Г. Пассек, в первой части очерков России, в статье: Положение гор в России, на стр. 22 пишет: «Оно, т. е. озеро Байкал, составляет провал слишком в 50 верст шириною и более 700 верст в длину. Вода в нем вкусна и так чиста, что на глубине нескольких сот сажень (никто не мешает) видны дно и остатки лесов, которые росли и погибли, быть может, за несколько тысячелетий до нашего времени. Оно, не смотря на пресную воду, имеет свои приливы и отливы. В нем постоянно водятся тюлени и рыбы, свойственные морской воде». Во второй же части Очерков России, в статье: Поездка из Иркутска в Кяхту, вот что сказано о Байкале: «Горы покрыты первобытным снегом и среди них лежит Байкал, как огромная котловина, на 1,000 верст (вместо 700) в длину и от сорока до полутораста (вместо 50) в ширину». Первая из приведенных статей содержит несколько погрешностей, но еще извинительных, а вторая наполнена непростительными промахами, происшедшими, вероятно, от поспешности прославить себя в литературном мире.

На рейде перед Лиственичным стояли два казенные судна, определенные для перевоза путников, едущих по подорожным. Небо было пасмурно, при крепком северозападном ветре, который впрочем был недостачей для больших судов. Я не имел терпения сидеть на пустом берегу, поставил бричку в большую рыбачью лодку, привозившую осетров в Иркутск, и в 11 часов утра отправился в путь, прямо в Селенгу. Рыбачьи лодки считаются удобнейшими для скорой переправы через Байкал, потому что при безветрии могут идти на веслах, а при сильном волнении не столько подвержены качке, как большие суда.

По мере нашего отдаления от берега разительнее развертывалась перед нами картина окрестных видов. Вскоре показалось солнце и представило красоты их в полном блеске. Лесистые горы безпрерывно тянутся по северному берегу Байкала, и чем далее на северо-восток, тем становятся выше. Темнозеленая хвоя оттепляет вершины их одну от другой в разных направлениях. В туманной дали юго-востока гольцы^[1] выходили из волн морских по всей своей огромности. Северо-восточный берег еще был невидим и лазуревый небосклон сливался с темною поверхностью вод. О, что значат пейзажи славнейших художников в сравнении с подлинниками их в природе! Там удивляешься высокому искусству в подражании и ничего более не чувствуешь. Здесь, напротив, истаиваешь в невыразимых удовольствиях души и наконец весь исчезаешь в смиренном благоговении к невидимой некоей силе.

1. В Сибири гольцами называют высокие, безлесные, каменные горы. Байкальские гольцы большую часть года покрыты снегом, тянутся от Култука по берегу Байкала на северо-восток и лежат гладкими грядами, упирающимися в помянутое озеро. Г. Семивский, но общему понятию сибиряков, назвал байкальские гольцы Химар-дабаном. Здесь к стати заметить, что по кругоморской дороге из Кяхты в Иркутск исподволь подойдете к подошве гор, называемых там гольцом. Подъем на сей голец лежит по речке Шибэтуй-гол на 18 верст. Вершина гольца представляет каменную углубленную площадь, имеющую около 10 верст в поперечнике. Сия площадь со всех почти сторон окружена каменными высотами, и центр ее, по видимому, некогда составлял жерло одного из величайших вулканов около Байкала. Голец по-монгольски называется сардак. Спуск с него к Иркутску лежит через ущелье Кунулейское, из которого поворачивают на юг в ущелье Понсомбойское, и снова по дороге устроенной зигзагами, поднимаются на голец Понсомбой. Спустившись с сего гольца до полугоры, надобно подниматься на Хамар-дабан, каменный оральный волок, имеющий около 3 верст длины и 2 версты, ширины; он составляет юго-восточную оконечность гольцов, идущих от Сардака, общей матки их, и от такого положения получил название, ибо на монгольском языке хамар значит концы у лука, а Оибин гора. Русские под Хамар-дабаном разумеют всю цепь гольцов и до сего времени не могли приметить сей погрешности. Через 50 лет, предполагать надобно, откроются исторические о сих местах сведения на каком-либо азиатском языке. Тогда возникнут жаркие споры, и русские, при своем заблуждении, как люди просвещенные, не преминут одержать верх.