Коллекционер желаний

Хотя насчет места как сказать. Квартира-то ее, значит… Значит, главным подозреваемым может оказаться вовсе не Вадим, а Катя. На это, может быть, он и рассчитывал. Совсем не глупо получается, расчет вполне верный: он убивает Мишу, подставляет ее, а сам оказывается ни при чем. Доказать свою непричастность Вадиму не составит труда – наймет адвоката.

Белый клоун! Ну конечно! Он полностью повторяет сценарий, только теперь по-настоящему. Ее обвинят в убийстве Миши, и только Вадим сможет ее вытащить из этой ситуации, Катя в его руках.

Беспроигрышный вариант, ничего не скажешь! Наверное, он придумал его давно, может быть, план стал зарождаться в тот момент, когда он барабанил пальцами по стеклу такси, добиваясь ее взгляда, и улыбался своей жалкой собачьей улыбкой. Тогда зародился, а потом… Вадим продемонстрировал этот план в своем «Белом клоуне». И предупредил. Ну почему Катя тогда не восприняла всерьез его предупреждения, не приняла никаких мер? И Миша, когда Катя ему все рассказала, совершенно не насторожился.

Что же теперь делать?

Часы в соседней комнате пробили один раз. Половина… Которого часа? Катя не знала, но вдруг поняла, что совсем скоро наступит ночь. Нужно срочно что-то решать, через час – через два будет поздно и придется тогда отложить все до утра. Она поднялась, выключила торшер и вышла из спальни.

Ну и что дальше? Звонить в милицию? Так ведь Вадим на это и рассчитывал. Ее тут же арестуют, и она окончательно окажется в ловушке. Дня три он ее подождет, а потом придет к Кате с адвокатом и приступит к переговорам. И как знать, может, при таком раскладе он и добьется своего.

Нет, в милицию звонить нельзя.

Но и оставаться здесь тоже нельзя. В любом случае из квартиры нужно уходить, и чем скорее, тем лучше. Только как быть с Мишей? Бросить его здесь одного? Это подло и просто опасно. Если кто-нибудь войдет и увидит… Вадим мог подстроить так: если она не позвонит в милицию, то в скором времени милиция сама нагрянет.

Хорошо бы куда-нибудь уехать, спрятаться навсегда. Хоть в тот же Рим. Билет и загранпаспорт у нее есть, самолет улетает утром. Ночь можно перекантоваться где-нибудь на вокзале или в аэропорту.

Ерунда! Вычислят ее в два счета и улететь не дадут.

Как же тогда поступить?

Прежде всего выйти из квартиры, а там и решать.

Билеты и паспорта – свой и Михаила – Катя сунула в сумку на всякий случай, мало ли что, схватила с вешалки дубленку, подумала, брать ли чемодан с вещами, приготовленный для поездки, решила, что лучше уходить налегке, и принялась судорожно одеваться. «Молния» заела, руки слушались плохо. Наконец, кое-как справившись, она выскочила из квартиры. Но тут-то ей и стало по-настоящему страшно. Катя ярко представила, что Вадим дожидается ее в подъезде с нарядом милиции, где-нибудь между вторым и первым этажом, и стоит ей только немного спуститься вниз, на нее тут же навалится парочка громил, скрутят ее, закуют в наручники и затолкают в машину. А бывший муж при этом будет стоять рядом, наблюдать за сценой и улыбаться своей собачьей улыбкой: мол, я-то что могу поделать, сама довела меня до этого.

Катя перегнулась через перила и прислушалась. Вроде все спокойно – ни звука, ни шороха, ни запаха табачного дыма. Свет горит только на их этаже и на первом. Может, в темноте ей удастся проскочить незамеченной, ведь и соседей сейчас лучше не встречать. Как она всегда боялась возвращаться вечером домой, проходить по этому темному подъезду! А сейчас наоборот радуется, темнота стала ее сообщницей. Наверное, всю оставшуюся жизнь ей предстоит теперь прятаться в темноте. Как вору или убийце.

Но ведь она ни в чем не виновата!

Проскочив освещенный отрезок третьего этажа, Катя немного замедлила шаг. Здесь было спокойней и безопасней и никакой милицейский наряд не затаился, напрасно она боялась. Может, правда, ее ждут во дворе. Но это будет следующий этап, а сейчас стоит немного передохнуть.

