Избранные письма

4

17 июня 1886 г.

Счастье мое, радость моя Надюрка!

Вчера хотел было писать к тебе, но так устал, что отложил до сегодня, а сегодня еще больше устал, но идет почта и хоть несколько слов напишу. Мои изыскания идут очень удачно. Я сделал вариант, который даст 300 тысяч экономии. Это большая милость Божья и считается очень серьезным успехом. С тобой первой делюсь, еще и начальство не извещал. Я весь день в поле с 5 часов утра и до 9 вечера. Устаю, но бодр, весел и слава богу здоров. Тебя, моя радость, и деток люблю больше жизни, с радостью и наслаждением вспоминаю о вас, чувствую себя на месте, вижу, что я опытный и знающий инженер, и деревня принесла мне громадную пользу. Сейчас лягу спать, помолюсь за тебя, деток, нашу дорогую маму и засну крепко-крепко.

К концу июля пришлю телеграмму, куда вам ехать, – пока и сам не знаю.

Твой любящий видный и дельный муж Ника.

5

Дорогая моя голубка мама!

Очень часто думаю о Вас и молю бога, чтобы облегчил он Ваши страдания. Его святая воля, но нам, Вашим детям, очень и очень тяжело видеть Вас на старости так страдающей; но если и посылает господь нам крест, то посылает, минуя нас, подготовляя для восприятия высшей его милости и награды; все бренные и грешные выстрадают и выболеют, останется одна чистая душа, всегда молившая господа своего. Все пройдет, все минет, все дойдет до назначенного ему, но выращенное Вами поколение все будет продолжаться, передавая из рода в род завещанную Вами нравственность, честь и семейственность из рода в род.

Ваш любящий и следующий по указанному Вами, моей дорогой мамой, пути – Ника.

Миллион раз целую Ваши руки. Ваш Ника.

6

13 июня 1887 г. (Усть-Катав)

Счастье мое дорогое, Надюрка!

‹…›

Я почти ничего не писал тебе о своих изысканиях. Первая часть намеченной мною программы еще зимой исполнилась – я уничтожил бесполезный и бессмысленный тоннель, сделав сокращение до миллиона. Теперь дело за второй частью программы – устроить тоннель там, где ему надлежит быть, т. е. на перевале Сулеи, с сокращением 10 верст линии. Ты, вероятно, помнишь, я тебе говорил об этом варианте. Ввиду твоей болезни я думал было 2-ю часть не приводить в исполнение, но теперь, получив от тебя разрешение остаться подольше, я жду Михайлов‹ского›, чтобы предложить ему, и, вероятно, он согласится. Эта задача труднее первой.

Про меня говорят, что я чудеса делаю, и смотрят на меня большими глазами. А мне смешно: так мало надо, чтобы все это делать – побольше добросовестности, энергии, предприимчивости, и эти с виду страшные горы расступятся и обнаружат свои тайные, никому не ведомые, ни на каких картах не обозначенные ходы и проходы, пользуясь которыми можно удешевлять и сокращать значительно линию.

Вследствие моего варианта я переменил весь участок Лаппы – он пройдет по другому берегу Юрюзани – для него большой скандал…

Ваш крепко целую‹щий›, люб‹ящий› и верный Ника.

7

1 окт(ября) (18)90 г.

Счастье мое дорогое, Надюрка!

Рву минуту, чтобы написать тебе несколько строчек. 6 часов утра, лошади готовы везти меня на линию – завтра кончаю все полевые работы.

Все невозможные трудности этих изысканий уже назади – все эти 60-верстные в день поездки верхом для рекогносцировки местности, без еды, без дорог, на полных рысях тряской лошади, все эти ночевки на мокром сене (сверху снег, снизу мокро), все эти косогоры, болота, утомление, доходившее до рвоты, – все назади. Не было еще таких изысканий и никогда не будет – в восемь дней 75 верст, каждый день, не переставая, то дождь, то мокрый снег, в слякоти, грязи и с сокращением на 75 в‹ерст› – 25 верст и 50 т‹ысяч› куб‹ических› с‹аженей› работ (было 100 т‹ысяч›).

Господь помог сделать славное дело. Это моя Ахал-Текинская экспедиция. Но я рванул здесь так, как только мог.

Господь спас меня от большой опасности. Моя лошадь опрокинулась через меня – как она меня не раздавила, я и теперь не знаю. Это было одно мгновение, когда я сознал, что лошадь упадет через голову (видала, как ребятишки опрокидываются?). Я успел сознать и перегнуться вправо, вследствие чего под нее попала только одна нога. Зато хватился левым боком и плечом со всего размаху о камень, – думал, не досчитаюсь ребер, – но все, слава богу, благополучно. Несколько дней только болела вся сторона.

Приеду к тебе, отслужим благодарственное молебствие. Теперь все это кончилось – я езжу на плетушке и завтра все кончаю в поле. Остаются поперечные профиля.

Буду в Самаре 15-го и через 10 дней к тебе, мое счастье.

Меня требуют чуть не каждый день из Самары – остаюсь глух, потому что иначе нельзя – надо кончить.

Пиши Самару, Управление.

Крепко целую тебя, деток, да хранит вас господь.

Твой верный муж Ника.