В знак уважения

Небольшой рассказ

И всё же как быстро летит время – казалось, только что приехал с морей, а надо уже опять готовиться уезжать. Хотя этот отпуск был необычным – он познакомился с Надей. Само имя внушало оптимизм на будущее. И вот осталось всего два дня до отъезда, он спросил:

– Ты придёшь на вокзал меня проводить?

– Приду, – был ответ.

Они стояли в центральном зале вокзала, приютившись в уголочке у мраморной стены рядом с лестницей. Он попытался её успокоить:

– Ты знаешь, четыре или чуть больше месяцев пройдут быстро, я-то знаю.

– А ты всё же на какой по длительности контракт уезжаешь?

– Традиционный – четыре плюс два.

– Это как понимать?

– Очень просто: надо отработать четыре месяца, а если потребуется, то, возможно, задержат ещё максимум на два. Но это вряд ли. Так что четыре месяца пройдут быстро. Я-то знаю, а зимой ещё быстрее пролетают эти четыре месяца.

Он взял её руку. Надежда не возражала. Объявили о начале посадки, и молодые люди направились на перрон. Они прошли в вагон, нашли своё место, положили большую спортивную сумку на верхнюю полку купе и вышли на перрон. Вокруг суетился народ, кто-то спешил успеть сесть в свой поезд, кто-то торопился встретить приезжающих…

Осталось пять минут, надо было прощаться. Она потянулась к своему спутнику, но, видимо, застеснявшись или передумав, осталась на прежнем месте и только сказала:

– Я тебя буду ждать.

– Надя, шесть месяцев – это всё-таки много. Я-то знаю.

– И я знаю.

– Шесть месяцев – это так долго, не торопись давать обещания.

Поезд начал движение, народ стал расходиться, а на перроне по-прежнему стояла и не уходила Надя. Он отчетливо представил её одинокую фигуру на опустевшей платформе.

В следующий раз они встретятся через семь с половиной месяцев.

23 февраля

Была зима, февраль. Теплоход стоял на рейде в ожидании формирования каравана на выход к кромке ледового поля. Стоял даже не на якоре, а просто в нескончаемом ледяном поле, зажатый льдами. Погода стояла хорошая, ветра не было, а видимость на удивление – казалось, можно рассмотреть другой берег залива. Капитан Сергей Иванович спустился к себе в каюту. Все радиограммы были отправлены, можно было бы и немного отдохнуть. Он включил телевизор – шёл какой-то фильм про войну. «Ах да, сегодня же 23 февраля, День защитника Отечества. Нужно поздравить Славку, теплоход которого пока ещё стоял в порту». С Вячеславом они учились в разных группах на одном потоке в институте. Капитан опять поднялся на мостик, начал вызывать судно, стоявшее в порту под погрузкой. Вскоре оно вышло на связь. Сергей Иванович попросил к аппарату капитана:

– Вячеслав, добрый день. Это Понкратов на связи.

– Понкратов? То-то, слышу, голос знакомый. Ты, как я понял, на рейде стоишь в ожидании ледокола?

– Да. Нас загрузили, и мы стоим, ждём, когда ледокол нас поведёт на выход. Как у вас погрузка?

– Погрузку заканчиваем. Надеюсь успеть выйти с тобой в одном караване.

– Догоняй. Я что тебя беспокою – хочу поздравить с Днём защитника Отечества. Сегодня же 23 февраля.

– Слушай, Сергей, огромное спасибо. Тебя тоже с праздником. Ты в каких войсках служил?

– Я служил в артиллерии, а ты?

– А я ещё интереснее – в мотострелках, если по-простому, то в пехоте.

– Ты служил уже после института?

– Да, после института. Мне помнится, что и ты служил уже после окончания учебы.

– Слушай, а как же так получилось, что мы с тобой были дипломированные моряки, а служить пришлось в пехоте и в артиллерии?

– А что тут удивляться, пришла разнарядка, и призвали в артиллерию. Я, если честно, не очень-то и расстраивался. Самое главное, что никаких подписок не давал. А то я бы с тобой, может быть, сейчас и не разговаривал, а трудился где-нибудь на внутренней линии.

– Согласен. Я считаю, что мне тоже повезло. Отслужил без потерь. Так что поздравляю с праздником тебя ещё раз. Давай, заканчивай погрузку, вместе в составе каравана и будем пробиваться на чистую воду.

