Секреты сокровищ

Миша вскоре распрощался. Было уже около девяти. Мама говорила, что вернётся не позднее одиннадцати… Оставшись один, Сергей, хотя и без особой охоты, принялся за уроки, а чтобы было не так скучно, включил музыку. Ладошка отужинал и пошел спать на диван в большую комнату. И даже, несмотря на музыку (впрочем, Сергей её не очень громко включил) в квартире воцарилась тёплая уютная тишина…

Примерно в десять позвонила Зоя. Сначала она спросила Сергея, как у него дела, и чем он сейчас занимается. Ответить правду было легко, поскольку нет более безобидного и уважаемого занятия, чем приготовление уроков. Но тут Сергей вспомнил к тому же о вопросе, который, увлекшись таинственной картой он забыл обсудить с Мишкой.

– Зой, у нас учительница по биологии чётко говорит, что жизнь произошла из материи, а материя – вечная. И в учебнике так написано. А ты говоришь, и Мишке в воскресной школе говорили, что всё сотворил Бог. Так как же на самом деле-то? И как быть Мишке?

– Всё сотворил Бог, Сереженька, дорогой… Но только это разговор не телефонный. Вот я к вам завтра опять приду и, наверное, даже ночевать останусь. Так что, если захочешь, поговорим.

– Конечно, приходи!

– А мама-то ещё не пришла?

– Да нет, она только к одиннадцати будет.

– Ну, хорошо, я тогда попозже ей позвоню, а ты там, смотри, будь умницей! Ты ведь у мамы сейчас один – и опора и надежда.

– Ладно…

Сергей наскоро закончил уроки, подошел к столу, стоящему в другом конце комнаты, и принялся внимательно изучать наполовину собранный уже остов будущей модели парусника. Дело продвигалось очень медленно. Ни особых умений, ни опыта у начинающего корабела не было. Мама советовала ему пойти в кружок судомодельный. Но он как-то сходил и понял, что там с простейших моделей начинают. А хотелось ведь сразу – шхуну. И он решил, что всё-таки построит сам, отнесет в кружок, а там посмотрят на его корабль и сразу поручат строить что-нибудь серьёзное…

Старинные часы в большой комнате, оставшиеся еще от папиного дедушки гулко пробили одиннадцать часов. Ладошка, пробудившись на мгновение, недовольно мяукнул и уснул снова.

Сергей, сам не мог понять почему (да и не особо над этим раздумывал), начинал испытывать сильное беспокойство, стоило только маме задержаться хоть на несколько минут. Вот и сейчас, как только раздался бой часов, у него словно холодный огонек вспыхнул под ложечкой:

– Говорила же «к одиннадцати», а уже одиннадцать, а её еще нет… – Он попытался снова заняться моделью и чертежами, но в уме уже начинал отсчитывать набегающие минуты. Заставил всё-таки себя провозиться какое-то время у стола, но взгляд как бы случайно упал на маленькие электронные часы над столом – было уже двадцать минут двенадцатого. Рука потянулась, было, к мобильнику, но тут же пришло на память, что как нарочно мама сегодня забыла свою трубку дома. И не на машине она сегодня. Сергей пытался думать, что она просто задержалась у подруни, или «маршрутки» не дождаться, или ещё какая пустячная причина. Но тревога уже не оставляла его в покое.

Наконец он решился. Оделся и, погасив свет всюду, кроме большой комнаты, которая выходила окнами на улицу, и прихожей, запер дверь и вышел на улицу. Мокрый холодный ветер хлестнул по лицу. Дождя не было, но воздух,… словно весь из мелких зябких капелек влаги. Сергей медленно пошел по направлению к проспекту, откуда, скорее всего, должна была появиться мама. Тревога усиливалась. Однако облегчение на этот раз наступило очень скоро – он не прошел ещё и половины расстояния, как заметил повернувшую с проспекта маму.

И случилось неожиданное, с противоположного тротуара, вдруг сошел явно подвыпивший человек и зашагал через улицу к маме. Ещё ничего толком не предполагая, Сергей напрягся и ускорил шаг.

– Ах ты, красавица чудненькая! – провозгласил прохожий. – Ну, сейчас будем знакомиться… – Он раскрыл руки как бы для объятий и двинулся на Тамару Андреевну. Та резко повернула обратно, однако приставала обогнал ее и снова растопырил объятия.

Страх, отвращение и ярость захлестнули Сергея так, что он не догадался даже просто окликнуть маму. А ведь это могло безболезненно помочь. Он сорвался с места и молча изо всех сил, со всей прытью бросился на гуляку. Только уже в одном шаге от него он закричал:

– Оставь мою маму, гад! – И, наклонив голову, врезался в обидчика.

