Ангелина – принцесса сказок

– Наступит, – вторили ему все.

– Познаем же силу света!

– Познаем! – радовались странные существа.

– Познаем! – как зачарованная, повторила за ними Ангелина.

«Я обязательно найду озеро тоскующих пеликанов. Я хочу победить зло», – твёрдо решила девочка.

– Но в стране зреет заговор! Зло его готовит!

– Заговор! – в страхе выдохнула толпа.

– Где заговорщики? – грозно закричал весёлый Змей Горыныч и дохнул нечаянно на хозяев бала, но вместо огня подула вьюга.

– Сколько раз тебе говорить: береги горло, – пожурила наставительно госпожа Элпис. – Опять мороженого объелся!

– Виноват, – сконфуженно прохрипел Змей Горыныч.

– Да и не твоя это война – не твоя сказка! – учила сказительница, пока Живовлас и Герман согревались после «горынычева» дыхания «морозной свежести». Только Ангелине всё было ни по чём: девушка привыкла к любым сибирским морозам. Этот инцидент её позабавил, даже невольно подумалось: а если бы их сибирская 50 – градусная зима пришла бы во Францию, Англию, Германию, Италию…, то, наверное, вся Европа стала бы одной большой Россией! И они, европейцы, нас считают отсталыми! Что бы они делали в своих картонных домиках в Сибири? А русские ничего – живут. Неплохой военный план – и совсем без магии!

– Что ещё хочет мой народ? – зычно спросил Живовлас.

– Хлеба и зрелищ! Хлеба и зрелищ! Хлеба и зрелищ! – заскандировали гости.

– Введите сюда Морену! – громогласно выкрикнул Живовлас.

– Морену! Морену! Морену! – радовалась толпа.

И ученики ввели огромную моль на толстых титановых цепях. Морена ощерила пасть. Ей под лапы стали кидать небольшие комочки шерсти. Вдруг комочки зашевелились. Ангелина вздрогнула: она думала, что чудовище кормят неживой материей.

– Это ленивцы – любимое лакомство Морены, – спокойно пояснил Герман.

А моль ловила маленькие существа и с наслаждением их пережёвывала. Ленивцы жалобно пищали, пытались убежать от монстра, но их судьба уже была предрешена.

Ангелине впервые в школе магии стало по-настоящему противно, и она вышла на свежий воздух.

Бал был окончен!

6.

Все были на балу, когда ученица школы магии Лиза Елисеева пришла на поющие луга, она была снова в своём обычном сереньком платьице. Она пришла сюда изучать биомагию. На природе это у неё получалось намного лучше. Цветы прекрасно пели, и Лиза с удовольствием им подпевала. Только здесь она не чувствовала себя изгоем школы магии, безродным существом, здесь радовалась её душа. Вдруг её внимание привлекла летящая вдали белая фигурка. «Наверное, опоздавший на бал гость», – подумала Лиза.

Никтошка слез с Дипи и почтительно раскланялся перед незнакомкой.

– Меня зовут Никтошкой – 367, – представился он.

– Лиза Елисеева, – девочка грациозно присела в реверансе.

Никтошке очень понравились манеры девочки.

– Я друг принцессы Ангелины, – отрекомендовался он.

Лиза вся просияла от счастья:

– Ангелина – и моя лучшая подруга! Она – самая добрая на свете!

– Я знаю, госпожа Лиза…

– Но Вы уже опоздали на бал! – сочувственно сказала девочка.

– Я на него и не собирался. А почему не пошли Вы?

– Я не люблю смотреть, как Морена ест ленивцев. Мне всегда было жалко этих несчастных, беззащитных существ! – тихо сказала она. – Только об этом никто не должен знать, а то меня ещё больше засмеют в школе.

– Как – и Вы, являетесь чужой для всех? – с удивлением воскликнул Никтошка.

Лиза пожала худенькими плечиками:

– Выходит, что так!

– А я думал, что в мире светлой магии нет неприязни! – зашептал заговорщически бесёнок.

– Есть – и ещё какая! – вздохнула собеседница.

– Скажите, а обо мне Ангелина не вспоминала?

– Нет, она ничего не помнит: её поят дурной травой! – прошептала Лиза.

Никтошка навострил свои поросячьи ушки и весь превратился во внимание:

– А лекарство от этого есть?

