Бумажные слёзы. Любовный детектив

Глава 3

Оставшись на мгновение один, он вздохнул с облегчением. Словесная перепалка уже измотала его, нарастало утомление. Андрей оглядел комнату, обставленную итальянской мебелью с кожаной обивкой. Видео, аудио, компьютер, принтер, ксерокс, сканер – всё было забито техникой. Его вдруг охватило чувство какой-то нереальности происходящего. Зачем он здесь оказался? Так, вроде пуделя, развлекать эту пацанку? Романы – какие могут быть романы? Конечно, у богатых свои причуды, но он-то тут при чём? Совсем дошёл до ручки?

– Кстати, на чём мы в прошлый раз остановились? – Светлана постучала ложечкой по блюдцу, приводя Андрея в чувство.

Он недоумённо посмотрел на поднос, который уже стоял на столике. Наконец до него дошёл и смысл вопроса.

– На том, что у тебя нет никаких способностей.

– Постой, этого так прямо ты мне не говорил, – озадаченно пробормотала Светлана, беспомощно сощурив глаза и выдавая тем свою близорукость.

– Но намекал, и довольно прозрачно, – вздохнул Андрей.

– Ну и зачем же тогда, спрашивается, я тебя чаем пою? – спросила Светлана задумчиво, как бы разговаривая сама с собой.

– За правду. Кроме того, это не чай.

– Нет, чай хороший – «Принц Уэльский», – смутилась девушка, – просто я заваривать не умею. Мы с мамой исключительно кофе хлещем с утра до вечера. Ладно, за правду так за правду, – как-то уж слишком быстро согласилась она, отставив в сторону чашку. – Делать нечего, открою тебе секрет: я и не хочу быть писательницей, эти лавры меня совершенно не привлекают. Я хочу издавать книги. Причём жутко разбогатеть на этом. Как тебе такой вариант? Кстати, я тебя как раз и выбрала за правду. Было бы совершенно ни к чему, если бы меня три месяца водили за нос, называли умненькой-разумненькой, пусенькой-лапусенькой, а потом выяснилось, что я круглая идиотка. Так давай, режь её, правду-матку. Бей – не жалей! Что же ты надулся?

– Я не надулся. – Андрей сдвинул брови в задумчивости. Сколько раз он ругал себя за излишнюю азартность, откровенность, стремление помочь, хотя этого от него совсем не требовалось. Не мог смириться со своей ролью батрака, «негра»? Человек хочет, чтобы его развлекали, ты нанялся к нему в шуты гороховые – зачем развеивать иллюзии, твоё ли это дело? На то есть жизнь! Но он уже не мог остановиться. – Просто прикидываю, как бы тебе доходчивей объяснить. Ты хочешь прийти на место, где уже всё поделено (или, как сейчас модно выражаться, схвачено). Какие бы деньги ты ни вложила, как бы из кожи вон ни лезла, а разоришься в полгода. Что ты хочешь издавать? Я не первый год в этом котле варюсь, по каждой позиции могу прояснить обстановку до мельчайших деталей.

Светлана пожала плечами.

– Так везде, куда бы я ни сунулась. Но соваться куда-то надо. Почему бы и не сюда, в конце концов? Так что ни в чём ты меня не убедил. Понимаешь, я не хочу жить на деньги матери, я хочу сама зарабатывать. Но об этом вообще-то преждевременно рассуждать, да и не с тобой, уж не обижайся, заниматься подобными словопрениями. Тут совсем другая сфера деятельности и совсем другие, стало быть, нужны консультанты. А пока я начинаю издалека, хочу с самых азов изучить эту кухню. Знаешь, кстати, ты убедил меня, я раздумала писать детектив.

– Странно… Час от часу не легче! – Андрей потёр виски, не поспевая мыслью за ходом разговора.

– Почему странно? – Светлана подняла на него удивлённый взгляд. – Ты же сам камня на камне в прошлый раз не оставил от моего сюжета?

– А ты уж сразу обиделась, крылышки опустила? Сюжет можно купить, это не проблема.

Светлана ещё больше удивилась.

– У кого? У тебя что ли?

Андрей отрицательно покачал головой.

