Отзывы на книгу «Самопознание», страница 2, 20 отзывов

Эта книга Н.А. Бердяева - не просто попытка создания нового жанра, названного им "философской автобиографией", но и подлинная исповедь известного русского философа. Однако, в отличие от своих предшественников (Блаженного Августина, Ж.-Ж. Руссо)), автор не раскрывает перед нами многочисленных подробностей своей жизни, особенно ее низких сторон. Речь здесь все же идет больше не об истории души, ее диалектике, но о становлении личности философа, его мировоззрения. Этот духовный путь прослеживается - вы не поверите - не с самого рождения автора, а много раньше, с его родословной. И это не случайно, поскольку преодоление родового принципа не столько как сословного, сколько духовного принципа является одним из ключевых элементов философии Бердяева. Именно из этого преодоления, из этой борьбы и рождается подлинное Я человека. Вообще тема борьбы человека как воинского, аристократически освещенного служения, наряду с его разночинно-марксистской сторой, выступают одними из главнейших установок автора. Такое парадоксальное сочетание столь противоположных мировоззрений не должно удивлять читателя. И это объясняется не только непростыми взаимоотношениями философа как с миром аристократии, к которому принадлежали его предки, и миром революции, в который он вошел по собственной же воле, но, прежде всего, кругом его чтения. Иногда даже еще до прямого называния имен русских или зарубежных классиков, можно заметить, как стиль Бердяева переходит от свойственного ему, по выражению одной моей знакомой, "тавтологического пафоса" к интонациям Толстого или, еще заметнее, Достоевского, особенно сильно повлиявшего как на язык, так и на мировоззрение философа, посвятившего немалую часть своего времени творчеству этого писателя. И действительно, нельзя не увидеть в стремлении русского философа свободы тех черт независимости от всех и вся, свойственных, скажем, Подпольному человеку. В этом смысле совершенно показательна и удивительна его личная оценка Октябрьской революции, опирающаяся исключительно на индивидульный опыт, которым много определялось. Однако в тоже время, при всей похвальности этого стремления к полной независимости от всех внешних условностей, меня не оставляет ощущение того, что где-то, в какой-то момент своей жизни, философ как сторонник подобного рода персонализма, совершил ошибку в своей личной жизни... Об этом не сказано почти ничего, поскольку автор-повествователь данного произведения, как он сам отмечает, более обращает внимание не на реальную жизнь, сколько на жизнь за пределами нашей земной реальности, на мир идей и абстракций, обитавших в других людях, окружавших его -- его коллег-философов, его жены и еще кое-кого. Об этом можно лишь догадаться, сложив вместе основную часть "Самопознания" и прилагаемых к нему в издании 1991 года воспоминаний. И тут начинаешь поистине философски и искренне задаваться вопросами о свободе личности, о ее независимости и той степени, в которой и то, и другое допустимо при решении самых земных, житейских дел. Так, полностью отстраняясь от реальности, осознав свою непричастность к нему, мы мы, в конце концов, преодолеваем это отчуждение от нее.

Мне пришлось жить в эпоху катастрофическую и для моей родины, и для всего мира. На моих глазах рушились целые миры и возникали новые. Я мог наблюдать необычайную превратность человеческих судеб. Я видел трансформации, приспособления и измены людей, и это, может быть, было самое тяжелое в жизни.

Я сидел четыре раза в тюрьме, два раза в старом режиме и два раза в новом, был на три года сослан на север, имел процесс, грозивший мне вечным поселением в Сибири, был выслан из своей родины и, вероятно, закончу жизнь в изгнании.

И в этой книге об этом нет практически ни слова. Ну, или очень мало. Я вообще имею некоторую слабость до автобиографий. Очень уж мне любопытно, что о себе думает и мыслит деятель. Что, по его мнению, является важнейшим в его жизни и градация его убеждений и взглядов, его личные трагедии и катастрофы. Конечно, у автобиографий две стороны: одна сторона – это мысль, что лучше напишет о жизни лица само это лицо, с другой же стороны – мысль, что автор сам напрасно о себе налжет, даже и не думая о том, что лжет, потому что не всегда верно то, что человек о себе думает и чем он является на самом деле. И в данном случае Бердяев проповедует крайний субъективизм в своей автобиографии и не пытается преподнести объективный взгляд со стороны на самого себя. Но в этом субъективизме будет побольше истины, чем в “исповеди” Жан-Жака Руссо.

Не пытаясь привлечь внимание читателя к своей внешней стороне жизни, которая непременно была разнообразна и богата событиями, он направляет взор читателя на свой внутренний мир, на свою суть, на градацию и изменение своих взглядов, на людей, которые на него повлияли, на свою духовную жизнь. И по итогу это оказалось прекраснейшее повествование.

