Странник

– Можно мне стакан воды? – широко улыбнувшись, попросил я молодого чернокожего продавца.

– Вам какой именно: кока-кола, спрайт, минеральная?

– Просто воды, – удивился я, такиму необычному, на мой взгляд, встречному вопросу.

Продавец открыл бутылку «просто воды», налил ее в стакан со льдом и поставил на прилавок.

– С вас доллар пятьдесят, – сказал он.

– Но у меня нет денег, – честно признался я и для убедительности похлопал себя по отсутствующим на пончо карманам.

– Понятно, – ответил парень и покрутил головой в поисках ближайшего полицейского.

– Его здесь нет, – откуда-то догадавшись о том, кого он ищет, уверенно произнес я. – Вы, извините, но мне просто очень хочется пить, и я не знал, что за это нужно давать деньги.

Продавец смерил меня понимающим взглядом и, покрутив указательным пальцем у виска, ответил:

– Ладно, это за счет заведения, индеец, но в следующий раз этот номер у тебя не пройдет!

– Спасибо, – поблагодарил я продавца и сел за ближайший столик.

«Похоже, продавец не шутил, – думал я, – по всей вероятности, здесь за все надо платить деньги. Но где их брать? Странно, у индейцев такой проблемы вообще не возникало. Ладно, кривая вывезет». Вода со льдом благоприятно подействовала на меня и придала сил. Я не без удовольствия смотрел на резвящихся на аттракционах детей и сам ощущал себя таким же непосредственными и наивным ребенком. «Как было бы хорошо, если бы детство никогда не кончалось», – неожиданно забрела ко мне в голову очередная неизвестно откуда взявшаяся мысль. Почему она забрела именно ко мне, человеку, у которого никогда не было никакого детства, – непонятно! Ну, раз уж забрела, значит, так нужно. И я неспешно с толком, чувством и расстановкой додумал эту мысль до конца. Между тем, к моим ногам подкатился футбольный мяч, запущенный кем-то из ребят, и я не без удовольствия поднялся и весьма технично отдал пас подбежавшему ближе всего ко мне мальчонке.

Игры играми, но время текло, и нужно было позаботиться о еде и ночлеге. Я прошелся еще немного и решил заглянуть в одну из встретившихся мне по дороге гостиниц.

– Я могу снять у вас номер? – поинтересовался я у приветливого на первый взгляд администратора.

– Конечно, сеньор, – любезно ответил он, – для этого мне необходим ваш паспорт.

– Паспорт, – недоуменно пожал я плечами, – а это еще что такое?

Моментально улыбка исчезла с лица моего визави.

– Паспорт – это документ, удостоверяющий вашу личность, – терпеливо попытался объяснить он.

– Удостоверяющий мою личность? – еще больше удивился я. – Разве мою личность надо удостоверять?

– Конечно.

– А зачем? – задал я очередной, как мне казалось, вполне естественный вопрос.

Однако терпение администратора, похоже, подходило к концу:

– Извините, без паспорта мы не можем предоставить вам номер, – резюмировал он и добавил: – Следующий, пожалуйста!

Потупив взор, я медленно вышел из гостиницы и побрел дальше, размышляя над абсурдностью человеческого существования: «Чтобы сказать, что я – это я, надо предъявить документ, а, чтобы попить воды, надо дать продавцу деньги, которые, в свою очередь, непонятно откуда брать. Да, мне многому еще предстоит научиться и, по-видимому, далеко не все знания, как мне казалось раньше, были загружены в мой вместительный мозг».