Но расслабиться ей не удалось. Хлопнула дверь подъезда, и кто-то быстро стал подниматься по лестнице. Катя вжалась в стену, надеясь, что ее не заметят. Шаги приближались. Их было двое. Один из них часто и шумно дышал. Нет, это не человек, так люди не дышат, это собака. Милицейская овчарка? Ну вот, сейчас она ее просто разорвет.

– Вперед, Арто. Чего ты там застрял? Домой!

Арто? Слава богу, не овчарка-ищейка. Соседский пес, королевский пудель, вполне добродушное создание. Разорвать он ее уж точно не разорвет. Однако радоваться все равно особо нечему. Вот сейчас пес ее обнаружит, а потом и сосед, а потом, когда начнется следствие, сопоставят время, когда она выходила из дому, сопоставят другие факты…

Арто остановился возле Кати и радостно тявкнул.

– Ну, чего там еще? Домой, кому говорят! Кто там у тебя, кошка? Фу! Такой большой мальчик, не стыдно?

Наверно, Арто застыдился, а может, посчитал Катю не такой уж важной находкой. Во всяком случае, развивать тему встречи с соседкой не стал. Еще раз тявкнув, пес поплелся вверх по лестнице.

Катя перевела дыхание и, дождавшись, когда хлопнет наверху дверь квартиры, стала спускаться по лестнице.

На скамейке у подъезда, к счастью, никого не было, и вообще двор казался пустым и сонным, но на глаза ей тут же попался «Мерседес» Михаила. Он стоял как раз под фонарем, единственным на огромном пространстве, и был хорошо заметен. Как назло!

Катя с ненавистью посмотрела на предательский автомобиль. Хоть бы кто его за ночь спер, что ли? В другое время обязательно бы угнали, но сейчас ни за что не украдут, будет торчать тут до скончания века, как бельмо на глазу. Как указатель: здесь, в этом доме, в этом подъезде, произошло убийство, моего хозяина ищут повсюду, а он лежит с простреленной головой в спальне одной из квартир. Какой? А вы порасспрашивайте соседей, они-то уж точно знают, к кому и зачем он приезжал.

Катя прошла в темный угол двора и села на скамейку. Нужно было решить, что делать дальше, куда податься.

Когда-то в их общей с Вадимом жизни был человек, который мог реально помочь в такой ситуации. Игорь Гаврилов, подполковник милиции. Собственно, он был знакомым бывшего мужа, но на какой-то момент стал даже другом семьи, хотел жениться на Рите, Катиной подруге. А потом отношения с Ритой разладились, Игорь стал заходить к ним все реже, чтобы случайно с ней не встретиться, и так само собой получилось, что дружба между ними сошла на нет. Больше года Катя не видела Гаврилова. А за это время многое могло измениться. Захочет ли Игорь ей помочь? Наверняка не захочет. Зачем ему лишние проблемы? Опять же неизвестно, на чьей стороне он окажется: на ее или, из мужской солидарности, на Вадимовой.

Но делать-то что-то надо. Не сидеть же здесь, на скамейке, целую вечность. Пойти переночевать к Рите? Во-первых, основную проблему это не решит, во-вторых, у Риты ей при таких обстоятельствах вообще появляться нельзя: особа она заполошная, истеричная, первым делом завалится в обморок, а вторым – примется звонить в милицию.

Придется все-таки ехать к Гаврилову, другого выхода нет. Еще неизвестно, удастся ли его разыскать. Игорь за это время мог переехать, и даже если живет все еще там же, найти его дом проблематично – Катя была-то у него всего пару раз, обычно Игорь сам приезжал к ним в гости.

…На остановке оказалось народу немало – значит, не так еще поздно. Что ж, это хорошо, по разным причинам: в толпе легко затеряться, а потом, приезжать на ночь глядя к человеку, которого сто лет не видела, да еще обращаться с такой просьбой, уж совсем ни в какие ворота не лезет.

С такой просьбой. А с какой, собственно, просьбой? О чем она собирается его просить? Замять дело? Так ведь никакого дела пока и нет. Арестовать Вадима? Но за что его арестовывать? Все ее догадки не являются фактами, а факт лишь в том, что у нее, Екатерины Васильевой, в спальне на кровати труп ее любовника, а она, Екатерина Васильева, вместо того, чтобы позвонить в милицию, попросту сбежала. Опять же напрашивается вывод: сбежала – значит, виновата. Гаврилов сам первый возмутится ее поступком. И, конечно, откажется помочь. Зря она едет к Игорю, совершенно зря.

