Читать книгу: «За гранью понимания», страница 4

– Почему вы так решили?

– Я несколько раз возвращал вас в тот момент, когда появились Вы в этом виде, и потом откручивал назад, чтобы найти момент формирования новый личности. Но его просто нет. Более того, на сколько дальше в прошлое я бы не погружался, с самого первого момента осознания жизни, существует только Арина.

– Я вам об этом уже говорила, но вы меня не слышали.

– Деточка, ты читала сказку «Алиса в зазеркалье»?

– Да.

– Вот личность Арины и жила в сказке, которая вышла в реальность по решению мозга.

– Ладно, спорить с Вами не буду, не вижу смысла. Не важно, о какой личности идет речь, должен быть способ вытащить информацию из мозга. Он тот же. И где то, пусть даже в самых его глубинах информация есть.

– Возможно, вы и правы. Нужно посоветоваться с коллегами. Существуют и другие методики гипноза. Мне самому исключительно интересен Ваш случай.

– Очень надеюсь, что вы найдете способ. И мы еще встретимся, для решения данной проблемы. До свидания.

– Я провожу Вас.

У подъезда ждала машина.

– Куда едим?

С саркастической улыбкой спросил водитель, впервые заговоривший со мной.

– Домой.

– По магазинам может?

– Нет, и денег у меня нет.

– Давно пора прикупить гардероб, ходите в одном и том же.

А ведь он прав. Пора сделать следующий шаг. Поговорю с Илзэ, когда она сможет составить мне компанию.

Как всегда за ужином, собралась вся семья. Папа ничего не спросил про визит к врачу, вероятно уже был в курсе.

– У кого какие планы на выходные?

Начала я из далека.

– Так, очень интересно, ты что- то хочешь конкретное?

Разгадал папа.

– Да, я думаю попробовать походить по магазинам, купить, что-то из одежды.

Почему-то отца расстроили мои слова.

– У нас нет денег?

– Почему ты спросила про деньги?

Отреагировал, очень серьезно, с отблеском гнева в глазах.

– Вижу что тебе это не нравится, хотела узнать почему?

– И когда ты собираешься?

– Может в выходные, если Илзэ составит мне компанию?

– Нет Леа, в эти выходные я не смогу, в субботу с классом идем на экскурсию, а в воскресенье буду сидеть проверять тетрадки.

– Ну, тогда в другой раз.

Отец успокоился, выяснив, что одна я никуда не собираюсь.

– Доченька если хочешь, то в воскресенье я смогу с тобой погулять по магазинам.

С добродушной улыбкой, приободрила мама. В субботу, с папой мы идем в театр, приехала Московская труппа, с замечательной постановкой. Может, присоединишься к нам?

– Неееет! Я еще под впечатлением с твоей премьеры.

Рассмеялась я. Обстановка разрядилась, отец успокоился.

– Так, ничего откладывать не будим! В субботу ты поедешь одна, если что-то будет смущать, или не сможешь выбрать наряды самостоятельно, то в воскресенье поедешь с мамой.

– Лучше дождусь воскресенья, я понятия не имею, куда ехать.

– Для этого есть водитель, он знает где, что.

– Хорошо, пап.

В субботу за завтраком, папа сообщил, что обедать с мамой они будут в ресторане, после которого отправятся в театр.

– Леа, в какое время ты планируешь поездку по магазинам?

– Пап, читаю замечательный роман, осталось немного, к обеду закончу, потом и поеду. Может, как водитель отвезет вас в ресторан, приедет за мной? Не думаю, что буду долго его задерживать.

– Так и сделаем, сама не спеши, в театр и домой поедим на такси. Как домой приедешь, водителя отпусти.

– Ладно. Можешь и сам ему сказать.

– Личный водитель, дочка, никогда не должен знать заранее, что после того или иного едет домой.

– Почему?

– Иначе, начинает расслабляться, торопиться, а должен быть весьма сосредоточен за рулем.

– Интересное замечание, учту на будущее.

Ближе к обеду, няня сообщила, что родители уезжают, и отец просит спуститься.

Мама с папой уже в боевой готовности, стояли у входной двери, мило беседуя.

– Да пап?

– Леа, деньги на комоде.