После обеда Сергею Ивановичу позвонила жена, поздравила мужа с праздником, пожелала спокойного моря и удачи. Сказала, что ждёт его домой. Капитан стоял на мостике, наблюдая, как буксиры выводят на рейд очередной теплоход. Вот нас стало уже десять. Успеет Славка оформить отход или нет? Если он заканчивал погрузку, то, скорее всего, его постараются все же выгнать на рейд и включить в состав каравана. Затем Сергей Иванович, подумав немного, набрал в своём телефоне ответное сообщение жене:

 
«Стоим на рейде и во льдах,
К отходу всё готово.
А капитан в заботах и делах,
Когда же наконец он будет дома?
Жена прислала поздравления,
Желает, чтоб преодолел шторма.
А капитан готовит сообщение
О том, что думает о ней все вечера».
 

Сутки (23 февраля) подходили к завершению. Над рейдом нависла тяжёлая, непроницаемая ночь. К вечеру пошёл снег. Это говорило о скором изменении погоды. Ветра не было, но, по прогнозам, его необходимо было ждать уже на следующий день. И вот сквозь медленно падающий мелкий снег было видно, как буксиры выводили на рейд Славкин теплоход. Это было последнее судно, которое успевало к началу движения каравана.

Ледокол вызвал все стоящие на рейде суда, определил очередность следования в караване. Начало движения было назначено на 24 часа. На вахту заступил третий помощник капитана. Праздники закончились, наступили новые сутки. Сергей Иванович установил ручки машинного телеграфа сначала на малый, а затем на средний ход. Выждав необходимое время, капитан поставил ручки на полный ход. Теплоход нехотя, всё же оторвавшись от сжавшего его льда, начал движение. Сквозь всё усиливающийся снегопад в лучах прожекторов было видно, как теплоход начал увеличивать скорость – лёд, скрипя о борт теплохода, уходил к корме всё быстрее. Суда, стоявшие на рейде, начали включать ходовые огни. Они спешили занимать свои места в соответствии с полученными ордерами. Ледокол, выделявшийся на фоне ночного неба в потоке падающего снега своими мощными прожекторами, установленными вертикально вверх для опознания, медленно направился на выход, предлагая судам выстраиваться строго за ним в ледовом канале. Караван начал движение.

Шотландия

Вот наконец и окончание погрузки. Грузиться пришлось на четырёх причалах порта Рига. Груз – пиломатериалы. Но и выгрузка обещала изначально быть непростой. Два порта назначения, и первым портом значился шотландский порт Росайт, расположившийся в глубине огромного залива Ферт оф Форт на северо-западе Англии.

Судно успешно прошло Балтийское море и пролив Зунд с самой узкой и мелководной частью Дрогден. В очередной раз полюбовались соборами Копенгагена, просматриваемых с моря, и замком на выходе из пролива в Каттегат в районе города Хельсинеер с его мощной паромной переправой.

Пройдя Скагеррак, уже в Северном море теплоходу всё же не повезло – прихватили плохой погоды. Подвели прогнозы, которые уже на переходе на последнем участке пути резко изменили своё видение по состоянию погоды. Пришлось прорываться в штормовых условиях к первому порту назначения. Периодически высокие волны накрывали судно. Капитану Сергею Григорьевичу пришлось корректировать курс во избежание потери палубного груза. Но он был закреплён в порту погрузки должным образом, стойки-контрфорсы подобраны со знанием дела. Не зря старший помощник всю стоянку не спускал глаз с палубного груза, тщательно контролируя его крепление.

Вот на радаре начал отбивать долгожданный берег, волнение начало ослабевать. Теплоход подходил под защиту берега, а если точнее, под защиту побережья Шотландии. Ещё немного времени, и теплоход зашёл в залив Ферт оф Форт. Так уж получилось, что Сергею Григорьевичу в этих краях бывать доводилось нечасто, а старшему помощнику предстоял заход в Шотландию впервые. Первый раз в Шотландии предстояло побывать, как выяснилось, и третьему помощнику капитана. Что первым вспоминается при упоминании Шотландии – это шотландские виски и национальная мужская совершенно необычная одежда – шотландские красные или иного цвета юбки-килт в крупную клетку – и, конечно, шотландские бесподобные волынки, это ещё и Вальтер Скотт – основатель жанра исторического романа, и Мария Стюарт – королева Шотландии. За сутки до подхода на судне получили сообщение от агента, информирующее капитана, что все его заявки приняты к исполнению.

