Читать книгу: «Тень ее жизни»

Пролог

Очень рады солнышку.Смотрит солнышко в окошко, Светит в нашу комнату. Мы захлопаем в ладошки -

– Ай, как Людочка танцует! Попляши, попляши!

Мама подхватывает девочку на руки. Людочка еще такая маленькая, неловкая, в собственных ножках путается.

– Исе попляси! – возмущается малышка.

А в окно, действительно, врывается солнце, такой удивительный день! Пусть бы так было всегда. Яркие лучи, искренний танец ребенка, сплошное умиление.

– Кроха, сколько тебе лет?

– Тли годика! – отзывается дочка. – Я люблю тебя, мамоцка!

– Я тоже тебя люблю, котенок!

Безмятежное счастье. Людочка и ее мама продолжают танцевать. А потом они за праздничным столом, и девочка задувает три свечки на торте.

– Ты желание загадала?

– Это как? – глаза у Людочки круглые, удивленные. Конечно, крохе всего три года. Она еще не понимает, зачем что-то загадывать, у нее и так все исполняется. Потому что потребности совсем простые, ей легко доставить радость. А мечтать ребенок еще не умеет. Мама Надежда это вдруг понимает, и снова счастливо смеется.

После обеда прошел дождь, Людочка поспала и они с мамой пошли гулять. Ребенок бегает по лужам. А что, в свой день рождения девочка может позволить себе промокнуть, правда? Хотя… кажется, это уже другой день. Ведь Люда родилась в апреле, а судя по погоде и состоянию природы, сейчас точно уже июнь.

Женщина чувствует легкое беспокойство, какое-то смутное ощущение. Будто все это уже было. И словно она что-то упускает. Но что?

Людочка прыгает по лужам, а мама вдруг понимает, что уже видела этот момент, и знает, что будет сейчас. Мимо проедет машина и окатит ее грязью. Ей хочется отойти подальше от края дороги, но она почему-то не может. Ноги ее не слушаются. Действительно, едет соседская «Тойота», и вот уже новые светлые брюки Надежды в грязи.

– Ай-ай! – слышится голос Людочкиного папы. Он тоже гуляет с ними, у него выходной, и он снимает, как Люда веселится, на камеру.

Что потом? Наверное, все хорошо, даже не запомнилось толком. Потому что уже другой день, Люда с мамой в детском центре, девочка ползает по лабиринту, прыгает в бассейн с шариками, а Надежда кокетливо прихорашивается, машет рукой в камеру.

– Эй, эй! Отодвинься чуток, – просит муж, – Людок там вверх ногами свалилась, хохочет, дай сниму!

Мама смеется. Новый счастливый момент. Какое избирательное у нее восприятие! Сплошная радость. А всего остального будто нет. Вот как они оказались сейчас в детском центре?

Щелк в голове… И снова:

Что это? Опять эта песенка? И Людочка танцует? Что происходит? Надежда хочет закричать, но вместо этого ее губы произносят:Смотрит солнышко в окошко, Светит в нашу комнату.

– Ай, как Людочка танцует! Попляши, попляши!

И она подхватывает свою малышку на руки, крепко прижимая к себе. И понимает, что это уже было. Много-много раз. Время пошло по кругу.

А потом она видит глаза. Просто глаза, широко раскрытые в изумлении. Они уставились на нее ниоткуда, сквозь прозрачную, но плотную завесу, через которую не пробиться.

Глава 1

– Мы проспали! – первые слова нового дня всколыхнули мнимое спокойствие спальни.

– И кто сказал, что ты – компас земной? – бурчит муж Игорь, натягивая одеяло до подбородка, – Надя, будильник звонил, ты сама сказала: “Еще десять минут”.

Надежда заполошно вскакивает, с мужем спорить не хочется. В очередной раз. Когда они с утра просыпались если не с поцелуями, то хотя бы с улыбками? Сейчас и не вспомнить. Любовная лодка разбилась о быт и долгий супружеский опыт. Сколько они женаты? Дочке пятнадцать, значит браку на год больше.

Поженились совсем юными балбесами. Влюбленными до звездочек в глазах, их счастье пахло летними арбузами и кислыми яблоками, потому что познакомились они на овощном рынке, когда Игорь неловко пытался проверить арбуз на спелость, стуча и жамкая, а полосатый колобок не стерпел такого обращения и спрыгнул с прилавка и доехал до Нади, разбившись уже у ее ног.

Они долго с тех пор говорили, шутя, сводя на нет любой спор в самом зачатке: “Ты что арбуз на меня катишь?” Оба смеялись и тут же мирились.

Как это было давно.

Но некогда вздыхать о беззаботном прошлом, полном романтики. Наде в этом году уже стукнуло тридцать пять. Хорошо так стукнуло, молоточки уже и по косточкам прошлись, те стали чувствительными к погоде. А Игорю тридцать восемь.

Только вот он – молодой мужчина, в самом соку. А она – зрелая женщина. Несправедливо. Но это жизнь.

Надежда смотрит на чемодан, хорошо, что он собран с вечера.

– Поднимайся, – тормошит Надя мужа, – у тебя же рабочая суббота. Я пойду завтрак сделаю.

– Не сожги яичницу, – бубнит Игорь, – и вообще готовить с телефоном – дурная привычка. Рыську ты за это ругаешь.

– Хватит ее так называть! – возмущается Надежда. – Поощряешь любую ее глупость, а я у вас злобный полицейский.

– А тебе и правда надо бы к ней терпимее, – зевает муж, – у нее возраст такой, когда хочется все свое: имя, право выбора и так далее.

– Для этого сначала вырасти надо, – Надя второпях приглаживает волосы у зеркала.

