– Все по план щель! Первый машин взриват! Последний взриват! Всех перщелькаль! – самодовольно улыбаясь и потирая бороду сказал Редай, готовившийся выслушать очередные похвалы своему мастерству. – Так фсегда да делать! Прием! Стратегский! Во!

– Слушай, так нельзя! – Нервно выпалила Зорька, постукивая пальцами по своей сложенной ОСВ-96. – Это не война! Это же бойня! Я хочу прямо сегодня поговорить с Шефом! Мы так не договаривались! Параноику не место в нашем взводе! Он просто неконтролируемое животное!

– Что за херню ты несешь, сучка? – Вскипел Параноик. – КАК РАЗ ТАКИ ЭТО ВОЙНА!

– Эй, эй господа и дамы! Выбирайте выражения! – Выкрикнул вмешавшийся Мачо. – Давайте обойдемся без сучек! И прочего дерьма! Она вообще то ЖЕНЩИНА!

– Да я на одном месте вертел! – Не унимался Параноик. – Это вам бля*ь, не прогулка по биатлону! Они значит могут вырезать кого не попадя, а мы тут пи*дец, какие порядочные должны быть? Что тогда в кустах сидела? Надо было в рукопашную с нами идти! В окуляр прицела мир видится иначе! Ручки пачкать не хочешь?

– Ну они же простые дети! Затравленные! Обманутые пацаны! – Еле сдерживая слезы выкрикнула Зорька.

– Конечно дети! Пару пуль успели в Зверя засадить, детки! – Иронично парировал Параноик, тыча в глупо улыбающегося гиганта, с перевязанной рукой, черным керамбитом. Тихон в этот момент чувствовал себя виноватым, что словил пули, и хотел было сказать, что мол это только царапины, но Параноик не дал ему открыть рта и продолжил :*Такие же дети жгли людей в Одессе. Добивали их палками. Такие же дети, х*ярят из минометов по старикам! Я просто в а*уе от твоего бреда! Возвращайся к себе в Москву тогда! Не*уй тебе здесь делать! Тоже мне Мать Тереза!*

– А это уже мне самой решать! – Жестко отрезала Зорька. – И пойди ка вымой рот с мылом! Одни мерзости из него!

Афганец и Зверь, дружно заржали.

– Это ВОЙНА! – Заорал Параноик, вены на шее которого казалось сечас лопнут от напряжения. – И я не намерен выбирать выражения, только потомучто, какой то там – Тут он остановился, подыскивая подходящее слово. Взглянул на неодобрительно качающего головой Зверя. На скривившего недовольную физиономию афганца. На забившегося в угол Ботана. И выдавил из себя: *Какой то бабе, стало жалко украинских выродков!*

– Ну война еще не означает, что нужно перестать быть ЧЕЛОВЕКОМ! – Встав между Зорькой и Параноиком и глядя ему в метающие молнии глаза, спокойно произнес Мачо. – Или мародерствовать, как некоторые.

Последняя фраза была контрольной, она окончательно вывела из себя Параноика. Тот зарычал, и схватив свой огромный мачете со стола, бросился к двери небольшой комнаты.

– Да пошли вы все! Тоже мне святые! Хреновы херувимчики! Адьос вояки! – последние фразы долетели уже из подъезда заброшенного жилого дома, где устроились на ночлег, после удачной засады на украинских десантников, бойцы взвода *Муэрто*.

– И куда же он теперь? – После долгой неловкой паузы, спросил Ботан, решившийся нарушить звонкую тишину. – Может остановить его?

– Друг мой любезный! – Прикуривая сигарету, и положа руку на плечо робкого мужчины, произнес Мачо. – С Параноиком, ничего не может случиться! На то он и Параноик. И вернуть его не получиться, пока он сам не захочет вернуться! А он захочет! Потомучто терпеть его может только Шеф!

– Так что там произошло? – Все никак не успокаивался Ботан. Хотя по всей видимости, этот вопрос волновал только его. Остальные свидетели сцены, разбрелись по комнатам, и занимались кто чем. – Из– за чего поругались то?

