МАВР

– У нас есть инженеры, радио-электронщики, оптики, программисты, физики и математики. Есть специалисты по маркетингу, PR и рекламе, для привлечения новых инвестиций. Есть даже филологи, которые контролируют наши речевые обороты в пресс-релизах и сопроводительной документации.

Эраст Константинович слегка улыбнулся одним уголком рта и отвел глаза в сторону.

– Но, если вернуться к финансовой части проекта, – Михаил снова перехватил внимание Иванова, – чтобы минимизировать ваши риски, я хотел бы предложить вам оригинальную последовательную схему финансирования.

– Поясните.

– Мы будем согласовывать и оценивать с вами каждый значимый этап работ: разработку, производство, испытание, контракт с пусковым оператором, первую передачу данных и так далее. Результаты наших работ мы будем тщательно протоколировать. Но поскольку вы не обладаете необходимыми компетенциями в космической отрасли, то для оценки наших отчетов мы привлечем независимых экспертов, известных научных сотрудников вузов или предприятий, имеющих необходимый вес и репутацию в научных кругах, которые будут давать заключение о качестве проделанной нами работе. На основании этих заключений вы и другие инвесторы смогут принимать решения о последующих инвестициях. При этом вы, ваша компания, холдинг или корпорация будут неким локомотивом инвестиций для всего проекта. Когда вы будете перечислять средства в счет очередного этапа, мы будем широко и публично освещать это событие, параллельно открывая новые краудфандинговые компании и обращаясь к новым инвесторам, банкам или заинтересованным компаниям, например потенциальным производителям оборудования в формате кубсатов. С каждым новым траншем будет увеличиваться доверие к проекту, что позволит легче привлекать новых инвесторов и так далее. Это должно в итоге как увеличить общий объем инвестиций, так и снизить вашу конкретную финансовую нагрузку.

– Хм, хорошо, а что вы планируете делать, когда ваши артефакты закончатся? Как вы панируете использовать ваш модуль в долгосрочной перспективе? Трансляция просто поездки по пустыне без определенной цели вряд ли заинтересует зрителя.

– Мы думали об этом. Здесь есть несколько факторов, которые влияют на будущее поисковой системы.

Во-первых, пока мы будем последовательно восстанавливать аудиовизуальный контакт с артефактами в Солнечной системе, человечество будет производить новые артефакты. Разумеется, не так быстро, как мы будем их отыскивать, но тем не менее.

Во-вторых, универсальный модуль будет нести на борту стороннее оборудование, применение которого порождает новое эфирное время живого эксперимента.

И в-третьих, мы можем повторять поиск одного и того же артефакта несколько раз.

– Как это? – улыбнулся Иванов.

– Предоставляя управление аппаратами сторонним коллективам, учащимся, студентам, частным лицам, купившим абонемент на управление модулем в течение какого-то времени. Можем даже устраивать соревнования по поиску между командами, по аналогии со спортивной радиопеленгацией – была такая популярная игра во времена ДОСААФ «Охота на лис», по-моему, ее трансляции даже имели хороший рейтинг. Мы также сможем не только находить артефакты, но и создавать их.

Эраст Николаевич поднял брови, и на лбу наконец образовались несколько глубоких складок, Михаил продолжил.

– Мы можем создавать артефакты путем размещения памятных предметов на других небесных телах по заказу физических или юридических лиц. Но чтобы это не превратилось в замусоривание Солнечной системы табличками типа: «Здесь был Вася.», или «Я люблю Наташу Б.» мы будем придерживаться концепции «Памятника павшим астронавтам» который оставил на Луне экипаж Аполлона-15 в районе Моря Дождей, 1 августа 1971г., между прочим, в тайне от NASA.

Иванов несколько раз побарабанил пальцами по обложке презентации:

– Мне нужно обсудить это с акционерами.

***

Через месяц на расчетный счет только что зарегистрированной Михаилом компании поступили первые двести тысяч. В назначении платежа значилось: «Подготовка проектной документации (инициация проекта) и набор проектной команды», получателем платежа выступало многообещающее ООО «МАВР».

Копию платежки и презентацию Михаил вложил в электронное письмо и отправил своим друзьям, снабдив коротким предложением: «Предлагаю обсудить». В письме также присутствовала ссылка на сетевой диск с драфтом устава проекта, сканом салфетки и двумя подробными схемами, которые Михаил подготовил в ожидании ответа от телекомпании. Одна описывала объемы, последовательность финансирования и привлечение инвесторов, а вторая объясняла, на каких условиях участники проекта могли стать совладельцами будущего бизнеса.

К удовлетворению Михаила отказавшихся от встречи не оказалось, но он и не приглашал тех, в ком не был уверен на 100%. Друзья собрались в одном из коворкингов, где Михаил около шести часов терпеливо провел презентацию, пересказал содержание всех прошедших встреч и телефонных разговоров с Э. К. Ивановым и другими акционерами медиа-холдинга, ответил на все вопросы из зала и осветил свое видение дальнейшего плана работ. В конце он обвел внимательным взглядом присутствующих, с каждым из них Михаила связывал ни один год работ над Маяком и не только, и медленно произнес, тщательно проговаривая каждое слово: «Друзья, этот проект потребует от каждого максимум, на что он способен. И если вы сейчас не попробуете включиться в эту работу, вы не узнаете, каков этот максимум. Как видите, условия проекта таковы, что рисковать мы будем в первую очередь своей репутацией, но не материальным состоянием семьи или близких людей. Что скажете?»