Я обратила внимание на бумажный сверток. Открыла и глаза мои полезли на лоб.

Там лежала пачка сто рублевых купюр с изображением Ленина, с детства помню как они выглядят.

– Зачем так много?

– Доченька, гардероб должен быть большим, плюс сумочки, туфельки, сапожки. Пальто и шуба. Обязательно заедешь в ювелирный магазин, купи часы и украшения.

– Ой, я столько не осилю…

– Не переживай. Купи, что посчитаешь необходимым. Потом сестра и мама тебе помогут.

– Тогда мне и одной купюры много, забери все остальное.

– Это не обсуждается. Ты красивая девушка и выглядеть должна соответственно. Если, что-то останется, потратишь в следующий раз.

С этими словами, родители вышли и направились к машине. А я побежала переодеваться, зная, что машина вернется быстро. Действительно, когда вышла из подъезда, она уже стояла в ожидании. Ехали долго, по дороге, настраивалась на покупки. Главное не повернуться и не уйти! Я смогу!

Дорогу до бассейна запомнила очень хорошо, примерно помню, как ехали в театр, где работает мама, остального города я не знала. С любопытством наблюдала за меняющимися пейзажами за окном. И вот машина свернула в переулок, проехали вдоль не красивого, обшарпанного дома, за которым был пустырь, это окраина города. Остановились.

– Ну наконец-то, я уже начал волноваться.

Произнес, повернувшись ко мне водитель.

– Волноваться о чем?

– В этот раз, у тебя больше времени ушло, чтобы раскрутить отца на деньги.

Ухмыльнулся он.

– Не поняла?

– Тебе что действительно отшибло память? Может напомнить, что я сделаю с твоей сестрой, если перестанешь меня слушаться?

С этими словами, он выхватил пакет с деньгами из рук, и вышел из машины. В городе снега уже не было, а тут на пустыре целые сугробы. Водитель шел по узкой тропинке в сторону дома, его туфли то и дело скользили.

Так вот, оказывается кто виновник торжества! Ради денег, подсадил на наркотики и запугивал бедную девушку! И я решила убедиться в своем подозрении про наркотики, дождавшись его. И действительно, вернувшись, достал маленький пакетик с белым порошком, стеклянный шприц, ложку и жгут.

– Поднимай рукав, быстро!

Вот уж нет, я тебе не Леа, и меня шантажом не возьмешь! Видела в кино процесс приготовления дозы, и решила этим воспользоваться. Подняла рукав спортивного костюма, водитель затянул на ней жгут, и начал готовить смертельную смесь. Когда поднес зажигалку к ложке, я резко открыла дверь и побежала по тропинке. Через мгновение услышала звук открывшейся двери автомобиля, обернулась на бегу. Водитель бежал за мной, но поскользнулся и упал. Мои кеды тоже скользили, еле как добежала до тротуара. И по чищенной плитке рванула, что есть мочи. В след, слыша угрозы.

– Стой, тварь, я изуродую тебя! В этот раз ты синяками не отделаешься!

Его голос приближался. Бежала, не оглядываясь, главное добежать до людного места, сей час тратить силы на крик, нет смысла. Пробежав через арку, выбежала на проезжую часть, пробегая между машинами привлекая внимание. Обернуться страшно, но нужно посмотреть, какие у меня шансы. Тут увидела впереди часть выбитой брусчатки, наклонилась и схватила, на всякий случай, воспользовавшись моментом, оглянулась. Но рядом! Бежать! В нескольких метрах из такси вышли люди. К ним!

– Помогите! Спасите!

Кричала, подбегая к ним. Мужчина и женщина посмотрели на меня с недоумением, но, не ушли.

– Что случилось?

– Помогите, тот мужчина преследует меня, угрожает!

В это момент водитель догнал и схватил меня за руку.

– Молодой человек, в чем дело? Отпустите девушку!

– Эта девушка больна, я вез ее в больницу, но по дороге она сбежала, не о чем переживать!

И потащил меня проч. Оказавшись позади него, я нанесла булыжником удар по голове. Водитель упал, из головы хлынула струя крови.

Я убила его… Родители, нужно найти их! И побежала куда-то в сторону центра города. Не чувствуя усталости, бежала сломя голову, ничего не замечая вокруг.