– Есть. Единственное противоядие – это вырастить плачущие лилии из слёз скорбящей матери.

– А где же найти эту мать?

Лиза испугалась, что проговорилась незнакомцу, она потупилась вниз и замолчала, машинально перебирая различные соцветия рукой. Никтошка жалостливо всхлипнул:

– Если не пробудить Лину вовремя, то весь мир погибнет!

Девочка испуганно огляделась по сторонам. Вокруг никого не было. Она знала, что там, у замка, разъезжаются по своим норам гости, там – шум. Здесь же стояла поющая тишина. И Лиза рассказала Никтошке всё, что знала:

– Эти лилии цветут на рассвете, и тот, кто услышит их пение, пробудится от сна сознания. Где-то на территории замка живёт призрак – Душа помешанной от горя рыдающей матери, которая вечно тоскует о погибшем сыне. Надо найти потаённое жилище несчастной сумасшедшей!

– Госпожа Лиза, помогите мне найти это место! – стало умолять существо. – Ради принцессы Ангелины!

Лиза села с Никтошкой на Дипи, и они легко перелетели бескрайние поющие луга. На дворе замка, на самом деле, была толчея. Много гостей уже покинуло радушных хозяев, многие прощались.

Рядом с Ангелиной стояла смертельно бледная женщина, она постоянно спрашивала:

– Почему ты ко мне не приходишь в мой каменный цветок?

Принцесса не знала, что ответить больной женщине, девочка устала, и сил на бессмысленный разговор с ненормальной дамой у неё не было. Женщина вздохнула и исчезла.

Никтошка с Лизой ещё издали увидели призрак женщины, они подбежали к Лине слишком поздно.

– Что она тебе сказала? – спросила Лиза.

Принцесса с досадой пожала плечиками:

– Ничего особенного! Чепуху какую-то!

– Что именно! – настаивала на своём Лиза.

– «Почему ты ко мне не приходишь в мой каменный цветок»?

Лиза обернулась к Никтошке:

– Я не представляю, где может быть в нашем замке каменный цветок!

Тут к Никтошке подошла его старая знакомая – госпожа Элпис, помолодевшая сразу лет на сорок. Никтошка с удивлением на неё смотрел: если бы не шляпка – мухомор, он бы ни за что не узнал сказительницу. Она поняла его удивление и объяснила:

– Я молодею, когда пишется хорошая, добрая сказка, а западные ужастики меня убивают, сводят с ума! Не поклонница я Морен!

– Нет, без Морен сейчас сказку никто не будет читать, – уверенно возразил Никтошка.

– То-то и оно: люди упиваются или магией, или компьютером, или ужастиками, – вздохнула Элпис. – А душа должна хранить в себе добрую сказку! Да, люди уже совсем не те стали!

– Они станут теми – только попозже! Они обязательно станут! – прошептал бесёнок.

– Кстати, после твоего ухода, я кое-что проверила по своим биографическим каталогам: Светозар, Живовлас и Черномор – родные братья. Они все трое одновременно родились, но вряд ли тебе это поможет. И ещё одно: если бы я хотела что-нибудь спрятать от Живовласа, я бы спрятала у него под носом! – с этими словами госпожа Элпис села в карету, и стая птиц легко подняла её в воздух.

7.

Гости разъехались, двор печально опустел. Ночь накрыла мир своим звёздным покрывалом. Таинственно застрекотали сверчки, а светлячки стали развешивать в травах свои изумрудные фонарики.

Лиза с Никтошкой подошли к Ангелине, которая в это время задумчиво сидела на скамеечке у фонтана. Струи воды с гулом летели вверх и падали в озеро, разбиваясь на брызги, сверкающие от звезд. Никтошка робко коснулся руки девушки:

– Госпожа Ангелина, вы меня не помните?

– Я ничего вообще не помню! – девушка горько плакала.

К ней подошёл Дипи и ласково лизнул её руку.

– Кто это? – вздрогнула принцесса

– Единопегарус, – ответил Никтошка.

Дипи поклонился и сам представился:

– Меня зовут Дипи. Я – сын Единорога и крылатой Пеги, дочери Пегаса!

– Странно, – тихо ответила принцесса. – Что-то знакомое из другого сна…

– Какого сна? Расскажи нам, – попросил Никтошка.