Дом Гаврилова Катя узнала сразу. С того времени, когда она в последний раз у него была, здесь ничего не изменилось: те же сломанные качели во дворе, та же зеленая подъездная дверь с выбитым стеклом. На лестнице все тот же запах: кошачьего помета, жареного лука, селедки, дешевого табака и чего-то еще, собственного, характерного.

Но Игоря дома не оказалось. Катя долго звонила в черно-лакированную железную дверь, потом немного подождала, соображая, не перепутала ли все-таки адрес, – дверь раньше стояла другая, довольно хлипкая, деревянная, вся в шрамах от неоднократного переставления замков, и снова позвонила – в квартире никого не было.

Может, это и к лучшему, но только что ей теперь делать?

Катя ткнулась лбом в холодное железо двери. На что она вообще надеялась, когда ехала к Гаврилову? Бессмысленно было приходить, бессмысленно было рассчитывать на его помощь. Ну с чего, в самом деле, ему ей помогать? Столько времени не виделись, и тут – «Здравствуй, Игорь, у меня в квартире труп любимого, нет, нет, не Вадима, другого, да ты его не знаешь, но это неважно, помоги по старой дружбе».

Катя со злости пнула дверь и пошла вниз.

Вот и все. Теперь единственное, что остается, это добровольно сдаться в ментовку, дойти до ближайшего отделения и все рассказать. Хоть переночевать будет где. И Вадиму будет приятно: события разворачиваются по его четко разработанному плану, никаких отклонений от задуманного сценария. Что ж, должна же она раз в жизни доставить ему удовольствие.

Ну уж нет! Перетопчется. Ни в какую ментовку она не пойдет, а если и пойдет когда-нибудь, то только для того, чтобы сдать его, своего ненавистного муженька, изгадившего ей всю жизнь.

Мишенька, Миша! Невозможно, невозможно представить, что его больше нет. Как теперь жить без него? Вадим, этот подонок, эта мразь, отнял у нее самого любимого человека только потому, что сам никогда не был любимым.

Адвоката она нанять не может, но зато… Теперь-то уж все равно терять нечего, и потому…

Нет, Гаврилова она дождется, только не для того, для чего хотела сначала. Ничего рассказывать ему не будет, сделает вид, что пришла в гости, отвлечет его и постарается выкрасть пистолет. Стрелять она не умеет, но, наверное, это нетрудно, разберется как-нибудь. Главное – достать пистолет.

Катя вернулась на гавриловский, пятый, этаж и села на верхнюю ступеньку. Во что бы то ни стало она дождется Игоря и раздобудет пистолет. Она убьет эту мразь. Позвонит к нему в дверь – Вадим откроет. На минуту растеряется. Вот этой-то минуты ей и хватит, чтобы выстрелить. Что будет потом? Неважно. А стрелять лучше в лицо, разнести к чертовой матери эту проклятую ненавистную рожу. Жаль, что нельзя растянуть удовольствие – убивать его долго, чтоб он помучился.

Да куда же подевался Гаврилов? Где его носит? Вдруг он сегодня вообще не придет? Ушел к своему другу Володьке пить пиво или остался ночевать у какой-нибудь женщины.

Пистолет раздобыть больше негде. В магазине не купишь, а других знакомых с оружием у нее нет.

Что ж, нет так нет. Пистолет не единственное орудие убийства, хоть и самое надежное. Зато нож раздобыть не составит труд.

Нужен большой, с заостренным концом, прочным лезвием и тяжелой ручкой. Кажется, так. Такой лежит у нее на кухне в столе, но возвращаться в квартиру опасно. Ничего, нож – не проблема, его-то как раз можно купить в любом хозяйственном магазине. Интересно, сколько времени? Дома она так и не узнала, половину которого часа пробили на стене часы. Сколько времени прошло с тех пор?

О господи! Дура! Да ведь у нее на руке часы. Странно, что она забыла, ведь весь вечер до этого, пока торчала на рабочем празднике, смотрела на них, боясь опоздать к Мише.