Берега Туманного Альбиона встретили судно явно неприветливо. Несмотря на то что на календаре было всего двадцатое августа – окончание лета, везде преобладал серый цвет: появившиеся обрывистые берега были наполнены серыми скучными тонами, кое-где разбавленные зелёными пятнами растительности, над которыми низко громоздились опять же серые тучи. Вот и остров Басс, грозно возвышающийся над водой, тоже представлявшего собой серую скалу с белой макушкой. Как вскоре выяснилось, белой макушкой были птицы. Их было очень много, они кружили над скалой. Кто-то из птиц искал своё место, а кто-то взлетал, чтобы улететь дальше от берега, где появлялась возможность поохотиться и, возможно, поймать рыбу.

Теплоход проследовал в залив. На подходе к городу Эдинбургу в сторону судна вышел небольшой катер. Это был лоцманский бот. Старший помощник пошёл встречать лоцмана, вскоре они появились на мостике:

– Так, капитан, даём полный ход. Вас уже ждут.

Вскоре прошли мост, который так и назывался – мост через Форт. Замечательный мост, построенный ещё в конце позапрошлого столетия, соединивший Эдинбург с северными землями Шотландии. На вершине ажурного моста был укреплён огромный щит, сообщающий всем проходящим под мостом судам о том, что до наступления миллениума осталось столько-то дней. Лоцман посмотрел на рекламный щит, обратился к капитану:

– Мастер, что будем делать, когда наступит 2000 год?

– А что в этом случае сделаешь? Поменяем базу данных в компьютерах и пойдём далее.

– Мастер, согласен. Что мы можем сделать? Заменим базу и пойдём дальше. Всё очень правильно. Так, мастер, теперь давайте повнимательней, подходим.

Судно зашло в бассейн порта Росайт. Шлюза не было, поэтому теплоход сразу же заправился к причалу. И опять серые тона: серые бетонные плиты, серые стены складских помещений. Исключением был склад напротив причала – он был тёмно-коричневого цвета, но это не меняло общую картину. Отшвартовавшись у причала, команда занялась установкой трапа. Судно было отшвартовано в момент полной воды, и трап подали как это и положено с главной палубы. Лоцман предупредил: перепад высот прилива в этом порту равен четырем метрам – готовьтесь трап подавать со шлюпочной палубы, когда вода пойдёт на убыль. Попрощавшись с капитаном, лоцман покинул судно – к трапу теплохода подъехал автомобиль. Швартовщики, закончив швартовать теплоход, быстро сели в машину и уехали, оставив одинокое судно у причала. Порт был пуст, складывалось впечатление, что они одни стоят в этом порту.

На борт прибыл судовой агент, его провели в каюту капитана. Выяснилось, что агент в одном лице будет выполнять обязанности всех служб порта: врача санитарно-карантинной службы, и таможни, и эмиграционных служб, и портового надзора. Сергей Григорьевич вызвал к себе третьего помощника капитана:

– Павел, несите судовые роли. Мы уже в порту. А вы роли не предоставили.

В каюте появился молодой человек, больше похожий на студента начальных курсов, нежели на помощника капитана. Он как-то с интересом посмотрел на присутствовавшего в каюте судового агента, усевшегося за стол капитанского кабинета. Затем был приглашён старший помощник – агенту потребовалась папка аварийного снабжения для составления информации капитану порта. Он, придя в каюту капитана, как уже смог отметить и сам капитан, с интересом посмотрел на судового агента. Положив папку на стол, старпом, поинтересовавшись, требуется ли от него ещё что-нибудь, вышел из каюты капитана. Судовой агент, видимо, тоже отметил вопросительные взгляды помощников, обратился к капитану:

– Господин капитан, почему ваши помощника как-то изучающе рассматривают меня?

– Прошу извинения за своих помощников. Они в Шотландии, как я знаю, впервые, и поэтому, я думаю, они ожидали вас встретить одетым в вашу национальную одежду, то есть в шотландской юбке-килт. Что тут поделаешь – фантазёры.

– Они ожидали меня увидеть в национальной шотландской юбке, красной или зеленой с клеточкой? Интересно. В обычные будние дни мы, как все люди, ходим в брюках. Это только по случаю какого-либо государственного праздника мы можем надеть свою национальную одежду. А так на дворе скоро осень, сейчас даже просто по погоде не наденешь юбку.

