Чужая параллель

Глава 3

Когда я покинул салон автомобиля, в голове моей что-то помутилось, в глазах потемнело, и я чуть было не потерял равновесие. В этих «сумерках сознания» я вдруг различил какой-то сырой земляной лаз, с закрывшейся за моей спиной дверью.

Но, слава Богу, достаточно скоро ясность моего ума пришла в норму.

Тем не менее, прецедент с кратковременной потерей реальности, вовсе не остался без моего пристального внимания. Я рассматривал его, не иначе, как первый звоночек перед наступлением неизбежной старости; как некое предупреждение, на что конкретно мне следует обратить своё самое пристальное внимание в ближайшем будущем.

Сколько бы я не следил за своим здоровьем, лишним весом и физическим состоянием своего тела – а мне уж за полтинник. Пора, наверное, походить по врачам, сдать какие-то анализы, провериться у узких специалистов, дабы предупредить, либо оттянуть только-только зарождающийся недугу, который в последствие может, запросто, угробит мой организм. Не стоило так же забывать ещё и о том, что мой дед, как и мой отец, распрощались с жизнью именно по причине инсульта, когда и тому, и другому было около шестидесяти. То есть, вот-вот и я так же попаду в эту самую группу риска.

«Необходимо, как можно скорее сходить в поликлинику. Пусть эскулапы выпишут мне какие-то профилактические лекарства. Кстати, интересно узнать, к какому врачу мне следует обратиться? Кардиолог или,… Чёрт побери, совсем забыл, как называют специалиста по кровяным сосудам. Вот, что значит игнорировать самые элементарные требования, не проходить плановую диспансеризацию, и так далее, и так далее… Ведь я, уж лет десять как не был на приёме врача. Пожалуй, пришло время для прохождения полного ТО своего организма. Иначе, в следующий раз, упаду прямо у машины или вовсе из неё не выйду…»

Так, размышляя о своём, я пересёк небольшую площадь и вошёл в помещение проходной мебельной фабрики, подвергшуюся полной реконструкции. В этом, достаточно тесном помещении меня поджидали остальные члены комиссии Госстрой надзора.

– А вот и наш шеф!.. – во все тридцать два зуба разулыбался Виктор Викторович, мой неизменный коллега, отвечающий за пожарную безопасность на вновь вводимых объектах. – …Господин Васильев, собственной персоной.

– Здравствуйте, Константин Павлович, – протянул мне руку более молодой Данила, третий член нашей нынешней комиссии.

– Ну, что? Коль все в сборе, может сразу, и преступим? – подытожил я, завершив наше короткое приветствие.

– Раньше сядем – раньше выйдем… – вновь пошутил Виктор.

– Витя, ты чё такой весёлый? – я глянул на специалиста по пожарной безопасности с определённым подозрением.

– Палыч, а чего грустить? Погода хорошая. Объект обещает быть беспроблемным. По крайней мере, с данным подрядчиком у нас ни разу не возникало проблем. Дай Бог, к обеду раскидаемся. После чего, поучаствуем в праздничном мероприятии, и по домам.

– Витя, ты б не бежал впереди паровоза… – мне пришлось несколько урезонить своего коллегу. – …Объект объекту рознь. Да, и не факт, что один и тот же подрядчик в какой-то определённый момент не попытается сшельмовать. Сам знаешь, ситуации бывают разные.

И тут навстречу нам вышел улыбчивый представительный мужчина. На его новеньком бейджике я прочёл: Иван Викторович Попов, начальник охраны.

– Здравствуйте, уважаемые гости… – поприветствовал он нас, открывая «калитку». – …Входите-входите. Милости просим.

Среди «официальной делегации» подрядчика, встретившей нас на территории фабрики, я сразу отыскал взглядом Валеру Мациевского. На протяжении пяти лет мы учились с ним в одном строительном институте. Были если не друзьями, то уж точно приятелями. А далее, парню не повезло. Вначале с трудоустройством, пару раз его сокращали, потом он ввязался в какие-то сомнительные финансовые пирамиды. Прогорел. Влез в долги и едва ли не спился. Короче, потерялся на очень долгий срок. Я уж думал, мужик навсегда сгинул. А нет, лет семь назад он вновь объявился в обойме данного подрядчика. Опять же посчитал, что временно. Но нет, удержался, закрепился. В общем, Бог ему судья. У Валеры своя жизнь, у меня своя.