Буквально с первой же страницы “Самопознание” меня захватило. Ещё во время прочтения "Русской идеи" мне показалось, что Бердяев мне очень близок в духовном плане. В "Самопознании" я сразу же наткнулся на очень схожие между мной и автором черты личности и миросозерцания. Я даже принялся подчеркивать в книге черты характера, которые были схожи с моими. И их оказалось огромное множество: своеобразное чувство антисоциальности и чуждости к этому миру, негативное отношение к военным (связанное с общими жизненными событиями), отсутствие чувства иерархического положения людей в обществе, отвращение к стремлению до могущества и власти, большая страсть до шутливости и чувства юмора… Ну и пара цитат под которыми я бы мог подписаться:

К людям у меня была довольно большая личная терпимость, я не склонен был осуждать людей, но она соединялась с нетерпимостью. Я делался, нетерпим, когда затрагивалась тема, с которой в данный момент связана была для меня борьба.

Во мне есть как бы два человека, два лица, два элемента, которые могут производить впечатление полярно противоположных. Я не только человек тоскующий, одинокий, чуждый миру, исполненный жалости к страдающей твари, душевно надломленный. Я также человек бунтующий, гневно протестующий, воинственный в борьбе идей, вызывающий, способный к дерзновению.

Правда в итоге мы разошлись по некоторым ключевым вопросам, но эта схожесть меня несколько поразила. А многие его повороты мысли были мной впитаны и признаны истинными.

Бердяев взял за основу убеждения Достоевского и развил их в собственном ключе, несколько углубил их на свой манер. Он беспрекословно признает его как своего учителя. Его идея о том, что если нет Бога, нет глубины, нет чего-то иного кроме этого мира, то нет смысла вообще ни в чем. Потому что все в этом мире тленно. Эта же идея была частью миросозерцания Федора Михайловича. Да и не только его. Негативный исход этой мысли чуть не довел Толстого до самоубийства. Крайне интересна бердяевская исповедь веры, признание себя православным и в то же время жесткая критика церкви. Его непризнание господства Бога над этим миром, также крайне любопытно. Этим миром, по мысли автора, владеет “князь мира сего”, т.е. дьявол. И этим он оправдывает ужасные трагедии и несчастья многих безвинных существ. И он не принимает ортодоксии в виде Бога-Господина, а принимает веру в виде Бога–освободителя, дарующего истинную свободу. Я не буду описывать все философские выводы к которым пришел Бердяев, но выделю эту, как основную в мировоззрении автора и крайне любопытную.

После прочтения “Самопознания” я по иному взглянул на другую работу автора “Русскую идею”, которую я поначалу воспринял, как учебник философской мысли. Сейчас же я понимаю, что Бердяев через русских мыслителей проводил свою точку зрения, показывал тех и то, что повлияло на него самого, на его взгляды, придавая значимость одним аспектам мировоззрения и оттеняя, “стушевывая” другие. В любом случае и то и то произведение автора меня крайне увлекло и от части поразило и впечатлило. И в голову ненавязчиво вошел вопрос: Где эти современные Бердяевы? Да и вообще, где все эти люди, которых описывает автор, отец Булгаков, Франк и другие. Неужели большевистская революция перечеркнула всю интеллектуальную традицию? Ведь все они были плодом своего времени. И это была прекрасная и интереснейшая культура. А сейчас нет никаких плодов времени и культуры. До революции в России были распространенны многие мистические учения, оригинальные идеи, коммуны толстовцев. Сейчас же ничего подобного нет. И почему сейчас не появляется мыслителей? Конечно, долгие годы русская (советская) мысль была скована диктатурой, а когда режим ослабел, то империя рухнула и ввергла Россию в новую пучину ужаса и за этими событиями, скорее всего, и кроется причины всех негативных черт. А может быть мыслители и есть, да только кому их мыслишки могут сейчас быть интересны? Ведь если верить Бердяеву, то он стал довольно популярным в Европе, переведен на 14 языков и получил признание, которого противился. Ну, хотя бы старых, “почтенных” философов все еще издают и это радует.

P.S.

В разные периоды моей жизни я критиковал разного рода идеи и мысли. Но сейчас я остро сознаю, что, в сущности, сочувствую всем великим бунтам истории – бунту Лютера, бунту разума просвещения против авторитета, бунту “природы” у Руссо, бунту французской революции, бунту идеализма против власти субъекта, бунту Маркса против капитализма, бунту Белинского против мирового духа и мировой гармонии, анархическому бунту Бакунина, бунту Л. Толстого против истории и цивилизации, бунту Ницше против разума и морали, бунту Ибсена против общества, и самое христианство я понимаю как бунт против мира и его закона.

