Сны о красном мире

21

Они просто спустились по узкой лестнице. Никаких порталов и переходов. Просто вырубленная в толще скалы лестница, коэны на стенах и каменные ступеньки, который выглядели так, словно по ним почти никто не ходит. Альду казалось, что будет иначе. Ему виделось странное место, разделенное на сектора со знаками над входом в каждый из них. «Лив», «ноа», «дар», «ран», «эри» и наоборот, в какую бы сторону не пошел, то, что тебя ожидает, всегда впереди. Впереди была спина Мастера Связующего. Волнуется за Милию, мучается ревностью и сам же себя за это корит. Как там? «Вижу тебя и принимаю». Это было похоже на старый обычай кочевников, когда в род входил человек со стороны. Неужели они не понимают, насколько повлияли на народы, населяющие окружающие Сойл земли? С их знаков началась письменность, они помогали строить древние города – столицы государств Союза, развивали медицину и другие науки, строили школы и учили. Но мы двигались дальше, а они так и остались теми, кем были. Вот как эти ступени, по которым почти не ходят. Как Мастер Связующий, который изо всех сил пытается принять, что свет можно и нужно делить и тогда его станет больше. Альд понял это, только когда впервые его лишился, теперь – нет. Даже если он больше никогда…

Этина пошатнулась, и лорд подхватил ее.

– Долго еще идти?

– Нет, – коротко ответил Кайл, и на следующей площадке они свернули с лестницы в широкий коридор с выходящими в него дверями.

Коридор изгибался, и дан Глисса мысленно дорисовал круг.

Ниша с двумя диванами и столиком пришлась кстати. Альд помог Этине присесть.

– Я сейчас, – проговорил Солар, избегая прямого взгляда.

– Кайл, я вам не враг.

– Будь это так, я не стал бы помогать вам пройти путь сюда.

– Надеюсь, у нас еще будет время поговорить, но Этине нужен целитель и место, где прилечь, чтобы восстановить силы. Я не вполне понимаю, для чего мы здесь, но это важно, иначе…

– Вас бы здесь не было. И, поверьте, я понимаю не намного больше вашего. Возможно, как раз в этом весь смысл.

Солар присел рядом с девушкой, взял за руку, и Альду привиделось, как по темной коже раат Джен побежали серебряные искры.

– Это не болезнь. Просто нужно немного сил, – Кайл улыбнулся, в золотистых глазах девушки мелькнула благодарность.

– Спасибо, тахетʹнаат Солар.

Когда гости были устроены, Кайл рванул обратно к Зейту. В голове вертелись слова Этины. Что-то знакомое было в них. Секретаря-архивариуса не было. При Варноре всегда кто-нибудь сидел. А теперь приемная пуста. Набросив полог рассеянного внимания, Солар прислонился к неплотно прикрытой двери в зал Сферы, он сам, уходя, так ее оставил. Теперь сосредоточится на голосах внутри. «Тахе́тʹнаа́т», – снова крутнулось в голове, и сразу вспышкой другое, на архаичном сойл, которым пользуются при начертании символов, – «тах этна́а», что-то вроде «старший по крови», «близкий по духу» и «предводитель»… ведущий. А потом его заметили.

– Мастер Солт? – дверь скрипнула и в кабинет просочилась Тирен.

Задремавший в кресле Мастер встрепенулся, лежащая на коленях папка с шелестом съехала, теряя содержимое, и ковер под ногами оказался усеян отчетами Старших Наставников. Тяжело быть стариком. Надо эти отчеты на ночь читать, глядишь, помогут от бессоницы.

– Мастер Солт, – девчонка Ховир мялась на пороге. – А… Мы так и не дождались Мастера Солара.

Старик потер острый нос, вытащил папку с расписанием, нахмурился. И в который раз подумал, что зря согласился на это безобразие, пусть бы из молодых кого на его место назначили, устал он уже с учениками возиться.

– Так нам ждать?

Где? – вопросил Мар Кардий Солт Всезнающего.

Здесь, – отозвались с Вершины с оттенком злорадства, любит Зейт парня воспитывать и носом в ошибки тыкать, хотя и сам по молодости горазд был влезть куда не надо.

– Нет, ждать не надо, ученица Ховир. Мастер сегодня занят.