– Нет, у меня другая специализация, но есть люди. И есть, соответственно, сюжеты. Покруче – подороже, естественно, но нам не обязательно самый уж крутой.

Светлана помедлила.

– Интересная мысль. Жаль, что я так поздно узнала об этой возможности.

– Почему же поздно? Совсем не поздно. Да и вообще – говорят, лучше поздно, чем никогда.

– Может быть. Когда-нибудь. Но сейчас я уже переключилась на другое. Понимаешь, детективы… Это направление уже перенасыщено, жила выбрана.

Андрей скептически поморщился.

– Неверная мысль. Эта жила никогда не иссякнет, да и сейчас вакуум огромный: как в топку, бросай и бросай. Человек так устроен непонятно, ему всегда будет интересно читать о насилии, убийствах. Я не в состоянии объяснить это явление, но уже достаточно хорошо убедился здесь в устойчивости спроса.

Светлана упрямо покачала головой.

– Нет. Зачем подбирать объедки за другими, когда рядом лежат в первозданной свежести кисельные берега и текут меж ними молочные реки? Любовный роман – вот что мы будем писать с тобой, мой милый Андрюшенька.

Андрей разочарованно зевнул, затем прошёлся по комнате, разминая затёкшие мышцы.

– Гиблое дело. Я так и знал: что-то тут нечисто, меня обязательно подставят. Слушай, там, в вашем договоре, есть какое-нибудь условие насчёт удачи или неудачи?

Светлана посмотрела на него исподлобья, внимательно, тщательно прокручивая в голове полученную информацию.

– Ты хотел сказать: в нашем договоре? Нет, там такого условия нет. Но почему гиблое, можешь объяснить?

– Потому что это ещё никому не удавалось.

– Ты уверен? А как же «Опасные связи», «Женщина французского лейтенанта», «Поющие в терновнике»? Сколько угодно романов могу тебе назвать.

Андрей нетерпеливо махнул рукой.

– Господи, ну при чём тут классика? Мы же о «семечках» ведём разговор, так называемом жанре «бумажных слёз», дешёвке в мягких обложках. Русских аналогов сему явлению пока ещё никто не изобрёл. Странно, но дело обстоит именно таким образом. Попыток было сколько угодно, начиная с телевидения и заканчивая полиграфическими потугами, но ни одна из них ещё не увенчалась успехом. Казалось бы, чего проще: замени фамилию Смит на какого-нибудь Кузнецова, Майкла на Мишу, Мэри на Машу – вот и весь разговор. Но всё пропадает, тут же становится шитым белыми нитками, которые, само собой, лопаются от первого же страстного вздоха. Читатель шарахается от подобной стряпни как чёрт от ладана и мотает головой наподобие Станиславского: «Не верю!». Ты понимаешь, нам не с чего даже начать с тобой, такого сюжета мы просто не купим, их нет на рынке идей и никогда не было.

– Есть сюжет! – тихо ответила Светлана. – Пусть это тебя не беспокоит.

– Есть сюжет? – Андрей даже глаза вытаращил от изумления. – Так что же ты, рожай!

– Ну, рожать мне ещё рано, – спокойно парировала Светлана. – Пока, во всяком случае, не планирую.

Андрей смутился.

– Ну, это я так, фигурально, – поправился он. – Сколько тебе лет, кстати, если не секрет? В прошлый раз я подумал, что пятнадцать-шестнадцать, а сейчас даже и не знаю, что предположить.

– Тебя интересует, насколько со мной можно работать, насколько зрелы мои мозги? – язвительно полюбопытствовала Светлана. – Или срок боишься схлопотать за совращение малолетних? Лучше оставлю тебя в неизвестности. Может быть, однажды это удержит тебя от риска нарваться на неприятности.

– Возможно, я старый, но не козёл, – не удержался, зло огрызнулся Андрей.

– Браво, великолепный ответ! – несколько раз хлопнула в ладоши Светлана. – Слава богу, и я на овцу не похожа.

– Ладно, будем считать, что счёт равный, иначе мы бог знает до чего договоримся, – смешавшись, примирительным тоном сказал Андрей. – Однако не будем отвлекаться. Какой же всё-таки сюжет?

