Хартс

Вот только, примерно раз в две недели, когда Адаму случалась ехать на другой конец, чтобы выехать из города, и он должен был проехать заветный дом, климат в его семье менялся, тучи сгущались. Сначала Ева становилась молчаливой и потухшей, смех в доме затихал, а, когда Адам уезжал, взгляд ее так и оставался застывшим. Малыш молча и стойко переживал эти тяжелые дни, по- своему, видно, понимая непростую ситуацию. Иногда ему казалось, что мама так менялась из-за того, что боялась, что папа их бросит и не вернется. Но он сам-то был уверен в папе и потому просто ждал его возвращения.

И папа возвращался, у мамы сразу зажигались глаза, когда она слышала со двора радостные крики Малыша и ответный задорный смех Адама. Шло время, Малыш немного подрос, ему уже исполнилось шесть лет. Он стал еще смышленее. Однажды, когда отец был в очередной поездке, Малыш играл перед домом, а Ева угрюмо занималась хозяйством, к ним прибежала подруга Евы, она было вся в слезах. Подруга прибежала со своим малышом в коляске, ребёнок мирно спал. Увидев Малыша, она попросила его присмотреть за коляской, а сама устремилась в дом. Малыш любил, когда мамина подруга приходила со своим «пухляком». Если младенец не спал, Малыш изо всех сил старался рассмешить его. Уж очень смешно смеялся «пухляк», пуская огромные пузыри беззубым ртом. А когда она приходила со спящим в коляске ребенком, ему доверяли сторожить коляску перед домом или катать вокруг дома пока подруги секретничали на кухне. В эти минуты Малыш с гордостью ощущал свою взрослость. Вот и сегодня вроде бы ему доверили спящего, но ему было не до этого. Его очень взволновали слезы маминой подруги и испуганный, приглушенный голос мамы. Малыш почему-то сразу начал думать об отце. Где он сейчас и скоро ли вернется? Подруга пробыла недолго, вскоре она, схватив коляску, ушла так же стремительно, как и пришла, а лицо было еще более заплаканное. После ее ухода Малыш бросился в дом, он влетел на кухню так неожиданно, что Ева не успела стереть слезы. Малыш подошел к ней и как-то очень по-взрослому спросил, о папе ли она горюет. А потом добавил, что не надо горевать, все будет хорошо, они же сильные. Потом, подумав, заключил: «И умные, ты же знаешь». Ева обняла его.