Вечер моего второго дня пребывания прошел далеко не так сладко, как первый, не говоря уже о ночи, которую мне пришлось скоротать на лавочке, расположенной на берегу Панамского канала у моста «Лас Америкас», соединяющего Северную Америку с Южной. Сперва мне удавалось затмить вновь начавшее донимать меня чувство голода, разглядывая проходящие через канал величественные корабли, подсвеченные точно в сказке многочисленными огоньками. Я был поистине поражен величием человеческой мысли, создавшей это феноменальное по масштабам исполнения сооружение, расположенное к тому же в самом центре мира между двумя огромными континентами. До рассвета я занимался тем, что считал количество палуб на пассажирских лайнерах, пытался на глаз определить протяженность проходивших мимо танкеров и барж, слушал плеск волн и, возможно, впервые задумался о бренности бытия и о том, как это может соотноситься с вечностью? Однако к утру накопившаяся усталость сделала свое дело, и мне пришлось улечься на жесткую поверхность скамейки и в постоянном ерзанье и переворачиваниях с боку на бок провести остаток этой неоднозначной ночи.

Примерно в семь утра меня ласково потрепал за плечо полицейский и приказал убираться куда-нибудь подальше, но куда именно не уточнил. Нехотя я поднялся и направился к океану, чтобы в его водах остудить неспокойную душу и хоть частично смыть усталость с украшенного отпечатками скамейки тела. Вид в этот момент был у меня довольно жалкий. Неслучайно, по-видимому, проезжавший мимо меня на кабриолете молодой длинноволосый парень презрительно сплюнул в мою сторону и демонстративно резко нажал на педаль газа. Ярко желтый автомобиль понесся как угорелый.

– Не спеши, а то успеешь, – только и успел пробурчать я, как вдруг услышал страшный хлопок: это не заметивший красного сигнала светофора кабриолет на огромной скорости протаранил мусороуборочную машину.

Первым моим порывом было желание броситься на помощь невезучему и невоспитанному водителю, но, заметив, что, чертыхаясь и нервно таращась в мою сторону, он самостоятельно, хоть и не без труда, выбрался из авто, я повернулся и, показав ему свою стройную спину, медленно побрел по направлению к пляжу. Справедливости ради надо сказать, что в окрестностях города мне так и не удалось отыскать чего-то стоящего и пришлось купаться на мелководье с каменистым дном в окружении стаи пеликанов, которые, нисколько не смущаясь моим присутствием, завтракали, наслаждаясь только что выловленной рыбой.

Мне тоже страшно хотелось есть, но интуиция, еще одно мое отличительное качество, со всей определенностью подсказывала мне, что не хлебом единым и не рыбой жив человек, и что вскоре меня ждет нечто большее, что, возможно, даст мне гораздо более нужную и важную пищу – пищу для ума. Ведомый этими подсказками я снова оказался на Авенида Бальбоа, на которой оказываешься всякий раз, как только попадаешь в Панама-Сити. К этому времени город проснулся и забурлил своей суетой. Яркие солнечные зайчики, отражавшиеся от натертых до блеска автомобилей, скакали не только по лужайкам, но и стенам соседних небоскребов, что придавало всему этому великолепию еще более фантастический вид. Я шел и глазел по сторонам, не переставая удивляться тому, как люди могли все это построить: все – от канала до искусственных островов и делового центра столицы, так называемых «каменных джунглей Панамы»?

Неожиданно – опять-таки почему неожиданно? Может, напротив очень даже закономерно? – мой взгляд упал на импозантного седоволосого мужчину примерно лет пятидесяти, склонившегося над шахматной доской в напряженном раздумии. По-видимому, шахматные программы были загружены в меня при появлении на этот свет в большом количестве. Как бы то ни было, игра заинтересовала меня, и я решил подойти поближе. Быстро оценив ситуацию, я понял, что у белых, которыми играл седоволосый игрок, есть небольшое позиционное преимущество, которое необходимо было реализовать. Вместе с тем, у черных, разыгравших надежную сицилианскую защиту, положение было отнюдь не критическим, и при умелых действиях они в перспективе могли рассчитывать на неплохую контригру на ферзевом фланге.

– Да, тут вам, видимо, придется попотеть, – сказал я, обращаясь к седоволосому.

Молчание было мне ответом. В течение еще примерно пяти минут игрок тщательно обдумывал свои последующие действия, после чего, как это ни удивительно, сделал ход, который сделал бы и я, если бы сидел за доской. Как говорил великий Хосе Рауль Капабланка: «Когда другие анализируют позицию, чтобы лучше ее понять, я уже в целом вижу, как будет развиваться партия». Надеюсь, это хотя бы частично относится и ко мне. Однако то, что произошло сразу вслед за этим, несколько поколебало мою самоуверенность. Странный игрок неожиданно поднялся с места и пересел на противоположную сторону, погрузившись в не менее серьезные размышления, чем мгновение назад.

