Священная тайна Церкви. Введение в историю и проблематику имяславских споров

Священное имя Яхве в Пятикнижии

Перечисленные выше имена, которые человек нарекал Богу, – Adonay, El Shadday, Elohim, Zebaot, – следует отличать от имени יהוה (Yahweh – Яхве) – того единственного имени, с которым Сам Бог открылся человечеству^[47]. Культ этого священного имени занимает в Библии совершенно исключительное место. Книга Исход связывает откровение этого имени с Моисеем, которому Бог явился на горе Хорив, когда Моисей увидел куст, который горел и не сгорал:

И воззвал к нему Бог из среды куста, и сказал: Моисей! Моисей! Он сказал: вот я, [Господи]! И сказал Бог: не подходи сюда; сними обувь твою с ног твоих, ибо место, на котором ты стоишь, есть земля святая <…> И сказал Господь [Моисею]: Я увидел страдание народа Моего в Египте <…> Итак пойди, я пошлю тебя к фараону [царю Египетскому]; и выведи из Египта народ Мой, сынов Израилевых <…> И сказал Моисей Богу: вот, я приду к сынам Израилевым и скажу им: «Бог отцов ваших послал меня к вам». А они скажут мне: «как Ему имя?» Что сказать мне им? Бог сказал Моисею: Я есмь Сущий (אהיה אשׁר אהיה). И сказал: так скажи сынам Израилевым: Сущий послал меня к вам. И сказал еще Бог Моисею: так скажи сынам Израилевым: Господь (יהוה), Бог отцов ваших, Бог Авраама, Бог Исаака и Бог Иакова, послал меня к вам. Вот имя Мое на веки, и памятование о Мне из рода в род^[48].

Понимание точного смысла этого рассказа крайне затруднено. Дело в том, что употребленное здесь еврейское выражение אהיה אשׁר אהיה (ehyeh asher ehyeh), переведенное в Септуагинте как εγώ είμι ό ων и на славянский как «Я есмь Сущий», буквально означает «Я есмь Тот, Кто Я есмь»: это можно воспринять как формулу, указывающую на нежелание говорящего ответить прямо на вопрос^[49]. Иными словами, повествование может быть понято не как откровение Богом Своего личного имени, а как указание на то, что на человеческом языке нет слова, которое было бы «именем» Бога в еврейском понимании – т. е. неким всеобъемлющим символом, полностью характеризующим его носителя. Ответ Бога Моисею на вопрос об имени Божием, таким образом, имеет тот же смысл, что отказ Бога назвать свое имя Иакову.

Моисей на горе Хорив.

Синайская икона XIII века

Этимология самого священного имени יהוה («Яхве»), с которым Бог открывается Моисею, представляет большие затруднения для толкователей и переводчиков^[50]. Изначальный смысл этого имени однозначно установить невозможно, и все научные толкования его этимологии – не более чем гипотезы^[51]. Даже огласовка составляющих его четырех согласных букв является гипотетической. Дело в том, что после вавилонского плена, во всяком случае, не позднее III века до Р. X., евреи из благоговения перестали вообще произносить священное имя Яхве, которое стало восприниматься как nomen proprium, как собственное имя Бога^[52]. Лишь однажды, в день Очищения (Yarn Kippur), первосвященник входил во святое святых, чтобы там произнести это священное имя. Во всех же прочих случаях его заменяли на אדני (Adonay) или другие имена, а на письме обозначали четырьмя согласными יהוה (YHWH – так называемый священный тетраграмматон), которые, однако, не произносили: даже комбинированное обозначение Adonay Yahweh (Господь Яхве) читалось как Adonay Elohim (Господь Бог)^[53]. В III–V веках память о произношении тетраграмматона сохранялась, – греческие авторы этого периода транслитерировали тетраграмматон как Ίαυοέ, Ίαουοά (Климент Александрийский), Ίαή (Ориген) и Ίαβέ (Епифаний Кипрский и Феодорит Кирский), а латинские как yaho (Иероним), – однако впоследствии правильное его произношение окончательно забылось. С XVI века на Западе стали употреблять искусственную вокализацию Yehowah (Иегова), появившуюся в результате добавления к согласным YHWH гласных из имени Adonay^[54], и только в середине XIX века ученые показали, что тетраграмматон следует читать как Yahweh^[55]. Хотя такая вокализация имени YHWH считается в современной библеистике общепринятой, сохраняются значительные расхождения между учеными в толковании смысла этого имени. Большинство исследователей, тем не менее, сходится в мнении о том, что это имя связано с глаголом (hayah), означающим «быть», «существовать», «иметь бытие», и что само имя означает «Я есмь», или «Я есмь то, что есмь» (греческий перевод этого имени – ό ών – указывает на существование: отсюда патристическое видение имени «Сущий» как указания на то, что Бог – источник бытия всего существующего)^[56].