– Сережа! – вскрикнула мама.

Мужчина от неожиданности подался назад и чуть было не упал, но как-то удержался. Он инстинктивно оттолкнул налетевшего Сергея, который, кстати, едва доставал ему головою до плеч. Сергей отлетел и довольно сильно ударился спиной о стену. Но тут же встряхнулся и сжал кулаки.

И вдруг обидчик, который явно был намного сильнее Сергея, заорал:

– Всем стоя-ать, я сдаю-усь! Маму не трогаем, все спокойно!.. Маманя! Низкий поклон за такого сына! Пять баллов! – и он, отвернувшись и нарочито высоко подняв руки, зашагал немного враскачку к проспекту.

– Как ты?! – Мама кинулась к Сергею, стоящему у стены, и дрожащему от напряжения.

– Нормально…

– Рыцарь ты мой! Защитник! – Мама крепко обняла его. – Пошли. Ну что тебе дома не сидится?

– Да вот видишь, ты опаздываешь, а потом на улице уже опасно…

«Клуб знания тайн».

Содержание церковно-славянских письмен.

Кирпичи, деревья и котята.

На следующий день после уроков приятели отправились делать ксерокопию, благо это было неподалеку от школы. Было пасмурно, дул пронзительный ветер, летел мелкий дождь. Мише досталось от классного руководителя Алексея Игоревича – опять пришёл даже не ко второму, а к третьему уроку, без всякой уважительной причины. Правда Миша сказал, что у него неожиданно разболелась голова и как только она прошла (хотя не совсем – и сейчас, мол, побаливает) он самоотверженно помчался в школу. Алексей Игоревич, видимо, не очень поверил и предупредил, что еще один такой недуг, и в школу надо будет явиться вместе с родителями.

– А ты где был-то на самом деле? – спросил Сергей, когда они вышли на улицу.

– Да нигде, дома сидел. Родители раньше меня ушли, а мне чего-то лень было на улицу выходить в такую погоду… А потом я физику-то не выучил, а училка меня вот-вот спросит. Я уж лучше подучу да в понедельник и пойду.

– Понятно…

– Но пока дома сидел, я вот что подумал: что если нам в воскресенье, придумать причину какую-нибудь и съездить в эту Александровку, или как её?

– А где это? Если б знать…

– Я по карте смотрел: есть Александровская в сторону Гатчины, и есть Александровская к Сестрорецку. Александровку я вовсе не нашел. Но план у нас есть, и если мы в ту самую Александровскую приедем, тогда мы и посёлочек найдем, и дом… Тут Мишка осекся, толкнул Сергея плечом и мотнул головой, указывая направо через улицу. В подворотне с двумя совсем уже взрослыми парнями стоял Сашка Зверев и потягивал пиво из бутылки. Заметив, что его увидели, он приосанился. Смотрите, дескать, каков я и в какой компании.

– Да-а, – протянул Сергей, – уклоняясь от столкновения с тётушкой, несущей две огромные кошелки, – совсем крутой становится. – Сашка учился в девятом классе и в школе дольше задерживаться не собирался. Ходил он вальяжной походкой, нравился многим девчонкам и вообще, вёл себя очень уверенно.

Сделать ксерокопию – дело пяти минут. Приятели тут же в магазине, где был ксерокс, разорвали её, довольно неаккуратно, на две части. Ту, где были старинные письмена, Сергей сунул во внутренний карман куртки, а карту с немецкими надписями – вложил в учебник Географии вместе с оригиналом.

Уже начинало смеркаться. Мише надо было ехать в бассейн на Петроградскую сторону, и приятели распрощались.

Хотя от магазина до дому было вовсе не далеко, Сергей сегодня решил идти кружным путём через набережную. Он очень любил ходить по набережной мимо памятника адмиралу Крузенштерну, мимо пришвартованных барж, к стоянке ледокола «Красин». Тускло отсвечивали под пасмурным небом купола храма в Оптинском подворье, и что-то таинственное чудилось в окнах домов, выходящих на Неву. Сергею очень бы хотелось, жить в квартире окнами на Неву, и он даже просил маму поменяться, но мама сказала, что квартиры тут очень старые, а заплатить за большой ремонт она не сможет.