Внезапно включился автопилот, тело само поворачивало то в одну, то в другую сторону. Сложилось впечатление, что оно точно знало, куда нужно двигаться. Я же чувствовала себя сторонним наблюдателем, как ребенок, которого несет на плечах отец. Перебежав перекресток, повернула, на более суженную улицу. Впереди справа театр! Забежав в него, кинулись в глаза пурпурно красные бархатные портьеры завешивающие окна, создавая полумрак, чуть дальше от входа включены большие хрустальные люстры. Перед освещенным местом с колоннами, ряд ступеней. В холле никого.

– Помогите!

Еле выкрикнула, и наклонилась, с приступом отдышки. Ко мне навстречу по лестнице сбегал портье, в красном форменном костюме. Где-то я его уже видела, кареглазый не высокий брюнет. В глазах потемнело, почувствовала, как на лету меня подхватили руки. Сквозь туман сознания, слышала тихий шепот.

– Все хорошо, девочка, ты справилась.

Очнулась в карете скорой помощи. Напротив носилок, сидели и отец и мать. Вид был весьма встревожен. Мужчина в белом халате объяснял, что нет угрозы жизни, скорее всего я просто запыхалась от быстрого бега. Но, тем не менее, нахожусь в шоковом состоянии.

– Пап

Но горло пересохло, и я закашлялась. Врач сразу же дал, заранее приготовленную воду, видимо ожидал такой реакции.

– Леа, что произошло?

– Пап, теперь я все знаю… Это водитель, он подсадил меня на наркотики, ради денег. Избивал, угрожал расправиться с Илзэ, поэтому я никому ничего не рассказывала, боялась за нее. Теперь нечего бояться, я убила его…

Отец уже багровый, выскочил из кареты скорой помощи как ошпаренный. Мама расплакалась и обняла меня.

– В больницу, срочно!

Скомандовал врач, и сел на место где сидел отец. Я опять провалилась в небытие.

Проснулась утром следующего дня, в больничной палате, в руке капельница. Рядом в кресле придремала сестренка, видимо всю ночь была рядом.

– Илзэ, доброе утро.

С теплотой и нежностью произнесла я. Сестра открыла глаза и кинулась мне в объятия. Мы ревели обе. Успокоившись, Илзэ вернулась в кресло.

– Я знала, я верила, что ты …

И опять слезы навернулись на ее глаза.

– У папы, наверное, теперь неприятности на работе будут.

– Ну что ты, с чего вдруг такие мысли?

– Сестренка, я человека убила… Хотя человеком его трудно назвать…

– Никого ты не убила! Уже через час милиция нашла машину, в которой были наркотики, шприц и что – то там еще. Водителя, он был уже в больнице, с проломленным черепом, но в сознании. Его допросили, он все рассказал, как держал тебя три недели взаперти, избивал, запугивал расправой над семьей и колол наркотиками. Потом, во второй раз, но ему уже недели хватило, чтобы подсадить тебя на иглу. Бедняжка, сколько же пришлось вытерпеть, спасая семью! Ты моя героиня!

– Тут нет ничего героического, это глупость и слабость…Нужно было сразу все отцу рассказать! А Леа, продолжала снабжать шантажиста деньгами и изводить семью.

– Да что ты такое говоришь! Это ты сей час такая смелая! Как будто подменили! А до клиники, совсем другая была, ты же папина любимица, он пылинки с тебя сдувал, оберегал от любых беспокойств. Ты самая нежная, наивная и доверчивая девушка!

– Наивность и доверчивость? Это точно не про меня.

– Теперь, да…И я горжусь твоей отвагой! Я на такое не способна…

В палату вошел врач, и опять он… кареглазый не высокий брюнет… Вспомнила! Это тот самый парень из офиса, из сна, в котом летала, а потом высокий блондин задушил меня! И в этой жизни они оба, один водитель, второй портье в театре, и врач? Тут что то не так!. Пока была в раздумьях, он ввел какую то жидкость в капельницу.

– Что вы делаете? Что вам обоим от меня нужно?

Прокричала с угасанием в голосе, но ответа уже не услышала. Мрак поглотил меня, но сознание нет, я тут, я есть, в полной темноте. Где я? что происходит?