Открытым остается также вопрос о времени появления культа имени Яхве у евреев. Приведенный рассказ о явлении Бога Моисею однозначно указывает на Моисея как первого, кому стало известно это имя. О том же свидетельствуют слова Бога, обращенные к Моисею и зафиксированные в Книге Исход: «Я Господь. Являлся Я Аврааму, Исааку и Иакову с именем: «Бог всемогущий» (אדני); а с именем Моим: «Господь» (יהוה) не открылся им»^[57]. В то же время уже в Книге Бытия имя Яхве встречается неоднократно: говорится, в частности, о том, что во времена Сифа и Еноса «начали призывать имя Господне» (букв, «имя Яхве»)^[58]; что Ной «устроил жертвенник Господу» («жертвенник Яхве»)^[59]; что Бог открылся Аврааму с именем «Я Господь» («Я Яхве»)^[60]; что Авраам «поверил Господу» (букв, «поверил в Яхве»)^[61], строил жертвенники «Господу» («Яхве»)^[62], называл Бога «Владыка Господи» («Владыка Яхве»)^[63] и «призывал имя Господа» («имя Яхве»)^[64]; что Иаков называл Бога «Господом» («Яхве»)^[65]; и т. д. Все это указывает на то, что имя Яхве было известно Израилю и до Моисея, хотя, может быть, правильное понимание имени Яхве у народа Израильского отсутствовало и именно Моисей был первым, кому Бог разъяснил смысл этого имени^[66].

Повествование Книги Исход о синайском откровении Бога Моисею – еще один рассказ, в котором имя Яхве играет центральную роль. На Синае народ израильский через Моисея получает от Бога законодательство, начинающееся с десяти заповедей. Первая заповедь является расширенным толкованием имени Яхве, а вторая заповедь прямо говорит об этом имени:

Я Господь (יהוה), Бог твой, Который вывел тебя из земли Египетской, из дома рабства. Да не будет у тебя других богов пред лицем Моим. Не делай себе кумира и никакого изображения того, что на небе вверху, и что на земле внизу, и что в воде ниже земли. Не поклоняйся им и не служи им; ибо Я Господь, Бог твой, Бог ревнитель, наказывающий детей за вину отцов до третьего и четвертого рода, ненавидящих Меня, и творящий милость до тысячи родов любящим Меня и соблюдающим заповеди Мои. Не произноси имени Господа, Бога твоего, напрасно; ибо Господь не оставит без наказания того, кто произносит имя Его напрасно^[67].

Мы видим, что в первой заповеди Моисеева законодательства имя Божие полагается в исторический контекст: Яхве – Тот Самый Бог, Который сыграл решающую роль в истории народа Израильского, выведя его из Египта. Яхве противопоставляется другим богам и предстает как «ревнитель»^[68], т. е. ревниво относящийся к почитанию Израилем ложных богов. Вторая заповедь содержит запрещение произносить имя Божие напрасно. Смысл этого запрещения заключается в том, что, как слава, воздаваемая имени Божию, восходит к Самому Богу, так и бесчестие этого имени означает оскорбление Самого Бога. Имя Яхве практически отождествляется здесь с Самим Яхве.