Он шел по набережной и почти не замечал довольно резкого ветра, дующего с Залива, он даже про таинственную карту забыл, а думал он о больших парусниках, и представлял себя на палубе фрегата, что вот он – главный строитель корабля – ходит всё осматривает, придирчиво проверяет, даёт указания перед далеким плаванием. Впрочем… впрочем, он, наверное, и сам отправится в это плавание: должен ведь увидеть корабел, как его создание поведёт себя в океане. Неожиданно, перед самым заходом, пробился сквозь тучи со стороны Залива пурпурно-алый солнечный свет, он словно ковром расстелился по воде Невы, асфальту набережной, чудными всполохами озарил стоящие корабли, дома, сверкнул в окнах… У Сергея от этой красоты даже сердце словно посильнее забилось. Скорее бы школу закончить и – в кораблестроительный! У «Красина» он с неохотой свернул с набережной и направился к дому.

***

Мамы ещё не было. Сергей спрятал и оригинал, и копию таинственного документа подальше, а обрывок с древними буквами так и оставил в куртке. Собрался было перекусить, хотя без мамы лень и неохота, но ведь рассердится, когда увидит, что он ничего не ел. Начнётся разговор, что вот, мол, она готовит, хочет, чтобы он нормально питался, а ему даже разогреть лень, и он не ценит её труда и заботы… Ох… Лучше уж разогреть и съесть чего-нибудь. Но засигналил мобильник. Это был Миша.

– Серега, ты дома? Ага, я тебе уже звонил, давай выходи быстрее, тут…

– Да я только что вошел…

– Не переломишься! Выходи! Тут я такие дела обнаружил…

– Где ты?

– На углу, около «Канцтоваров», давай быстрее!

– Угу. – Сергей натянул ботинки с роликовыми коньками, надел куртку и поспешил к приятелю.

Мишка ждал на углу, приплясывая от нетерпения.

– Быстро, за мной! Пока там не закончили.

Сергей ничего не понял. Они поехали за угол и, прокатившись немного по линии, свернули в тёмный глухой двор, замкнутый чернеющими стенами четырех-пяти этажных домов. В дальнем углу двора пробивался странный красновато-синий свет сквозь жалюзи окон полуподвала. В полуподвал вела лесенка из пяти ступеней и дверь с надписью «Клуб знания тайн земли, воды и неба». Миша потащил Сергея к одному из окон. Сквозь повреждение в жалюзи они увидели довольно большую комнату с низким потолком. Посреди комнаты стоял овальный стол, вокруг него сидели мужчины и женщины в каких-то странных темных балахонах делали руками непонятные жесты раскачивались, раскрывали рты – видимо, тихо пели, или говорили что-то. Один из мужчин, с небольшими усами, показался Сергею вроде знакомым или похожим на кого-то… Посреди стола лежал круглый, тонкий и плоский предмет похожий на очень большую монету, на которой было, нечто изображено – со двора не разглядеть, на стенах тоже были непонятные изображения, картины и несколько портретов людей в старинных камзолах и латах… До ребят доносились только обрывки какой-то необычной и мрачной музыки.

Но вот осветился проход из другой комнаты, и появилась высокая женщина с чашей в руках. Она поставила чашу на стол и стала водить над нею руками. Сидящие стали воздевать руки и что-то возглашать. Ребята, затаив дыхание, ждали, что будет дальше. И как раз в этот момент железная дверь «Клуба…» отворилась, и грубый, злобный мужской голос резко произнёс:

– Какого рожна вы тут тусуетесь?! Ненавижу! Пошли вон, уроды, пока живы!

Они опрометью бросились к подворотне, и поскольку им показалось, что мужчина погнался за ними, стремительно вылетели на проспект и постарались потеряться в вечерней толчее. Наконец, почувствовав себя в безопасности, приятели перевели дух.

– Ничего себе клуб… – Покачал головой Сергей. – А если б он нас догнал…

– Ты знаешь, что они делали? – Мишка многозначительно поднял палец. – Я думаю, они колдовали, это, наверное, клуб колдунов.

– Больно злой колдун нам попался…

Приятели катились на своих «роликах» в толпе, то разъединяясь, чтобы разминуться с прохожими, то снова соединяясь и продолжая разговор.

– Откуда ты про этот клуб узнал?!

– Да я случайно: гонял на роликах по дворам и в этот залетел, ну свет в окошках увидел, интересно стало, решил заглянуть.

– Подглядывать нехорошо…

– А ты знаешь, что колдовать – это вообще смертный грех. – Мишка принял наставнический вид и даже кашлянул от важности.

– Почему, если никого не обижать?

– Потому что это против Бога. Нам в воскресной школе говорили.

Сергей подумал, что надо бы и об этом порасспросить Зою, а Мишке сказал:

– Да, если они все такие, как этот, что сейчас выскочил, то и ну их… Но говорят же, бывают добрые колдуны.

