Мартовская революция

Все время нашего пребывания в Вашингтоне нас кормили и поили за счет американского правительства. Одной из неприятных сторон нашего пребывания в американской столице был не в меру усиленный надзор секретной полиции, без которой нам не давали шагу сделать. Полиция почему-то была настроена очень тревожно и ожидала каких-то покушений на нас^[8] <…>

На пристани Battary Rlace нас встретили русские матросы и русская колония. Было устроено нечто вроде парада, принятого главой миссии. Затем встречал нас городской голова и муниципалитет в городской ратуше. Но наиболее грандиозными были три многотысячных митинга: в Мэдисон-сквер-Гарден (его устроила русская колония), в Центральном парке (организовало городское управление) и в зале Карнеги (созван политическими организациями).

На русском собрании не обошлось без выступлений крайних левых, голоса которых, однако, были ничтожны по количеству и качеству и были заглушены сплошной овацией в честь Временного правительства и его миссии.

Много тепла и радушия проявляли американцы в речах на собрании в Центральном парке, где Бахметев, также с большим успехом, держал ответную речь.

На собрании в зале Карнеги, между другими ораторами, выступал бывший президент Рузвельт. Накануне мы с Б. Е. Шацким^[9] посетили Рузвельта в его дачном доме в Ойстер-бей. У меня к нему было рекомендательное письмо от бывшего нашего посла в Соединенных Штатах Р. Р. Розена, находившегося с Рузвельтом в приятельских отношениях и в переписке. Посетили же мы Рузвельта по поводу предполагавшегося к созданию в Америке, параллельно с Обществом сближения между Россией и Америкой в Петрограде, аналогичного общества американско-русского в Нью-Йорке, причем Рузвельт намечался в президенты проектировавшегося общества. Мы хотели получить его условное согласие, если общество сорганизуется.

Этот визит к Рузвельту оставил по себе самое приятное воспоминание, и я попутно скажу о нем два-три слова. Рузвельт произвел на меня сразу впечатление человека прямого, горячего и удивительно живого по натуре. Принял он нас очень просто и радушно; сейчас же распорядился подать русский чай и начал оживленную беседу, конечно, о России и о событиях последнего времени. Искренняя радость по поводу полученных Россией возможностей свободного развития и союза ее с Соединенными Штатами в борьбе против общего врага – немцев была выражена им с особой сердечностью. По его словам, он всегда следил за развитием России и питал большие симпатии к русскому народу. <…>