– Да ничего особенного! – Устраиваясь удобнее в диване, одну сторону которого подпирала стопка книг, вместо валявшейся рядом сломанной ножки, сказал Мачо. – Мы сегодня когда колонну разбили, взяли десятерых пленных. Но у Параноика случился приступ ярости. Впрочем как и всегда. Вот он всех там и положил. Обычные срочники. Сопляки. Моложе тебя.

– Как же так можно? – Побелев от ужаса, произнес Ботан, сжимая в худых руках планшетный компьютер. – Это же зверство! Зорька права!

– Ну как сказать? – Философски изрек Мачо, стянув военные ботинки и носки, и протирая ноги влажными салфетками, которых у него по всей видимости, был неисчерпаемый запас. Воды в осажденном *правосеками* городе не было уже давно. – Ты видел ролики из Одесского Дома Профсоюзов?

– Ну да! – Тихо ответил все еще не пришедший в себя Ботан. – Конечно видел!

– А помнишь, ту тетеньку, что задушили шнуром? – Открывая тушенку ножом, спросил Мачо. – Которая долго долго кричала *Помогите*?

– Конечно помню! – Начиная понимать, к чему клонит Мачо, ответил Ботан– Такого не забыть!

– Вот и Параноик, тоже так думает, что такого не забыть! – Выдержав паузу, и покатав между указательным и большим пальцами черную сигарету, сказал Мачо. – Та женщина, была его матерью. При чем она была ни За, ни ПРОТИВ Майдана, и всего идиотизма с этим связанным. Она просто была прохожей. Одной из многих. Которые спрятались в злосчастном Доме Профсоюзов, от обезумевшей толпы малолеток и прочего националистического быдла, с промытыми американцами мозгами. С тех пор у Параноика и *сорвало* крышку. Хотя если быть до конца честным, она у него всегда плохо держалась. И Параноиком его стали называть еще до Войны. Задолго. Он даже в туалет и душ ходит с мачете. И у него в каждом кармане по два ножа. И за спиной… Мне кажется, он из такой категории людей, которые только и ждут момента, чтобы дать волю своим демонам. Годами нашаптывающим своим хозяевам, про жажду крови. Он ждал войны. Он хотел ее. Он был латентный убийца, если можно так выразиться. Жажда крови сидела в нем, как нарыв. Теперь он у себя в тарелке. А что касается мародерства, так он несмотря на весь свой кажущийся идиотизм, еще и весьма прозорлив. У него жена и трое детей. Которых, нужно кормить. Так что он еще и зарабатывает. Причем неплохо…короче, как пел Цой:*Мама, мы все тяжело больны*…Ну а теперь, мой милый друг, позволь мне насладиться сигаретой, и видеочатом с моей новой подружкой. Надеюсь я удовлетворил твое любопытсво.

– Да! Конечно! Спасибо! – Чуть смутившись, произнес Ботан, уходя из комнаты. Бывший научный сотрудник, одного крупного НИИ, превращенного войсками Шоколадного Короля,в руины. Как впрочем и весь Юго-Восток. До начало так называемой Антитеррористической Операции, его знания о войне, были весьма гипотетическими, и ограничивались разве что фильмами военной тематики, что крутили по ТВ, в преддверии 9 мая. Теперь же все происходящее никак не укладывалось в его голове. Он был интеллигентом до мозга костей. Сыном интеллигента. И внуком интеллигента. И война была вне его Реальности. Вне его понимания устройства Мира. Мира, где царили высокие частоты, микроволны и прочие премудрости. Но жизнь, порой складывает такие пасьянсы, что любой писатель, *нервно курит в туалете*, как сказала бы Зорька. И вот теперь, этот робкий, интеллигентный человечек, которого многие называют паренек, за хрупкое телосложение, несмотря на его полные 40, стал кибер-хакером. Шпионом. Глазами и ушами, незаконного военного формирования, по версии Петра Кровавого. Но он так и не принял всех ужасов Войны. Всей ее грязи. Бессмысленности. Его неиспорченная душа противилась всему этому. Но что он мог поделать. Несколько месяцев назад, он заключил сделку с Шефом, что тот отправит его девушку в Россию. Подальше от войны. Шеф выполнил свою часть сделки. Теперь он расплачивался с шефом, своими знаниями…

***

– Ей Тарас, не спиш ще? Пригости сигареткою! А то мої кінчилися. (Эй Тарас, не спишь еще? Угости сигареткой! А то мои кончились.) – Шепотом произнес загорелый под палящим южным солнцем молодой солдатик украинской армии. Мешковатая военная форма, висела на нем как на шесте. На ногах красовались резиновые шлепки, а не обещанные Президентом Парашенко, американские берцы.