И опоздала. Что было бы, приди она вовремя? Может, Мишенька остался бы жив. Не подстроено ли все это специально, чтобы ее задержать? Вадим не знаком с Баженовым, но как знать. Познакомился, вступил с ним в сговор, заплатил.

Нет, слишком сложная и опасная схема. Хотя… Кто он, этот Валерий Петрович? Судя по виду, бывший бандит. С таким договориться нетрудно. С чего это шеф вдруг стал к ней клеиться? Раньше он и внимания на нее не обращал.

А вот это Гаврилову как раз и можно было бы рассказать. Написать ему, что ли, записку, всунуть в дверь? Написать-то можно, но вдруг он все-таки здесь уже не живет, неизвестно, кто тогда ее найдет и чем все это может кончиться.

Кончится в любом случае одним – она убьет своего бывшего мужа. Купит нож и убьет. Воткнет его по рукоятку под правое ребро. Печень – самое уязвимое место для колюще-режущих орудий.

Жаль, что нет пистолета.

Но, кажется, и нож она прохлопала. Уже почти девять. Все хозяйственные магазины закрылись. Разве что в переходе работает какой-нибудь ларек. Но что там можно купить? Тупую турецкую дрянь, выдаваемую за итальянское изделие?

Да хотя бы и так.

Катя поднялась со ступенек, совершенно не рассчитывая на результат, позвонила напоследок в квартиру Гаврилова и пошла вниз.

На улице похолодало и поднялся ветер. Катя подняла воротник дубленки, засунула руки в карманы и, сообразив, в какую сторону двигаться, направилась к ближайшему переходу.

Магазинчик, торгующий хозяйственными принадлежностями, она нашла быстро, но он уже закрывался. Сердитая девушка подсчитывала что-то на калькуляторе и всем своим видом показывала, что рабочий день у нее закончился.

– С наступающим Новым годом, – заискивающе подступила к ней Катя.

– Закрыто, – буркнула продавщица, не клюнув на ее заискивания.

– Простите, вы не могли бы… Мне очень нужно. Иду на день рождения к подруге, а подарок купить не успела. А у нее еще и новоселье, так сошлось вместе.

– Говорю же, закрыто.

– Ну, пожалуйста. Я давно присмотрела у вас этот набор, сначала себе хотела купить, да все не было денег, а сегодня… Моя подруга… Ей как раз такой нужен.

– Какой набор, о чем вы? Я уже кассу сдала.

– Итальянский. Ножи…

– Кто же дарит ножи? Купите коробку конфет. Ну, или, не знаю, духи.

– На духи у нее аллергия, а конфет и так будет много. Итальянский набор. Я ей даже почти обещала, намекнула, что… А если с наценкой? Чек вы могли бы завтра пробить. Мне очень-очень нужно.

– Ну, хорошо. Возьмите, – смягчилась продавщица. – Набор действительно отличный. У меня дома такой. Только он не итальянский, немецкий.

– Спасибо большое. – Катя сунула девушке деньги и спрятала ножи в сумку.

Ну что ж, первая часть плана прошла успешно – оружие она раздобыла. Тут ей повезло, а ведь могло все так глупо сорваться. Теперь из набора нужно выбрать подходящий нож и приступить к основной части. Вот только где выбрать, народу здесь тьма, почти как днем, идут сплошным потоком. А на улице темно.

Да что там! В Вадимовом подъезде и выберет.

Выйдя из перехода, Катя поймала такси (свидетели ей уже не страшны, все равно назад хода нет) и минут через двадцать была у дома, где прожили они с ненавистным мужем почти два года.

В подъезде было тепло, а главное, светло. Забившись под лестницу, Катя вытащила из сумки набор и распечатала упаковку. Пять ножей, единоутробных братьев, различающихся между собой ростом и телосложением, составляли набор. Выглядели они вполне внушительно, хоть и оказались не только не немецкими, но даже и не турецкими. «Made in China» стыдливо прикрывалось налепленным сверху ценником. Ну и ладно, China так China, для ее целей сгодится.

Катя осторожно потрогала пальцем лезвие самого большого из братьев-убийц и осталась довольна – острое, гладкое и достаточно мощное – мечта домохозяйки, мечта мясника, мечта потрошителя тел. Рукоятка тоже под стать: с металлической пластинкой внутри, довольно тяжелая.