– А вот нам объясняли, что не бывает. Ну, то есть…

И в этот момент Сергей неожиданно хлопнул себя по лбу, словно в это ноябрьское ненастье обнаружил там комара.

– Вспомнил!!! Вспомнил!!! Он!!! Вот это да…

– Ты чего? – немного опешил Мишка.

– Ну, понимаешь, короче, там за столом мне один мужик знакомым показался. Я думал, просто показалось. А сейчас вспомнил, это же тот самый тип, который на меня в разрушенном доме «наезжал»!

– Ну, ты даешь! Уверен?

– На сто процентов!

– Так что ж получается? – может, эта карта заговорённая или еще какая-нибудь этакая…

– Испугался?

– Сам ты испугался! Думаю просто. Думать-то надо.

– Думай, не думай, а получается, что он колдун.

– Слушай, а чего мы заладили? Может, они и не колдуны вовсе.

– Так ты ж сам первый сказал.

– Ну, вроде бы…

Множество разноцветных влажных огней освещало лица ребят, прохожих. Проспект жил шумной и людной вечерней жизнью. Шелестели и шипели машины по мокрому асфальту. Из дверей магазинов и кафе вырывались обрывки музыки. И никто, – подумал вдруг Сергей, – из этих прохожих ни сном, ни духом не догадывается, какая тайна есть у них с Мишкой…

***

Мама так пока и не пришла. Но только-только успел Сергей переодеться в домашнее и собрался поиграть с котёнком, как в дверь позвонили. Тут только до него дошло, что за время, пока они с Мишкой подсматривали в окна «Клуба…» могла прийти Зоя – и её бы встретила запертая дверь. Хотя, так рано…

Он кинулся к двери, но всё-таки на всякий случай глянул в «глазок». Это была Зоя. Она вошла, крепко обняла Сергея и, сняв плащ, спросила:

– Чаю дашь? Озябла – сил нет как…

Сергей шутливо поклонился и сделал широкий приглашающий жест в сторону кухни.

– Мама скоро будет? – спросила Зоя, включая чайник.

– Я думаю, часа через полтора. Давай, обед разогрею, ты есть хочешь, наверное.

– Нет, я только чаю. Мы уж вместе с тётушкой пообедаем.

Сергей обрадовался: это же повод не разогревать и не обедать самому (есть не очень-то и хотелось). Он поставил на стол чашки, розетку с мёдом, вазочку с печеньем…

– Ну, как ты поживаешь, что у тебя новенького? – Зоя сев за стол, прижала ладони к немного раскрасневшимся щекам.

– Да всё нормально… – Сергей решил не тянуть и сразу перейти к делу – Тут, знаешь, Мишка в метро странную бумажку нашёл – там какие-то буквы, вроде древнеславянские, ну, как в церковных книгах.

– Церковно-славянские. – Поправила Зоя.

– Хорошо… – тут Сергей прервался и хлопнул себя по лбу (сегодня уже второй раз). – Ладошка! – показал он на вошедшего в кухню котёнка – Я его опять покормить забыл. – Он насыпал Ладошке корму и подлил воды. – Ешь. Мама придет, курятинкой тебя побалует.

– Откуда у тебя взялась эта манера – по лбу себя хлопать? Раньше этого не было.

– От стресса: Ладошку жалко стало. – Отговорился Сергей. На самом деле он видел эту манеру у одного путешественника, которого показывали по телевизору, и она ему чем-то понравилась. Вспомнил он о ней

сегодня… – Зоечка, а показать тебе эту бумагу?

– Давай после чая.

После чая они пошли в комнату Сергея. Сергей усадил сестру за стол, включил настольную лампу, достал лупу, и, вытащив из рюкзака, положил под свет лампы неаккуратно оборванный с одного краю листок.

– Интересно! – Тихо произнесла Зоя, взглянув на письмена. – Так только в глубокой древности писали… Дай-ка мне листок бумаги. – Сергей подал ей листок.

– Так… так… – приговаривала Зоя, вглядываясь в написанное. – Поразительно! Так, где, говоришь, он это нашёл?

– Да в метро, а может быть, в автобусе: не помню точно.

– Странно, очень странно. То ли это копия из какой-то книги или тетради, то ли вообще непонятно что…

– Ну что, прочитала?

– Пожалуй, да… Только вот это, – Зоя показала на несколько букв в конце текста, – здесь может быть какая-то ошибка.

Сергея распирало любопытство и нетерпение.

– Ну, так что там?

– Сейчас… Я попробую написать по-русски. – И Зоя принялась медленно, обдумывая каждое слово, что-то писать на чистом листе бумаги.