– Що ти за чоловік такий, Гліб? Ні гавна у тебе немає, ні ложки! Куди тобі палити, вже скоро ссать будеш нікотином! (Что ты за человек такой, Глеб? Ни гавна у тебя нет, ни ложки! Куда тебе курить, уже скоро ссать будешь никотином!) – Ответил ему паренек повыше и пошире в плечах, но одетый также комично, как и первый. На ногах которого красовались матерчатые китайские чешки.

– Що тютюну чи що жалко? Одним блять тютюном і живі. Сухпаєк в рот не лізе! Бридкі порошки та квасоля. Сечас би сало шмат і борщу маминого! (Что табака что ли жалко? Одним бл*ть табаком и живы. Сухпаек в рот не лезет! Сраные порошки да фасоль. Сечас бы сало шматок и борща маминого!) – Не отступался Глеб. Говоря про борщ, он проглотил полстакана слюней.

– Не труй душу! Знайшов про що говорити! Цим би пайком наших доблесних депутатів і генералів погодувати! Підараси толстожопиє! (Не трави душу! Нашел о чем говорить! Этим бы пайком наших доблестных депутатов и генералов покормить! Пи*арасы толстожопые!) – Достав полупустую и помятую пачку дешевых сигарет, недовольно прошептал Тарас – Самі мабуть ікру ложками жеруть, а ми тут комарів та гедзів годуємо. (Сами небось икру ложками жрут, а мы тут комаров да слепней кормим.)

– Говориш як сепаратист! Може ти москаль? Або путінський шпигун? Або чечен кадировський? ( Говоришь как сепаратист! Может ты москаль? Или путинский шпион? Или чечен кадыровский? ) – У закурившего наконец Глеба поднялось настроение, и он решил пошутить. – Або горілки російської напився, і став росіянином? ( Или водки русской напился, и стал россиянином? )

– І не говори, повний піздец! Боюся я Гліб, ой боюся не побачу більше за ні дітей ні дружину! (И не говори, полный пи*дец! Боюсь я Глеб, ой боюсь не увижу больше ни детей ни жены! ) – Тоже затянувшись сигареткой запричитал Тарас – Місяць вже тут сидимо. Ні підкріплення. Ні зброї. Ні*уя. Ой покладуть нас всіх тут! (Месяц уже здесь сидим. Ни подкрепления. Ни оружия. Ни*уя. Ой положат нас всех здесь!)

– Тіпун тобі на мову! Тьху тьху! У мене дочка зовсім маленька! Мені вмирати не можна! (Типун тебе на язык! Тьфу тьфу! У меня дочка совсем маленькая! Мне умирать нельзя!) – Сплюнув и перекрестившись, ответил испуганно Глеб – Знайшов про що вночі говорити! Отже з голоду не спиш, тепер ще думки всякі! (Нашел о чем ночью говорить! Итак от голода не спишь, теперь еще мысли всякие!)

– Ну а що я брешу чи що? Розбили п'ятнадцяту аеромобільну. Пленних не брали, всім горло перерізували. У росіян кого там лише не воює! І чечени і афганці і навіть Пріходько з в'язниці витягнули. Як тут не боятися? (Ну а что я вру что ли? Разбили пятнадцатую аэромобильную. Пленных не брали, всем горло перерезали. У русских кого там только не воюет! И чечены и афганцы и даже Приходько из тюрьмы вытащили. Как тут не бояться?) – С видом знатока, весомо сказал Тарас, от чего Глеб стал еще меньше и темнее.