– Какая-то старая женщина стоя читает: «Спаси меня от пасти льва и от рогов единорогов, услышав, избавь меня»…

– Это же из Псалма Давида! – радостно закивал бесёнок. – И это как раз не сон, ты вспомнила свою бабушку Надю!

– Нет, это не про моего отца идёт речь! – пояснил Дипи.– Там древнееврейское слово «re”em» означает буквально «лютый зверь», а речь скорее всего идёт о диком буйволобыке – родственнике моего отца. Кстати, на детёнышах этого чудовища разъезжает Черномор.

– Может, и про меня вспомнишь? – с надеждой спросил Никтошка.

– Она всё вспомнит лет через пять, если пить отраву не будет, – объяснила Лиза.

Но Ангелина была упорно занята своими мыслями:

– Как же найти тоскующих пеликанов? Как? Как спасти мир?

В это время появился бледный призрак матери:

– Дитя, ты тоже печалишься о тоскующих пеликанах! Мой сыночек превратился в этих ужасных гранитных пеликанов! Он тоскует со мной.

Ангелина оживилась:

– Может, вы оговорились? Вы хотели сказать «великанов»?

– Нет, это рыдающие, как и я, птицы. Они навсегда окаменели здесь! Им не хватает музы и движения! – призрак матери растворился в воздухе.

– Спрятать на виду! Вот что хотела сказать госпожа Элпис! – Никтошка радостно подпрыгнул в воздухе.

– Тише, не разбуди Живовласа! – попросила Лиза. – Значит, мы близки к разгадке!

8.

– Надо спешить: сегодня очень удачная ночь, все устали после бала! – зашептала Ангелина, она беспокойно оглядела спящий замок. – Другого такого случая может не представиться! Давайте вместе подумаем, как открыть потайную комнату.

– Надо сделать так, чтобы пеликаны ожили и улетели! – сказал Никтошка.

– Это и так понятно! – возразила ему Лиза. – Но как это сделать?

– Вспомните, что сказала мать? – попросила всех Ангелина.

– Что-то о музе и движении! – напомнил Дипи.

– Не что-то, а то, что пеликанам не хватает музы и движения! – поправила животное принцесса. – Итак, что такое движение?

– Я когда лез по канату в страну безвременья, то как раз рассуждал об этом, – заговорил Никтошка. – Движение – это время, а время – ветер.

– Точно! Молодец, Никтошка! – похвалила особа королевской крови. – Как мы создадим ветер?

– Я буду летать над фонтаном кругами! – предложил Дипи.

– Хорошо. А теперь о музе. Что это такое? – спросила Лина.

– Муза – это творчество, миф с поэзией, слитые воедино в гармонию. Но нужен ещё третий компонент, а его у меня нет – значит, мы не найдём заветную комнату! – заплакал Дипи.

– А что это за третье составляющее? – с интересом спросила Ангелина.

– Это гений человеческой мысли! – пояснил Дипи.

– А где его, этот гений найти? – в свою очередь заинтересовалась Лиза.

Дипи уже рыдал вовсю и сквозь всхлипы пожаловался:

– Я не знаю. Мне мама об этом не рассказывала, а папа Никтошка вообще со мной мало занимается!

Девочки заулыбались и заговорщицки подмигнули Никтошке, пятачок которого очень густо покраснел.

– Подожди, не плачь, малыш, – Лина ласково погладила длинную гриву Дипи. – У меня родилась хорошая идея! Ты – сын мифа и поэзии. Ты – и есть полёт фантазии, значит, твоя сила заключена в твоих крыльях!

– Я догадался, что вы, госпожа Ангелина, придумали! – радостно воскликнул крылатый конёк. Он весело встряхнул крыльями, и маленькие розовые пёрышки легли у ног девочек. Девочки собрали их в мешочки. Ангелина и Никтошка сели на Дипи.

– Я тоже хочу пойти с вами! – расстроенно сказала Лиза.

– У нас всего два места! – объяснил Никтошка.

– Лиза, охраняй фонтан от магов! – попросила Лина.

