33 мифа о Китае. Что мы (не) знаем об азиатской сверхдержаве

Палтемаа напоминает, что коммунисты провели лишь одно крупное сражение против японцев – и проиграли его. По большей части коммунисты откровенно избегали столкновений с японцами, сосредоточившись на партизанской войне против их марионеточных правительств в Северном Китае.

Члены Гоминьдана тоже порой уклонялись от борьбы с японцами, однако по сравнению с коммунистами их роль оказалась намного значительнее. В конечном итоге Гоминьдан ослаб под ударами японцев, что облегчило коммунистам победу над ним в гражданской войне.

Коммунистическая пропаганда забывает и о роли других союзников – США, Франции, Великобритании и СССР. Фактически именно американцы решили судьбу Китая в тихоокеанских сражениях, которые завершились атомными бомбардировками Хиросимы и Нагасаки в 1945 году.

«Без помощи союзников Китай не смог бы одолеть Японию», – утверждает Палтемаа.

Сегодня в китайском политическом дискурсе история – наиболее щекотливая тема. Партия ревностно блюдет ее верное толкование, ведь выгодная коммунистам версия истории помогает им удерживать власть. Так, искажение роли коммунистов во Второй мировой войне позволяет им утверждать, что именно коммунистическая партия избавила страну от гнета колониализма и спасла ее от западных сверхдержав.

В последние годы этот миф лишь крепнет. Китай стремится усилить свое влияние на мировой арене. В каком-то смысле страна отвоевывает позиции, которые принадлежали ей ранее, – по крайней мере в экономическом отношении. Еще в XIX веке по объему ВВП Китай занимал первое место в мире.

Многие мрачные события недавнего прошлого из официальной трактовки либо просто исчезли, либо подверглись партийной редактуре. Даже поиск в интернете не даст объективной информации. Компартия боится, что ее авторитет, да и само существование окажутся под угрозой, если народ узнает правду и сможет свободно рассуждать о проблемах, которые создают коммунисты. И если жители Запада имеют неверное представление об истории Китая, то у самих китайцев в этом вопросе есть прямо-таки удивительные пробелы.

На Западе лучше, чем в Китае, знают о тех ужасах, что творились при Мао Цзэдуне, который правил с 1949 по 1976 год. Мао любил проводить широкомасштабные кампании, с помощью которых вдохновлял народ на продолжение революции и истребление инакомыслящих. Неудивительно, что такие кампании были сопряжены с человеческими жертвами. Китайские власти до сих пор не допускают публичного обсуждения голода 1959–1961 годов, который унес жизни десятков миллионов китайцев. Дело в том, что важнейшей причиной голода стала кампания «Большой скачок», которую инспирировал Мао. Ее целью было резкое увеличение урожайности за счет новейших методов ведения хозяйства, но техника подвела, и итогом стали ничтожно маленькие урожаи. Однако местные руководители, опасаясь наказания, докладывали в Пекин о выдающихся показателях. Даже малейшие сборы злаков вывозили из деревень в города, и в сельской местности люди начали массово умирать. Компартия объяснила голод катастрофически неблагоприятной погодой, зачастую и на Западе это считается главной причиной трагедии. Однако, по данным Лауры Палтемаа, в действительности погодные условия в то время были вполне обычными.

В западных странах образ Мао Цзэдуна в последние годы излишне демонизируется. Этому поспособствовал бестселлер «Неизвестный Мао», написанный супругами, писательницей Юн Чжан и историком Джоном Холлидеем. Мао здесь изображен чудовищем как в политике, так и в личной жизни. Так, авторы обвиняют его в смерти 70 миллионов человек – эта цифра была получена путем сложения наиболее критических оценок, относящихся к различным периодам правления Мао.

Серьезные историки-китаисты со скепсисом отнеслись к озвученным в книге утверждениям.

«В книге Мао наделен поистине дьявольскими чертами. Он действительно не был ангелом и ни в коем случае не заслуживает восхищения. Но нельзя утверждать, что все его действия были направлены исключительно на то, чтобы удержаться во власти. Хотя некоторых целей он добивался любой ценой», – считает Палтемаа.

Трагедия на площади Тяньаньмэнь в 1989 году в западном сознании тоже причудливо трансформировалась. СМИ зачастую пишут, что китайская армия убила там сотни студентов, выступавших за демократию. На самом деле все обстояло не совсем так.

Студенческие протесты начались весной 1989 года, помимо базовых демократических свобод участники требовали искоренения коррупции. Тяжелая экономическая ситуация подпитывала недовольство: к манифестантам присоединялись рабочие и даже солдаты с полицейскими, протестное движение вышло за рамки студенческих недовольств. Демонстрации проходили не только в Пекине, но и по всему Китаю.