Личико девушки разочарованно вытянулось. И тут же засияло снова.

– А вы?

– Что я?

– Заняты?

– С чего такой энтузиазм?

– Так овеществленные иллюзии же, – заблестела глазами Тирен. – А вы как раз вот… А я вам прибраться помогу.

Мастер Снов кивнул, Тирен излучала радостное ожидание так сильно, что противиться этому было практически невозможно. Мощный проводник, сила нейтральна и неконфликтна с большинством цветов спектра.

– Ученица Ховир, у вас индивидуальный щит поплыл.

– Ой, – покраснела, сосредоточилась и поток энергии приглушился. – Так вы идете?

– А прибраться?

Девчонка подскочила, присела, живенько сгребла бумаги, в папочку сунула и в руки едва не впихнула, но в последний момент стушевалась и аккуратно положила на край стола. Солт кивнул, поднялся, и его вдруг качнуло, перед глазами заплясало серое марево, ватой навалилась тишина, проявилась в реальности и замаячила на границе сознания Та Самая Дверь. Только не сейчас… Рано…

– Мастер Солт, вам плохо?

– Тирен… в ящике, – язык почти не повиновался, поэтому пришлось…

Девушка охнула и схватилась за виски. Кажется, он перестарался с силой передачи, но Тирен справилась и уже гремела чем-то в столе. Потом ему в руку лег флакон с черной опалесцирующей жидкостью. Виталис⁵³. Один глоток. И Тень Ухода отступила. Еще рано. Но скоро.

– Тирен, вы не могли бы меня проводить в лабораторию вашего отца? – не то чтобы Солт был не уверен, что доберется сам, но присутствие рядом Тирен было… правильным?

Солара все не было и сидеть в его комнате стало невыносимо. Тогда Милия просто встала и вышла, прошла по коридору, куда-то свернула, спустилась на уровень вниз. Никто не обращал на нее внимания.

Коридор, куда она попала, тоже был жилым. Девушка прошла вперед и остановилась. Как будто то, что вело ее, оборвалось перед этой безликой дверью, похожей на все другие в этом коридоре. Ей не пришлось стучать. Дверь распахнулась сама, и горькая нежность встретила и протянула ладонь.

– Прости, – проговорила она, пряча лицо на его груди, отстранилась и потянула с пальца кольцо, но он остановил.

– Нет, не нужно. Пусть останется у тебя.

– Как Этина?

– Мастер Солар ей помог, она почти в порядке. В комнате рядом. Ты голодна?

Она качнула головой.

– А я бы перекусил. Уровнем ниже есть место, где кормят.

– Откуда ты знаешь?

Альд пожал плечами

– Просто знаю, – и улыбнулся лукаво, словно на свидание приглашал, – а еще Мастер Солар станет ревновать. Ваша светлость.

И поклонился идеально, как на балу. И руку подал.

«Ну и пусть ревнует, – подумалось ей, – бросил одну».

Зашли за Этиной. Альд шел уверенно, но был похож на человека, который приехал в знакомый город спустя много лет и удивлялся, что все еще помнил и улицы и места. Иногда он хмурился, словно вызывая в памяти очередной нечеткий образ, и тогда маска беспечности трескалась, и сквозь нее проступало что-то большое и тяжелое, надежное…

Они не успели. Альд вдруг замер, прижимая ее к себе, словно хотел защитить, а Этина схватила за руку. Ее глаза полыхнули золотом.

– Таами тре, рин кат Милия. Время перемен.

Воздух зарябил и пошел волнами, как от брошенного в воду камня. В центре, расширяясь, формировалось око портала.

– Иди, – сказал ей Голос, но услышали все, золотой свет затопил глаза, но был Альд, обнимающий ее со спины и рука Этины на запястье.

Они просто сидели друг напротив друга и молчали.

– Зачем я здесь, – спросил Кайл.

– Чтобы ждать.

– Я мог бы подождать где-нибудь еще.

Зейт покачал головой, но смотрел не на Кайла. На Сферу. Солар так привык отводить от нее глаза, что только сейчас заметил, что купол чист, дымка ровным слоем устилает дно, чуть волнуясь, как вода, а сквозь нее светятся искры-самоцветы, они складывались в знакомый рисунок обозначающий точки расположения черных кристаллов в структуре Ховира, с небольшим отличием. Рисунок в Сфере был полным.