И Дипи взвился в воздух. Он стал летать кругами над фонтаном, а Лина с Никтошкой кидали горстями его пёрышки из мешочков. Перья розовым звездопадом весело закружились над водой. Когда какое-нибудь перо попадало на каменного пеликана, птица оживала, расправляла свои огромные крыла и улетала. Постепенно все пеликаны улетели. И вдруг озеро начало медленно вращаться вокруг своей оси: значит, именно тоскующие пеликаны, окаменев, много веков не давали ему двигаться! Водяные струи постепенно ослабли, и, в конце концов, фонтан замер. Только теперь все с удивлением увидели, что эти водяные струи били из бутона огромного каменного цветка! Дипи мягко опустился в центр озера. Лина с удивлением отметила про себя, что цветок был сделан из очень редкого материала: алого малахита.

– Но как нам открыть это каменное соцветие? – с недоумением спросил Никтошка.

– Я, кажется, знаю! – радостно воскликнул Дипи.

Он обошёл бутон вокруг.

– Что ты ищешь? – спросила у него Ангелина.

– Здесь должно быть какое-нибудь круглое отверстие! – Дипи был весь в поиске.

– Да вот же оно! – Никтошка указывал на кончик малахитового стебля.

Дипи нагнулся и вставил свой спиралевидный рог в отверстие. Рог начал чудесным образом вращаться, а цветок постепенно раскрывал своё соцветие, его лепестки дорожками протянулись до берегов озера. Все были очарованы красотой и изяществом выдумки автора фонтана.

– Наверное, его создал гений человеческой мысли! – зачарованно выдохнул Дипи. И все молча были с ним согласны.

А по дорожке к ним уже спешила Лиза.

9.

Искатели приключений на свою голову с испугом заглянули во мрак таинственного помещения, но там было слишком темно, чтобы что-то разглядеть. В лица им пахнула сырость подземелья. От неприятного ощущения Лина немного поёжилась, всем стало не по себе. Принцесса взмахнула волшебной палочкой, и в её руке оказался зажжённый факел. Они увидели старые разбитые ступени, ведущие в неведомую темноту. Принцесса стала осторожно спускаться первой, остальные последовали за ней. И вот ступени закончились. Ангелина увидела на стене, покрытой плесенью от сырости, старый канделябр со свечами. Она поднесла факел и зажгла свечи. И вмиг огонь пробежал по тонкой невидимой нити к другим висячим канделябрам. И комната наполнилась светом. Все радостно вздохнули и стали осматривать потайную комнату.

Незваные гости ожидали в ней увидеть каких-то особых чудовищ, что-то страшно интересное, но их ждало разочарование: в комнате ничего, кроме плесени не было, правда, посередине стоял один странный предмет: огромная чаша из того же алого малахита, из которого был сделан каменный цветок. От чаши отходил желоб. Дипи подошёл к ней и с интересом заглянул вовнутрь.

– Пусто! – сказал он с разочарованием.

– Столько искать и ничего не найти! – расстроилась принцесса. – А я так надеялась победить зло!

– Бедное дитя, разве ты ничего здесь не видишь? – вдруг услышали они странный голос.

Все от неожиданности вздрогнули.

Перед ними витал бледный призрак.

– Кто ты? – испугался Никтошка.

– Я – скорбящая душа помешанной от горя рыдающей матери, которая уже не помнит ничего, кроме того, что её сын стал отступником от Него! И озеро тоскующих пеликанов – это мои материнские слёзы, – плакал призрак. – Говорят, материнские слёзы и молитвы могут вытянуть ребёнка из любой бездны! Но где мой сыночек? Почему вы, принцесса, так долго ко мне не приходили? Почти двадцать веков я – хранительница тайной комнаты. Но когда придёт господин Светозар и поможет мне? Неужели он забыл обо мне?

– Господин Светозар навсегда ушёл к людям! – робко ответил Дипи. – И что было здесь особенного хранить?

– Жертвенную чашу, – синими губами прошептала тоскующая материнская душа.

– А что в ней такого особенного? – спросила Лиза.

– Я не знаю, – ответил призрак. – Но великий смысл всего открывается не сразу!

Никтошка в этот момент с интересом рассматривал чашу. Он подпрыгнул и крикнул в чашу: «О-го-го».

– О-го-го! – громогласно ответила чаша.

Все от неожиданности вздрогнули. Лина строго посмотрела на шалуна и погрозила ему своим изящным пальчиком, а Лиза тихо прошептала:

– Тсс, не разбуди замок магов.

Никтошка виновато потупился в земляной пол.