Хотя значение имени Яхве остается сокрытым и само имя не описывает Бога, именно это имя в еврейской традиции стало восприниматься как собственное имя Бога: все другие имена Божии воспринимаются как толкования священного имени Яхве. Об этом свидетельствует рассказ Книги Исход о явлении Бога Моисею на горе Синай:

Моисей сказал: покажи мне славу Твою. И сказал Господь: Я проведу пред тобою всю славу Мою, и провозглашу имя Иеговы (יהוה) пред тобою; и, кого помиловать, помилую, кого пожалеть, пожалею. И потом сказал Он: лица Моего не можно тебе увидеть; потому что человек не может увидеть Меня и остаться в живых. И сказал Господь: вот место у Меня: стань на этой скале; когда же будет проходить слава Моя, Я поставлю тебя в расселине скалы, и покрою тебя рукою Моею, доколе не пройду. И когда сниму руку Мою, ты увидишь Меня сзади, а лице Мое не будет видимо <…> И, встав рано поутру, взошел [Моисей] на гору Синай, как повелел ему Господь <…> И сошел Господь в облаке, и остановился там близ него, и провозгласил имя Иеговы. И прошел Господь пред лицем его и возгласил: Господь, Господь (יהוה יהוה), Бог человеколюбивый и милосердный, долготерпеливый и многомилостивый и истинный, сохраняющий милость в тысячи родов, прощающий вину и преступление и грех, но не оставляющий без наказания, наказывающий вину отцов в детях и в детях детей до третьего и четвертого рода. Моисей тотчас пал на землю и поклонился Богу^[69].

В этом повествовании провозглашение Богом имени Яхве (Иеговы), т. е. Своего собственного имени, является наивысшим моментом откровения. Все прочие имена, которые следуют за именем Яхве – «Бог человеколюбивый», «милостивый» и другие – являются лишь толкованиями этого имени, как бы добавляют обертоны к его основному звучанию. Таким образом, две темы – имени Божия и имен Божиих – уже здесь вполне различимы.

В цитированном отрывке присутствует еще одно ключевое понятие Ветхого Завета, неразрывно связанное с понятием имени Божия: слава Божия или слава Господня (евр. – kabod Yahweh^[70]). Наивысшим моментом откровения этой славы является провозглашение имени Яхве. Но что такое слава Божия? Адекватно перевести это понятие на современный язык невозможно: в Ветхом Завете в него вкладывали прежде всего представление о таинственном Присутствии Божием, являемом в зримых образах (облака, огня). Так например, слава Божия явилась народу израильскому в облаке, когда народ возроптал на Господа^[71]; слава Божия сошла в виде облака на гору Синай и пребывала на ней в течение шести дней: вид славы Божией при этом описывается как «огонь поядающий»^[72].

Слава Божия нередко оказывается локализованной в каком-либо конкретном месте или связанной с тем или иным священным предметом: облако славы Божией наполняет скинию завета^[73], оно же является над золотой крышкой ковчега^[74]. Слава Божия и ковчег тесно связаны: потеря ковчега означает утрату славы Божией^[75]. Важность ковчега завета обусловлена тем, что на нем «нарицалось имя Господа Саваофа (יהוה צבאות— Yahweh Zebaot)"^[76]. Сам Бог избрал это деревянное сооружение местом Своего присутствия и откровения: «Там Я буду открываться тебе и говорить с тобою над крышкою <…>"^[77] Впоследствии, в таргумической литературе, присутствие Божие над крышкой ковчега будет обозначено термином «Шехина», означающим «присутствие Божие»^[78]. Почему именно крышка ковчега, вернее, пространство над ней, стало местом особого присутствия славы Божией, остается неясным. Сирийская патристическая традиция в лице преподобного Исаака Сирина даст свой ответ на этот вопрос, о чем нами будет сказано в свое время.