Светлана долго молчала, как бы собираясь с духом, затем тряхнула головой, окончательно прогоняя нерешительность.

– Начнём с названия. «Дочь путаны»… Как тебе? По-моему, удачно.

Андрей задумался.

– Вообще-то неплохо, – в конце концов одобрил он. – Как раз по нынешним временам – броско, сразу заинтриговывает. Но на одном названии далеко не уедешь. Так, и что же там с этой дочерью происходит? Она по стопам матери идёт, не может удержаться? Противится, пальцы кусает до крови, но что-то изнутри её влечёт? А мать – как она к этому относится?

Лицо Светланы неожиданно передёрнулось злой брезгливой гримаской, однако она довольно быстро взяла себя в руки.

– Интересное решение. Но то, что ты предложил, уже драма, а не любовный роман. Я не так уж много прочитала подобной макулатуры, но в одном согласна с тобой абсолютно: правды там нет и не может быть, только враньё. Точнее, сюжет – враньё, а детали досконально правдивые. Выходит, что дочь у проститутки невинная девочка, как раз та овечка, о которой ты упоминал. Она любит одного парня, серьёзного, положительного, мечтает выйти за него замуж, но парень узнаёт, кто её мать, и порывает с ней.

Андрей насторожился, буквально встал в стойку, как охотничий пёс. Такие вещи были сильнее его воли, действовали как наркотик. Соблазн, искушение. Жрец вечной фабрики грёз, он застыл в немом благоговении.

– Так, интересно. И что дальше?

Светлана взглянула на него с любопытством и, не сдержавшись, расхохоталась.

– Дальше? Дальше сам думай. Зачем же я наняла тебя? Она мстит ему. Или пытается покончить жизнь самоубийством, но, естественно, неудачно. Может быть, пытается выместить зло на своей матери. Не может вынести, когда у её бывшего возлюбленного появляется невеста, и подстраивает им какую-нибудь каверзу. Тысяча вариантов. Возможно, всё это вместе, почему бы и нет?

– Так, так, пожалуй, я тебя недооценил.

– Нет, нет, – разочарованно протянула Светлана. – Такой размазнёй ты мне совсем не нравишься. Меня куда больше устраивает, когда ты злишься, звереешь даже, становишься беспощадным. Так ты… моложе, что ли!

Андрей кивнул, согласившись, что и в самом деле несколько расслабился:

– Да, порой я совсем забываю, что ты… – Тут он спохватился.

– Ну-ну, договаривай, – сухо сказала Светлана, и глаза её сверкнули злобным огоньком. – Что я инвалидка, что ли? Ей-богу, мне лучше, чтобы мне не делали скидок. Я не считаю себя в чём-то неполноценной, поэтому девиз такой: «Бей – не жалей!», как я уже говорила. Иначе я тебе буду делать очень и очень больно, а ты, как я успела заметить, совсем не мазохист. Итак, что нам может понадобиться?

– Книги, видеофильмы, – задумчиво пробормотал Андрей. – Какая-нибудь крутая эротика: путана всё-таки, тут тема пограничная. Модные журналы… Наверное, есть у тебя? Так называемая светская хроника: кто с кем спит, кто что ест, у кого какие чудачества – тоже вполне могло бы пригодиться. Потом нам придётся смотреть эти чёртовы телесериалы, желательно бы достать их в записи, но я не знаю, бывают ли такие записи? Индийские фильмы, всякие там «Зиты и Гиты», – это тоже может пригодиться.

– Понятно. Всё? – спросила Светлана немного иронически.

Андрей смутился, даже покраснел.

– Ну, это в идеале, конечно. Можно вообще обойтись одним лишь воображением. А можно, наоборот, продолжать и продолжать. Я называю это полным погружением. Как дурман какой-то: ты влезаешь в чужую шкуру и отключаешь себя, происходит как бы перемещение душ. Ты женщина, а можешь быть мужчиной. Ты никто, а можешь быть хоть принцессой. Ну, это невозможно объяснить, пересказать.

– Ребёнок! Седой ребенок! – усмехнулась вдруг Светлана. – Ну что, вот так и попался на крючок, дурачок? Кажется, я впервые тебя достала. И поняла.