– Вы что же это, пытаетесь обыграть самого себя? – невольно вырвалось у меня.

Молчание, возведенное во вторую степень, повисло в воздухе, отчего атмосфера стала постепенно разогреваться. Не то, чтобы я напрочь был лишен этикета – нет, по-видимому, хорошие манеры каким-то чудесным образом уживались во мне с чувством непосредственности. Я подошел ближе к игроку и сел напротив. Теперь у белых фигур появился новый хозяин, вождь, человек, который только два дня тому назад пришел в этот мир со своими знаниями, своими недостатками и своей миссией. Не знаю, обрадовались ли этому белые, но черные, управляемые длинноволосым предводителем, словно сорвались с цепи и уже следующим ходом устремились в решительное контрнаступление. Так как я предугадал такую возможность, то, не думая ни секунды, протянул руку и сделал, в сущности, само собой разумеющийся в данной ситуации ход. К моему удивлению, невозмутимый, как казалось, игрок поднял на меня настороженный взгляд. Я думал, что озадачил его быстротой реакции, но дело оказалось в другом.

– Откуда у тебя это кольцо? – неожиданно спросил он, осветив меня взглядом ясных голубых глаз.

Я посмотрел на безымянный палец правой руки и обнаружил, что сплетенное мне очаровательной Эстрельей украшение, несмотря на то, что я несколько раз окунал его в воду и даже купался в нем, сохранило свою привлекательность и, по всей видимости, некий сакральный смысл.

– Мне подарила его дочь вождя одного индейского племени! – гордо ответил я. – А в чем, собственно, дело?

Добродушная улыбка заиграла на губах моего необычного визави, обнажив на редкость белые и красивые зубы.

– Все ясно, все ясно, – сказал он, – теперь ты можешь сделать с ним то, что она тебе посоветовала.

– Да, но она сказала, чтобы я не снимал его до тех пор, пока… – Неожиданное озарение пронзило меня словно молния. – То есть вы хотите сказать, что…

– Что «до тех пор, пока» для тебя уже наступило.

– Когда я встретился с вами и сел напротив?

– Да, и, кстати, довольно бесцеремонным образом.

– Простите, но это получилось как-то само собой. Значит, вы и есть тот человек, который… о котором меня и предупреждала Эстрелья?

– Зови меня Поводырь.

– Поводырь? – изумился было я, но, вспомнив о том, что наступает моя очередь, спрятал поглубже нахлынувшие на меня эмоции и представился: – Очень приятно. Странник.

Мое имя явно пришлось по вкусу моему новому знакомому.

– Странник – это хорошо, – одобрительно покачал он головой. – Это имя в наиболее общем виде и отражает сущность настоящей творческой и постоянно ищущей натуры. Мне кажется, ты именно такой и есть?

– Не знаю, – честно признался я, – хотя и надеюсь на это в глубине души. Но ведь теперь мне нечего беспокоиться, правда? Ведь у меня есть Поводырь!

– Посмотрим, какой из тебя выйдет толк, – уклончиво ответил мой новый загадочный знакомый и добавил: – Отдай мне это кольцо, я сохраню его на память.

Я послушно выполнил его просьбу. Когда же мое сокровище скрылось в кармане его белых брюк, он пристально посмотрел мне в глаза и спросил:

– Доиграем?

– Конечно, – не без огонька ответил я и, подумав какое-то время, сделал ход конем, причем, в буквальном смысле этого слова.

– Интересно, – покачал головой Поводырь и, в свою очередь, погрузился в размышления над очередным ходом.