– Мы покинули наш мир, Сойл, очень давно, – Всезнающий открывал рот, но звучащие голоса были разные, одно слово – один голос. – Мир умирал. Мы сами были тому причиной, потому что заигрались во всемогущество. Мы взывали к Творящему. Но пришел и Хаос. Пройдя грань, он обрел сознание, но не подчинился, Оставив наш дом на поругание и гибель, с помощью печати разрыва и тридцати семи изначальных камней Сойла мы бежали, один из камней разрушился, но грань реальности была пройдена, мы и оказались на Тер.

Мы были чужаками, новый мир не хотел нас принимать, а энергия Стейл была чуждой и причиняла боль. Тогда была принесена Жертва. Шесть лорнов, главы семей, легли в основание и отдали миру свою кровь, иные же отдали силу без остатка. Мир принял жертву и укрыл нас от гнева Стейл.

Но вместе с Пологом родился Туман. Из зерна, что скрывалось в одном из лорнов, отдавших Тер силу. Зерно спало, но мир уже был отравлен. Над спящим зерном воздвигли гору, чтобы стеречь его. А чтобы предотвратить грядущую катастрофу и усилить связь, всякий Уходящий обязан был назвать Преемника, чтобы передать знания, а суть отдать миру и охранять его для следующих поколений.

Шли годы. Люди Сойла уходили в мир, но не все одаренные возвращались, чтобы соблюсти ритуал Ухода. Энергия потянулась за грань и хаос нас нашел. Зерно проснулось. Тогда была создана Сфера, Око мира и избран Глас ее, Всезнающий. Мир наблюдал за нами, а мы за ним. И первому Гласу был явлен Творящий, Создатель Миров, Стерегущий от Хаоса, но мир уже был болен. И дни его будут конечны, пока не настанет Время Перемен.

Кайл пришел в себя лежа ничком на столе с вытянутыми в сторону Сферы руками. Кончиками пальцев он касался купола. Зейт лежал с другой стороны стола в той же позе. Стоило им оторвать пальцы, как Сфера пошла трещинами и осыпалась. Внутри была серая невесомая пыль.

– Отсчет пошел, – сказал Зейт и создал портал.

Ховиру дома не сиделось. Он позавтракал, повозился с детьми, послонялся по дому, потом оделся и направился к порталу в гору. Укоризненный взгляд жены толкнул в спину, но не остановил. Ховира тянуло в лабораторию.

Здесь никого не оказалось. Все лежало на своих местах. Следов чужого присутствия Мастер не обнаружил, но беспокойство не унялось. Мало того, оно свернулось тугой пружиной и тянуло в зал со знаком. Дверь отпирал – руки дрожали. Нуль-силового поля не было. Вернее, оно было, но не успевало гасить возмущения. Знак проявился и эхо отражений было видно даже ему, почти не воспринимающему потоки визуально.

– Мастер Зайн…

– Тирен? Что ты здесь забыла? – Но воспитанница уже была внутри зала и восхищенно внимала творящемуся там.

За спиной смущенно кашлянули, и Ховир обнаружил Солта. Старейший Мастер Сойла выглядел плохо, кожа посерела, резко обозначились морщины, и тени густо легли вокруг глаз.

– Простите, я просил ее меня проводить.

– Ко мне?

– Нет, – Солт неуклюже качнул головой, – туда, – и посмотрел на распластанный по полу знак. – Начинайте.

– У меня… – он осекся, голос внезапно просел и пришлось сглотнуть, прежде чем продолжить. – Мне нужно личное указание Всезнающего.

– Оно у вас есть, – сказал Зейт, выходя из портала вместе с Соларом.

Мастер Связующий рванул к выходу из лаборатории, но был остановлен. Сухие горячие пальцы Солта сомкнулись на его запястье.

– Они идут.

В подтверждение открылся еще один портал, какого Ховир еще не видел. Сразу зарябило, потом вспыхнуло и у самого входа в зал со знаком очутились еще трое: подружка Солара, наместник и девица раат Джен, которая единственная из всех поздоровалась, хотя они и виделись уже сегодня.