Лицо Андрея исказила непроизвольная гримаса боли.

– Тебе доставляет удовольствие так людей «доставать»? – тихо спросил он после некоторого молчания. – Знаешь, я всё больше и больше начинаю убеждаться, что ты…

– …Та ещё стерва? – поддакнула в тон ему девушка. – Ну говори, говори! А, может, ты не меня недооценил, а о себе слишком высокого мнения? – Она подъехала к нему ближе и заглянула прямо в лицо, процедив сквозь зубы, будто прижав к стенке: – Тебя били, били всю жизнь, но так ничему и не научили? Может, я тебя чему-нибудь научу?

– За что ты так ненавидишь меня? – спросил Андрей уже в полном замешательстве. – Ведь ты меня совсем не знаешь. Что я тебе сделал плохого?

– А кому и что ты сделал хорошего? Ты, неудачник? Что молчишь? Поднимайся, поднимайся, сбили с ног – вставай. Жизнь такая пошла, только упади – сотни ног по тебе пройдут, мокрого места не оставят.

– Но ты же… – У Андрея перехватило дыхание.

– Ну-ну, стукни, как следует, срази наповал бедненькую, несчастненькую девочку в инвалидной колясочке. – Так и не дождавшись ответа, Светлана прошептала: – Ладно, я устала. Езжай домой. Но завтра в восемь чтобы был как штык. И, – тут она усмехнулась, – будем считать, что счёт один – ноль в мою пользу.

Она закрыла глаза и вытянулась в кресле, обессиленная. Андрей посидел ещё немного в молчании, затем оделся, тихо вышел и закрыл за собой дверь.

Сидя в электричке, он клял последними словами новых и новейших русских, литературных агентов-кровопийц и вообще всё на свете. Главным образом себя за малодушие. Одно утешало: в нагрудном карманчике рубашки лежала сумма, перед которой на три месяца отступали все его материальные проблемы. В разумных пределах, конечно. И если не выходить за эти пределы, вполне реально было бы, уж коли двойная оплата, оторвавшись временно от подёнщины, завершить наконец работу над столь измучившим его последним романом. Осталось ведь только финал перелопатить, выправить и…

Ну а что потом? Беготня по журналам, которые как были, так и остались в том, прежнем времени поездок в колхоз и партсобраний? Или посетить какое-нибудь очередное издательство, куда с серьёзной вещью просто нечего и соваться? Что там остаётся ещё? Издание за счёт автора, при котором вас оберут до нитки? Нет, это не для него. Если уж мечтать, то по крайней мере о Букере или какой-нибудь другой престижной литературной премии: всё-таки можно надеяться на чудо. В журналах и издательствах чудес не бывает.

И тем не менее странно: ещё час назад, выйдя от Светланы, Андрей буквально трясся от бешенства, а сейчас, как он ни распалял себя, даже проклятия получались у него какими-то беззубыми, выхолощенными. Что же его так утихомирило? Деньги? Нет, к сожалению, к деньгам за свою жизнь он так и не научился относиться с должным уважением, оттого, наверное, они у него надолго и не задерживались. Жалость к бедненькой девочке-инвалидке? Но никакой жалости к Светлане он не испытывал: у «пигалицы» были весьма острые коготки, она вполне могла за себя постоять.

Что же ещё? Три персонажа… Мать, дочь, жених дочери. Заработала машина воображения.

Часть вторая. Андрей

Глава 1

– Зачем ты согласился? – Светлана хмуро смотрела в сторону, вцепившись руками в подлокотники коляски.

– Почему бы и нет? – пожал плечами Андрей. – Попросили. Ничего особенного!

– Ничего особенного? – презрительно фыркнула Светлана. – Неужели ты не понимаешь, что этим ты низводишь себя до уровня лакея? В тебе что, совсем нет гордости? Ты бесхребетный, пресмыкающееся? Или тебе настолько деньги нужны? Может, ребёнок больной, необходима операция или вообще там помираете с голоду в своём Подмосковье?

Андрей помолчал, затем вздохнул и спросил:

– Мы работать будем сегодня?