В этот момент у меня появилась возможность получше разглядеть его. Это был высокий и стройный мужчина с благородным лицом. Собственно, если бы не несколько глубоких морщин, пробороздивших его широкий лоб, и не седые волосы ему вполне можно было бы дать лет на двадцать меньше. Легкий панамский загар неплохо гармонировал с белыми рубашкой и брюками, которые он носил. Его ботинки со слегка заостренными носами были, вероятно, модны, но, главное, легки и практичны. Часов Поводырь не носил, а единственным его украшением была золотая цепочка на шее с весьма оригинальным «индейским», как мне показалось, плетением. Когда он делал очередной ход, я также обратил внимание на его широкие и жилистые запястья, что наводило на мысль о его хороших физических кондициях, да и просто о силе, сосредоточенной в этих руках. Но самым главным в его благородном и импозантном облике были, конечно, чистые как панамское небо голубые глаза. Никогда ни «до», что, может быть, и естественно, учитывая особенности моего появления на земле, но и не «после» мне не приходилось видеть столь ясного и целеустремленного взгляда. В нем было все – и мудрость, и любовь, и умиротворение, и надежда…

– А ты не так прост, Странник, как может показаться на первый взгляд, – делая очередной ход, заметил мой старший товарищ. – Где ты учился играть в шахматы?

– Нигде, – простодушно ответил я, просчитывая одновременно изящную комбинацию, связанную с жертвой легкой фигуры и приводящей, кажется, к форсированному выигрышу. – Я вообще новичок в этом грешном мире.

Мой визави наморщил и без того морщинистый лоб:

– Что-то я не совсем понимаю тебя, мой юный друг. Изъясняйся яснее!

– Ладно, пожалуй, вот так. Шах! – выстрелил я слоном по пешке на Н7. – Дело в том, Поводырь, что я пришел в этот мир лишь пару дней назад.

– Не понял, – тщательно размышляя над тем, принимать или не принимать предложенную жертву фигуры, почесал затылок мой соперник. – Так, если я беру… Ты сказал, что пришел в этот мир лишь пару дней назад, я не ослышался? – на всякий случай уточнил он.

– Да, все именно так и есть, – ответил я.

– А где же ты был до этого – позволь полюбопытствовать?

– Не знаю, Поводырь. Собственно, если бы вы помогли мне в этом разобраться, я был бы вам крайне признателен.

– Я долго ждал тебя, Странник. Знаки подсказывали мне, что рано или поздно я встречу человека, с которым смогу поделиться некоторыми своими умениями и секретами, но то, что ты не помнишь своего прошлого, это для меня, признаюсь, большая неожиданность, как, впрочем, и эта твоя смелая жертва. По-моему, делать нечего. Ладно, придется брать твоего слона.

И он сыграл: король бьет на Н7. Это была ошибка. Я тут же ответил: конь на G5+! Шах! Он отступил королем на G8.

– Мне кажется, ты слегка погорячился, – заметил он.

Но в загашнике у меня был припрятан следующий ход, который в шахматных учебниках обычно сопровождают несколькими восклицательными знаками.

– Оригинально, – сказал Поводырь. – Да, пожалуй, здесь уже ничего не попишешь. Признаться, я не до конца просчитал задуманную тобой комбинацию. Попробую-ка еще вот так!

Мой ответ не заставил себя долго ждать.

– Ладно, сдаюсь, – покачав головой, выдохнул Поводырь. – А ты здорово играешь, парень! Откуда у тебя это?

– Когда я впервые открыл глаза и, осмотревшись, увидел, что нахожусь в райском месте, оказавшемся впоследствии индейским островом, я ясно почувствовал, как начался процесс загрузки моей памяти. Примерно, как в компьютере.

– И много в тебя загрузили?

– Несколько иностранных языков: испанский, французский, английский, русский. Несколько игр: шахматы, покер, рулетка. Несколько видов спорта: плавание, айкидо и футбол. Основные науки на базовом уровне: физика, химия, математика, астрономия, история, археология, ну, и ряд других. Кое-какие бытовые навыки, но с этим хуже всего! Короче говоря, я умею только то, что умею и ничего больше. Я не знаю многих, как я подозреваю, элементарных вещей, без которых нормальное существование в принципе невозможно.

– Каких, например?