Если от Книги Исход обратиться к Книге Левит, мы увидим, что и в ней тема имени Божия также занимает важное место. В ней, в частности, содержится многократное запрещение «бесчестить» имя Божие^[79]. Похуление имени Божия, согласно Книге Левит, должно быть наказуемо смертью:

Хулил сын Израильтянки имя Господне и злословил. И привели его к Моисею; и посадили его под стражу, доколе не будет объявлена им воля Господня. И сказал Господь Моисею, говоря: Выведи злословившего вон из стана, и все слышавшие пусть положат руки свои на голову его, и все общество побьет его камнями. И сынам Израилевым скажи: кто будет злословить Бога своего, тот понесет грех свой. И хулитель имени Господня должен умереть, камнями побьет его все общество. Пришлец ли, туземец ли станет хулить имя Господне, предан будет смерти^[80].

В этом отрывке интерес представляет не только беспрецедентная строгость, с которой предписывается наказывать за похуление имени Божия, но и тот факт, что имя Господне является здесь синонимом Самого Господа: хулить имя Господне – значит злословить Господа. Более того, в оригинальном еврейском тексте слово «имя» (שם— shem) дважды употреблено без прилагательного «Господне» (добавленного для ясности курсивом в русском Синодальном переводе). Таким образом, «имя» становится синонимом «Бога»; под «именем», конечно же, понимается священное имя Яхве.

Имя Яхве играет центральную роль в Книге Второзакония, особенно в той ее части, которая начинается словами «Слушай, Израиль: Господь (יהוה), Бог наш, Господь (יהוה) есть един»^[81] и заканчивается словами «ты будешь святым народом у Господа (יהוה), Бога твоего»^[82]. В этом длинном отрывке, являющемся, по мнению многих современных ученых, наиболее древней частью книги Второзакония^[83], выражение «Господь (יהוה), Бог твой» встречается множество раз, причем этим именем называет Себя Сам Бог, говоря о Себе в третьем лице.

Во Второзаконии повторена заповедь Божия, данная Моисею: «Не произноси имени Господа, Бога твоего, напрасно», причем к ней прибавлено: «ибо не оставит Господь без наказания того, кто употребляет имя Его напрасно»^[84]. Угроза наказания звучит и для тех, кто не имеет страха перед именем Яхве: «Если <…> не будешь бояться сего славного и страшного имени Господа, Бога твоего; то Господь поразит тебя и потомство твое <…>»^[85] Страх перед Богом- неотъемлемая составляющая ветхозаветной религии. Поскольку же в библейском понимании Бог отождествляется со Своим именем, страх Яхве, или «страх Господень» (פחד יהוה – pahad Yahweh)^[86], перерастает в религиозное почитание имени Яхве, к которому предписывается относиться со страхом и трепетом.

Во Второзаконии выражение «имя Яхве» приобретает смысл, сближающий это понятие с понятиями «славы Божией», «силы Божией», «присутствия Божия». Выражение «имя Яхве» употребляется во Второзаконии не только и не столько как синоним Самого Яхве, сколько как укачание на явление, присутствие, действие Яхве. Если Сам Яхве обитает на небе, то «имя Яхве» присутствует на земле: оно – Его земной представитель. Такое словоупотребление приведет к появлению в позднем иудаизме представления об Имени как самостоятельной силе, некоем посреднике между Яхве и людьми^[87].