В отличие от моего бывшего сокурсника, у меня всё на мази. Отличная работа, семья, прекрасная супруга, с которой мы прожили около тридцати лет. А вот, кстати, и она.

Заслышав мелодию своего айфона, я поспешил ответить.

– Да, дорогая Аннушка. Я тебя слушаю.

– Привет. Ты сейчас сильно занят? – супруга была, как всегда, непосредственна.

– Ты ведь знаешь, у меня очередная приёмка… – ответил я в полголоса, да ещё и прикрывая трубку рукой.

– Хотела с тобой посоветоваться… Но уж если ты занят, перезвоню позже.

– Как только освобожусь, я сам тебя наберу.

– Хорошо. Буду с нетерпением ждать, – ответила Анна, после чего связь прервалась.

Вот так. Нам было достаточно и пары простых слов. Мы вообще могли не говорить, при этом поняли бы друг друга без каких-либо слов. Нам лишь необходимо было услышать голос друг друга и на душе будет спокойней.

В общем-то, слова Виктора Викторовича, специалиста по пожарной безопасности, оказались едва ли не пророческими. Объект, действительно, сдавался без сучка и задоринки, комар носа не подточит. Данное известие отчасти расстроило. Если честно, то меня вполне бы устроили кое-какие, пусть и малозначимые недостатки, недоделки, неправильно оформленные документы. Указав на них, я вполне мог бы рассчитывать и на некую «личную материальную компенсацию». Увы, но такова специфика нашей работы – когда ты, непременно должен быть жёстким и требовательным, а под конец проверки, оставшись один на один с руководителем подрядной организации, мог дать ему и некую слабинку, резонно рассчитывая на ответный жест «доброй воли».

Тут же, как назло, всё… Абсолютно всё, было безупречно.

Меж тем, и в этой чересчур правильной ситуации, я нашёл-таки до чего докопаться. Причём, мой упрёк невольно должен был поддеть бывшего сокурсника. Имею в виду всё того же Валерку Мациевского. Как бы между делом, я обратил внимание на контуры заземления пары цехов, которые моли быть выполнены более качественно.

Валерик обиделся. Огрызнулся, зыркнув на меня презрительным взглядом.

Да и хрен с тобой, «золотая рыбка».

А впрочем, уже за щедрым и хлебосольным столом праздничного фуршета, по поводу успешной сдачи объекта (за который были любезно приглашены и все члены инспекции Госстрой надзора), мы сумели-таки сгладить, совсем недавно разгоревшийся было конфликт.

Пожалуй, невозможно отыскать более универсального средства для примирения, чем употребление крепких алкогольных напитков. По крайней мере, для русских мужчин, именно так всё и обстоит.

После официальной церемонии, пламенных речей и нескольких тостов, мы с Валерой вышли на воздух.

– Что, Костян?.. Вовсе не получилось потопить меня сегодня? – обращаясь ко мне, ухмыльнулся Мациевский.

– Если б хотел потопить… – ответил я с некоторым вызовом. – …Можешь не сомневаться, обязательно бы потопил.

– Уж в чём, в чём. А именно по этой части, ты всегда был горазд… – огрызнулся собеседник.

– Валер, а может, не будем нынче скалиться? Может, просто поговорим как друзья или старые приятели?

– Как говориться: гусь свинье не товарищ.

– Ну, на счёт гуся и свиньи, тут ты сам виноват. Сам упустил шанс стать гусем.

– Намекаешь на то, что я как был свиньёй, так ей и остался, – вновь огрызнулся Мациевский.

– Я не намекаю. Я говорю тебе открытым текстом: по окончанию института у тебя были, едва ли не самые лучшие перспективы.

– Зачем об этом сейчас вспоминать. Твоего места я, один чёрт, уже не займу.

– А хотелось бы?.. – задал я отчасти провокационный вопрос и, не дожидаясь ответа, продолжил. – …По глазам вижу: хочешь. Однако не займёшь. Потому как я тебе его, уж точно, не уступлю. А вот на счёт места в нашем ведомстве, я могу запросто похлопотать.

– Ты это серьёзно? – насторожился Валера.

– Я слов на ветер, понапрасну не бросаю.

– Что ж.… Если посодействуешь, буду тебе весьма и весьма признателен. Надоели мне эти стройки, авралы, сдачи-пересдачи и прочее.