– А мы тебе можем как-нибудь помочь? – спросила принцесса.

– Мне уже никто не поможет – разве может кто-либо найти моего сыночка? – скорбела мать. – Самый страшный материнский грех – это непослушные дети. Я не смогла из сына воспитать истинного христианина. Теперь моя душа вечно обречена на скорби! И нет мне покоя, пока не будет моим сыном искуплен его страшный грех.

– А что такого ужасного совершил ваш сын? – с интересом спросил Дипи.

– Он бросил камень в самого чистого Праведника на свете! – рыдала мать.

При этих словах материнской души Никтошка вздрогнул. Неужели это голубое рыдающее свечение – душа его мамы? Прежних черт дорого лица было не узнать: глаза матери были уже давно слепы от бесконечных слёз о своём погибшем ребёнке.

– Мамочка! – страшный комок подкатил к горлу Никтошки, он не мог больше ни говорить, ни видеть. Слёзы градом покатились по лохматым щекам существа.

Мать прислушалась, сердце её радостно сжалось. Она ничего не видела, но голос. Этот голос! Голос её мальчика!

– Петенька! – выдохнула она голубыми губами. – Петенька!

И снова шкура Никтошки начала рваться. И все увидели счастливого семилетнего мальчика.

– Мамочка прости меня! Прости меня: я обрёк тебя на такие ужасные мучения! – рыдал Петя.

Впервые за двадцать веков Скорбящая Душа матери рыдала от счастья. И эти слёзы падали на земляной пол золотистыми, изумрудными, бирюзовыми сапфирами. Лиза бережно собрала драгоценные камни, вырыла руками лунку и посадила заветные семена, затем она обернулась к своим друзьям:

– Теперь надо ждать рассвета: именно на заре расцветают поющие цветы. Скоро принцесса всё вспомнит!

10.

– Она уже ничего не вспомнит! Солнце уже никогда не взойдёт! – все услышали сзади чужой голос, голос смеялся, голос ликовал и смаковал свою победу. – Глупцы! Вы открыли то, что Светозар так долго прятал от нас!

Ни мать, ни Петя, ни Дипи не узнали входящего мальчика. Зато его знали девочки.

– Герман! – радостно воскликнула принцесса. – Любимый, неужели ты пришёл мне помочь?

Герман Петров заливался своим истерическим хохотом. Его очки зловеще переливались в свете свечей. Порой казалось, что у этого мальчика совсем нет глаз.

Герман ликовал, он обратился к Пете:

– Вижу: ты меня не узнаёшь! Зато я хорошо знаю тебя! Это я тебя превратил в ничтожное существо! Я обрёк тебя и твою мать на великие страдания! Ты никогда в душе не был нашим, но кинув камень в Него, ты сразу же подпал под наше влияние. Мы тебя околдовали в отместку Ему. Ведь Он тогда дал людям против нас самое сильное оружие – Свои кровь и тело, то есть причастие. Своей искупительной жертвой Он посрамил ад! И тогда мы забрали к себе тех, кто стал тенью, кто кричал: «Распни». Но ты, Петя, стал для нас самым лакомым кусочком. Тени они и так наши, а вот ты – другое дело! За совращённые чистые души мы получаем особые ордена и звания. Так я стал Чёрным Принцем магии! Твой грех потянул во ад и чистую душу твой матери! А теперь все Вы помогли нам одержать нашу победу! Теперь я стану Королём тьмы!

– Я тебе не дам этого! – горько воскликнул Петя.

– А что ты мне можешь сделать? Ты – ничто, слабак, а принцесса Ангелина никогда не выйдет из магического забвения! Промысел Божий истёк, теперь наступит царство своеволия! – с презрением говорил Герман.

11.

В подземелье стали спускаться маги. Живовлас и Черномор шли рядом, друг за другом! Злейшие враги! Ангелина ничего не понимала! Но с ней был её любимый мальчик, и она ему верила, верила своим любящим сердцем! Или наваждением?

– О, все участники коронации уже собрались! – со злой радостью воскликнул Черномор. – Пора совершить искупительную жертву!

С этими словами Черномор направил свой чёрный посох в Дипи. Из посоха вырвались шипы и вонзились в единопегаруса. Бедное животное упало на желоб чаши, истекая кровью. Чаша стала наполняться.