Ветхозаветный культ имени Божия

Страхом перед именем Яхве проникнут ветхозаветный религиозный культ. Об этом с особенной яркостью свидетельствует повествование из 3-й Книги Царств о строительстве Соломоном храма. Характерно, что храм Соломонов описывается не как храм Господу, а как храм «имени Господню»:

Когда священники вышли из святилища, облако наполнило дом Господень. И не могли священники стоять на служении, по причине облака; ибо слава Господня наполнила храм Господень. Тогда сказал Соломон: Господь сказал, что Он благоволит обитать во мгле; я построил храм в жилище Тебе, место, чтобы пребывать Тебе во веки. И обратился царь лицем своим, и благословил все собрание Израильтян <…> и сказал: <…> У Давида, отца моего, было на сердце построить храм имени Господа, Бога Израилева; но Господь сказал Давиду, отцу моему: «у тебя есть на сердце построить храм имени Моему; хорошо, что это у тебя лежит на сердце; однако не ты построишь храм, а сын твой, исшедший из чресл твоих, он построит храм имени Моему» <…> И стал Соломон пред жертвенником Господним впереди всего собрания Израильтян, и воздвиг руки свои к небу, и сказал: <…> Поистине, Богу ли жить на земле? Небо и небо небес не вмещают Тебя, тем менее сей храм, который я построил. Но призри на молитву раба Твоего и на прошение его <…> Да будут очи Твои отверсты на храм сей день и ночь, на сие место, о котором Ты сказал: «Мое имя будет там»; услышь молитву, которою будет молиться раб Твой на месте сем <…> Когда народ Твой Израиль будет поражен неприятелем за то, что согрешил пред Тобою, и когда они обратятся к Тебе, и исповедают имя Твое, и будут просить и умолять Тебя в сем храме; тогда Ты услышь с неба, и прости грех народа Твоего <…> Если и иноплеменник, который не от Твоего народа Израиля, придет из земли далекой ради имени Твоего, – ибо и они услышат о Твоем имени великом и о Твоей руке сильной и о Твоей мышце простертой, – и придет он и помолится у храма сего: услышь с неба, с места обитания Твоего, и сделай все, о чем будет взывать к Тебе иноплеменник, чтобы все народы земли знали имя Твое, чтобы боялись Тебя <…> чтобы знали, что именем Твоим называется храм сей <…>^[88]

В этом рассказе обращает на себя внимание, опять же, тесная связь между понятиями славы Божией и имени Божия. Та слава Божия, которая до построения Соломоном храма ассоциировалась со скинией и ковчегом завета, теперь наполняет собой весь храм, причем все, что находится в храме, возвещает славу Божию^[89]. Если слава Божия есть опыт божественного присутствия, ощущаемого людьми, которые приходят в храм, то имя Божие является как бы концентрированным выражением этой славы, ее вершиной и кульминацией. Слава Божия действует в имени Божием и через имя Божие. Мы опять встречаемся с тем же пониманием, с которым встречались при рассмотрении рассказа о явлении Бога Моисею на Синае.

И другой важнейший момент. Вся жизнь Соломонова храма сосредоточена вокруг почитания имени Божия: храм называется именем Господним; в храме пребывает имя Господне; в храм приходят, услышав о имени Господнем; в храме исповедуют имя Господне. Священное имя Яхве определяет весь богослужебный строй храма. Даже после того как первый храм будет разрушен и на его месте, после возвращения евреев из вавилонского плена, будет построен второй храм, он будет по-прежнему восприниматься как место, в котором обитает имя Божие^[90]. И даже когда вступит в силу запрещение произносить имя Яхве и это имя в устной речи станут заменять на другие (такие как Adonay или El Shadday), священник единожды в год, в праздник Очищения, будет входить во святилище специально для того, чтобы там – со страхом и трепетом – шепотом произнести над крышкой ковчега это священное имя.

Культ имени Божия занимает центральное место в Псалтири, где говорится, что имя Божие велико, славно, свято и страшно, где оно является объектом любви, восхваления, прославления, благоговейного почитания, упования, страха, похвалы. Приведем некоторые наиболее выразительные стихи псалмов, в которых упоминается имя Божие:

• И будут хвалиться Тобою любящие имя Твое (5:12).

• Господи Боже наш! Как величественно имя Твое по всей земле (8:2).

• И будут уповать на Тебя знающие имя Твое (9:11).