Когда в ночь на четвертое июня на занятую протестующими площадь Тяньаньмэнь власти направили вооруженные войска, обычные горожане пытались воспрепятствовать продвижению танков и не пустить военных в центр столицы. Сотни или тысячи жертв этой ночи – точное число неизвестно – оказались простыми пекинцами, вставшими у солдат на пути.

К тому моменту, когда войска начали разгонять людей с площади, большинство студентов ее уже покинули. Достоверно неизвестно, погиб ли кто-то непосредственно на площади. Предположительно речь может идти о нескольких жертвах.

Данных о трагедии на площади Тяньаньмэнь очень мало, но даже те крупицы информации, которыми мы располагаем на Западе, недоступны в Китае – там «события четвертого июня» запрещено обсуждать. Многие китайцы моложе сорока и вовсе не знают, что произошло в 1989 году.

Великая Китайская стена видна с Луны

Китайцы преувеличивают возраст достопримечательностей и приукрашивают их историю

Туристы, приезжающие в Китай, полны надежд. Они хотят увидеть древние достопримечательности и чудеса природы – Великую Китайскую стену, терракотовую армию, пекинские хутуны и завораживающие горные пейзажи. Все эти места действительно достойны внимания, но ажиотаж вокруг них далеко не всегда соответствует действительности. Что и говорить об истории многих достопримечательностей – зачастую гиды и туристические брошюры откровенно вводят посетителей в заблуждение.

Я стою наверху Великой Китайской стены, в двух часах езды от Пекина. У меня под ногами – внушительное сооружение из каменных плит и щебня, на стенах по обе стороны растет пышный кустарник, виднеется даже пара деревьев. Вниз я стараюсь не смотреть: высота огромная. По ту сторону долины, на вершине другой горы – еще один отрезок стены. А что там, на дальнем склоне? Неужели третий кусочек? Вопреки распространенному мнению, Великая Китайская стена – вовсе не монолитное сооружение, которое тянется от моря в глубину страны. Однако именно так она обычно выглядит в туристических брошюрах: длинная, непрерывная, извилистая. На самом же деле Великая Китайская стена состоит из множества фрагментов и ответвлений. Бóльшая часть стены представляет собой просто вал, который за долгие столетия практически сравнялся с землей. Между кусками стены текут реки и встречаются другие естественные преграды.

О том, насколько трудно определить масштабы Великой стены, говорит хотя бы тот факт, что ее длину практически невозможно измерить. Как это сделать – приложить к карте линейку? И что считать концами стены? Учитывать ли протяженность всех сохранившихся отрезков и ответвлений? Выбирать ли конкретный участок, возведенный в определенную эпоху, и включать ли сюда уже исчезнувшие куски? Результаты подсчетов варьируются от 6000 до 21 000 километров. Но эти цифры могут оказаться намного больше: на территории Северного Китая и Монголии сохранилось множество древних укреплений, относящихся к Великой стене, которые обычно не учитывают при расчетах. Подчас сложно даже предположить, где именно она проходила, самое точное определение – «то тут, то там».

Обычно туристы приезжают посмотреть на Бадалин или Мутяньюй – это хорошо сохранившиеся фрагменты Великой стены неподалеку от Пекина. Наверх здесь нужно подниматься на фуникулере, поскольку зачастую стена проходит через горные вершины. Эти отрезки сложены из кирпичей, а широкую площадку наверху по бокам ограничивают зубцы. На пути встречается множество лестниц: стена тянется между сторожевыми башнями. Это и есть та самая Великая стена, которая известна во всем мире по фотографиям, именно она остается в памяти большинства туристов. Бóльшая часть сохранившихся фрагментов была построена в XVI веке, в эпоху династии Мин. Многие из них до сих пор не подвергались реставрации и сейчас находятся в запустении, тропинки к ним заросли и завалены камнями. К таким частям стены организуют пешеходные экскурсии, а вот без проводника там можно моментально заблудиться.

Некоторые даже ныряют к основанию стены в водохранилище Паньцзякоу, его воды скрывают кусок древнего укрепления. У одного из ныряльщиков, австралийца Питера Марини, я брала интервью для издания Helsingin Sanomat.

– Ежедневно 50 000 человек ходят по Великой Китайской стене пешком, и всего 50 человек в год решаются к ней нырнуть, – с энтузиазмом сообщил мне Марини. Он описал, как погрузился на 20-метровую глубину с фонариком для дайвинга, чтобы потрогать подводную часть стены, ведь свет туда не проникает из-за обилия мусора и водорослей.