Потянулось томительное ожидание. Сергей делал вид, что возится с моделью, хотя ни о чём, кроме «расшифровки», толком думать не мог. Наконец Зоя подозвала его и, не торопясь, чётко и раздельно выговаривая слова, прочитала:

– «Во времена жесточайшего гонения на Церковь Христову и православный русский народ от слуг антихриста, во время великих скорбей я – грешный Алексий из древнего княжеского рода – решил захоронить сокровища в потаённом месте. Особо среди них упоминаю драгоценный потир, из которого подавалось Святое Причащение в великой (дальше не разборчиво) святой обители. Он должен обязательно вернуться Церкви.

Сии сокровища завещаю на восстановление Святой матери-Церкви, когда гонения минуют. Однако пусть пятая часть их достанется тому, кто их отыщет и передаст Церкви. Ежели кто решит обмануть и присвоить – да помнит, что судья ему Сам Бог.

Сам же я покидаю отчизну мою, уповая на милость Божию и Покров Пресвятой Богородицы». И вот здесь – Зоя указала на последние буквы, – вроде бы дата, когда письмо написано, и получается 1918 год. Но тогда уже давным-давно никто так не писал, да и ни к чему было. Здесь, наверное, какая-то ошибка… А Потир, Серёжа, это Чаша для Святого Причащения.

Сергею захотелось рассказать Зое обо всём и посоветоваться с ней. Но он всё-таки поразмыслил и решил, что женщин пока в такое серьезное дело брать не следует.

– Да ну, может, просто кто-нибудь подшутил… – Попробовал Сергей смягчить Зоины недоумения и встревоженность.

– Хороши шутки! Ты всё-таки спроси у своего приятеля подробнее, где он это нашел…

Да, сестру надо было как-то отвлечь, не то расспросов не избежать.

– Хорошо, спрошу, только ты бы лучше мне объяснила, почему ты говоришь одно, а учительница по биологии другое. И что мне теперь, если я, например, поверю, что всё сотворил Бог, – так на уроке и говорить и двойки получать? А если отвечать, как в учебнике, значит в церковь ходить нельзя?..

Сергей изредка ходил с Зоей в церковь – Зоя очень этому радовалась – и даже раза два был на исповеди и причастился. (Мама ничуть не возражала).

Зоя умолкла, похоже, задумалась. Но разговор был прерван, мелодичным колокольчиком, зазвеневшим над отворившейся дверью – пришла Тамара Андреевна.

***

Повезло. Мама даже ничуть не пожурила Сергея за то, что он ничего не ел. Зоя стала ей помогать, и они вдвоём быстро всё разогрели, накрыли на стол. Оказалось даже, что на сладкое мама принесла небольшой торт.

– Не знаешь, как и назвать – приговаривала мама, быстро и ловко действуя на кухне, – то ли поздний обед, то ли ранний ужин… Хорошо, Зоя, что ты уже пришла: я так люблю, когда мы вместе за столом…

– Я тоже, тётя… Вместе хорошо.

– Так. Скажи, пожалуйста, – Мама накладывала в тарелки курицу, тушеную с овощами. Зоя размещала на столе, покрытом тёмно-зеленой скатертью, солонку, перечницу, хлеб, салфетки. Всё это освещалось тёплым жёлтым светом лампы под небольшим плетёным абажуром. – Ты сегодня остаешься у нас ночевать?

– Да, тем более, что мне завтра не с самого утра в клинику.

– Очень хорошо! Мне надо будет попозже сделать несколько звонков, и посидеть за компьютером – работа срочная. Вы тут пока с Сергеем пообщаетесь, а уж потом мы с тобой наговоримся.

– Конечно.

– Ну, ладно, давайте за стол, мои хорошие. – То ли повелела, то ли пригласила Тамара Андреевна.

***

Пообедали-поужинали. Чаю решили попить с печеньем, оставив торт до «настоящего-позднего» ужина.

Мама пошла в свою комнату, куда её решительно отправила Зоя, настояв на том, что сама приберет со стола и вымоет посуду. Это, кстати, заняло не так уж много времени, и вскоре двоюродные брат и сестра устроились на диване. Ладошка пришёл к ним и громко замурлыкал, свернувшись на стуле. Из маминой комнаты еле слышно доносились невнятные обрывки её телефонного разговора.

– Слушай, может быть, ты всё-таки позвонишь сейчас Мише по мобильнику и спросишь, где он эту записку нашёл? Уж очень она странная. – Зоя вопросительно посмотрела на Сергея, и у него почему-то промелькнула мысль, что она догадывается о его уловках. Позвонить Мише он, конечно, мог, но уж очень не хотелось устраивать «спектакль» перед Зоей.