Новогодний дракон

– Присаживайтесь. – произнёс он тихо.

Она скромно улыбнулась и кивнула ему в знак признательности. Он сделал в шаг сторону, дабы она смогла пройти. Девушка села на место и положила пакеты на колени и снова одарила Тимура улыбкой. Он кивнул ей в ответ и держась за поручень стал смотреть в окно прямо над её головой. Девушка поправила свою красную шапку и неспешно перевязала шарф. Она правда была благодарна столь скромному жесту с его стороны ведь благодаря ему её руки освободились, и она включила наушники. По проводам стал доноситься голос. Голос писателя, что сам же озвучивает свои книги. Она слушала его новогодний рассказ, о писателе, который желал выпустить новую книгу к Новому Году. И сейчас она на середине истории. Слушая его книги, она ощущает детский трепет. Мелькает даже лёгкая наивность, но во многом автор разжигает внутренний интерес и оставляет след в сердцах читателя. С его творениями она познакомилась совсем недавно и в ближайшее время её целью стало познакомиться с его мыслями как можно ближе. А Тимур слегка склонил свою голову и вдумчиво загляделся на девушку. Она показалась ему довольно милой. Она была похожа на одну из героинь книжных романов. Она была похожа на человека с иным взглядом на жизнь. Почему-то он подумал именно об этом. Быть может ему не зря так показалось. А быть может он просто так о таком подумал, возвращая свой взгляд в окно.

В это же время на четвёртом этаже того самого торгового центра располагалась закусочная для всего и вся. Целый этаж предоставлен для приёма пищи. И среди забитых столиков в дальнем углу трапезничала молодая девушка, что старалась очень аккуратно управиться китайскими палочками. На подносе красовался белый рис и жареная рыба. Усидчивости ей не отнимать поскольку одним из её желаний было как можно лучше научиться пользоваться китайскими палочками. Это входит в её список желаний, и она воспрянула их исполнить. Исполнить к концу года. Впрочем, это не первый её такой список. Пару лет назад она успешно довела его до конца, а вот в прошлом в парочке пунктов изрядно так сплоховала. Однако в этом году всё иначе. В этом году ей осталось исполнить последние четыре пункта вместе с палочками. Поэтому в левой руке она держала ещё и книгу. Книгу, которую она нашла пару дней назад в новой квартире. Важным замечанием было то что книга является автобиографичной. Ей такое было по душе. И дочитав её она была готова вот-вот поставить галочку напротив ещё одного пункта. Насытить душу неплохой такой историей. А книга и вправду завлекала. Она читала, игнорируя весь шум, проносящийся мимо. Она читала историю писателя, что делился своей откровенностью в этих тихих строках. Он писал о себе, а точнее о начале своего писательского пути.

«Я считаю, что у каждого писателя должна быть своя Асель. Человек, который укажет на ошибки и одарит советом в плане новой истории. Мы с ней познакомились, когда она была ещё студенткой. Любопытной и порой малость вредной. Я её по сей день зову врединой студенткой. А тогда у меня уже складывался какой-никакой опыт в плане писательства. Была опубликована первая десятка книг, которую она запоем читала. И после прочитанной книги она составляла небольшой список вопросов в таких знаете бумажных заметках. Точнее бумага была отклеивающая, их называют ещё стикерами. Они ещё бывают разных цветов и часто она писала их на оранжевом. Быть может это потому что оранжевый мой любимый цвет или оранжевый всегда был первый в её стопке стикеров. Она расписывала всё тщательно и также тщательно меня расспрашивала. Это меня здорово удивило. Даже больше, это меня здорово вдохновило. Ведь она первая кто искренне интересовалась тем почему я написал именно так, а никак иначе. Её любопытство позволяло мне творить дальше. А в один из дней мы условились что я буду отправлять ей новую рукопись ещё до публикации. Она не была редактором или же корректором, нет. Она искренняя девушка, которая по-настоящему меня понимает в моих же книгах. А в моментах она понимает гораздо больше меня, я порой в этом убеждаюсь.

И я вспомнил день, когда мы вышли на прогулку. Тогда я собирался уволиться со своей первой работы, дабы полноценно уйти в писательство. Было это довольно давно, мы были ещё молодыми. Мы прогуливались по Курчатову и Асель трепетно говорила мне что иногда нужно добавлять в историю элементы реализма. То есть дать персонажам более приземлённые имена и использовать существующие наименование городов. И, наверное, после её слов я решил окончательно склониться в эту сторону. И знаете во многом писать стало легче и даже ещё больше забористей. Такая небольшая ремарка, но довольно сильно разбавило повествование.