Китайскую стену пристально разглядывали из космоса: еще задолго до космической эры считалось, будто бы стену должно быть видно с Луны. Это не так. Космонавты, побывавшие на околоземной орбите, сообщали, что видели стену в бинокль и даже невооруженным глазом, но при этом они находились на высоте лишь в несколько сотен километров. До Луны же – сотни тысяч километров. Узкая стена из серого кирпича и земляные насыпи сливаются с окружающим ландшафтом, так что разглядеть ее непросто даже находясь вблизи земной поверхности. Да и загрязненная атмосфера видимости не добавляет.

Обычно историю Великой Китайской стены рассказывают так: первые участки были построены местным населением для защиты от нашествий враждебных северных племен. Первый император Китая Цинь Шихуанди (221–210 гг. до н. э.) начал соединять разрозненные фрагменты, выстраивая настоящее укрепление. Таким образом, возраст стены исчисляют двумя тысячелетиями. В эпоху династии Мин (1368–1644) были построены участки, сохранившиеся до наших дней лучше всего.

В свою очередь, книга «Срывая покровы: переосмысление китайской истории» (Demystifying China: New Understandings of Chinese History) противоречит этой складной версии. Авторы развенчивают мифы об истории Китая, один из которых повествует о Великой Китайской стене. Профессор Питер Лордж из исследовательского Университета Вандербильда в США, занимающийся изучением Азии, убедительно доказывает, насколько неверное представление о Стене сложилось как у туристов, так и у самих китайцев.

«И современные жители Запада, и китайцы воспринимают Великую стену как основное и бесспорное воплощение китайской культуры. Это укоренившееся мнение об истории и значимости стены удивительно, ведь в древние времена ее как таковой не существовало. А после того как строительство завершили, пользовались ей недолго. Так что Стена – скорее исключение, нежели типичный образец культурного наследия Китая».

Во-первых, нет подтверждений тому, что во времена императора Цинь Шихуанди строительство полноценной стены на северной границе Китая было закончено. Да и те отрезки, что были возведены, представляли собой утрамбованные земляные валы. Непрерывную стену было практически невозможно построить, поскольку это потребовало бы привлечения практически всей рабочей силы новой династии. Письменных свидетельств о постройке, согласно профессору Лорджу, тоже не сохранилось, как и однозначных археологических доказательств существования законченной стены.

При более поздних династиях укрепления продолжали возводить, но теперь вдали от построек династии Цинь. С их помощью местные жители в основном решали локальные проблемы и отражали нападения грабителей с севера. То есть единой Стены, которая должна была сдержать натиск северян, не существовало. Когда монголы в итоге захватили Китай с севера и основали империю Юань (1271–1368), фрагменты стены и вовсе стали бесполезны, ведь они располагались посреди монгольских владений.

Питер Лордж напоминает, что та Великая стена, которую мы знаем, была сложена для защиты от северян лишь в эпоху династии Мин. Ее использовали начиная с XVI века и без особого успеха: она не смогла сдержать маньчжуров, захвативших Китай в середине XVII столетия.

Подводя итоги, можно сказать, что в Китае по сей день сохранились разрозненные фрагменты древних оборонительных сооружений, однако утверждение о двухтысячелетнем возрасте Великой Китайской стены – ложно. История наиболее протяженного участка стены, защищавшего границы государства, на самом деле насчитывает всего 500 лет, то есть она на полторы тысячи лет моложе, чем принято считать. Это значимое, но неудачное оборонительное сооружение прослужило всего каких-то сто лет. После этого стена веками разрушалась, пока ее не решили отреставрировать на радость туристам.

Образ Стены как древней и важной составляющей китайского наследия появился на свет, когда жители Поднебесной начали искать подтверждения своей благородной истории, а путешественники с Запада устремились на Восток в поисках новых впечатлений. Так Великая стена стала самым узнаваемым символом Китая.

Стена – важная часть китайской культуры. Про ее 2000-летнюю историю написано в школьных учебниках, а экскурсоводы рассказывают туристам официальную версию ее сооружения. Что и понятно: это звучит куда интереснее, чем рассказ об истинном возрасте и бесполезности этого укрепления.

Гиды, и не только китайские, вообще обожают рассказывать байки. Когда я приехала в Сиань увидеть терракотовую армию, мне поведали захватывающую историю ее находки. Терракотовая армия была обнаружена в 1974 году, когда местные крестьяне рыли колодец. Первый глиняный воин оказался целым, в то время как остальные выкопанные археологами фигуры были разбиты на куски. Впоследствии я проверила, так ли это: выяснилось, что и первый солдат был в таком же плачевном состоянии. Версия гида звучала слишком хорошо, чтобы быть правдой.

