Царь и его верный Добби

Глава 5. Горшок и град

Будни Царя и верного его приспешника Добби.

По-прежнему никто не подарил Добби носочек, поэтому Добби бегает за Царём.

Царь расти и здравствовать изволит. Изволит раздавать команды. В целом, мирская жизнь Царю нравится. Ему не нравятся только родственники, которые не сразу умеют понять команды. Приходится дважды и трижды объяснять, Царь вынужден против своей воли закатывать скандальные выходки.

Царь по-прежнему не приемлет горшок. На данный момент прислуга добилась только того, что Царское какание и писание производится недалеко от горшка. Но сам горшок Царю неприятен.

Он ему как-то не доверяет, что ли.

Царь уже самостоятельно поднимает собаку Мишу. Миша – это маленькая, я бы даже сказала, милипиздрическая собачка. Весит примерно в районе килограмма.

Царь раньше Мишу догнать не мог. Но теперь ситуация другая. Теперь Царь поднимает Мишу и приносит Добби или Атцу. Сидишь, занимаешься своими делами, тут тебе – пссс-псст! – смотришь вниз, а там Царь Мишу припер.

Васю, собачку чуть побольше, Царь сегодня тоже приподнял. Но подумал и не понёс. Царь же не дурак. Про грыжи наслышан. Ему проблемы эти ни к чему.

Васю поставил на пол и за Мишей пошёл.

Сегодня Царь смотрел в окно и задумчиво изрёк: «Град».

Все, конечно, ополоумели, когда это услышали. Ведь Царь ещё не особо говорить умеет. Наверное, будет метеорологом. Короче, виват Царю.

А мы сегодня были в зоопарке. Где Царь властвовал и унижал по своему обыкновению.

Глава 6. Присяга

Царь спит – служба идёт. Я, верный Добби, даю присягу в том, что и свой последний кусок сосиски отдам Царю, даже если он ее не хочет и размажет мне же об мое глупое недостойное лицо.

Также присягаю, что не раздражусь никогда, когда Царь изволит питание разбрасывать по радиусу возможной дальности броска.

Мне известно, что Царя перед питанием необходимо уговаривать, дабы пищеварение Царское было достаточно обогащено лестью и лебезеньем в адрес его Всевластия. Я к этому готов и рад служить.

Я, верный Добби, присягаю, что не убью Царя, когда он переворачивает тарелку с жидкой пюрешкой на пол и весело ржёт, как конь, присягаю, что не убью, даже если упадёт сия тарелка на меня.

Присягаю я также в том, что знаю, что талантлив и искусен мой Царь Всеякакашек в том, чтобы одним легким движением перста Царского учинить разрушения крайне и парадоксально максимальные, с зацепом всего, что, по логике, не могло в сей момент упасть, испачкаться и поломаться, знаю я это и к этому готов и не буду Царя за разрушения моей хижины и словом упрекать.