– Спасибо тебе, мой ангел!

Услышала голос, сказала бы в голове, но ее нет.

– Кто здесь?

– Это я, Леа.

– Мы умерли?

– Нет. Мы сей час в ожидании.

– В ожидании чего?

– В ожидании возвращения.

– Куда?

– Домой! Я давно здесь.

– Здесь это где?

– Точно сказать не могу. Знаю только, что долго молила о помощи и оказалась здесь, а мое тело занял ангел, ты!

– Я не ангел, меня зовут Арина. И я понятия не имею, как оказалась в твоем теле!

– Ангел, и пока не появилась здесь со мной, я могла наблюдать за тобой в моем теле. Ты светишься как ангел, другие нет, так что ангел без всяких сомнений! И сей час светишься.

– Я не вижу никакого свечения, и тебя не вижу.

– Потому что я не свечусь.

– Почему мы сразу не отправились домой?

– Мне очень хотелось отблагодарить тебя!

И я почувствовала, что-то на вроде обволакивания. Видимо Леа обняла.

– Ты спас меня, и всю мою семью, бесконечно благодарна! Наблюдая за тобой, многому научилась. Как бороться со страхами. Что делать и куда двигаться в случае растерянности. Помог осознать, какая чудесная у меня семья и как же сильно их люблю. Теперь моя жизнь полностью изменится!

– Я девочка, в принципе не за что. Ни каких целей помощи не преследовала, просто пыталась разобраться, почему я оказалась в твоем теле. И пыталась выжить.

– Видимо в этом и было твое задание!

– Задание? Ты о чем?

– Прощай мой ангел! Мне пора!

– Подожди, ответь! Что за задание?

Но ответа не последовало. Я осталась одна в кромешной темноте. Класс! Значит я для кого-то ангел, а ощущение, что побывала в аду. А теперь вообще не понятно где!

– Ты там, где слышат молитвы!

Произнес приятный мужской голос.

– Замечательно, кто теперь на связи?

– Ну, ты как всегда в своей манере..

Рассмеялся голос.

– Значит, вы меня знаете, а вот я вас нет!!!

– Вообще-то мы с тобой большие друзья, но в данный момент ты этого не помнишь. А зовут меня Михаил. Это я дал тебе тех задание, именно меня ты видела портье и врачом.

– И что все это значит?

– Ну как что? Пошла на выполнение определенных задач, и влезла в пучину спокойной семейной жизни!!! Вот и решили чуток встряхнуть, чтобы не расслаблялась.

– Каких задач?

– По ходу узнаешь..

– А тот второй?

– Тоже наш друг, мы одна команда, Кирилл.

– Один злодей второй брадобрей… Ну-ну..

– Ну, какой же я злодей?

Послышался еще один более холодный голос.

– Я твой самый преданный фанат!

Оба мужских голоса засмеялись.

– А как ты Михаил, был одновременно двумя разными людьми?

– Я ими и не был. Ты видела наши образы, в лицах совершенно других людей, как сигнал, Кирилла – к действию, мое к завершению действия.

– Я вернусь домой, в семью, к детям?

– Конечно!

Ответили в унисон.

– Значит, все мои испытания пройдены?

– Нет, дорогая. Все только начинается!

Усмехнулся Михаил.

– А как меня зовут?

Оба рассмеялись

– Сей час – Арина!

Пытался сделать голос нежным Кирилл, но вышло не умело, и мы хором рассмеялись.

– Все, хорош болтать, ты кое что заслужила!

Меня подхватили не видимые руки, и мы полетели, выбравшись из кромешной тьмы, влетели в вязкое серое пространство. Руки разжались, и я падаю вниз. Почему то страха нет. Плюхнулась в воду, такого же серого цвета, и появившееся не откуда мое тело, уже было мужским, в синем гидрокостюме, пошло ко дну. Неожиданно для себя, сделала вдох под водой. Получилась! Я могу дышать под водой! Толчок в спину. Повернулась, да это же дельфин! Ну надо же! Всегда мечтала поплавать с дельфином!

– Привет, я так скучал.

Голос дельфина прозвучал в моих мыслях, он общается телепатически, здорово!