Пожалуй, на этом большом брате она и остановится. Остальные оставит здесь, прямо на полу под лестницей (улики ей тоже уже не страшны, раз назад нет возврата).

Ну а теперь…

Катя сжала в руке нож, прикрыла его полой дубленки и пошла к лифту.

Минут через десять все будет закончено. Жаль, конечно, что не удалось раздобыть пистолет. А впрочем, неважно, справится и так. Главное – точно рассчитать удар. У Вадима под правым ребром родинка. Вот в нее-то и нужно целиться.

Нет, он ведь будет одетым. В чем Вадим теперь ходит? В зеленой рубашке? В ковбойке? Или в черном свитере, в котором он демонстрировал свою смерть?

Лифт долго бродил по этажам: то шел вверх, то, не доезжая до первого, раскрывался где-то в промежутке. Может, сломался? Катя уже собралась подниматься пешком, но тут он наконец распахнулся, и она нос к носу столкнулась с Вадимом. Следом за ним вышел Игорь Гаврилов.

От неожиданности Катя разжала руку, нож выпал и с громким стуком ударился о бетонный пол лестничной площадки.

– Катя?! Ты? – В полной растерянности Вадим смотрел на нее. – Никак не ожидал тебя увидеть.

– Привет, Катюш. Что это ты холодным оружием мусоришь? – Гаврилов нагнулся и поднял нож. – Ого! Неплохой тесачок. Таким и убить можно.

– Ты ко мне?

– Я… Н-нет… То есть… Я лучше завтра, потом. – Катя повернулась и быстро пошла из подъезда.

– Подожди, – Вадим нагнал ее у самой двери. – Давай поднимемся в квартиру. Зачем-то же ты пришла. Спокойно поговорим, Игорь подождет внизу, если не хочешь при нем.

– Игорь? Нет. Дело не в этом, – потерянно сказала Катя. Она вдруг почувствовала такую усталость, что еле удерживалась на ногах. Ей захотелось сесть прямо на этот грязный цементный пол, закрыть глаза, зажать ладонями уши, никого не видеть и не слышать. Все должно было произойти не так, совсем не так.

– Ты что, Катюша, тебе плохо?

Плохо? Да он издевается!

– На тебе лица нет. Что-нибудь случилось? Пойдем ко мне, а? – Вадим несмело тронул ее за рукав. – У тебя какое-то несчастье? Ты так расстроена. Может, я смогу помочь? Мы с Игорем…

Игорь! Странно, откуда здесь взялся Гаврилов? И… Интересно, когда он здесь взялся?

– Стой здесь! – приказала Катя Вадиму и побежала назад к лифту.

Гаврилов деликатно стоял у мусоропровода и всем своим видом показывал, что он глух и нем, разговора бывших супругов не слышит.

– Игорь! – позвала его Катя. Гаврилов оторвался от созерцания стенки, кивнул и спустился вниз. – Скажи, ты с Вадимом давно?

– Что давно?

– Сегодня во сколько ты встретился с ним?

– А, часа в четыре. Я заезжал в «Меридиан» по одному делу, заодно, раз уж попал в его гостиницу, заглянул к Вадику.

– А потом?

– Да что случилось? Что за допрос с пристрастием?

– Мне очень нужно знать. Так что вы делали потом?

– Посидели немного в баре и сюда поехали.

– Значит, с четырех вы все время были вместе?

– Ну да.

– О господи! – Катя в изнеможении опустилась на ступеньку, привалилась спиной к стене и замерла. Гаврилов бросился к ней, крикнул Вадиму:

– Скорее, ей плохо.

Вадим влетел наверх, в два прыжка преодолев восемь ступенек. Оба они засуетились вокруг нее, как-то по-бабьи причитая и вскрикивая. Но все это Катя воспринимала словно в тумане.

– Господи, господи, – раскачиваясь, бормотала она, – а ведь я его чуть не убила.

Они обхватили с двух сторон Катино обмякшее, безвольное тело, ввели в лифт и повезли в их бывшую с Вадимом квартиру. Вадим то и дело с беспокойством заглядывал ей в лицо, озабоченно спрашивал, как она, один раз даже зачем-то приложил ладонь к ее лбу, словно проверял температуру. Но странно, его забота и близкое присутствие совсем не раздражали Катю. Наоборот, может быть, первый раз в жизни она ощутила что-то похожее на нежность и радовалась тому, что он рядом. Было и еще что-то, какое-то неясное до конца ей самой чувство.