* * *

Мы привыкли считать, что Великий шелковый путь – это дорога, по которой в древности передвигались караваны китайских и европейских купцов. Главным товаром был шелк – отсюда и название. На самом деле «Шелковый путь» в 1877 году придумал географ Фердинанд фон Рихтгофен, которому нужно было как-то назвать одну из карт обширного атласа Китая. Активно использовать этот термин стали лишь в 1920–1930-е гг. Так что купцы, пользовавшиеся этим путем, не называли его «шелковым». Его вообще было трудно как-то назвать: никакой дороги, соединяющей Китай с Европой, не существовало, вместо нее была целая сеть дорог и тропинок через горы и долины. Каким-то участкам этого пути современники давали названия по крупным населенным пунктам, в которые они вели, например Самаркандский путь. В этой главе под Великим шелковым путем подразумевается именно сеть дорог, ведущих из Китая на Запад.

Некоторые путешественники проходили этот путь из конца в конец. Профессор истории Валери Хансен из Йельского университета пишет, что есть исторические сведения о европейцах, добиравшихся до Китая в XIII–XIV веках, и о достигших Европы китайцах. Хансен специализируется на истории Шелкового пути.

«Именно в это время, как и многие другие, свое путешествие совершил Марко Поло. Христианский монах Раббан Саума, в свою очередь, проделал путь из Китая в Европу. К сожалению, большая часть сохранившихся записей Саумы посвящена религиозным учениям и описанию встреч с церковными сановниками, так что о его впечатлениях о Европе нам ничего не известно», – пишет Хансен.

Марко Поло оставил после себя «Книгу о разнообразии мира», в которой среди прочего говорится о монгольском правителе Пекина Хубилае и его дворе.

На Великом шелковом пути шелк играл второстепенную роль. Согласно Хансен, важнейшими предметами торга были золото, серебро, благовония и лекарственные снадобья. Разумеется, в ходу были и местные товары: продукты и скот, одежда и ножи.

«У многих вызывает удивление, что хлорид аммония (нашатырь) неоднократно упоминается в документах, касающихся Шелкового пути. С его помощью смягчали кожу и понижали температуру плавления металлов», – рассказывает Хансен.

Но не только купцы пользовались Шелковым путем. Судя по археологическим раскопкам, путники были самые разные.

«Среди них были и королевские гонцы, посланные к другим правителям с дарами, и шпионы. Буддийские монахи, которые отправились учить или учиться. Художники и ремесленники, искавшие в новых местах применение своему мастерству. Но больше всего было тех, кто бежал от войны, разрушившей их родные поселения, в поисках пристанища».

Таким образом, по Шелковому пути вместе с беженцами перемещались новые мысли и идеи. Результатом такого смешения культур стали скульптуры и фрески в буддийских пещерах Могао, что в провинции Ганьсу.

«Они охватывают почти тысячелетний период и наглядно показывают, как художники черпали вдохновение из индийских, иранских и китайских культурных традиций».

Пещеры Могао – одно из самых впечатляющих мест, которые мне довелось увидеть в Китае. В каменных стенах вырублены сотни больших и маленьких ниш, и в каждой из них возвышаются, восседают и возлежат будды. Фрески изображают религиозные сюжеты и верблюжьи караваны – свидетельства существования Великого шелкового пути.

«Считается, что его прекратили использовать к началу XVI века, когда европейцы открыли морской путь в Азию. Но, разумеется, по старым дорогам ходили еще долго», – говорит Хансен.

Сегодня Великий шелковый путь переживает второе рождение. Китай тратит огромные суммы на прокладку железнодорожных и морских маршрутов для товарообмена с Западом. Официально проект называется «Один пояс, один путь»^[11], на практике речь идет о новом Шелковом пути. Один из его отрезков в виде железной дороги уже дотянулся до Финляндии.

«Проект китайского правительства показывает, насколько притягательна идея Шелкового пути. И у Китая есть все шансы возродить его уже в наши дни», – утверждает Хансен.

* * *

Приезжающие в Пекин туристы обычно думают, что знаменитые столичные хутуны – это какие-то особенные дома. На самом же деле хутун – это переулок. Сам термин происходит от монгольского слова, означающего «колодец». История хутунов берет свое начало в эпоху правления монгольской династии Юань (1271–1368). С тех пор хутуны стали негласным символом Пекина.

Что такое хутун? Вопрос кажется простым, но ответить на него сложно. Тем не менее датчанин Ларс Ульрик Тум попытался. Вместе с другом он управляет небольшой компанией Beijing Postcards, которая давно уже собирает исторические фотографии и факты о старом Пекине.