На каком-то подсознательном уровне, я понимала, что мы с ним друзья, и я тоже соскучилась. Мы обнялись. И тут началось! Плыли с невероятной скоростью, выпрыгивали и делали сальто над водой, резвились в догонялки под ней. При чем, в скорости и умении я ничуть не уступала дельфину. Время летело не заметно, вернее за ним никто и не следил, мы наслаждались.

– Пора, за тобой пришли!

Сообщил дельфин, и мы вынырнули в какой-то глухой, каменной пещере. На не большом выступе стояла Ева, озаренная солнечным сиянием, которое исходило именно от нее.

Попрощавшись с другом, в

ышла из воды и взяла Еву за ручку.

3. Придти в себя

В следующую секунду в ушах раздался до такой степени сильный звон, что я закрыла глаза и взялась руками за голову.

– Арина, будильник уже звонить уста, вставай!

Открыв глаза, увидела улыбающегося мужа с полотенцем в руках. В мгновение вскочила и заключила его в объятия.

– Ух ты, хорошее начало дня!

– Как вы без меня, как дети?

– Да все в порядке, ночью никто не вставал, я проснулся чуть пораньше, завтрак готовлю.

– Меня почти год не было, и ты так спокойно это заявляешь?

– Милая, тебе опять кошмар приснился?

– Кошмар? Это мягко сказано! Я все это время жила в 1959 году, в теле другого человека! Думала, больше никогда не увижу вас!

Я разревелась и села на кровать.

– Тихо, тихо, успокойся. За ночь до этого тебе тоже приснился кошмар, и вчера вечером перед сном, ты выпила валерианы, чтобы спать спокойно.

Я сидела на кровати и не могла толком придти в себя. Дети! Побежала в их комнату, обняла и поцеловала каждого.

– Доброе утро, мои хорошие, соскучились?

– Да не успели еще..

Спросонок пробормотал Ян.

Еще несколько недель, ходила как зомби. Все, думая, про Леа, жизнь в ее теле, про разговор с Михаилом и Кириллом. Так, значит это все были не кошмары, а реальное общение с существами в другом мире или измерении. И мне сообщили, что данное испытание не последнее. Подсказали ключевые знаки. Ну, так теперь же все как дважды два, просто будет. Первый раз это было неожиданно и не понятно, страшно, в дальнейшем зная, что это временно, и я вернусь домой, все будет проще. Успокоившись, такими мыслями, решила, во что бы то не стало, жить как прежде, как будто данного момента и не существовало. Не должны ночные грезы отражаться на семье! Сказано, сделано.

Тем не менее, грезы сильно повлияли на мою жизнь! Я стала более внимательна к детям и мужу, наслаждалась общением, и совместным времяпрепровождением. Конечно же, семья не могла это пропустить.

– Если и в дальнейшем тебе будут сниться такие кошмары, то я только за!

Как то саркастически заявил супруг перед сном.

4. Берхард. Душа на части

А разбудил меня, вой сирены, и лай собак. Подняв голову, в темноте еле различимо увидела напротив узкую кровать с сидящим на ней молодым человеком. Началось! Вод ведь, любимый, накаркал! Подумала я про себя.

– Новую партию привезли, опять не поспим..

На немецком языке, сообщил, сидящий напротив. Так немецкий, вой сирен, собаки, новая партия, да где я? В тюрьме? Села на кровать, попыталась оглядеть себя. Я мужчина! Какой кошмар, как мне вести себя? Я даже не знаю как правильно нужду справлять…Ну и мысли. Мужчина напротив, начал спешно переодеваться. Что мне делать? Попробую схитрить.

– У меня что-то с головой! Дикая боль, ничего не понимаю. Мне сей час что делать?

– Только не сей час! Я знал, что у нас рано или поздно нервы сдадут. Так, никому ничего не говори, быстро переодевайся и за мной, потом разберемся.

– А мы куда?

– На осмотр.

– Нас будут осматривать?

– Друг, держись! Просто слушай меня, и делай, что буду говорить.