– Ховир, кристаллы, – напомнил Зейт. – Кайл, схема тебе известна. Милия…

– Она со мной, – тут же отозвался Солар, у него все дрожало внутри, настолько правильным и важным казалось желание касаться ее, хотя бы руки, хотя бы кончиков пальцев… Это было не его желание, вернее не только его. И тот, другой, уступил.

Они вошли в зал, сплетя пальцы. Щиты сорвало, как бумагу и это тоже было правильно. На краю структуры переливался серым жемчугом проводник.

– Тирен, и вы здесь.

– Мастер Солар! Это так красиво, – срывающимся от волнения голосом произнесла она. – Привет, Милия. Здорово, да?

– Очень, – тихо шепнула подошедшая сзади Этина, такой же жемчужно серебристый проводник, только если источник Тирен был сверкающей новой монетой, то серебро Этины мрачно поблескивало под слоем патины, как старое фамильное кольцо.

Руке стало холодно. Солар ушел с Ховиром, коснувшись губами виска и жарко дохнув в волосы за ухом. По коже прошлись щекотные мурашки, девушка почувствовала взгляд и обернулась. Альд стоял у двери, опираясь о косяк и просто наблюдал, дрогнули губы, обозначая улыбку только для нее. На осунувшемся лице черным в золотых сполохах сверкали глаза. Она так и не спросила, как он прошел по пути один. И тут же поняла, потому что увидела тонкую, как паутинка, но крепкую, как закаленная сталь, нить, что связала их троих золотом и алым и протянулась дальше, вплавляясь в серебро Этины. И в жемчужный свет Тирен, которая была связана с Кайлом золотом и тусклым серым, как воспоминание о дороге к горе в День Звезды, когда Милия впервые почувствовала мир на кончиках невесомых крыльев. А еще был Зейт, непрестанно меняющийся, связанный с ней, Кайлом и старым Мастером Снов, над которым маячила тень, вытягиваясь куда-то за грань, и еще одна связь, дрожащая, словно не было нужной опоры, словно чего-то не хватало.

Это ощущение неправильности заставило ее повернуться к схеме, в которой Мастер Ховир расставлял большие черные кристаллы. Кайл замер у края, чуть прогнувшись вперед, словно стоял у кромки воды и боялся замочить ноги. Судя по его лицу, ему тоже что-то не нравилось. И Милия даже знала, что – кристаллы стояли неправильно.

Ховир, закончив, покинул расчерченный пол и встал рядом с Зейтом. И тогда Всезнающий, встретившись с ней взглядом, взмахом руки предложил исправить и удержал Ховира, ринувшегося защищать дело всей своей жизни.

– Четыре из формирующих дополнят круг удерживающих кристаллов, – четко проговорил Кайл, девушка чувствовала, как отзываются на звук его голоса камни. – Тройка фокусирующих станет в круг с направляющими.

Альд отлепился от стены и стал у края фигуры. Никто кроме Милии так и не пересек внешнее кольцо знака, и кристаллы она расставляла сама. Гладкие, с множеством ассиметричных граней, ни одного одинакового. Ей казалось, что они поют. Сначала нестройно, как скрипки перед концертом, когда музыканты настраивают и проверяют инструменты. Когда оба внешних круга были заполнены, Альд и Кайл переглянулись.

– Теперь мне нравится, как они звучат, – сказал лорд Волден, Кайл согласно кивнул и они шагнули в поле знака.

– Но как же, – начал Ховир.

– А теперь мы, – отозвалась Тирен и вместе с Этиной прошла вслед за мужчинами.

– И мы, – проговорил Зейт и помог слабеющему с каждым мгновением Солту занять его место во внутреннем круге.

– Я не опоздал? – донеслось от двери, и из кляксы тумана появился Сарк в вопиюще земном черном костюме тройке сияющий предвкушающей улыбкой.

Я-мы, – образ-присутствие.

Солар дернулся навстречу, поднимая руки, но Милия встала перед ним, заслоняя.

– Анжей, стой, он нужен, это… – Сарк глумливо приподнял бровь, предлагая, продолжить и не стесняться, – разрушитель основ.

Незаконченная связь нашла опору. Багровым легли нити между ней, Сарком и Соларом, темным, как старое железо, между Зейтом, Сарком и Мастером Снов.