Закончив оформление прихода, проинформировав капитана о времени начало выгрузки, а самое главное, о наличии в порту «черной таможни», агент убыл с судна. Вскоре началась выгрузка, машины подходили постоянно, чётко выдерживая временной интервал. Проинструктировав старшего помощника, Сергей Григорьевич решил пройтись по улицам этого, как он уже узнал из лоций, небольшого городка. Да это был и не городок, скорее всего, небольшой поселок. Самое главное, на что сразу же был вынужден обратить внимание капитан, это было совершенно не привычное правостороннее движение автомашин. Обращали на себя и яркие красные колонны с эмблемами королевской почты, установленные вдоль дороги. Эти тумбы совершенно не походили на традиционные почтовые ящики. Но это были именно они, и установили их наверняка в то же самое время, что и построили мост, под которым им довелось сегодня днём пройти. Увидел он на противоположной стороне улицы за деревьями и строение крупной церкви, выполненное в современном стиле с покатой серой крышей и крестом на краю навеса. Вскоре городок закончился. Капитан оказался на окраине огромного серо-зелёного поля, на котором паслись, причём в большом количестве, обычные овцы. Да, мы совсем забыли, что есть ещё один отличительный, как сейчас говорят, бренд Шотландии. Это их трикотаж из шотландской шерсти. Вот эта шотландская шерсть сейчас и бродит по этому полю. Забавно. А невдалеке он увидел и ворота футбольного поля. Ну как тут без футбола обойтись – никак. Никого в городе в красных юбках капитан не увидел. Да, агент был прав, лето в этом году выдалось холодным, здесь не до юбок – холодно.

На обратном пути Сергей Григорьевич не удержался, зашёл в один из магазинов и купил кружку с символикой Эдинбурга, с эмблемой Росайта кружек просто не было. Заказ на виски он уже передал старшему помощнику, который должен передать общую заявку на продукты местному шипчандлеру – агент ещё на подходе сообщил капитану о его готовности снабдить теплоход провизией. Вернувшись через час на судно, капитан был проинформирован, что выгрузка идёт по плану, шипчандлер пока не приезжал. Сергей Григорьевич напомнил старшему помощнику, что пока его ждать и не надо, по информации от агента, тот появиться через два часа ближе к завершению рабочего времени в порту. После ужина капитан отпустил старпома и третьего помощника в город – пусть пройдутся по земле Шотландии. Вечером наступил момент малой воды – пришлось трап вооружать на шлюпочной палубе. Серого цвета в порту стало больше, из воды показались серые плиты и тёмные сваи. Да, неудобно без шлюза, приходится следить за трапом постоянно.

На следующий день к пятнадцати часам, как и сообщил агент, выгрузка была закончена. Теплоход вышел в рейс. Назначением был второй порт выгрузки на восточном побережье Англии – маленький порт Сиам. Но это уже не Шотландия. Теплоход шёл по заливу, берега которого покрывали зелёные поля и были пустынны. Местами с борта теплохода хорошо просматривались развалины старых замков и крепостей. Опять прошли порт Эдинбург, сдали лоцмана и далее самостоятельно проследовали в Северное море. С правого борта открылся остров Басс. Его тёмная громадина возвышалась над морем. Птицы по-прежнему кружились над вершиной этой серой скалы, а ещё выше стелились угрюмые серые тучи. Хотя погода на этом переходе обещала быть хорошей, низкие тучи не собирались покидать этот район Северного моря.

Порт Сиам маленький, но со шлюзом, там будет легче с трапом и со швартовными концами.

На этом и стоит морская служба
(Рассуждения опытного моряка)

Владимира Михайловича всегда интересовала морская тематика во всех её проявлениях – будь то рассказы моряков, картины с огромными морскими волнами или песни о тружениках моря с морской романтикой. На днях совершенно неожиданно в книжном магазине ему попался удивительный сборник морских рассказов, написанный писателями русского зарубежья – морскими офицерами Российского императорского флота, творившими уже, как правило, на чужбине в изгнании. Сборник так и называется «Морские рассказы писателей русского зарубежья». Особенно заинтересовал рассказ Валериана Николаевича Давидовича-Нащинского «Ночь в океане на парусном корабле». Автор описывает несение ночной вахты на парусном корабле в пассатной полосе океана.

Владимир Михайлович прочитал в который раз фразу: «Вы страстно полюбите море и морскую службу, и, если вы ещё молоды и не поздно, вы станете моряком по призванию».