Я повернулась и взяла вещи, аккуратно лежащие на деревянной табуретке. Это были белые хлопчатобумажные брюки и белый халат. Мы видимо в психиатрической больнице…

Вышли из здания, и я просто остолбенела… Перед моими глазами развернулась картина, страшнее любого возможного кошмара. Здание, из которого мы вышли, оказался бараком, напротив, такой же. Впереди виднелась огромная площадь, за ней высокая стена с колючей проволокой. Большие ворота, сквозь которые практически забегали женщины с детьми, их сразу разделяли. детей оттаскивали в сторону. Почему оттаскивали? Им было страшно, все плакали… Женщины, которые вцеплялись в детей, получали многократные удары кнутом. Вокруг входящих, стояли как мужчины так и женщины в немецкой военной форме, времен великой отечественной войны, с лающими собаками на поводках, которые кидались с разъяренным видом на толпу, готовые разорвать каждого.

Я в концентрационном лагере, сомнений нет! От этого открытия и всего увиденного, меня парализовало.

– Нам в Ривер.

Толкнул меня провожатый. Зашли в следующий барак.

– Пройдем через него, что-то мне твой вид и реакция, совсем не нравятся… хотя бы сделай вид, что все нормально.

Почти шепотом, потребовал от меня сосед по спальне. Горел очень яркий свет, суетились женщины в полосатой одежде, готовя стопки такой же. На нас не обращал никто никакого внимания. Прошли один отсек, второй имел странное кресло похожее на гинекологическое. Возле него стоял полненький мужчина в круглых очках, белом халате и черном фартуке. Мило болтал с белокурой молодой женщиной, так же в белом халате.

– Слава Гитлеру!

Поприветствовал, увидев нас.

– Да здравствует Гитлер!

Ответил мой провожатый. Я прошла молча.

Следующий отсек имел два выхода по обе стороны, пустой.

– Ты что творишь?!!!

Повернулся ко мне сосед.

– Что не так?

– За нами и так следить начали, а ты на приветствие не отвечаешь?

– Я не буду этого делать!

– У тебя не голова болит, а крыша поехала, из – за тебя нас всех расстреляют!!! В следующий раз подними руку, и ответь, не надорвешься!

Поймала себя на мысли, что страха нет. Рас я в белом халате, значит врач или кто то из мед. персонала, говорю на немецком, должна была славить Гитлера в приветствии, да пусть лучше расстреляют! Я не буду в этом участвовать!

– Ха-ха вот и сдалась, и часа не прошло!

Как колокол, прозвучал в голове голос Кирилла.

– Да, что ты за тварь такая? Тут люди страдают и умирают, а тебе смешно?

Внутренне возмутилась я, но в ответ тишина. Досчитала до десяти, на автомате, осталась привычка, после жизни в теле Леа. Ладно, подумаю об этом позже. Попробую пока разобраться в чем моя задача.

В итоге мы дошли до последнего отсека. Тут так же суетились женщины в полосатой одежде, в ряд стояло три кушетки. На одной из них сидел тучный мужчина с руками мясника, уставшим, но добродушным лицом. Рядом со столиком на колесиках, медсестра готовила инструменты.

– Доброй ночи.

Произнес провожатый.

– Доброй.

Ответила медсестра, мужчина на кушетке, молча, поднял руку в знак приветствия.

Шум приближался к бараку. Дверь открылась, и запихнули первых трех детей. К ним подбежали женщины в полосатом, прямо у дверей раздели догола, не обращая ни какого внимании на плач. Другие, тут же отведя на пару метров в сторону, брили их наголо. Третьи подвели по одному к кушеткам. Я не знала, что делать

Провожатый подошел ко мне вплотную, и прошептал в ухо:

– Осматривай кожу на повреждения и болезни, если чистый, кричи, чисто, если нет, кричи, убрать.

– Хорошо…

Ответила с тяжелым вздохом.

Четвертые, чистых подводили к медсестре для забора крови, затем и тех и других одевали в полосатые балахоны, и выводили из барака, но в разные двери. Все было быстро, конвейер. Дети разного возраста и пола, но все не старше 12 лет.

Сколько прошло времени в этом кошмарном круговороте, не знаю, но когда увели последнего ребенка, тучный мужчина приказал:

– Всем быстро в барак и поспать два часа!

На улице было уже светло. Оказавшись здесь, я даже сразу не осознала, что тут лето. Мужчина с руками мясника, о чем-то быстро переговорил с моим провожатым в стороне. Зашли в барак, разошлись по комнатам.