– Надеюсь, уже завтра мне удастся поговорить со своим руководством… – на полном серьёзе, я обнадёжил своего бывшего сокурсника. – …За годы своей добросовестной службы, слава Богу, успел приобрести в своём ведомстве кое-какой вес и статус. Будь уверен, к моему мнению обязательно прислушаются. Ну, а ты, дружище, садись за «учебники» и штудируй нормативные документы.

– Чего их штудировать? Я и без того, знаю наизусть все ваши нормативы… – попытался возмутиться Мациевский. – …Как-никак, а не первый год в строительстве.

– Знаешь, не знаешь – а косяков на твоих объектах всегда предостаточно… – мне ничего не оставалось, кроме как чуть урезонить раздухарившегося приятеля. – …Скажу спасибо, я всегда смотрел на них сквозь пальцы.

– Не придумывай, – махнул рукой Валера.

– Я говорю так, как оно и есть… – этот гад уже начал меня бесить.

– Назови мне, хотя бы пару серьёзных нарушений. Предположим, на этом, только-только сданном объекте… – похоже, мой институтский приятель разошёлся не на шутку. И, пожалуй, именно я был тому причиной.

– Хорошо… – согласился я, тотчас припомнив кое-какие подробности своей недавней инспекции. – …Давай-ка, для начала, мы пройдём в помещение вашей новой электроподстанции.

– Пошли, – ничуть не смущаясь, Валерий достал из кармана связку ключей.

В тёмное помещение я вошёл вслед за Мациевским, открывшим входную дверь.

– Ну?.. Показывай мои «косяки», на которые ты, якобы, смотришь сквозь пальцы. Могу даже свет тебе включить… – он демонстративно щёлкнул выключателем, и подстанция вмиг наполнилась ярким искусственным светом.

Честно сказать, о строительных недостатках я ляпнул, вовсе не подумавши. Как говориться: для красного словца. Дабы урезонить чуть обнаглевшего и слегка зарвавшегося сокурсника. На каком основании, он вообще мог говорить со мной, с председателем комиссии Госстрой надзора, в подобном томе. При этом я вовсе не подумал о том, что под пьяную лавочку, Валера может куда-то пойти, дабы что-то мне доказать.

Но раз уж так вышло, коль мы уже здесь, внутри электроподстанции, мне необходимо было что-то придумать прямо на ходу. И первое, о чём я вдруг вспомнил, это рубильник. Во время недавней инспекции именно он отчего-то зафиксировался в моей памяти. Точнее, я как будто бы знал об этом рубильнике уже давно, задолго до приёма данного объекта. Более того, я вовсе не отдавал отчёта в том, в чём именно этот самый рубильник может быть «косячным», в чём его проблема: в монтаже, в его установки, в подключении или в чём-то ещё. Я лишь повернул налево и подошёл к третьей секции. Причём, можно было смело сказать, что я отправился туда помимо своей воли, на уровне автоматизма или некоего подсознания. А быть может, меня туда направила некая неведомая (неизвестной мне природы) потусторонняя сила.

– Ну, и каковы будут претензии?.. – из-за моей спины высунулась ехидная морда Мациевского. – …Какие вопросы могут быть по резервному, ни к чему неподключенному рубильнику?

– Почему резервный рубильник прибывает во включённом положении? – уж и, не зная к чему прикопаться, я задал первый, пришедший мне на ум вопрос.

– Сейчас исправим… – недолго думая, Валера схватился за рубильник и перевёл его в противоположное положение.

И тут, как это случилось прежде, вдруг заискрили контакты, в глазах моих тотчас же потемнело. При этом я вновь вспомнил о причинах смерти своего отца и деда…

Глава 4

– Ты, мля, чего творишь? – взревел Валерий Александрович.

Именно этот окрик и вывел меня из состояния временной прострации. Я огляделся по сторонам в полном непонимании. Что, собственно, здесь произошло?

Около минуты мы молчали, словно пытались вернуть свой разум в окружавшую нас действительность. Честно сказать, я не имел ни малейшего понятия, о чём размышлял в ту минуту Валерий, о том я мог лишь догадываться. Но судя по взгляду Мациевского, несколько рассеянному и отчасти испуганному, он думал сейчас примерно о том, же самом, что и я. При этом, в моей голове крутилась лишь одна единственная мысль: почему я здесь и как я сюда попал?

– Давай-ка, мы выйдем на свежий воздух… – тихим и каким-то убитым голосом вдруг предложил Валера. Мне оставалось лишь беспрекословно подчиниться.

