Тропами вереска

Но иногда приходится делать то, что не нравится. Чтобы другим от этого стало лучше.

Зачем им свобода? Она им в тягость, не знают люди, что с ней делать! И от дурости и незнания ударяются в лиходейство да разгул. Зачем им это? А по указке жить люди лишь счастливы, все тогда им понятно делается, и ни за что не в ответе. Людям так проще, они лишь рады будут!

начнешь думать, да не то, что тебе велели

Что грядет, знать не интересно, – усмехнулся он. – Да и пользы в том мало. Если плохое – отравишь жизнь страхом, коли хорошее – лишишь выбора. Нет уж, я до грядущего хочу сам дойти. И узнать, когда срок придет.

Это время для меня всегда было самым любимым, самым дорогим сердцу, это время обещания нового. Время, когда понимаешь, что еще одна зима закончилась, а впереди столько солнца и цветения трав, и сочной малины, и облаков, плывущих в синеве неба… Хорошее время.

он злился все сильнее от моей непокорности. Шелка были изодраны его когтями, травы засохли, и звезды исчезли с ночного неба. – Своенравная ведьма! – рычал он, яростно колотя хвостом по постели, нависая надо мной зверем. – Согласись! Стань моей! Шаисса… – и облик его менялся на человеческий, а поцелуи дурманили лаской. – Зачем

его губам прижалась. Конечно, снился… Болотница мне сны вернула – испугалась, что без топи ее оставлю, а я уж думала, что лучше бы не возвращала. Потому что все с ним были. Да такие, что порой стыдно

Не люблю срезанные цветы, словно последний вздох умирающего…

, и все ждала, когда же пришлый спросит, где ему спать. Лежанка-то в лачуге одна, второй сроду не водилось. Но так и не дождавшись, заснула. *** Проснулась от мерного стука топора и поначалу даже не поняла, откуда он. Вскочила, так что хлесса на пол упала, рявкнула спросонья, прихватила меня зубами за бок.

деть или под окнами… Значит, ушел все-таки. И хорошо, нечего человеку у ведьмы