Благодарность. Да, наверное, назвать это можно так. Она была благодарна Вадиму за то, что он оказался не виноват в смерти Миши, и за то, что она сама не стала убийцей.

В квартиру они вошли втроем, одновременно, еле протиснувшись в дверь. Игорь усадил Катю в кресло, Вадим побежал на кухню за водой, но вместо этого принес три бутылки пива, открыл их и подал каждому. Сделав большой глоток прямо из горлышка, он сказал:

– Ну, Катюш, рассказывай, что с тобой случилось. Мы… В общем, сама знаешь: если сможем, обязательно поможем.

Катя тоже отхлебнула из бутылки, закурила сигарету и хотела начать свой печальный рассказ о том, как обнаружила Мишу в спальне с простреленной головой и холодной мертвой рукой, но вдруг почувствовала, что просто не может, не готова произнести этого вслух. И потому заговорила совсем о другом. Она расспросила Игоря, где он собирается отмечать Новый год, не думает ли жениться, не решил ли наконец бросить свою ментовскую деятельность (раньше Гаврилов часто жаловался на свою работу), с интересом выслушала его обстоятельные ответы.

Вадим нервничал. Он не мог себе объяснить столь неожиданный приход Кати, но понимал, что просто так, без какой-то веской причины она бы к нему не пришла, внимательно следил за ее лицом, за интонациями ее голоса и все больше начинал беспокоиться.

Гаврилов же разливался соловьем, не замечая нервозности Вадима и совершенно не верно истолковывая ситуацию. С Вадимом они тоже не виделись больше года, и Игорь был не в курсе их с Катей разлада, а сегодня узнал и очень расстроился. Теперь же он думал, что Катя вернулась и все у них наладится.

Они сидели уже около часа, болтали о том о сем, но Катя так и не могла приступить к главному. В конце концов Вадим не выдержал.

– Ладно, это все хорошо, – сказал он резко, перебив Гаврилова на полуслове. Тот рассказывал о каком-то лыжном походе, в который они собираются с Володькой на выходные. – Тяни не тяни, ничего не изменится. Тебе нужна моя помощь, пришла сюда ты за этим. Ну, так и давай, излагай. Я тебя внимательно слушаю.

Прозвучало это почти грубо, но Катя поняла, что Вадим просто за нее очень беспокоится, и опять почувствовала к нему благодарность.

– Ну, чего ты молчишь? Начинай! Боже мой, как ты меня мучаешь!

– Я… не за помощью к тебе шла, я…

– Не за помощью? За чем же тогда? – Вадим зло рассмеялся. – Ты никогда бы не пришла просто так, ты никогда не приходила ко мне просто так. Неужели сейчас могло что-то измениться? Внезапно почувствовала раскаянье, да? Решила вернуться? Зачем ты пришла? Я начал уже успокаиваться, а ты опять появилась. Зачем, зачем?

– Я пришла тебя убить.

– Что?! – Вадим резко затормозил, все это время он расхаживал по комнате взад-вперед. – Убить меня? Ты серьезно? С чего это вдруг?

– Я пришла тебя убить. И хотела украсть у Игоря пистолет, я ждала его дома. Откуда мне было знать, что он у тебя. А потом купила ножи в переходе.

– Господи, Катя, что ты несешь? Какие ножи?

– Обычный китайский набор, мне продали его за немецкий. Четыре остались под лестницей, а тот, который я выбрала, для того чтоб тебя зарезать, Игорь поднял у лифта.

– Подожди, я ничего не понимаю.

– Я думала, что ты… Миша… Его убили. Я думала, это ты.

– Убили? – Вадим растерянно посмотрел на Катю. – Как убили?

– В моей квартире, в спальне. Он лежал на кровати, я думала, спит и включила торшер. А потом… Вы не поверите, совсем крохотная ранка на лбу. – Катя истерически засмеялась. – Маленькая, аккуратная ранка – и смерть. Мы в Рим собирались. Самолет завтра утром. У меня и билеты с собой.

– Успокойся, Катюша, – Гаврилов взял ее за руку и легонько потряс. – Ну, приди в себя и расскажи все по порядку.