Каждый человек индивидуален, у каждого свой взгляд на мир, сформированный жизненным опытом, природными задатками. В этом корень проблемы объективного взгляда на внешние по отношению к субъектам предметы и мысли. Ситуация заметно осложняется, если мы берем во внимание такую категорию, как самопознание. Передать мысли и чувства читателю становится сложнее в разы, т.к. разность взглядов возводится в квадрат, т.к. субъект и объект в некотором смысле сливаются. Такая задача, наверное, под силу настоящему философу, коим в данном случае является Николай Бердяев. Книга Николая Бердяева «Самопознание» — это поток мыслей автора, который пытается охватить богатую автобиографию. Встречи с людьми, исторические перемены, путешествия, разговоры – все это так или иначе повлияло на мировоззрение философа, модифицировало генеральную идею, заключавшуюся в свободе творчества. До Бердяева творчеству не приписывалось религиозной значимости. Целью религиозного сознание утверждалась любовь, благочиние, праведность, но не творчество. Согласно Бердяеву, Бог показывает себя через творческую составляющую этого мира. Философ не отождествляет царство Божие с царством мира. Бог, создав мир, устраняется, чтобы заново открыть себя миру, а не управлять им. Бог ждет творчества от человека. Творческий человек в свою очередь берет на себя ответственность не только за себя, но за Бога, которого он проявляет. Идея свободы творчества насквозь пронизывает всю жизнь философа и является, как мне кажется, центром его личности. Творчество полностью свободно, а необходимость, как противопоставление свободе, это следствие объективизации мира, т.е. как только появляется объект, так сразу появляется необходимость и свобода погибает. «Свобода – это нежелание знать необходимость». Потерю свободы философ называл грехом. Бердяев тяготел материальным миром, его гораздо больше увлекал мир творчества, в котором необходимость полностью исчезала и царствовала свобода. Несмотря на то, что автор после революции навсегда покинул Россию на печально известном «философском» пароходе, Бердяев остался русским по своему содержанию философом. Он хорошо замечает отличия западных и русских людей. Бердяев отмечает, что французы очень интеллектуальны, но в них нет душевности. Русский же человек сразу говорит о нравственности, переходит на личности и спорит о самом главном, пытаются добраться до сути. Западные философы рассматривают проблему в культурном преломлении, а не по существу. К примеру, они рассуждают об одиночестве Петрарки, Руссо или других мыслителей, но никогда не говорят об одиночестве как таковом в отрыве от чьих-либо мыслей. Кингу Бердяева «Самопознание» не стоит рассматривать, как описание абсолютной истины. Можно вступать с ним в полемику или соглашаться, тут уж каждый выбирает сам, но ознакомится и понять его идеи, думаю стоит, т.к. они затрагивают довольно глубинные понятия человеческого бытия, открывают новые формы и пути, развивают идеи христианского понимания мира.

Книга, которую стоит прочитать каждому, что хочет понять, что такое взгляд философа на жизнь. Бердяев к тому же может оказаться очень созвучным тому, что мы чувствуем, наблюдая за историей прошлого и настоящего.

Данная биография впечатляет своей искренностью и глубиной идей. Написана прекрасным языком. Читая её, я понял, что я в этом мире не один.

Сложно взять и начать писать рецензии именно с этой книги. Сложно расставить дивизион мыслей по возрастающей - от фундаментальных и важных до третьесортных. И самая великая сложность состоит в правильном трактовании идей автора (о чем он сам говорил, мол, ну, редко меня понимают правильно!) Всегда был пленен немеркнущей звездой свободы, отсюда и интерес к книге. Да, в каких-то мыслях нашел отражение самого себя (видимо, вам тоже знакомо это дурманящее чувство). Где-то, Бердяев показался витиеватым, путанным и, боюсь, непонятым мной до конца. Бесспорно одно - к этой книге нужно постоянно возвращаться в разные жизненные этапы. И поглощать малыми порциями. Встал рано утром, прочёл страничку-другую о свободе личности и пошел на планерку с начальником) И стало теперь понятным - почему же его так любят рок-музыканты (Шевчук, Летов). Да близок он им по складу духа, по непокоренности взглядов, по чистоте и глубине мыслей. И чуется мне, родись бы Бердяев в наше время - быть ему идейным вдохновителем какой-нибудь оголтелой панк-группы.

«В самом подходящем месте и в самый подходящий момент». Именно так можно описать багаж знаний, опыта и сил, полученный от этой книги в один из нелегких периодов моей зеленой и совсем юной жизни. Пожалуй, стоит начать с того, что книга написана на достаточно понятном языке, хотя писалась одним из великих философских умов. Периодические повторение мыслей, свойская манера написания, отсутствие замысловатых терминов только еще больше погружают в его собственный мир, дают понять его природу. Автор хотел показать себя именно таким, какой он есть. Без прикрас и заумничеств. В этом, наверное, одна из сложностей написания автобиографических произведений.