• Да защитит тебя имя Бога Иаковлева (19:2).

• Буду возвещать имя Твое братьям моим (21:23).

• Величайте Господа со мною, и превознесем имя Его вместе (33:4).

• Сделаю имя Твое памятным в род и род; посему народы будут славить Тебя во веки и веки (44: 18).

• Вечно буду славить Тебя <…> и уповать на имя Твое, ибо оно благо пред святыми Твоими (51:11).

• Боже! Именем Твоим спаси меня (53:3).

• Ибо Ты, Боже, услышал обеты мои и дал мне наследие боящихся имени Твоего (60:6).

• Пойте Богу нашему, пойте имени Его, превознесите шествующего на небесах; имя Ему: Господь (67:5).

• Я буду славить имя Бога моего <…> (68:31).

• Будет имя Его вовек; доколе пребывает солнце, будет передаваться имя Его. И благословятся в нем^[91] племена; все народы ублажат его. Благословен Господь Бог <…> И благословенно имя славы Его <…> (71–19).

• Совсем осквернили жилище имени Твоего <…> Вечно ли будет хулить противник имя Твое? <…> Враг поносит Господа, и люди безумные хулят имя Твое (73:7, 10, 18).

• Нищий и убогий да восхвалят имя Твое (73:21).

• Славим Тебя, Боже, славим; ибо близко имя Твое (74:2).

• Ведом в Иудее Бог; у Израиля велико имя Его (75:2).

• Помоги нам, Боже, Спаситель наш, ради славы имени Твоего (78:9).

• Все народы, Тобою сотворенные, придут и поклонятся пред Тобою, Господи, и прославят имя Твое (85:9).

• Пойте Господа, благословляйте имя Его (95:2).

• Да славят великое и страшное имя Твое: свято оно (98:3).

• Свято и страшно имя Его (110:9).

• Призри на меня и помилуй меня, как поступаешь с любящими имя Твое (118:132).

• Господи! имя Твое вовек (134:13).

• Буду превозносить Тебя, Боже мой, Царю мой, и благословлять имя Твое во веки и веки (144:1).

Тема имени Божия проходит через пророческие книги. У пророков Бог описывается как действующий ради имени Своего, клянущийся именем Своим, делающий Себе имя, освящающий имя Свое:

• Ради имени Моего отлагал гнев Мой, и ради славы Моей удерживал Себя от истребления тебя <…>^[92].

• Вот, Я поклялся великим именем Моим, говорит Господь, что не будет уже на всей земле Египетской произносимо имя Мое устами какого-либо Иудея, говорящего: «жив Господь Бог!»^[93]

• <…> Где Тот, Который вложил в сердце его Святого Духа Своего, Который вел Моисея за правую руку величественною мышцею Своею, разделил пред ними воды, чтобы сделать Себе вечное имя<…>^[94]

• <…> Так вел Ты народ Твой, чтобы сделать Себе славное имя^[95].

• Но Я поступил ради имени Моего, чтоб оно не хулилось пред народами <…>^[96]

• И освящу великое имя Мое, бесславимое у народов, среди которых вы обесславили его, и узнают народы, что Я – Господь, говорит Господь Бог <…>^[97].

• И будет: всякий, кто призовет имя Господне, спасется <…>^[98]

В одном из текстов пророка Исайи имя Господа представлено как человекообразное существо, имеющее уста, язык, шею, дыхание: «Вот, имя Господа идет издали, горит гнев Его, и пламя Его сильно, уста Его исполнены негодования, и язык Его, как огонь поедающий, и дыхание Его, как разлившийся поток, который поднимается даже до шеи <…>»^[99]. Впрочем, понятно, что под «именем Господа» здесь подразумевается Сам Господь, вернее, Его действие по отношению к людям, описанное в человекообразных выражениях (так называемый библейский антропоморфизм, употребляемый обычно по отношению к Богу, но в данном случае относящийся к «имени Господа»).