– Придите, придите на тайную вечерю тьмы! – властно закричал Черномор. – Отведайте крови Музы!

– Коронация! Коронация! – стал вторить брату Живовлас.

– Коронация! – смеялся Гордей Вельзевульский, ведя за руку пленённую госпожу Элпис.

Дипи дышал тяжело-тяжело. Лизе стало его очень жалко. Девочка внимательно оглядела подземелье и с радостью заметила растущую в углу бегонию. Она нарвала чудесных цветков и подбежала к Дипи. Лиза стала прикладывать соцветия к ранам, раны затягивались мгновенно, но кровь бедного животного была уже в чаше. Дипи умирал. Лиза заплакала горькими слезами:

– Потерпи, Дипи! Потерпи, ты нам очень нужен! – Лиза обняла остывающее животное.

Герман Петров со злобой посмотрел на «серую мышку», осмелившуюся бросить вызов магам, он направил свою волшебную палочку на девочку, сноп ледяного света ударил по Лизе. Герман засмеялся:

– Так мы караем предателей!

Живовлас жёстко поглядел на Петю и Душу матери, он направил свой корявый посох на мальчика, шипы полетели в Петю и приковали его к стене. А мать ничего не могла сделать для своего ребёнка: она была беспомощно слепа.

– Глупцы! Неужели вы нам думали бросить вызов? – засмеялся Черномор. Он направил зло в сторону госпожи Элпис, женщина упала к ногам Гордея. Гордей её презрительно пнул ногой. Элпис умирала последней.

– А теперь – Великая коронация! – скомандовал Живовлас. Он направил свой посох в сторону Ангелины, которая ничего не замечала, а только смотрела влюблёнными глазами на Германа. И вмиг чудесное розовое платье превратилось в белоснежный наряд, расшитый летящими в облаках голубями.

– День пришёл на коронацию! – воскликнул Живовлас.

– Ночь, приди! – властно крикнул Черномор.

– Теперь мой выход! – принцесса лунного света Розалина мягкой походкой спускалась в подземелье, все перед ней с почтением расступались, а она царственно, словно пантера, шла в платье ночи, расшитом холодными мерцающими звёздами. Чёрная принцесса торжественно подошла к чаше, вынула из своих волос бриллиантового скорпиона. Волосы черным щёлком заструились по ночному платью, а скорпион ожил и вонзил своё жало в палец Розалины. Капля чёрной крови упала в чашу. Кровь в чаше закипела.

– Как капля святой воды освящает реки, так капля чёрной крови убивает кровь поэзии! – громогласно изрёк Черномор.

Колдун сотворил с помощью волшебства рубиновый кубок. С ним он подошёл к чаше и зачерпнул оттуда чёрную жижу. Затем он подошёл к Ангелине:

– Пей, день, насыщайся злом ночи! – Черномор протянул кубок Ангелине.

– Нет, госпожа Ангелина, – заплакал прикованный шипами к стене Петя. – Не пейте. Я понял страшный замысел магов! Если день сольётся с ночью, белое с чёрным, светлая поэзия с мрачной прозой, то весь мир станет серым окончательно. Души людей станут серыми, не будет полёта фантазии, талантливых людей – сказочников. Гений человеческой мысли умрёт! И тогда маги будут писать угодные им сказки, воспевающие их магию и лишающие детей реальности! Наступит торжество мистики! Люди забудут о Боге, так как солнечных душ не будет! Не было никакого заговора Черномора против Живовласа! Это они вас ввели в заблуждение! Белая и чёрная магия не враждовали: они всегда всё мирно делили между собой: власть, сказочные просторы, людские души. А теперь им мира сказки мало! Теперь они хотят захватить всю землю и поделить между собой детские души! Они хотят захватить сознание детей, чтобы в будущем вырастить из них монстров! Много детей, упивающихся мистериями Запада и магическими песнями, уже впали в летаргические сны!

– Принцесса, не слушайте этого глупца, пейте, пейте божественный напиток, – умолял Живовлас. – Только добровольно его выпив, вы сможете стать королевой Магмой! И тогда вы спасёте всех: и госпожу Элпис, и Дипи, и Лизу! Вы прекратите вечную войну между добром и злом! Разве это не заманчиво?

– Да, я хочу всех спасти! – прошептала холодными устами Ангелина.