– Сядь и объясни в чем дело? Что с тобой не так?

Начал опрос не на шутку встревоженный сосед.

– У меня амнезия видимо. Даже имени своего не помню. Проснулся от воя серен и не понимаю как здесь оказался, расскажи вкратце, кто я, от куда, почему здесь и зачем, и желательно информацию о других членах команды врачей…

Попыталась с осторожностью разузнать обстановку.

– Ладно, попробую, запоминай, потом подумаем, как можно исправить ситуацию. Тебя зовут Берхард Зиверс, меня Винфрид Вирт. Мы с тобой друзья, с отличаем закончили медицинский университет Шарите в Берлине. Аццо Майер пригласил нас с тобой заняться в Шарите научной исследовательской деятельностью по трансплантологии. По приказу Главы СС, главы Гистапо и полиции, управляющего лагеря, Генриха Гиммлера, наш коллектив в полном составе отправили в концентрационный лагерь Равенсбрюк, для продолжения исследований, на людях… Нашу команду лично отобрал друг и соратник Гиммлера, Карл Гебхард.

– Очень обстоятельно, но зачем мы согласились? Неужели я такая сволочь?

– Без сволочей… И без вариантов, отказ – расстрел…

– Ну расстрел, это не так страшно, чем издеваться над людьми.

– Расстреляют не только нас, а всех членов наших семей, кого не расстреляют, отправят в такие же лагеря, что страшнее. Плюс мы не знали всего спектра работы, предполагали, что будим пытаться спасти раненых. А тут опыты над здоровыми, да еще и детьми…

У Винфрида потекли слезы.

– Дальше, наша команда. Ты, я, медсестра Брунхилд Аппель, наш командующий врач Аццо Майер. Всех кого перечислил, работали сегодня вместе, осматривая детей.

– А те двое, рядом с гинекологическим креслом?

– Медсестра Вилда Кальб, и главный врач по лагерю Карл Гебхард. Да-да, именно благодаря ему мы тут…И именно их нужно остерегаться. Карл, относится к заключенным как к обезьянам, и не считает научные опыты над такими людьми, чем-то предосудительным. По его приказу, нам запрещено использовать наркоз и любые обезболивающие средства. Вилда полностью солидарна с Карлом, по моему даже получает удовольствие, наблюдая за процессом. Наша медсестра, некоторое время, тайком таскала обезболивающее, из лаборатории Карла. Но пропажи быстро обнаружились, расстреляли всех лагерных работниц, которые посещали или могли посетить лабораторию. А за всеми нами установили слежку. И в данный момент Гебхард периодически присутствует на наших операциях. Нам просто крупно везло, что он не приходил ни разу к началу операций.

Лицо Винфрида стало стеклянным, и слезы уже ручьем катились по его щекам.

– Почему везло? Вы все таки что то делаете?

– Да делаем!

Резко пришел в себя друг.

– И делаем мы с тобой..

– Что конкретно?

– Ночью пробираемся в детский барак, и тем детям которым назначена операция, травмируем нервный столб позвоночника.

– И что это дает?

– Они ничего не чувствуют.

– А как добираются до операционной? Ходить видимо они тоже не могут?

– Не могут, лагерные работницы, в курсе, они нам помогают, и приносят детей на руках.

– Какой кошмар! Это чудовищно!

– Это единственное, что на данный момент мы можем для них сделать.

– И как вы живете с этим?

– Мы не живем, а существует, единственная мысль успокаивает, что если нас расстреляют, на наше место могут придти такие как Карл Гебхард, и тогда дети все равно погибнут, но уже в муках. Я тебе сей час даже завидую…

– Чему завидовать?

– Твоя психика не выдержала, и ничего как будто и не было… Может, найдем возможность отправить тебя домой, в связи с проф. негодностью.

– Это все что я должен на данный момент знать?

– Есть еще кое что. Ривер – мед. отсеки, Аппельплац – главная площадь лагеря, лагерь под командованием Штурмбаннфюрера Макса Кёгеля, Иоганна Лангефельд – главная надсмотрщица. Озеро за лагерем Шведт.

– Озеро мне, зачем знать?

– Пока печи не достроили, трупы в него скидывают.

– А зачем детей делили?