Мы вышли на улицу, после чего я закрыл дверь электроподстанцию на замок. Далее мы молчком отправились в сторону административного здания. У меня на душе царила полная опустошённость, если не сказать абсолютный вакуум. Не проронил ни единого слова и мой бывший сокурсник.

– На банкет не вернёшься? – поинтересовался Мациевский, очевидно заметив, как я отклонился в сторону проходной.

– Нет, – коротко ответил я.

– Это же ваш.… В том числе и твой праздник… – Валера остановился. – …Такую работу провернули. Если честно, то всё у вас в порядке. Можешь считать, что это я проявил излишнюю требовательность.

– Нет-нет, ты правильно всё сделал. Ведь мы не можем позволить себе излишней расслабленности. Как не крути, а именно твои инспекции и держат меня в надлежащем тонусе… – я постарался ответить взаимностью. После чего добавил. – …Ты иди. Там пьянка в полном разгаре. Есть возможность, отвлечься от мирской суеты. А я жене обещал пораньше вернуться. Нас завтра у нас запланирован праздник по поводу юбилея свадьбы. Пятнадцать лет в законном браке.

– Понятно… – соглашаясь, кивнул головой председатель инспекции Госстрой надзора. – …В таком случае, всего тебе хорошего. Не держи на меня зла.

Уже на проходной я вновь встретился с Поповым, начальником охраны мебельной фабрики.

– Вот, Викторович, сдаю ключи от подстанции и иных помещений… – я протянул начальнику охраны связку ключей с подписанными бирками.

– Что, Костя, отстрелялись? Сдали-таки объект?

– Так оно и есть… – кивнул я, не особо вдаваясь в какие-либо подробности.

– Жаль будет с вами расставаться… – тяжело вздохнул Иван Викторович. – …Уже успел к вам привыкнуть.

– Не переживай, ещё увидимся. Примерно через неделю, мы приступаем к работам на следующем объекте, который совсем рядом, буквально за забором вашей фабрики.

Миновав проходную, я вышел на улицу с интенсивным пешеходным движением и очень скоро слился в том людского потока. Моё исчезновение с банкета вряд ли кто-то заметит. Разве что Сергей или Наталья, как-нибудь между делом спросят: а где, собственно, наш начальник? И не более. Всем остальным, погружённым в атмосферу текущего веселья, будет абсолютно до фонаря, куда пропал энергетик. Ну, а в том, что гулять будут хорошо, с размахом – можете не сомневаться. На подобные мероприятия начальство обычно щедро. К тому же завтра суббота, законный выходной день. Потому и праздник обещал продлиться до глубокой ночи. Говорю об этом вполне уверенно и со знанием дела, потому как сам частенько был непременным участником подобных фуршетов, веселился и отрывался на равных со всеми. Ну, а сегодня я предпочёл сделать небольшое исключение, в связи с тем, что завтра намечалось более значимое мероприятие.

А впрочем, к чему себя обманывать? Главное было, конечно же, не в этом, не в юбилее. Всё, о чём я сейчас размышлял, являлось второстепенным. В моей голове появилось нечто большее, затмившее все прочие мысли. При этом оно казалось непонятным и неподдающимся обычному человеческому осознанию. В своих размышлениях я гонялся за каким-то миражом, фантомом, пытаясь хоть как-то объяснить то, что со мной произошло.

Всеми силами я жажда пробраться в своё подсознание, в ту её область, которая для обычного человека была непременно закрыта. Возможно, именно там я сумел бы отыскать не то, чтобы ответы, хоть какие-то намёки на то, что со мной, на самом деле приключилось там, по ту сторону ворот электроподстанции.

С этим я пришёл домой, с данным грузом провёл остаток дня. На некоем автомате я исполнял то, о чём просила меня Света: резал какие-то овощи; разделывал мясо; выносил мусор; приносил что-то из гаража и всё думал, думал и думал. Чем вызывал в своей супруге если не злость, то уж точно, конкретное раздражение.

В тот момент мы находились на кухне.

– Костя. В конце-то концов, ты можешь ответить, что с тобой происходит?.. – после того, как я уже дважды проигнорировал обращённый ко мне вопрос, Светлана в гневе швырнула тарелку. – …У тебя что, проблемы на службе? Вам не удалось сдать тот строительный объект, о котором ты говорил мне утром?

– С объектом всё в порядке… – ответил я сухо.