– Бред какой! – Вадим снова заходил по комнате, он и сам был почти в истерике. – Чего ты мучаешься и нас всех мучаешь?

До него не сразу дошел смысл ее слов. Кто убит? Почему? На кровати? В Катиной спальне? Наверное, он что-то пропустил в ее рассказе.

– …Миша, Мишенька. Кто, кто мог его убить? Я не знаю, что делать, Игорь.

Теперь до него дошло, но Вадим не поверил. Надо же, как по заказу. Так не бывает. Михаил, этот блестящий преуспевающий тип, лежит с простреленной головой у Кати в спальне? Но тогда… Счастье, счастье! Неужели все кончилось? Катя, его Катенька теперь вернется, навсегда вернется, а эту рыжую стерву он завтра же пошлет ко всем чертям собачьим.

Остановившись перед Катей с сумасшедшей, блуждающей улыбкой, Вадим вдруг заговорил, страстно, исступленно и совершенно не к месту:

– Ошибка! – Он схватил Катину руку и сильно, до боли сжал ее, не замечая этого. – Я всегда знал, что это ошибка. Ты просто на время сошла с ума, но теперь излечишься. Да и я чуть не совершил такую же ошибку. Я ведь тоже теперь… У меня тоже появилась… Мы познакомились… Нет, нет, не то! Не было никакого знакомства, все сделалось вдруг, как только я ее увидел. Она… Я, как и ты, совершенно свихнулся… Эта женщина… Прости меня, Катенька. – Он поднес Катину руку к губам и поцеловал.

– О чем ты? Я не понимаю. – Катя отняла руку и в испуге уставилась на него. – Какая женщина? И при чем здесь какая-то женщина? Миша… его убили, а я хотела убить тебя.

– Ошибка! – Казалось, он не услышал ее, не заметил, что она отняла руку. – Он мертв. Слава богу! А теперь и я смогу с ней расстаться. Это сложно, Катенька, но я найду в себе силы. Знаешь, чем она меня взяла? Тем же, чем тебя этот твой Михаил. Видишь ли, она взрослая, мудрая женщина, во всех отношениях уже состоялась. Ты ведь, в сущности, еще совсем ребенок и такой скорее всего останешься всегда. Да и я по сравнению с твоим Мишей сопливый мальчишка. Но знаешь, что я тебе скажу? Вся эта их убеленная сединами мудрость, вся их состоятельность, вся их гиацинтовая красота – полная туфта! Ничего в этом нет. Я это понял потом, а тогда… попросту сбрендил. Два месяца я прожил как в бреду. Она…

– Да кто она? О чем ты вообще говоришь?

– Кто такая она? – Вадим горько рассмеялся. – Твоя замена, Катенька. Но ее бы не было, если бы ты не бросила меня ради своего Миши. Если бы ты знала, как я его ненавидел. И тебя временами. А хочешь, я тебе открою одну страшную тайну? – Он наклонился к Кате и зловеще усмехнулся. – Его действительно убил я.

– Что ты говоришь?! – Катя в ужасе отпрянула от него. – Ты убил?! Да нет, ты не мог. Игорь ведь все это время был с тобой.

– Ну, – Вадим опять усмехнулся, – я очень хотел, чтобы он подох, понимаешь? Вот его и убили. Неужели непонятно? Да нет, я в него не стрелял, просто… Уж слишком сильно я его ненавидел. И… Я знал, знал, что ты вернешься. Эта моя жен… ну, в общем, тоже ошибка, не могла бы тебе помешать. Мешал только он. И потому он не мог не подо… Его должны были убить. Я ждал тебя, ждал так, что ты не могла не прийти, никогда не прийти. Я на стенки лез. Этот спектакль с клоуном… Прости меня, дурака.

– Хватит! – Игорь, до этого молча слушавший поочередный бред двух расставшихся супругов, решительно поднялся со своего кресла и заговорил: – Все это эмоции, выяснять отношения будете потом, и без меня. А сейчас нужно решить главное. Вы оба, насколько я могу судить, попали в очень и очень неприятную ситуацию. Мягко говоря. Вы понимаете, что вас подставили? Да-да, вас обоих. А тебя, Вадик, в первую очередь. Да перестань ты бродить туда-сюда! – прикрикнул он на Вадима. – Перестань психовать, успокойся. Все очень серьезно. Подозреваемым номер один являешься ты.