– Например, я не знаю, что такое деньги и где их взять?

– Счастливый ты человек! – снисходительно улыбнулся Поводырь. – Ладно, помоги мне собрать фигуры и пойдем. Ты, наверное, голоден?

– Ужасно, – честно признался я.

– Тогда не будем терять времени, здесь неподалеку есть очень неплохой ресторанчик, но прежде…

– Что прежде? – насторожился я.

– Тебя необходимо переодеть.

– Вам не нравится моя одежда? – расстроился я. – Мне дали ее индейцы, и…

– Нет, сама по себе она неплохая, – поспешил успокоить меня мой наставник, – просто – как бы это тебе объяснить? – она не совсем подходит для города.

– Тогда другое дело, – успокоился я. – Почему бы и не переодеться?! Мне кажется, я с удовольствием буду носить такие же, как у вас ботинки, брюки, рубашку и… золотую цепочку!

Мы прошли не больше четверти мили и оказались в огромном молле, магазине неимоверных размеров, в котором можно было найти практически все. Примерив несколько вещей, я, наконец, остановил свой выбор на джинсах, кроссовках и модной футболке с надписью: «Panama», радикально желтого цвета. Поводырь оглядел меня с ног до головы и бросил короткое:

– Годится.

Мои старые монатки мой друг настоятельно посоветовал мне оставить здесь же, на что я нехотя согласился. Сразу вслед за этим мы прошли к кассе, где произошло очередное маленькое чудо. Узнав, сколько нужно заплатить за товар, Поводырь, к моему вящему удивлению, вынул из кошелька, не деньги, а небольшую карточку и протянул ее кассиру. Тот, в свою очередь, вставил ее в хитроумное устройство. Спустя несколько секунд из устройства вылез чек.

– Подпишите вот здесь, пожалуйста, – попросил кассир и вернул Поводырю второй экземпляр чека и волшебную карточку. – Спасибо за покупку.

– Это все? – не без доли сомнения спросил я своего благодетеля.

– Да, теперь это твое. Носи на здоровье!

– Благодарю, – ответил я и, решив не заморачиваться по пустякам, уверенно зашагал вслед за Поводырем, уверенно наступая мягкими подошвами на только что тщательно вымытый уборщиком и потому блестящий кафельный пол.

Ресторан, в который он пригласил меня, находился в так называемой «банковской зоне». По дороге я с удивлением рассматривал толпы спешащих куда-то людей, одетых в деловые костюмы. Двери офисов без конца то закрывались, то открывались вновь.

– Куда так торопятся все эти люди? – спросил я своего спутника, шедшего чуть впереди.

– На работу.

– На работу? А зачем?

– Чтобы сделать что-то полезное для себя и для общества и получить за это деньги.

«Ах, вот оно что, – сообразил я. – Деньги дают за работу».

– А за какую работу дают больше всего денег?

– Ты быстро все схватываешь, – обернулся мой провожатый, – ей Богу, из тебя выйдет толк! Больше всего денег дают за сложную квалифицированную работу, которой надо много учиться.

– Поводырь, вы научите меня какому-нибудь ремеслу? – осмелел я.

– Не знаю, разве, лишь тому, которым владею я сам, – загадочно ответил он.

– А что это за ремесло?

– Искусство самоанализа и обобщений.

– А за это хорошо платят?

– Честно говоря, не очень, – признался он. – Но это дает определенные преимущества при организации бизнеса. Когда ты полностью владеешь собой и умеешь правильно выстраивать свои взаимоотношения с людьми, как правило, это приносит свои результаты. По крайней мере, мне это удалось. Помимо всего прочего, я являюсь совладельцем довольно известной здесь судоходной компании, что приносит мне вполне приличный годовой доход. Ну, пожалуй, хватит об этом. Вот мы и пришли.

Расположившись за уютным столиком, мы подозвали официанта и получили из его рук две довольно увесистые книги большого формата.

– Что это? – удивился я.

– Это меню.

– Что такое меню?

– Перечень тех блюд, которые тебе могут здесь приготовить.

