицы, которые укореняются в человеке еще с детства. Например, если верить бенгальской пословице, то одни учатся на опыте других, а иные – на своих ошибках. Согласно таджикской пословице один добытый опыт важнее семи мудрых поучений. Индийская пословица говорит о том, что только опыт создает настоящего мастера.

Здесь также можно привести и афоризмы известных деятелей науки и искусства, которые также повлияли на представления людей не самым лучшим образом. Например, ливанский писатель и литературный критик М. Нуайме считал, что как бы ни была богата натура человека, чтобы стать совершенной, ей необходимо использовать опыт других. Известный американский писатель Генри Уиллер Шоу выразил мысль о том, что опыт увеличивает нашу мудрость, но не уменьшает нашей глупости, а также что опыт – это школа, в которой человек узнает, каким дураком он был раньше, что опыт породил больше робких людей, чем умных. Французский поэт, драматург и прозаик Альфред де Мюссе является автором афоризма о том, что опыт – это имя, которое большинство людей дает наделанным глупостям или пережитым неприятностям.

Вне всякого сомнения, приведенные пословицы и афоризмы не лишены смысла и их авторы достойны уважения, но если мы хотим приобрести знания, которые соответствуют реальной действительности в наибольшей степени, а не в той, которую предлагают, то мы должны глубже смотреть на природу вещей и постоянно подвергать свои знания испытаниям на прочность. Только так можно двигаться вперед на пути к познанию истины и обрести некоторый иммунитет от инъекций дезинформации на бытовом или профессиональном уровне.

Разобравшись с понятиями знаний, истины и опыта, следует научиться приобретать знания, которые бы в максимальной степени согласовывались с истиной, и человек не стал жертвой дезинформации. Каким бы это ни показалось неожиданным, но один из рецептов приобретения наиболее близких к истине знаний был дан австрийским и британским философом и социологом К. Поппером. Он говорил: «Я могу ошибаться, а вы можете быть правы; сделаем усилие, и мы, возможно, приблизимся к истине». Из этого высказывания можно сделать вывод о том, что при поиске истины не следует использовать только один какой-либо источник информации, а стоит подходить к вопросу, если так можно выразиться, со всех ракурсов. Несколько иначе данную мысль выразил выдающийся представитель русской религиозной философии Н. Лосский. Он сказал, что полная истина не достигается путем один раз проведенного акта сравнивания. Можно еще и так сказать, что истина, как правило, находится где-то посередине, и ее необходимо искать усердно и быстро, боясь не успеть это сделать в этой жизни. Как говорил французский литератор и философ Блез Паскаль, искание истины совершается не с весельем, а с волнением и беспокойством; но все-таки надо искать ее потому, что, не найдя истины и не полюбив ее, ты погибнешь.

Поскольку поиску истины активно мешает недостоверная информация, которая осознанно или неосознанно внедряется в умы людей, данное зло необходимо искоренять путем его изобличения. Очевидно, что для изобличения всего того, что не соответствует действительности, следует знать, как отличить кривду от правды, а для этого стоит ознакомиться с существующими в распоряжении человечества методами познания.