В оформлении своей мысли, в своем отношении к писанию я не артист, интересующийся совершенством своего продукта. Меня интересовало выразить себя и крикнуть миру то, что мне открывает внутренний голос, как истину.

Национализм, патриотизм, война, политические движения, революция и другие темы находят здесь место… Также немалая доля в изложении уделяется религии, но я, пожалуй, остановлюсь на более подробном анализе основополагающих идей сего творения. Итак… Личность, творчество и свобода. Удивительно было находить себя в этих строках. Я полностью поддерживаю тему антиколлективизма, так как сама чувствую себя отрешенной от общей массы. Поначалу это происходило совершенно неосознанно: неприязнь массового скопления людей, то самое чувство «не в собственной тарелке», любовь одиночества, стороннее наблюдение. Зачатки моей социофобии и антипатии к обществу в целом переросли в борьбу за индивидуальность личности (хоть и не по самостоятельному осознанию выбора этого пути… буду честна). Сейчас же понимание этого еще больше укрепляет стремление к погружению в себя, к уединению, к отторжению массовости. Творчество, пожалуй, является одним из лучших инструментов индивидуализации. Но именно такое творчество, о коем говорит Бердяев. Творчество - как погружение в трансцендентное, выход из себя, обращение к иному. Это помогает оторваться от забот, образующих повседневную суету, подняться выше, отбросить от себя все низкое и человеческое. Получается, что в основе и лежит забота? Сначала она лишь на миг заставляет нас задумываться о наличии чего-то более высокого и уже по мере развития мысли переходить на новые и новые этапы, оставляя рутину у основания. Позволяет быть не только осознанным участником, но и наблюдателем. Итак, получается, что процесс творчества должен быть основой жизни, должен быть жизнью. У людей с такой установкой совершенно иной взгляд на мир, другое восприятие, приоритеты. Это и завершает круг возвышения личности, становления свободной, независимой личности, не поддающейся контролю и подчинению.

Поразительно, что люди с такой легкостью подчиняются преподносимому им смыслу, не имеющему, в сущности, никакого отношения к их неповторимой индивидуальной судьбе. Мировая гармония, торжество мирового разума, прогресс, благо и процветание всякого рода коллективов – государств, наций, обществ, – сколько идолов, которым подчиняют человека или он сам себя подчиняет! О, как я ненавижу это рабство!

Одиночество в ряде случае можно приравнять к Свободе. По словам Бердяева: «Одиночество одного корня с Индивидуальностью». Тут-то хорошо и наблюдается связь между Свободой и Индивидуальностью. И вот оно что:

Самый могущественный человек тот, кто стоит на жизненном пути одиноко.

Остается только задуматься, хотите ли вы нести на себе этот груз? После окончания чтения начинаешь по-другому смотреть на мир. Вся книга похожа на одну большую беседу, где читатель ненароком задает вопрос и тут же получает ответ. Более глубокий контакт с автором также устанавливается благодаря его повествованию о воспитании, детстве, родословной, его отношению и поведению в различных описываемых ситуациях, принципам, его тесным связям с Достоевским. Я отметила только малую часть того, что можно найти и извлечь для себя из этой книги. Это целый океан, который можно исследовать снова и снова и, пополняя «свой запас кислорода», погружаться на новые и новые глубины за очередными познаниями.

Автобиография автора с углублением в рефлексии и взаимосвязь философских идей с его окружающей средой. Она вмещает в себя все основные события конца 19 начала 20 века. Аристократия, первая мировая(хотя сам автор в войнах не участвовал), увлечением марксизмом, революция, жизнь в советской России до 22 года, эмиграция, вторая мировая. Философский путь тоже обширный, от марксизма к христианству, но при этом всегда оставаясь верным философским принципам экзистенциализма, а также прямым продолжателем философии Достоевского. Всегда в оппозиции, всегда в борьбе за свободу индивидуума, что было в то время самым нелегким путем. Читается интересно, но полнота ощущений может быть достигнута только в случае знакомства с литературой и философской мыслью конца 19 века в общем, так и с многочисленными работами автора в частности. Из всех современников о ком автор писал, я к сожалению читал только Розанова. Возможно, решусь перечитать эту книгу позже, когда восполню этот пробел в своих знаниях.

Очень хорошая книга, позволяющая оценить миропонимание великого мыслителя, задуматься об отношении к Богу, о русской философии.

Завораживающая своей честностью и величием Духа! Стремление к свободе потрясающее. И великая вера в Бога. В общем книга очень достойная. Благодарю