– Нет, госпожа Ангелина, – умолял Петя, истекая кровью. – Королева Магма – это духовная смерть сознания всех людей! Став ей, вы уже никого не сможете спасти. Разве вы не помните, что вам написал ваш прадед Светозар? Магия не сможет сделать людей счастливыми! Мир магии притягателен. Взмахнул волшебной палочкой – и никакого труда души. Магия расхолаживает людей, превращает их в ленивцев, а потом этих ленивцев скармливают монстрам, типа той гигантской моли Морены, что вы видели на балу! Принцесса, вспомните свою прежнюю жизнь! Вспомните!

– Довольно, глупец! Ты уже пропел себе реквием! – засмеялся Черномор и направил на мальчика чёрный луч из осколков погасших звёзд.

– Сыночек, Петенька! – застонала Душа матери.

Вдруг из земляного пола появились ростки поющих цветов. Разноцветные соцветия лилий раскрылись навстречу поднимающейся заре и запели. Они пели о мире людей, пели о том, как человеку хорошо жить рядом с другим человеком, как приятна забота родных и близких, как приятно любить самому. Пели о том, что люди ходят в церковь и вместе воссылают свои чистые молитвы Богу.

– Пей же, пей! – шептал Ангелине Черномор чёрными губами. – Спаси же мир!

А Ангелина уже зачарованно слушала пение материнских слёз. Девочка заплакала:

– Разве я, слабый человек, могу спасти мир? Нет, только с Богом человек обретает силу!

И она вспомнила. Вспомнила всё.

12.

В этот день ей исполнилось тринадцать лет. Бабушка Надя очень хотела порадовать свою внучку. Она приготовила праздничный обед и после школы пригласила одноклассников Ангелины в гости. Но внучка не была счастлива за столом. Вечером гости разошлись. А Ангелина была по-прежнему мрачной. У девочки наступал переходный возраст, она стала очень капризной, что-то её всё время мучило.

– Что с тобой, ягодка? – бабушка ласково прижала внучку к себе.

– Я никому не нужна! Я не нужна ей! – воскликнула мрачно девочка.

– Кому? – не поняла бабушка.

– Моей матери! – Ангелина разрыдалась на груди пожилой женщины. – Почему она меня бросила?

– Она тебя никогда не бросала, – бабушка нежно гладила Ангелину по голове. – Во всём есть Божий промысел, Ангелинушка! Ты же знаешь, что твоя мама умерла при родах, умер и твой новорожденный братик!

– Почему это случилось именно со мной? Почему у всех детей в нашем селе есть мамы, а у меня мамы нет? – плакала девочка. – Я ей не нужна! Она меня бросила! Это мой брат убил её! Я его ненавижу!

– Нет, она тебя любила и любит сейчас. Просто она в ином мире, но часть её материнского сердца – всегда вместе с нами, – сказала со вздохом бабушка. – А братик твой – тоже страдалец, не черни его светлую память!

– Бабушка, если бы люди придумали небесную почту или звонки на небо! Как было бы здорово хоть один раз в году позвонить туда и поговорить со своей мамочкой!

– Зачем?

– Чтобы знать, что она тебя по-прежнему любит! Чтобы услышать мамин голос! – Ангелина закрыла лицо руками. – А как узнать, помнит ли она обо мне? Мамин голос – хотя бы мамин голос! И жить потом целый год одними звуками этого голоса, и ждать нового разговора! Нет, я никому не нужна! Она забыла обо мне! Значит, мамин крестик мне больше не нужен!

С этими словами девушка сняла мамин крестик с шеи и бросила его в ночь, в распахнутое окно. А потом со страхом осознала то, что наделала. И они с бабушкой побежали шарить в траве. Но сколько они не искали, крестик найти не смогли. Днём его тоже нигде не было. Ангелина вбежала в дом, упала лицом в подушку и разрыдалась. Бабушка присела рядышком и стала утешать внучку:

– А ведь такая небесная почта есть, Ангелинушка!

– Бабушка, я тебе не верю.

– Пошли – поговорим с мамой!

Девочка недоверчиво посмотрела на бабу Надю, а та нежно взяла её за руку и подвела к красному углу в избе. И полились дивные молитвы. Бабушка пела и крестилась. Ангелина тоже старалась ей подпевать и крестилась. А свет лампадки мягко освящал образ Пресвятой Богородицы.