– У здоровых будут брать кровь, для госпиталей. Остальные – это наш рабочий материал.

– А почему дети? Можно же мужчин или женщин?

– Мужчин здесь нет, это женский лагерь, женщины работают на фабриках в лагере, те кто не может – это уже подопечные Гебхарда, хотя он берет себе любую какую захочет. Дети до 12 лет, не годятся для работы, значит, не нужны. И я искренне рад, что для медицинских исследований Карла, они ему не подходят. Его цель, скорейшее исцеление раненых солдат, с поврежденными конечностями.

– И как проходят его исследования?

– Ломает конечность, потом разрезает ткани до костей и наблюдает процесс сращивания, подопытная все это время, привязана к столу. Или отрезает конечность полностью, потом пришивает. Бывает, что пришивает, чужую конечность.

– Мы что делаем?

– У одного ребенка, забираем какой-нибудь внутренний орган, пересаживаем другому. На данный момент это печень. При отсутствии удачного результата, проводим исследование. И составляем список возможных причин. При следующей операции, вносим коррективы, и так далее.

– Тот ребенок у кого взяли орган, погибает…

– Мы делаем одновременную пересадку. Аццо Майер работает с одним, мы с тобой с другим.

– Но я не знаю как!!!

– Что-нибудь придумаем.

– Есть положительные результаты?

– После последней операции одному удалось прожить три дня.

– А второй?

– Два часа..

– Все это ужасно…

– Мы очень тщательно и как можно дольше проводим исследования, после операций, Тянем время как можно дольше. Аццо Майер, возит исследования в Берлин на конференции, и выносит работы на обсуждения.

– И там нормально относятся к тому, что исследования проводятся на детях?

– Этот момент под грифом секретно, мы не имеем право кому-либо оглашать данный аспект.

– Тогда от сюда нет выхода. Как вы думаете, меня домой отправить? По дороге расстреляют и выкинут где-нибудь в лесу.

– Об этом я не подумал… Значит будим действовать по другому!

– Это как?

– Научим заново, начнем сегодня.

Берхард посмотрел на часы.

– Нам пора.

– Куда сей час?

– В Ривер. В лабораторию.

Медицинских отсеков оказалось несколько. В лаборатории над микроскопом, сидела Брунхилд. Видимо она сразу сюда и направилась, так как на столе возле нее было достаточно много промаркированных пробирок с кровью.

– Доброе утро, наше сокровище!

С улыбкой произнес Винфрид

– Очень на это рассчитываю!

Глаза медсестры светились, была очевидная симпатия между Винфридом и Брунхилд. Мне от этого стало как-то тепло на душе, хоть что – то человеческое присутствует в этом месте.

– Ну что?

С порога прокричал входящий Майер. Винфрид отрицательно покачал головой.

– Какое-то решение есть?

– Попробую обучить.

– Еще варианты?

– Сообщить Максу Кёгелю о проф. негодности.

– Исключено, опасно. Оба в операционную!

Я, конечно, поняла о чем речь. Видимо именно о потере памяти Винфрид и сообщил Майеру, после осмотра детей. И в барак нас отправили не спать, а именно за трем, чтобы выяснить, в каком действительно я состоянии.

Войдя в операционную, подошли к столу, на котором лежал мертвый ребенок.

Голова закружилась и меня начало тошнить… Очнулась на полу от мощных ударов по щекам. Села. Удары продолжались.

– Может хватит?

Возмутилась я.

– Соберись! Думай о семье! О их безопасности!

– Какой семье?

– О своих родителях, братишке и маленькой сестренке!!!

– Я их не помню!

– Это никому не помешает их расстрелять!

И тут до меня дошло, мое эго! Вот задание, с которым должна справиться! Засунуть свои принципы куда подальше, смериться с ситуацией, проникнуться общим благим делом, как бы страшно это не выглядело со стороны. Может быть, именно благодаря работе этих людей, в моем времени будут спасении сотни тысяч людей, которым трансплантируют донорские органы. Тем более, всех этих людей заставили, у них не было выбора.

– Мне нужна емкость под рвоту, на всякий случай.

– Не вопрос! За работу, нельзя медлить!

На столике, возле операционного стола лежали разложенные инструменты.