– Я уже работаю! – разозлилась Светлана. Лицо её пылало негодованием. – Просто мне сначала нужно выяснить, с кем я работаю, может ли у меня с ним получиться какая-то работа? Или я не права?

– Права, конечно, – подтвердил Андрей. – Но что случилось? У тебя всегда так расположение духа резко меняется? Вчера ты была настроена иначе.

Светлана закусила губы, по-прежнему упорно избегая встречаться с Андреем взглядом.

– Вчера ты был писателем, а сегодня просто сиделка. Неужели ты не понимаешь, что предал меня?

Андрей посерьёзнел, он уже был близок к тому, чтобы тоже разозлиться.

– В чём, интересно?

– Да ты согласился, по сути, с матерью моей, что то, чем мы собираемся с тобой заняться, несерьёзно. Получается, будто я какая-то девочка-капризуленька, которая сидит здесь в четырёх стенах и не знает, куда ей время девать. Не скажешь, что с жиру бесится (вроде как несчастненькая, судьбой обиженная), но что дурью мается – это точно. Как я могу после такой твоей подножки с тобой работать? Если ты совершенно не веришь в меня, в то, что я тебе предложила? «Гибельно», «невозможно», «подставили», «никому не удавалось» – дело даже не в том, что ты стар, – ты просто выдохся. И ещё чему-то взялся меня научить? Да ты, кисель, студень, заражаешь меня своей неуверенностью!

Андрей вздохнул.

– Я просто реально смотрю на вещи. Зачем иллюзиями обольщаться? Какой в том прок?

– Для тебя иллюзии. А для меня путь, становление. И ты хочешь, чтобы я разочаровалась в самом начале пути? Давай лучше так поступим: у меня есть кое-какие деньги. Я тебе дам, сколько нужно, чтобы ты расплатился с моей матерью. По крайней мере, с достоинством выйдешь из положения, объяснишь, что не в прислуги нанимался.

Андрей помолчал, затем медленно проговорил:

– Хорошо. Есть проблемы? Давай их обсудим. Если дело исключительно в моём возрасте, то молодильные яблочки на рынке не продаются. Пока, во всяком случае, нигде не видел. Так что, коли это для тебя настолько непреодолимо важно, скажи, я тут же повернусь и уйду…

– Дело не в возрасте… – протестующе покачала головой Светлана.

– Дело в мышлении, – договорил за неё Андрей. – Дело именно в возрасте. Если я буду скакать козлом и что-то мурлыкать себе под нос голоском из колыбельки, вот тогда я буду жалок и смешон. Я не собираюсь подстраиваться под тебя, подделываться. Так что давай сразу договоримся: или ты меня принимаешь таким, какой я есть, и веришь мне, или мы расстаёмся, и тебе приводят на поводке вместо меня другого какого-нибудь «эфиопа», а я исчезаю из твоего поля зрения навсегда.

Светлана покачала головой.

– Горячо сказано! Но не убедил. Я уже устала повторять тебе: дело не в возрасте…

– Хорошо, – кивнул Андрей. – Значит, одну проблему, быть может главную, мы решили. Дальше! Меня попросили присмотреть за тобой – что в том плохого?

– Ну да! – фыркнула Светлана. – Будь спокоен, моя мамуля своего не упустит. – За те же деньги ты ещё и охранник, сиделка и что там ещё? Ах да, психотерапевт!

– Вообще-то, между прочим, я когда-то учился медицине, даже массаж могу сделать, если нужно… – пожал плечами Андрей.

– Но уж наверняка не доучился до уровня профессора… – в тон ему поддакнула Светлана. – Зачем мне недоучки? Недомедики, недописатели, ни два ни полтора.

– И уж укол засандалить – это вообще без проблем, – как бы не слыша её, продолжил Андрей.

– Мне не нужны уколы! – взбеленилась Светлана. – Ты что, действительно такой тупой или прикидываешься, надо мной издеваешься?

– Хорошо! – кивнул Андрей. – Я не буду тебе помогать, за тобой присматривать. Только мы не станем никого в это посвящать. Я думаю, что ты вполне в состоянии справиться со всем сама. Если не получится, научишься. Если не научишься, наймём кого-нибудь.

– Мне никто не нужен, – тихо, но зло прошептала Светлана.