– Пусть приготовят все, – нехотя открывая книгу, попросил я.

– Всего здесь очень много, надо выбрать, – спокойно объяснил Поводырь.

Его терпение и успокаивающий низкий голос убедили меня, и я погрузился в увлекательное чтение. После напряженной борьбы противоположностей и обильного слюноотделения я сделал, наконец, свой непростой выбор:

– Мне, пожалуйста, свиные ребра с гарниром, запеченную в кляре рыбу, салат «цезарь», грибной суп, набор сыров, копченые колбаски, пять стаканов мангового сока и мороженое «щербет».

– Это все? – на всякий случай переспросил Поводырь.

– Пока, да.

– Хорошо.

Он жестом подозвал официанта и сделал заказ. Несколько, как мне показалось, озадаченный официант медленно побрел на кухню, на всякий случай проверяя многочисленные записи, только что сделанные им в блокноте.

– Как здесь чудесно и свежо, – разглядывая довольно строгий интерьер ресторана, сказал я. – Эти холодильники так хорошо работают!

– Это не холодильники, а кондиционеры, – в очередной раз, поправил меня терпеливый Поводырь. – Холодильники находятся в подсобных помещениях, и в них хранятся продукты.

– Спасибо за разъяснения. Знаете, многие вещи выглядят для меня в новинку. Предназначение же других, напротив, мне кажется, хорошо известно.

– Каких, например? – заинтересовался мой собеседник.

– Ну, например, вот эта подставка, – жестом указал я на небольшую, лежащую на столе прорезиненную вещицу с изображенным на ней туканом.

– И в чем же ее предназначение?

– Через минуту здесь снова появится официант и поставит на нее стакан с манговым соком, – неожиданно выпалил я.

– Да ты у нас ясновидящий!

– Не знаю, просто я чувствую, что живу в постоянном потоке, потоке дел, событий, всего. А поскольку прошлое мое скрыто в тумане, взор мой совершенно естественным образом обращается к будущему.

– Это не так плохо, – философски заметил Поводырь. – Некоторые считают, что знать будущее невозможно или даже опасно…

– Да, но не я.

– И не я. Думаю, что в отношении к будущему мы с тобой полные единомышленники.

– Правда?

Мой собеседник не успел ответить на этот вопрос, так как перед нами возник все тот же немного ошарашенный нашим заказом официант.

– Сеньоры, позвольте!

На этот раз он принес напитки. Для Поводыря – минеральную воду и, конечно, кое-что для меня. Стоит ли говорить, что он поставил стакан с манговым соком именно туда, куда я и предсказывал, или это сущая мелочь, не стоящая даже выеденного яйца?

Глава 4. Чикита.

Молодая обезьянка-капуцин сидела на ветке и грустно смотрела вдаль. За свои прожитые семь с небольшим лет в одно и то же время, когда солнце стояло в зените и ее соплеменники безмятежно кемарили после плотного завтрака, она забиралась сюда и внимательно следила за тем, что происходило вокруг на озере Гатун, являющемся сердцевиной Панамского канала. Вы будете смеяться, но она ждала своего принца. Да-да, на острове обезьян, на котором она родилась и с которого, понятное дело, деваться было некуда, этого принца не было, да и быть не могло по определению. Здесь, кроме ее сородичей, были только ленивцы, летучие мыши, птицы, змеи, кайманы и куча комаров, которые каждый вечер досаждали так, что обезьянке приходилось ловить многоножек и натираться их соком, как делали старшие, что на какое-то время позволяло отпугнуть ненавистных вездесущих москитов. В том, что принц существует и однажды придет за ней, она нисколько не сомневалась, чем вызывала насмешки со стороны особей женского пола и раздражение со стороны мужского. Наверное, в чем-то она была неправа и в какой-то степени по делу подвергалась обструкции, но чего было у нее не отнять – так это упорства и последовательности. А как хорошо известно, если ты целеустремлен и последователен, пусть даже в твоих заблуждениях, удача рано или поздно будет на твоей стороне.