Возражать никто не стал. И теперь уже состоявшаяся основа проектной команды зафиксировала уровень своей вовлеченности и график занятости в отдельном документе, который Михаил настойчиво попросил подписать всех присутствующих. Это был один из тех документов, которые по задумке Михаила должны были формировать отчеты по каждому этапу проделанных работ и ложиться в основу принятия решений о будущих инвестициях. Первые два этапа- инициацию проекта и эскизное проектирование- друзья договорились выполнить в режиме частичной занятости, то есть не меняя текущих мест и средств заработка. Средства, перечисленные Первым каналом, должны были пойти на организационные расходы.

***

Первые четыре месяца работы показались годом, ибо нет более нелюбимого занятия для инженера, чем готовить документацию. Особенно ту документацию, где вместо конкретных, детально проработанных расчетов, многократно подтвержденных экспериментально, присутствуют только концептуальные идеи с вероятностью «не ниже чего-то там…» в окружении таких же приблизительных бюджетов в виде бесконечных вилок «от» и «до». Тем не менее, инициацию проекта команда выполнила по всем правилам PMBoK. А в качестве аудитора Михаил пригласил одного из руководителей проекта смотрового павильона космодрома Восточный, который в первый год начала эксплуатации едва не превысил сборы мыса Канаверал за десять лет и по количеству посетителей и по выручке.

На этапе оформления бизнес-кейса друзья столкнулись с первыми серьезными трудностями. В силу специфики космической отрасли финансовые выкладки во многом зависят от конкретики космического изделия, от его точных технических параметров, которые влияют на стоимость единичного производства и последующей эксплуатации. Но чем амбициознее идея, тем меньше деталей мы имеем на ранних этапах разработки, это очевидно. Для полноценного бизнес-кейса разработчикам пришлось описать не только сам МАВР, но и средства его доставки и обеспечения связи. Таким образом комплекс изделий, подлежащих оценке и последующей разработке, стал включать в себя сам МАВР, посадочный модуль (пока неопределенной конструкции) и станцию-ретранслятор радиосигнала, которая должна была зависнуть над МАВРом в точке Лагранжа между Землей и Луной.

– Мишаня, а как ты убедил Иванова инвестировать в проект, не имея на руках точных расчетов, состава оборудования, и вообще, откуда ты брал суммы для обсуждения? – однажды спросил Александр после изнурительного трехчасового спора вокруг злополучной точки Лагранжа.

– Очень просто. Умножил полную стоимость Маяка на два (Маяк был достаточно простым спутником), сопоставил со стоимостью других малых космических аппаратов, отечественных и зарубежных, выделил удельную стоимость разработки, производства и запуска одного килограмма подобных изделий, умножил на приблизительную массу будущего комплекса из расчета половины доступной массы полезной нагрузки типовой лунной экспедиции (к этому времени на Луну отправляли по несколько аппаратов в год) и добавил 20% на непредвиденные обстоятельства.

Защита бизнес-кейса прошла прямо в Останкино в присутствии аудитора и больше напоминала защиту кандидатской диссертации. По итогам защиты участники подписали символическое решение о запуске проекта, и этот день стал формальной и официальной отправной точной – днем рождения проекта МАВР.

Дополнительно Михаил убедил представителей Первого канала и медиахолдинга тут же подписать с его компанией соглашение о намереньях и получил разрешение на публикацию этой информации во всех сми и социальных сетях, которые он сочтет нужными для продвижения проекта и сбора средств.

Передохнув пару дней, друзья приступили к эскизному проектированию, а в банк-клиенте красовалась очередная платежка на восемьсот тысяч с соответствующей формулировкой.

***

И вот тут потребовалось спуститься на следующий уровень детализации. Чтобы выполнить хотя бы эскиз посадочного модуля нужно было точно определиться, откуда и как именно он будет сажать МАВР? Будет ли он (модуль) обладать функционалом разгонного или тормозного блока, будет ли он садиться на поверхность вместе с луноходом, или опустит его дистанционно? В общем, чтобы ответить на эти вопросы нужно было вначале определиться с ракетой и траекторией, зачем собственно друзья и отправились в Роскосмос, и откуда спустя час с небольшим вышли оба в большом раздражении.

– Куда теперь? – спросил Александр, когда оба укрылись от дождя под крышей салона.

– На базу, куда еще… – вздохнул Михаил и завел двигатель.

Через час друзья подъехали к автоматическим серым воротам, переходящим в такой же серый глухой забор, окружающий небольшой участок в 20 соток на окраине заброшенной подмосковной деревни. Деревня находилась в низине между лесом и полями, засаженными рапсом, примыкающими к автомобильной трассе. Из леса вытекала речушка, которая ближе к полям впадала в систему орошения. Речка брала начало в нескольких искусственных водоемах, которые соединялись Москвой рекой во время разливов, и дополнительно подпитывалась из лесного болотца. При желании, по речке можно было доставить какой-то груз с большой воды или обратно. За лесом слышалась железная дорога. Это была та же самая ветка, которой пользовался ГКНПЦ имени М.В.Хруничева.

Именно из-за этих полезных нюансов Михаил и купил этот участок земли, вложив часть третьего транша от Первого канала и добавив столько же из свои денег. Участок объединял полтора деревенских двора, постройки которых пришлось снести и на их месте заложить модульный ангар, с толстыми стенами и отоплением на зимний период. Ангар расширяли по мере развёртывания производственной базы. В деревне нашлась старая скважина, которую реанимировали и подключили к системе очистки и подготовки воды. Отдельно пришлось повозиться с установкой внушительного и качественного септика, поскольку почва была песчаная, а грунтовые воды стояли буквально в метре от поверхности. На рытье котлована и монтаж ушло две недели. Зато теперь не было опасений, куда сливаются отходы с производства.