– Ты вот выросла, а права выбора у тебя так и не появилось, – продолжает занудствовать муж, – с утра приходится ехать в какие-то “деревеня”.

– Угу, и фамилия у меня твоя, – она вроде бы шутит, но при этом закипает. Игорь знает, как важна эта корпоративная поездка. И вовсе не в захолустье, а в пригородный пансионат.

– Вставай уже! – рявкает она на мужа. – Лежит, ирод такой, пока мать тут одна суетится.

– Проблема в том, что ты мне не мать, – тихо говорит Игорь ей в спину, но Надежда уже не слышит, выбегает из спальни, чтобы все успеть.

***

– И вот, ты представляешь, она мне после этого говорит: «Ладно, я тебе лайк поставлю и на тебя сошлюсь, ну ты пойми, у меня-то два кило подписчиков, а у тебя какая-то там сотня! Я лидер мнений. Это не плагиат, я тебе услугу оказала!» А какая услуга-то? Своровала и все! Да ты меня слышишь, Рыся?

– Угу.

На самом деле Рыся трагическую Капину историю почти не усвоила. Капа уж очень эмоциональная и болтливая, как начнет рассказывать, так увлекается подробностями. Иногда хочется ей сказать что-то вроде: «Многабукв». Но Рыся презирает интернет-сленг. Собственно, суть горести подруги была понятна: у Капы украли картинку. Она недавно увлеклась графическими картинками с цитатами, как их называют, «мемами». И придумала сама какое-то улетное изречение, опубликовала в своем бложике, а Повариха эту картинку дала без ссылки на своей страничке. И теперь собирает незаслуженные похвалы, лайки и репосты.

– Жизнь несправедлива, Капа, – говорит Рыся как можно более убедительно, прислушиваясь к звукам внутри квартиры. Кажется, мать встала. Точно, дверь родительской спальни с треском открывается. Недалеко до сеанса нравоучений.

– Ты меня точно не слушала, – разочарованно тянет подружка, с которой они с утра трындят по видеосвязи, – иначе было бы больше сочувствия. Где ты вообще? Что-то случилось?

– С мамой ругачка опять, – выдыхает Рыся, – не пускает на девичник. Говорит, что мы западных сериалов насмотрелись, и заразились пижамными вечеринками. А в наше время надо быть осторожнее, и что она пока не может мне доверять настолько, чтобы отпустить на сутки в чужую квартиру без родителей.

Капа свистит:

– Вот это плохо! Твоя мама тебя вообще за малолетку считает!

– Оль, – Рыся вдруг обращается к подруге по имени, забыв сетевое прозвище, – так мы же и есть пока малолетки. Нам всего пятнашка. Вот было бы больше, кто бы мог командовать нами? Только я все равно с этим мириться не стану.

– И что делать будешь? – Оля – Капа заинтересовалась так, что даже забыла о своих неприятностях с нарушением авторского права.

– Что-что… Что и все! Сбегу. Я, может и несовершеннолетняя, но мне не три года уже.

Капа с сомнением качает головой.

– Твоя маман так это не оставит. Все телефоны оборвет, и радость от вечеринки испортит. Еще потом достанется всем. А тебя запрут дома на все лето! Без интернета и телефона.

– А вот и нет! Я что, совсем без головы, по-твоему? – возмутилась Рыся. – Она уезжает в обед, на три дня. И ее не будет. С папой я придумаю что-нибудь. Папа неопасный. Ему на все пофиг уже давно.

– Только ты не проболтайся сама до маминого отъезда, – смеется Капа.

– Это просто, – хмыкает Рыся. – Мы с ней не разговариваем после вчерашней ссоры.

***

Дверь в комнату Рыськи открывается, мама заглядывает, когда дочка уже сидит в кровати, просто уткнувшись в планшет.

– С кем-то разговаривала? – интересуется мать.

– Нет, отстань, – бурчит Рыська.

– Мила! – укоризненно выдыхает мама. – Как ты со мной разговариваешь?

– Никак бы не хотела, – хамит подросток.

На лице Надежды растерянность. Что тут делать? Особенно, когда с кухни снова потянуло горелым. Сейчас Игорь начнет язвить по поводу ее кулинарных достоинств.

Зато это повод покинуть поле брани в достоинством. Или его видимостью

– Я на кухню, – говорит Надежда, будто Рыську это интересует.

Игорь уже у плиты, спасает омлет, как ни странно, муж даже выражает ей сочувствие.

– Подростковый возраст, – сообщает он, и пожимает плечами.

– Понимаю, – вздыхает Надежда, чувствуя, как внутри противненько трясется мерзкая желешечка, – ты главное, не теряй бдительности. Меня три дня не будет, а позвонить или смску написать я не всегда смогу. Одно дело, если бы я на этом семинаре ученицей была, а не тренером.

Игорь, конечно, и так в курсе, что Надежда едет как тренер с сертификатом, но ей лишний раз это хочется сказать вслух. Она впервые выступает в таком качестве для своих коллег, и очень волнуется.

– У тебя все получится! – обещает Игорь.

Надежда, разумеется, в курсе, что все так говорят, когда у тебя впереди какое-то важное испытание, но ей все равно эти слова помогли. Потому что от родного человека. Родного, который, кажется, какое-то время назад перестал быть близким, а она за этим не доглядела, потому что оба они слишком заняты. Слишком торопятся успеть поработать.

– Жалко, Котенок мне удачи не пожелает, – на лбу от этого проступает морщина, хочется думать, что ранняя, но нет, – да и не котенок она уже вовсе. Рысь?

– Рыся, – поправляет Игорь, – ничего, ты вернешься, и она оттает. Помиритесь. Разлука, даже недолгая, обостряет и углубляет истинные чувства.