Читать книгу: «Исцеленная морем»

Первой мыслью Миле всегда был не запах кофе, а свет. Золотистый, пронизанный морской солью и пыльцой магнолий, он струился сквозь щели ставень, рисуя на старом паркете длинные, танцующие полосы. Она лежала с закрытыми глазами и слушала трёхголосье утра: мерный, убаюкивающий гул моря за окном, ликующие трели дрозда в саду и чуть слышный, как молитва, шепот бабушкиной швейной машинки этажом ниже.

Этот дом дышал. Он жил своей глубокой, размеренной жизнью, впитывая в стены из белого ракушечника запахи жасмина и горячего хлеба, храня тепло солнечных дней и прохладу ночных бризов. Дом стоял на самом обрыве, и из окна своей мансарды Миле могла видеть не просто кусочек моря, а его бесконечную, меняющуюся душу. Сегодня оно было ленивым и ласковым, переливаясь в лучах восходящего солнца тысячами серебряных блёсток.

– Миле, солнышко, завтрак! – донёсся снизу голос мамы, тёплый и густой, как мёд.

Она встала, и босые ноги приятно охладил гладкий паркет. Накинув на плечи лёгкий шёлковый халат, подарок отца из последней поездки, Миле спустилась вниз, в самое сердце дома.

Стол в гостиной уже ломился. Мама, Анастасия, с лицом, озарённым утренней улыбкой, ставила на стол тарелку с ещё дымящимися сырниками. Рядом дымился графин с домашним инжирным вареньем, в вазочке желтели спелые персики из их сада. Отец, Сергей, уже сидел с газетой, но взгляд его был не на новостных сводках, а на горизонте, где парусник застыл в дымке, словно бумажный кораблик.

– Спишь, как сурок, – подмигнул он ей, откладывая газету. – Море уже все утренние новости рассказало, а ты только глаза продрала.

– А у моря новости всегда одни и те же: «ш-ш-шшш, всё будет хорошо», – рассмеялась Миле, подходя к нему и целуя в щёку, пропахшую свежестью и лёгким ароматом трубчатого табака.

Он обнял её за плечи, и они так постояли секунду, глядя на синеву. Сергей был капитаном дальнего плавания, и эти месяцы его присутствия дома были для семьи священными, наполненными тихой радостью, как глоток родниковой воды после долгой жажды.

Из своей мастерской вышла бабушка Вера, держа в руках лёгкое платье цвета морской волны.

– Примерь после завтрака, внучка, – сказала она, прищуриваясь. – Подол подшила, он теперь будет развеваться на ветру, как крыло чайки.

Бабушка Вера была хранительницей не только этого дома, но и какой-то особой, старой Сочинской магии. В её руках любой лоскуток превращался в историю, а её вышивки, казалось, хранили шум прибоя и шелест пальм.

Завтрак прошел в ленивых, счастливых разговорах. О планах на день, о том, что пора бы уже собрать урожай айвы, о новой книге, которую Миле дочитывала, сидя на веранде. В этом доме умели ценить эти простые моменты, складывая их, как драгоценные камни, в шкатулку семейного счастья.

После завтрака Миле надела новое платье от бабушки – оно и правда сидело безупречно – и вышла в сад. Воздух был густой и сладкий, пчёлы гудели в буйстве роз и гортензий. Она прошла по выложенной камнем дорожке мимо старого кипариса, который был молчаливым свидетелем всех её восемнадцати лет, и спустилась по крутой тропинке к своему пляжу. Не своему в смысле собственности, а в смысле принадлежности души. Небольшая бухта с галькой, отполированной морем до идеальной гладкости, была её убежищем.

Миле сняла сандалии и зашла в воду. Прохладные волны омывали щиколотки, унося с собой последние следы утренней дремоты. Она достала из кармана платья маленький блокнот в кожаном переплёте и карандаш. Она не писала стихов, не вела дневник. Она рисовала облака. Фиксировала их причудливые формы, пытаясь уловить характер каждого: вот это – гордый корабль, а вот это – спящий дракон.

Сидя на тёплом камне, она погрузилась в это занятие, отрешённо глядя в небо. И вдруг её взгляд упал на воду у самых ног. Среди серой гальки что-то ярко блеснуло. Она наклонилась и подняла небольшой, идеально отполированный камень. Но это был не просто камень. Это был кусочек стекла, много лет носившийся в морских глубинах, пока волны не превратили его в матовый, бархатистый самоцвет цвета лазури. В его центре, словно застывшая слеза, была впадина, а в ней – крошечная, совершенная ракушка, вросшая в стеклянную плоть.

Миле замерла, рассматривая находку. Это была не просто красивая вещица. Это была маленькая вселенная, история, рассказанная морем. Она сжала ладонь, чувствуя гладкую прохладу стекла. И почему-то сердце её ёкнуло, предвещая что-то. Что-то важное.

С моря потянул свежий ветер, принеся с собой запах далёких стран и обещание перемен. Прекрасное утро подходило к концу, и в её идеально выстроенный мир входила тайна. Маленькая, умещающаяся на ладони, но уже изменившая всё.