«А что же изменилось за всё это время? – задал себе вопрос Владимир Михайлович и так же сам на него и ответил. – Ничего». Ничего не изменилось за эти сто пятьдесят лет. Да, изменились корабли, а впечатления и восторг от ночного моря и вахты остались неизменными. Во всяком случае, у Владимира Михайловича так всё это и было, и было прекрасно. Он вспомнил себя ещё совсем только начинающим судоводителем, а если точно, то, наверное, требуется говорить даже не о начале штурманского пути, а ещё раньше, начиная с самой первой учебной практики на шлюпках, как он испытывал удовольствие от хождения под парусами, от необходимости выполнять команды старшины шлюпки, и всё это было абсолютно не в тягость, а в радость. А затем и первые производственные практики на действующих судах в должности практиканта, а затем и матроса. И только потом, поработав третьим помощником капитана, Владимир стал вторым, и тут-то ему и представилась эта возможность нести самостоятельную вахту ночью. Причём вахта с нуля до четырёх на всех флотах мира называется почти одинаково – вахта-собака, или собачья вахта, или ещё как-то иначе, но все эти названия отражают суть этой вахты – вахта неудобная, основное время для сна выпадает именно на эту вахту, делящую ночь на две части. Но эта же вахта давала возможность окунуться в тонкости профессии, в сущность вахты, когда ты один, совершенно один несёшь вахту в море, а вокруг ни души, ни огонька. Только твой теплоход и море, да ещё звёздное небо, великолепное звёздное небо. Такого неба на берегу просто нет. Ты – вахтенный начальник, матрос, и никого.

В машинном отделении тоже несётся вахта, а остальные члены экипажа отдыхают, они спят после тяжёлого трудового дня. И вот в эти минуты ты проникаешься чувством ответственности за судно, за экипаж. Ты командир и отвечаешь за них, которые тебе доверили свой сон, а если точнее, то и свою жизнь. А вокруг никого, ни огонька, хотя всё же на горизонте показалось встречное судно, за ним нужно следить, его требуется контролировать. А если опасность, то твоей первой обязанностью является необходимость вызвать капитана на мостик, это и в уставе записано.

Владимир Михайлович прочитал: «Для не моряка видеть такую ночь почти невозможно». Как точно сказано. Такие ночи может видеть только моряк, а если точно, то не только видеть, но и участвовать в этом всепоглощающем таинстве. Только ты на вахте с вахтенным матросом и ночь. Один на один, и от этого она к вам благоволит. Она воспринимает тебя как своего соратника и товарища. А как же иначе мы вместе делаем одно общее дело – стоим на вахте. Но это далеко не всегда. Бывает, что ночь не в духе, когда теплоход с огромным трудом пробирается сквозь непогоду, вскарабкивается на огромные водяные валы. Но даже и в этой ситуации есть плюсы. Ты управляешь теплоходом в этих сложных погодных условиях, и для этого надо точно знать возможности судна и чувствовать его состояние. «Воздух идеально чист». Да, это именно так – воздух идеально чист. До ближайшего берега десятки или сотни миль, вокруг судна никого. Все объекты, загрязняющие атмосферу, остались на берегу с его производством и выхлопными газами.

А когда приходится слышать рассуждения берегового обывателя: чего они там, в море не видали – одна вода, а торчат там по шесть месяцев, одним словом, ненормальные, и больше ничего. Сидели бы дома. Я ещё могу понять военных – им дали команду и в поход, а эти что, по собственной воле торчат там? А дома семья, жена, в конце концов, все время одна, и не боятся. Тем более становится очевидным для моряка, что пропасть восприятия моря огромна, что этим людям, никогда не видевшим моря, очень сложно, а порой просто невозможно понять моряков и притягательную силу морской службы. И совершенно неслучайно говорят, что профессия моряка – это даже и не профессия, а состояние души, и это состояние формируется именно в такие минуты ночной вахты, когда воздух идеально чист, когда твой теплоход один идет в море и складывается впечатление, что это он один во всем мире, а ты несешь вахту и отвечаешь за своих коллег, отдыхающих после дневных работ.

Замечательный рассказ «Ночь в океане на парусном судне», молодец Валериан Николаевич Давидович-Нащинский, хорошо схватил суть происходящего на мостике в тёмные ночи. Что здесь удивительного, согласно справке о службе в море и на берегу, командовал десятью судами, а в промежутках между плаваниями занимал различные должности, начиная от экипажного адъютанта до начальника мобилизационного отдела флота. А как это созвучно и актуально на настоящий момент. И опять-таки – ничего в этой ситуации принципиально не изменилось – да, изменилась техника, появилось новое современное оборудование, радиолокационные станции, спутниковые навигационные системы. А человек со своим восприятием моря не изменился. На этом и стоит морская служба.