Справедливости ради, надо отметить и то, что ожидания обезьянки-капуцина были в принципе не так безумны и беспочвенны, как это могло показаться на первый взгляд. Дело в том, что мимо их острова то и дело курсировали огромные корабли, проходящие через Панамский канал. Понятное дело, что гигантский круизный лайнер или тем более сухогруз при всем желании не смог бы приблизиться к небольшому безлюдному островку. Да и зачем ему это? Но наша героиня делала ставку совсем на другое: изредка сумасшедшие туристы приплывали сюда на моторных лодках, чтобы поглазеть на обезьян и покормить их. С точки зрения самих животных, это было нелепо, так как на острове было полно еды, но отказываться от того, что само «приплывало» к тебе в рот, не было никакого смысла. Да и из чисто суеверных соображений никто из капуцинов никогда не отталкивал порой очень даже щедрые подношения. Каждый из них хорошо понимал, что, отказавшись раз, второго можно и не дождаться. К тому же, непонятно почему, но людей очень забавляло то, как обезьяны поедали принесенные им дары. И самое странное, что, по-видимому, никому из них ни разу не пришло в голову, что вообще-то неприлично смотреть на жующего челове.., точнее, примата!

Этот день, о котором идет речь, выдался каким-то особенным. Непонятная сила, что-то вроде предчувствия, будоражила нашу героиню с самого утра. Эволюционный процесс, как, впрочем, и все остальные жизненно важные процессы проходили в ее организме наиболее интенсивно. Конечно, частично это можно было объяснить тем, что на завтрак она неожиданно для самой себя сжевала примерно раза в три больше листов коки, чем обычно, и оттого чувствовала необычайный прилив сил. Но это лишь частичное объяснение. Главное крылось где-то в глубинах ее капуцинского подсознания. Что-то шептало ей оттуда голосом, полным надежд:

– Сегодня, сегодня появится твой принц. Ты сразу узнаешь его. Он приплывет на лодке с большим мотором. Ваши взгляды пересекутся, и тогда ты должна будешь совершить то, что только ты одна можешь и хочешь совершить. Не бойся последствий. Это твой шанс. Смотри, не упусти его.

Воодушевленная подсказками, обезьянка изо всех сил напрягала и без того довольно острое зрение, но время шло, а предсказанная лодка с большим мотором, все никак не появлялась. «Ничего, ничего, – успокаивала она себя, – наверное, еще очень рано, и мой принц только готовится отправиться в путь. В принципе, обычно люди приезжают кормить нас в разное время, и, может быть…» Однако с каждой секундой ее настроение все ухудшалось и ухудшалось. Вот уже Большая Берта, огромная сорокалетняя многодетная мамаша, зашевелилась на соседнем дереве, пробуждаясь от полуденного сна. «Подремли еще немного, – с тревогой в голосе прохрипела наша героиня, – еще хотя бы пятнадцать минут. Ты ошиблась – еще не пора вставать. Я верю, я верю, что…»

Неожиданно она замолкла, а сердце ее заколотилось в ритме сальсы. Нет, пока она не увидела ничего нового, но уши ее уловили какой-то отдаленный шум, напоминающий шум мощного мотора. Обезьянка привстала на задние лапы, вытянула шею и затаилась в предвкушении чего-то грандиозного. Шум все нарастал. Безусловно, это был шум двигателя приближающейся моторной лодки – теперь в этом не оставалось практически никаких сомнений. Соплеменники-капуцины нехотя стали пробуждаться ото сна и вытягивать удивленные мордочки в сторону приближающегося судна. Наконец, изящный белый катер вынырнул из-за мыса и прямиком пошел на обезумевшую от счастья наблюдательницу. Она издала громкий протяжный крик, что на ее языке означало примерно следующее:

– Вот он, мой принц. Смотрите все. Я дождалась его!

Шокированные приматы не без интереса глядели то в сторону катера, то в сторону своей, как им ранее казалось, совсем выжившей из ума соплеменницы. Получалось, что на самом деле она не такая уж и безумная?! Может быть, это действительно и есть ее принц? Все без исключения особи от мала до велика расселись по веткам точно в зале театра, с интересом наблюдая за развитием действия.