«Хутун в моем представлении – это тесная улочка между стенами».

Стены эти тянутся почти непрерывно, охватывая кварталы. За ними вокруг внутренних двориков живут обычные горожане. Трудно дать хутунам однозначное определение, поскольку за последние века и в особенности десятилетия они претерпевали невероятные изменения. Изначально за стенами хутунов располагались низкие домики, однако сегодня там может стоять обычная многоэтажка или несколько. Для местных жителей подобные дома – часть хутуна, хотя западные туристы такие хутуны не узнают.

Я представляю себе хутуны как узенькие улицы, где за низкими серыми стенами скрываются жилища. Это могут быть постройки столетней давности, однако многие из них переделаны, отремонтированы, разделены на части или расширены. Здесь постоянно что-то сносят или строят. Летом в этих переулках кипит жизнь: белье сушится прямо над головой, жители едят, пьют и сплетничают, сидя на низеньких табуретках у входных дверей, мужчины режутся в карты в тени деревьев, растущих вдоль улочек. Атмосфера здесь изумительная. Хутуны – это и есть настоящий Пекин.

Ларс Ульрик Тум напоминает, что до прихода к власти коммунистов хутуны выглядели по-другому: за одними воротами обычно скрывался единственный внутренний двор и сад, вокруг которого располагалось жилище. Это была частная собственность, наружную дверь держали на замке и не выносили домашнюю жизнь на улицу. С приходом новых времен дворы стали делить между собой несколько семей, в садах появились дополнительные домики, и люди стали проводить время на улицах.

Я не могу представить себе хутуны без баров и магазинчиков, находиться здесь – одно удовольствие: вкусные блюда и коктейли, лекции и даже стендап и бурлеск-шоу. В наше время хутуны притягивают все больше хипстеров, богемы и туристов, что не всегда радует местных жителей. Некоторые переулки стали шумными и многолюдными торгово-ресторанными зонами.

В последние годы, к ужасу завсегдатаев местных заведений, чиновники стали наводить в хутунах порядок – то есть просто заложили входы в бары и магазинчики кирпичными стенами. Хутуны «реставрируют». Одни магазины смогли продолжить работу, другие – нет. Весной 2017 года я с грустью наблюдала, как каменщик закладывал кирпичами окна и двери моего любимого коктейль-бара «Маомаочун». Немало вечеров я провела, сидя на узеньких скамейках этого заведения, вдыхая ароматы свежих фруктов и специй.

Европейцы не всегда интересовались хутунами.

«Сто лет назад хутуны вообще не упоминались в литературе, хотя тогда они занимали значительную часть Пекина. К тому же хутуны были не самыми приятными для прогулок местами, даже улицы там долго оставались немощеными», – рассказывает Ларс Ульрик Тум.

В 1920-е годы, чтобы подчеркнуть отличие хутунов от новых районов, использовали термин «Лао Бэйцзин» (Старый Пекин). Тум предполагает, что о хутунах на Западе стали говорить где-то в 1970-е, слово прижилось, и хутуны стали частью любопытного восточного колорита.

В XVIII веке во время правления императора Цяньлуна на карте Пекина насчитывалось более 3000 хутунов. По словам Тума, сейчас их осталось около тысячи, а по некоторым оценкам – и того меньше, многие хутуны сровняли с землей, а на их месте построили небоскребы.

В преддверии Олимпиады 2008 года хутуны сносили особенно рьяно. Их считали отсталым, безобразным и нефункциональным жильем. Учитывая количество обитателей, низенькие постройки в самом сердце города занимали неоправданно много места. Горожане стыдились бедняков, которые в основном населяли хутуны. Целью последней волны натиска стало уничтожение лавочек, которые держали малоимущие переселенцы. Таким образом людей вынудили вернуться в их родные города и деревни, что отчасти решило проблему перенаселения китайской столицы.

Снос хутунов особенно расстроил туристов и живущих в Пекине экспатов. Вряд ли они понимают, что большинство коренных жителей сами хотели, чтобы эти кварталы снесли. В качестве компенсации горожане получают средства на покупку комфортного современного жилья. Им больше не нужно пользоваться общественным туалетом, как это приходилось делать в некоторых хутунах. Конфликты с чиновниками в основном касаются размеров компенсаций. Разумеется, многие китайцы, в особенности образованные и разбирающиеся в искусстве, осознают историческую ценность хутунов. Молодежь зачастую стремится снять там жилье, и неважно, что зимой спать придется в шапке. В Пекине есть даже общественные организации по защите хутунов. Но самые громкие голоса раздаются с Запада.