– Тогда в чём дело? Костя, я тебя вовсе не узнаю.

– Признаться, я и сам себя не узнаю… – мне оставалось лишь отшутиться. – …Дорогая, дай немного времени прийти в себя. Пойми, со мной произошло нечто необъяснимое…

– Надеюсь, это не женщина? – Светлана глянула мне в глаза, при этом по её щеке пробежала небольшая слезинка.

– Уж в чём, в чём… А в этом, ты полностью можешь быть уверена… – ответил я абсолютно искренне. Мне совсем не хотел причинять своей супруге какие-либо неприятности, тем более, накануне столь значимого для нас обоих юбилея.

И, тем не менее, что-либо поделать с собой или своей головой у меня так и не вышло. Остаток вечера прошёл в прежнем русле. Я по-прежнему был погружён в самого себя. Будто бы накануне меня посвятили в некую вселенскую тайну, открыли дверь в зазеркалье, в нечто потустороннее. Мне лишь оставалось вспоминать, расшифровать некий код, расставить всё по своим местам, после чего, в полной мере осознать всю глубину и значимость недавно происшедшего. При этом я упорно застревал на самом первом пункте, того предполагаемого плана. То есть, я не мог абсолютно ничего вспомнить. Какие-то обрывки, лоскутки, вспышки, короткие мгновения, которые никак не складывались в нечто целое, понятное, осознанное.

В итоге, я извёл себя до предела. Благо, наступил поздний вечер. Полностью измотанным, выжатым как лимон и морально истощённым я отправился спать, в надежде хоть немного отвлечься от тяжёлых мыслей.

А впрочем, я рано обрадовался.

Сразу уснуть мне так и не удалось, мой разум лишь перешёл в некую промежуточную фазу: тяжёлую, тягучую дремоту. Это был, конечно же, не сон и уж точно, не здоровое восстановительное состояние моего тела. Я вроде бы погружался в небытие, и мне даже начинали видеться какие-то тревожные видения, от которых я тотчас же просыпался. Вновь закрывал глаза, заставлял себя уснуть, успевал увидеть очередной кошмар и сразу отрывал глаза в холодной испарине.

Мне непрерывно мерещилось тёмное, пугающее своей безмолвностью помещение электроподстанции; рубильник, клацающий своими ножами и рассыпавший вокруг себя веер искр. Он будто манил меня к себе. Я непрерывно ворочался, то накрывался, то сбрасывал с себя одеяло.… И так до двух часов ночи.

В конце концов, я встал с кровати. Прошёл по тёмным помещениям квартиры на кухню и, не включая свет, выглянул в окно, в ночную даль. На улице было тихо и безветренно, весь город спал. Лишь откуда-то издалека доносились пьяные голоса подзагулявших граждан. Тут-то и созрела в моей голове идея. Под покровом ночи я вдруг всерьёз собрался сходить на уже сданный объект, незаметно проникнуть на его территорию. После чего, так же незаметно пробраться в помещении электроподстанции, к тому самому, не дающему мне покоя рубильнику. До фабрики не более двадцати минут ходьбы, столько же назад – в общем, если не возникнет ничего непредвиденного, примерно за час-полтора я должен был управиться.

Дабы не разбудить домочадцев, я вынес одежду в коридор и прикрыл за собой дверь. Когда надевал брюки из моего кармана вдруг выпала связка ключей, которую ещё днём я, как будто, отдал Ивану Викторовичу, начальнику охраны фабрики. Ума не приложу, как она вновь оказались в моих брюках.

«Да и какая, собственно разница?.. – подумалось мне в ту минуту. – …Проще будет попасть вовнутрь того самого объекта, который меня ныне интересует».

Путь до фабрики преодолел, как говориться: на одном дыхании. Забор предприятия перемахнул с одного прыжка. И вот, открыв ворота, я уже вошёл в помещение подстанции. Удивило меня то, что здесь, во внутреннем помещении, было вовсе не темно. Хоть и прибыл я на объект ночью, тем не менее, сквозь верхние окна сюда пробивался лунный свет. По крайней мере, я мог легко ориентироваться и перемещаться по подстанции. Кроме того, я вновь мог наблюдать колебания воздуха, с которым ранее уже сталкивался. Этот самый воздух и на сей раз, был словно живым, он изгибался, образуя огромные линзы, либо сгущался, перемещаясь тем сгустком из одного угла в иной.