Можно было бы рассмотреть множество других текстов из Ветхого Завета, однако и тех, что приведены нами выше, вполне достаточно для того, чтобы составить общее представление о понимании имени Господня в ветхозаветной традиции. Собственным именем Господним считалось имя Яхве, которое Сам Бог открыл Моисею. Это имя отождествлялось с Богом, оно было неотделимо от Бога. Имени Яхве воздавали благоговейное поклонение, перед ним трепетали, его боялись, на него уповали, его воспевали, его любили. Имя Яхве воспринималось как наивысший момент откровения славы Божией и как точка встречи между человеком и Богом. К прочим именам Божиим, упоминаемым в Библии, тоже относились с благоговением, однако воспринимали их прежде всего как толкования имени Яхве, стоявшего в центре богооткровенной религии. Как писал Вл. Эрн, «внутренняя и безусловная цель Откровения есть священное и страшное Имя Божие в его существе, т. е. в его премирной славе и в неизреченных глубинах его Божественных свойств, а не отсветы и зарницы Имен Божиих, благодатно озаряющие снежные вершины человеческой мысли»^[100].

Знание имени Яхве отождествлялось с поклонением истинному Богу, тогда как незнание его означало поклонение ложным богам. Израильский народ считал имя Яхве особой святыней, вверенной ему, и клялся навсегда сохранить верность ему: «Ибо все народы ходят, каждый – во имя своего бога; а мы будем ходить во имя Господа Бога нашего во веки веков»^[101]. Хождением во имя Господа здесь названо не что иное, как вера в единого Бога – то, что коренным образом отличало религию богоизбранного народа от всех других верований древнего мира.

Мы можем суммировать сказанное о почитании имени Божия в Ветхом Завете словами архимандрита (впоследствии архиепископа) Феофана (Быстрова), автора монографии на тему «Тетраграмма или Ветхозаветное Божественное Имя», опубликованной в 1905 году:

<…> Мысль о глубокой древности рассматриваемого великого имени божественного представляется нам заслуживающей самого глубокого внимания. По существу своему, это есть имя Бога живаго и проявляющего Свою жизнь в откровении. И, как такое, оно, нам думается, весьма вероятно, современно существованию откровения и, следовательно, существует с самого начала человеческой истории. Возникло оно, по нашему мнению, вероятно, еще во время жизни первых людей в раю. Как известно, здесь человеком даны были имена животным и, конечно, всем предметам видимого мира. Не может быть, чтобы Существо, с которым он наиболее находился в общении, осталось у него без имени. А из возможных и известных из откровения имен божественных имя «Сый» для этой цели было как нельзя более подходящим. Превысший всякой сущности и человеческого примышления, благий и все превосходящий добротою Создатель мира сотворил человека по образу Своему и внедрил таким образом в самые основания духовной человеческой природы мысль и ведение о собственной Своей вечности, чрез это самое соделал его, по выражению св. Афанасия Великого, созерцателем и знателем Сущего, чтобы человек, беседуя с Богом, жил блаженною и бессмертною жизнью. Из этого созерцания Бога светлым, не омраченным греховною нечистотою, разумом первозданного человека, можно думать, и возникло настоящее имя. Но и после падения, когда союз человека с Богом расторгся и созерцание Бога умом прекратилось, имя это продолжало сохранять для человека полное значение; хотя и изменялось в своем религиозно-историческом содержании сообразно с ходом всего сотериологического откровения вообще. Само собою понятно, что, когда имени «Сый» приписывается такая глубокая древность, то имеется в виду не внешняя звуковая оболочка имени, древность которой, конечно, не может простираться далее древности языка, ее создавшего, но самая идея живого Бога, в известный исторический момент нашедшая себе воплощение в тетраграмме. При таком воззрении идея Бога «Сущего» самым тесным образом связывается со всем ветхозаветным откровением и представляется отражающей на себе все судьбы этого откровения.^[102]