– Ну если на то пошло, у меня алиби. Этот вечер я коротал не с кем-нибудь, а с подполковником милиции. Или ты собираешься этот факт не предавать огласке?

– Перестань! Шутка твоя неуместна. Конечно, я подтвержу, что мы были вместе. С четырех часов дня. А до этого? Что ты делал до этого?

– Работал. Сидел в своем кабинете.

– Там еще кто-нибудь был?

– Нет, но… В три часа я выходил в… мне нужно было съездить в одно место, но… Так вот, в три меня видел швейцар, ну и, наверное, еще кто-нибудь.

– В три ты вышел, а во сколько вернулся?

– Да минут за пять до твоего прихода.

– Так. Понятно. Расскажи-ка мне все-таки поподробней, по какому делу ты ездил.

– Я бы не хотел сейчас, – Вадим покосился на Катю. – У меня была встреча. Она не состоялась, но…

– Значит, почти час тебя никто не видел?

– Не знаю. Наверное, нет.

– Плохо. Очень плохо. Вот это они и могут использовать. Я уверен, время смерти как раз совпадет, даже если его убили в пять вечера или в одиннадцать утра. Нельзя дать им возможность провести экспертизу. Труп нужно убрать. И спрятать.

– Куда убрать? – Катя в испуге посмотрела на Игоря. – Ты имеешь в виду… где-нибудь закопать в лесу?

– В лесу? Ну, нет! Я все-таки сотрудник милиции, допустить такого никак не могу. И потом, он нам еще понадобится.

– Кто понадобится? Что ты несешь?

– Труп. Пойми, убийство произошло в твоей квартире, значит, кто-то хотел не только убить Михаила, но и подставить тебя и Вадима, иначе бы его замочили где-нибудь в другом месте. Мы должны узнать, кто это сделал и зачем. Даже если мы уничтожим труп, они так просто от вас не отступятся, и вы не будете в безопасности. Если вас не смогут арестовать сейчас, то… либо снова подставят, либо отправят вслед за Михаилом. Я постараюсь раскрутить это дело, и тогда мне будут нужны доказательства. Вам долго объяснять все эти наши криминалистические заморочки. Вот тут-то мне и понадобится труп. Мы спрячем его, законсервируем, так сказать, до поры до времени.

– Где спрячем?

– Где? Надо подумать.

– В морге. У меня есть некоторые знакомства. – Вадим оживился. – Я могу это взять на себя. Только ты мне должен немного помочь. Поедем вместе.

– Там еще «Мерседес» у подъезда, – сказала вдруг Катя, – Мишина машина.

– Да? – Гаврилов задумался. – Машина не проблема, поставим к тебе в гараж, Вадик. Место найдется?

– Найдется.

– Хотя нет, к тебе ставить опасно. Ладно, пошли, времени у нас мало, боюсь, что и так могли опоздать. По ходу разберемся. – Игорь с Вадимом поднялись, почти синхронно затушили в пепельнице сигареты и направились в прихожую.

– А мне куда? – Катя тоже встала.

– Ты здесь оставайся. Дверь никому не открывай, на телефонные звонки не отвечай. Верхний свет выключи, оставь только настольную лампу. И шторы задерни. Ну все, пойдем, Вадим.

В прихожей вполголоса они переговорили о чем-то, оделись и вышли из квартиры. Хлопнула входная дверь. Катя осталась одна.

Она устало опустилась в кресло. Встреча с Вадимом, несостоявшееся покушение, разговор с Игорем, трагические события сегодняшнего дня настолько ее вымотали, что уже и сама Мишина смерть воспринималась словно сквозь какую-то преграду. Не было сил страдать, не было сил бояться, не было сил думать.

Катя долго сидела, уставившись в одну точку, без мыслей, без чувств. Плотные шторы на окнах скрадывали уличные звуки. Жуткая тишина стояла в комнате. Впрочем, уже давно наступила ночь.

«А ведь совсем не так должна была пройти эта ночь, – вяло подумала она, но не почувствовала боли, – в счастье и в радости, вдвоем с Мишей».

В какой-то момент Катя поняла, что засыпает, и, наверное, действительно на несколько минут задремала, во всяком случае, успела увидеть какой-то обрывок сна.