Вовсе не обращая внимания на те, невероятные по своей красоте воздушные искривления, я взял со стола карандаш и пару чистых листов. После чего, сам не понимая зачем, принялся записывать, выявленные в процессе текущего осмотра, строительные замечания и электромонтажные недостатки.

Повторюсь, я прекрасно знал на данной электроподстанции каждый закуток, каждую опору, каждую ямку, потому и несложно мне было накатать дефектную ведомость аж на целых два листа мелким почерком. И толко после того как мне удалось подвести под тем длинным списком итоговую черту, с чувством выполненного долга, я и позволил себе обернулся к уже известному мне резервному рубильнику.

При этом злополучного отсекателя на третьей секции сейчас не было. Вместо него я вдруг обнаружил деревянную дверь. На её вертикальной поверхности, было прикреплено огромное зеркало, в отражении которого я увидел самого себя. В лунном свете, падающем из верхних окон подстанции, то отражение выглядел несколько устрашающим: тёмный силуэт с растрёпанными волосами, да ещё и в несколько агрессивной позе.

Подчиняясь своему любопытству, я открыл ту непонятную дверь и обнаружил за ней ещё одно помещение. Вошёл в него, осмотрелся и к своему величайшему удивлению понял, что попал в точно такую же электроподстанции, которая только-только осталась за моей спиной. Они были словно близнецы-братья. По крайне мере я, возводивший первый строительный объект, был в том абсолютно уверен.

Машинально попытался отыскать взглядом злополучный рубильник уже здесь, в новом для себя помещении. И вновь, вместо отсекателя я обнаружил очередную дверь с огромным зеркалом. Правда, теперь в его отражении я увидел вовсе не себя, а Мациевского.

Что за чертовщина?

Не пытаясь уловить какой-либо логике, я смело открыл новую для себя дверь и вновь обнаружил за ней точно такую же электроподстанцию, которую уже дважды успел оставить за своей спиной. Вошёл, и особо не осматриваясь, сразу проследовал к третьей секции слева, где и должен был располагаться либо рубильник, либо очередная дверь.

На месте рубильника была дверь всё с тем же самым зеркалом, в отражении которого я вдруг увидел совершенно неизвестного мне мужчину. По крайней мере, это был точно не я. На меня смотрел достаточно неприятный субъект, весьма и весьма схожий с бродягой, оборванцем, вовсе не следящий за своей внешностью.

Двинулся дальше, за той дверью был очередной зал подстанции со своей тайной дверью и своим зеркалом. Из этого самого зеркала на меня смотрел новый персонаж. Какой-то бородач в тёмно-серых, малопривлекательных одеждах.

За каждой новой дверью меня поджидало новое помещение подстанции, в то время как моё новое отражение в зеркале становилось всё более и более мерзким. Я миновал не менее десятка дверей, когда помещение подстанции, в которой я на тот момент находился, со скрипом и треском, не начало сжиматься. Я кинулся было к входным воротам, дабы выскочить на улицу, однако они оказались закрыты. Метнулся назад, в зал подстанции, который вот-вот покинул. То помещение так же скрипело и трещало всем своим объёмом. Я устремился в самое первое помещение подстанции, с которого собственно и начался мой путь из зала в зал. По крайней мере, именно там я и оставил открытыми входные ворота, то есть, именно там и должен быть выход к желанной свободе.

Пока перебегал из одного помещения в другое, я отчётливо понимал, что мне следует поторопиться. Ведь каждый новый из тех залов, что я преодолевал один за другим, сжимался с нарастающей скоростью. Будто бы кто-то свыше раскрыл передо мной веером вышеозначенные помещения, после чего, предпочёл вновь сложить тот веер в одну ровную полоску.

Я мчался от одной двери к другой во всю прыть, отчётливо понимая, что не успеваю. Конструкция сжималась быстрее, чем я перемещался. К тому же, открывать двери мне становилось всё труднее и труднее, они просто застревали в перекосившихся косяках. Когда ж я упёрся в абсолютно не поддающуюся дверь, мне оставалось лишь взвыть от отчаяния.

– Костя!.. Костя!.. Проснись… – мне вдруг послышал голос супруги, и я тотчас открыл глаза.

Тут-то и выяснилось, что мой поход на мебельную станцию, тайные двери, зеркала, отражения – всё это, мне лишь приснилось. При этом, свалившись с кровати, я давно лежу на голом полу, мокрый от пота.

Слава Богу, это был лишь сон.