А после, когда я уехал мы часто видели друг друга сквозь экраны телефонов. Она также с трепетом разбирала каждую мою книгу. Даже небольшой рассказик, написанный в перерыве не оставлял её в равнодушии. И на мой взгляд Асель – настоящая находка. Я опять же повторюсь что каждому писателю нужна своя Асель. А если у них такой нет, то значит мне с ней несказанно повезло. Я и подумать не мог что кто-то будет проявлять в разы больший интерес к моим книгам нежели я. Тогда я мог только догадываться что из этого может получиться. Тогда я совсем не понимал к какой высоте меня подводит Асель. Я искренне ей благодарен, поскольку она прочитает и эту книгу прежде чем прочитаете её вы.»

Небольшой отрывок подвёл к новым мыслям. Она подмяла угол страницы и на мгновенье осмотрелась в округе. Людей становилось всё больше. Разговоры не стихали. Эта шумиха чем-то даже привлекала. Наверное, потому что ещё год назад она и представить не могла что станет встречать Новый Год в новом для себя месте. Ещё год назад она сильнее радовалась, что находится в родном городе в окружении любящей семьи. И мысли о новой жизни были очень далеко. Она не думала, что довольно быстро переедет к своей сестре. Не думала, что и работу найдёт столь быстро. Для неё многое переменилось. И что-то в глубине души даёт подсказку. Подсказку о том, что всё идёт как надо. Её это успокаивало и тихо радовало. Такие мысли пробегали у неё пока она старалась ухватить рыбу китайскими палочками. У неё очень плохо получалось. Настолько плохо что рыба нелепо выскользнула у рта и упала на чёрный свитер с длинной горловиной. «Как же это было бестактно.» – подумала она, перебирая салфетки. Палочки были оставлены, и она усердней вытирала пятно напрочь позабыв о том, что находится в общественном месте. И мысль о том, что кто-то возможно застал её в не лучшем свете мгновенно заставило её оглядеться. И к её сожалению кое-кто всё-таки стал свидетелем этой неаккуратности. Всего в нескольких столиков от неё сидел наш Таир со своим подносом. Он уловил её смущённый взгляд и быстренько отвёл глаза. «Какая же досада!» – подумала она, быстро удаляясь в уборную. А наш Таир не увидел в этом ничего зазорного. Он только подметил то какая она милая.

И когда время подступило к вечеру. Когда звёзды окружили наши мысли и городской прибой остался далеко позади. Где скрипела дорога под автобусный вой и взгляды людей укутались в ночи тогда и рассуждал издатель о жизни всматриваясь в полуночную степь. Казалось, что дорога затмила его думы уже третий день. Казалось, что мыслям не будет конца. Но шёл лишь третий час. Третий час размеренной дороги. И виднелись огни усталого посёлка. Они проезжали по мосту над замёрзшей рекой. Издатель углядел на реке скромный огонёк. Огонёк неспешно затухал. Подобно тому как беспомощно затухают рукописи авторов. Те рукописи в которых играет жизнь. В которых правда и ложь растворяются в вальсе. Где есть герои и их мечты. Где есть злодеи и их пути. Где временем отданные мысли увековечиваются в книги. В столь едкие и хрупкие книги. В столь нежные и властные книги. В то во что верит писатель, когда разносит слова на бумаге. Верит, что многое в нас идёт неспроста. И ничем неподкреплённая сила позволяет нам идти дальше. Позволяет творить. Расползаться по бумаге. Ведь если писатель уверует в себя, то и время, и мысли окажутся на его стороне. И, пожалуй, в этом вся загвоздка. В этом вся тайна. Могущество и слабость. Что способно придать нам сил и способно унять их навсегда. Именно такими мыслями располагал издатель пока автобус подъезжал к остановке. Сегодняшняя дорога подошла к концу. Двери открылись, и пассажиры унесли своё тепло. И наш издатель последним спустился по ступеням и легонько закрылись за ним двери. Водитель закурил сигару, а издатель стал оглядывать просторы. Что-то было манящее в старом посёлке. Что-то грело дряблую душу. Он посмотрел на дома из труб которых валил дым. Он взглянул на дорогу, которая повалилась сугробами. Ветер бил по щетине. Издатель направился к дальнему дому. К тому самому где и родилась одна из любимых произведений старого друга.