– Это и есть тот самый остров обезьян, – приостанавливая ход, объяснял между тем стоящий за штурвалом высокий седоволосый мужчина, своему молодому и не менее рослому и импозантному спутнику. – Смотри, Странник, как нас тепло встречают.

О том, что роль долгожданного принца в разыгравшейся мизансцене отводилась именно мне, я думаю, догадался бы уже и ребенок. Но все же, несмотря на то, что за те несколько дней, которые я провел с Поводырем, когда он нередко называл меня «ребенком с мозгами профессора», в этот момент я, ни капли, ни о чем не подозревал. И это с моей-то чудовищной интуицией! По-видимому, другие мысли, навеянные мне многочисленными рассказами моего старшего товарища, занимали меня так глубоко, что думать о каких-то там обезьянах-капуцинах я считал делом как минимум несвоевременным.

Поводырь благосклонно разрешил мне поселиться вместе с ним в его пентхаусе, расположенном на сорок пятом этаже знаменитого небоскреба Трампа. Он выделил мне огромную собственную комнату, из которой открывался потрясающий вид на Тихий океан и близлежащие окрестности. Он купил мне недостающую одежду. Научил готовить яичницу с беконом и варить кофе. Он дал мне несколько книг, на которые я набросился с такой яростью, что провел несколько бессонных ночей, после чего какое-то время чувствовал себя не совсем в своей тарелке. Тогда, обратив внимание на мой изможденный вид, Поводырь решил прокатить меня по панамскому каналу на собственном катере. Кстати, к этому времени мне хотя бы частично, но все же удалось раскрыть истинную причину такой ко мне расположенности со стороны этого неординарного человека. Как-то вечером мы ужинали с ним в ливанском ресторане, и Поводырь неожиданно признался мне, что у него никогда не было детей.

– Точнее, может быть, они и есть где-нибудь, но я об этом не знаю, – грустно покачав головой, сказал он. – Поэтому мне и нужен был такой человек, как ты, Странник, одинокий, порядочный и целеустремленный, которому я мог бы передать все свои знания и опыт. К тому же, у тебя нет прошлого, что еще более мне импонирует, так как над тобой не довлеют ненужные стереотипы, и тебя в принципе можно учить всему, чему угодно.

– Я готов, Поводырь. Мне кажется, что я и пришел сюда для того… – он с интересом посмотрел на меня, – … чтобы понять, как все устроено?

– Что все?

– Все вот это, – я широким жестом попытался охватить весь огромный и загадочный мир, чем вызвал некоторое недоумение у сидевших неподалеку посетителей.

– Что ж, – спокойно ответил мой наставник, – нет ничего невозможного. Многие, вероятно, посмеялись бы над тобой, но не я. Скажу больше, в свободное время я также нередко размышляю о мироздании и пытаюсь найти ответы на извечные вопросы.

– Может быть, поэтому нас и свела судьба? – спросил я.

– Может быть.

Неожиданно мой взгляд встретился со взглядом одной из сидевших, пожалуй, выше всех, обезьян. Глубина этого взгляда поразила меня.

– Никогда не думал, что у этих животных такие умные глаза, – сказал я.

– Они действительно очень умны, – подтвердил мою догадку Поводырь, – но и непредсказуемы, так что с ними нужно держать ухо в остро.

Не успели его слова слететь с губ, как та самая выделенная мною из общей массы обезьянка неожиданно разбежалась и на глазах изумленной публики что было сил сиганула нам навстречу. Не знаю, кем она себя возомнила, может быть, белкой-летягой, может кем-то еще, но как бы то ни было, ей удалось пролететь не более трети разделяющего нас расстояния, после чего она с гулким звуком плюхнулась в воду и, отчаянно работая всеми конечностями, включая хвост, медленно поплыла в нашу сторону. Получалось это у нее, мягко говоря, совсем не здорово. Если попытаться охарактеризовать ее стиль одним словом, то лучше всего подошло бы слово «враскорячку». Все это выглядело и смешно, и очень грустно одновременно.