13.

– Пейте же, принцесса! – сладко шептал Герман Петров. – Пейте.

Ангелина посмотрела на него уже иными глазами. Она стала обычной, слабой девочкой, но какая-то неведомая сила уже прорастала в её душе. И она запела, запела, подражая пению бабы Нади: «Отче наш! Иже еси на небесех! Да святится имя Твое, да придет Царствие Твое, да будет воля Твоя, яко на небеси и на земли. Хлеб наш насущный даждь нам днесь; и остави нам долги наша, якоже и мы оставляем должником нашим; и не введи нас во искушение, но избави нас от лукавого. Аминь».

И вдруг подземелье осветилось иным светом. Это был уже не свет от свечей. И какая-то неведомая теплота разлилась по телу. «Что со мной? Неужели я умерла?» – к своему удивлению спокойно подумала девочка. Свечение было настолько сильным, что глаза ничего не могли видеть. Время словно остановилось. «Откуда такой ослепительный свет? – думала принцесса. – А где все? Где Петя, скорбящая душа матери, Дипи, Лиза, госпожа Элпис? Где мои друзья? Неужели их больше нет со мной?». Сердце Ангелины больно сжалось от такой печальной мысли. «Разве это печально? Это так чудесно – умереть и раствориться в этой теплоте, в этой любви! Как тепло! Словно моя мама меня снова обнимает. Так хорошо мне было только в детстве! Мамочка! А это совсем не грустно. Душе так светло! Неужели я снова маленькая девочка?» – умиротворение, светлый покой посетили душу Ангелины.

И тогда в душе девочки родилась музыка, подобная звону ливня по весенним ярко-зелёным листьям, по духовитым травам и хрупким цветам. И сама душа открылась навстречу красоте Божьего мира, а поэзия сладостно побежала по артериям и нервам в чуткое сердце и в мозг, проникла в каждую клеточку её существа. Она это осознала слишком ясно. Так бывает, когда человек внезапно чихнёт и сознание на мгновение увидит предметы особым чутьём, внутренним зрением. Вот оно – творчество – бессловесная увертюра слов, то, что «перед», всего лишь вступление. Но нет, не к опере и балету. А вступление в озарение, в новую жизнь, и эта новая жизнь уже не мыслится без Его присутствия. «С нами – Бог. И мы с Ним – в музе вдохновенной», – пела её душа. Нет, это не простой майский дождь, висящий разноцветными сапфирами на изумрудных травах и янтарных ветвях сада. Это было очищение и преображение человеческой души. А духовой оркестр вовсю разрывал гулкую тишину нарождающегося дня своей особой тихой гармонией. Музыка звучала. Вот оно – поэтическое созидание!

Ослеплённые маги с удивлением замерли. Живовлас в испуге прошептал:

– Что это за магия?

– Глупые маги, – воскликнула скорбящая душа матери. – Здесь нет и тени магии! Это – тайна человеческого сердца, полного веры, надежды и любви!

Постепенно глаза принцессы стали привыкать к сильному свечению. И она увидела магов, которые застыли, словно восковые фигурки. А в центре подземелья стоял прекрасный шестикрылый юноша. «Неужели это Серафим, о котором мне в детстве рассказывала бабушка Надя?» – удивлялась Лина. Лицо юноши было по-настоящему счастливо. И девочке тоже передалось это счастье, она светло улыбнулась Ангелу и низко, до земли поклонилась небожителю. И вдруг откуда-то сверху раздался зов небесных труб.

– Коронация! Коронация! – раздалось чарующее пение. Сонмы пёстрых бабочек наполнили некогда тёмное подземелье и превратились в светлых крылатых юношей.

Серафим обратился к Ангелине:

– Как хорошо, что ты вовремя поняла силу человеческого разума. Она – в Боге!

– Мне это помогли сделать мои друзья! – скромно потупилась девочка.

А Серафим продолжал:

– Седьмой день творения продолжается! И каждый человек должен стремиться к творчеству, но творчество это должно быть созидающим! Оно должно стать молитвенным прозрением для человека. И тогда смогут родиться добрые сказки и мир детства будет спасён! Раба Божия Ангелина, сегодня будут исполнены три твоих самых заветных желания! Говори!