– Ну вот, видишь, как хорошо? – обрадовался Андрей. – Какие ещё у нас проблемы? Ты считаешь, что я амёба, меркантильный. Как там, в «Идиоте» у Достоевского – «за копейку на Васильевский остров» поползу? Но ведь ты понимаешь, надеюсь, что белый свет на тебе клином не сошёлся? При моей квалификации, прости уж, безработица мне не грозит. Да, там тоже трудности, люди всегда – я имею в виду, богатые люди – неохотно расстаются с деньгами, всё норовят выжать из тебя по максимуму, а то и вообще прокатиться на дармовщинку, но так, как здесь, со мной никто и никогда не обращался. По крайней мере, соблюдался благопристойный вид. Ты обвиняешь меня в том, что я воспринимаю нашу идею как забаву, пустячную затею, но я всегда очень серьёзно относился к своим обязанностям и обязательствам, в этом меня никто никогда не мог упрекнуть. Вот для тебя всё это забава, так было с самого начала. Тебе нужно какое-то отвлечение, развлечение, и ты нашла для себя игрушку, мальчика для битья. А если этот «мальчик», «бой», ещё и сорокалетний дядя из столь ненавидимых тобою взрослых, так о чём ещё можно мечтать? Так мы будем работать? Мне уходить или нет?! – переспросил он уже разъярённо.

Светлана не отвечала: она уткнулась взглядом в стену и замерла в презрительном молчании, как будто рядом был не Андрей, а пустое место.

– Ну что ж, – философски рассудил Горячев, – будем считать, что молчание – знак согласия. С тем, что я остаюсь.

Он прошёлся по комнате и даже вскрикнул от удивления.

– Ого! Вот это оперативность! Да здесь целый склад!

– У меня есть знакомый парень, который за деньги может принести что угодно – только свистни, точнее позвони. Здесь не всё, просто он не смог так быстро. Но он эту тему закроет на сто процентов, можешь не сомневаться. Ну а потом обратно заберёт со скидкой то, что я не захочу оставить. Такие проблемы, как видишь, решаются очень легко.

– Когда есть деньги, – поддакнул Андрей.

– В противном случае есть только одна проблема – их отсутствие.

Андрей тут же примостился на полу и начал сосредоточенно сортировать подборку. Светлана долгое время оставалась на месте, затем не выдержала, подъехала ближе.

– Ты такой любитель «клубнички»? – с иронией спросила она, заметив, как внимательно он рассматривает обложки видеокассет.

Андрей вздрогнул, обнаружив, что она совсем рядом, затем помялся, не зная, что ответить.

– Если тебя это смущает, не бойся, я совершеннолетняя, мне скоро двадцать, – как бы отвечая на его немой вопрос, с усмешкой произнесла Светлана.

– Да. – Андрей кивнул с облегчением. – Ты знаешь, этот твой приятель – он определённо переборщил. Он просто не знал, для чего нам это нужно. Тут всякая пошлятина, в основном, типа «Рабынь секса», «Чёрной дикой орхидеи», а нам нужна классика: Тинто Брасс, Питер Гринуэй, Лилиана Кавани. Хотя, конечно, тебе виднее. Понимаешь, лёгкий жанр – он в этом плане самый трудный, от легковесности к пошлости не надо даже и скатываться, только чуть заметную грань переступи. Да и в литературе целесообразно начать с тех вещей, о которых ты говорила: «Опасные связи», «Женщина французского лейтенанта». Потом уже можно будет взяться за подделки. Но где же твои Интернет, виртуальность, которыми ты так кичилась? Может, ты просто лоботряска, только и умеешь, что обзываться?

– Я работаю, – угрюмо ответила Светлана. – Мне сейчас пока не до Интернета.

– Ты? Работаешь? – поддразнил её Андрей. – Просто ха-ха! Где бы мне разжиться очками?

– Желательно мартышкиными, – в тон ему ответила Светлана. – Надеюсь, ты не воспринимаешь мои слова буквально? Это просто образное выражение, как тебе известно.

Она развернулась и укатила в другую комнату. Однако на сей раз разминкой ей пришлось заниматься в одиночестве, Андрей не последовал её примеру.