И пока Сарк нарочито медленно шел к своему месту, раскланиваясь с присутствующими, а особенно перед лордом Волден, другие назвали себя.

– Вектор, сбывшееся, – тихо сказала Этина.

– Вектор, грядущее, – следом за ней Тирен и виновато оглянулась на приемного отца.

– Изменение, – Зейт.

– Порядок, – Солт, и голос его дрожит.

– Якорь, – говорит Альд и смотрит на нее.

Она очень близко, если протянет руку, то сможет дотянуться кончиками пальцев, но она так не сделает, потому что он уступил, и так было правильно.

– Связь, – отзывается всем существом Кайл.

– Средоточие, – произносит Милия, вторя ему.

И вместе:

– Созидание.

Эхом звучит рядом голос Альда.

Зейт поворачивается к Ховиру и Мастер Техник сдергивает запирающую печать с накопителей и выскальзывает за дверь. В зале темно, но стоящим внутри знака не нужен свет, потому что он есть внутри, согревает и связывает, позволяет звучать правильно. Первым вспыхивает внешнее кольцо, за ним еще одно. Фигура приходит в движение, и звук меняет тональность. Эхо дробит оттенки, вытягивая пространство. Третий круг – формирование – три самых старых Мастера Сойла. Они вплетают свою энергию в общее звучание, и приходит Туман, укутывает мягкой непроницаемой пленой фигуру, но не касается границ…

Устье сухого ручья и неглубокая впадина, доверху засыпанная серыми от пыли камнями, все, что осталось от озера. Внезапно пришедший ветер шевелит обтрепанный край хламиды, холодит пальцы в стоптанных сандалиях и сбрасывает серое покрывало с камней, среди которых россыпью мелкие искрящиеся камни: золотые, жемчужно-серебряные, серебристо-голубой, сверкающий радужный и темно красный. Оставив палку в пыли, старик, осторожно ступает по серой гальке и тянется к самоцветам, протестующе стонут тонкие струны, скрипят, натягиваясь, багровые жгуты, но он дотягивается и камни искры оказываются на его плоской шершавой ладони, а глаза цвета пыли смотрят и ждут, пока откроется Дверь и Он войдет и возьмет все.

…Четвертый круг – фокусирующий – якорь и два вектора, включаются почти сразу же за третьим.

Тишину разбивает древняя клятва:

– Я вижу и принимаю тебя и телом, и сердцем, и разумом, и сутью, – говорит один голос и другой следует за ним. – Сейчас и всегда. В каждом из миров и за гранью.

В черных глазах теплый огонек, словно сквозь закопченное стекло в старой лампе. Сердце бьется в такт в темноте на расстоянии вдоха. Губы оставляют на волосах тень поцелуя. И когда протянутой в темноту руки касаются кончики пальцев, взвиваются вверх и в стороны, одеваясь в золотое сияние, узкие клинья крыльев, сотканных из света, с тонкими росчерками перьев с серебристой кромкой. Свет завернулся спиралью и рассыпался, блестками опадая к ногами. Фигура, сложенная из звезд и кругов, дуг и лучей, центром которой были двое, расслоилась в пространстве и прогнулась внутрь и наружу, вытягиваясь спиралью и сжимаясь в пружину.

Мост протянулся отсюда и за грань, вздрогнул от тяжести ступившей на него ноги в заношенной сандалии и хаос посмотрел серыми глазами цвета пыли, держа в сухой ладони струны и жгуты, приковавшие мир и убивающие его…

– Я пришел взять, что мое. По праву крови и силы.

Вторая нога встала на мост, и мир содрогнулся, прогибаясь под гнетом зияющими ранами разломов.

Сейчас, – образ-предел.

Старый Мастер облегченно выдохнул, отдавая свою суть миру.

Последняя капля. Малость.

Я то, что живет, и то, что живет, есть я, – растворяясь во множестве отсалютовал Зейт.

Измененная суть потянулась по мириадам связей к старой шершавой ладони стоящего на мосту. Вспыхнул слепящим серебром росчерк полумесяца на узкой ладони разрушителя, взвился, рассекая жгуты и струны, отделяя грядущее и от вероятного.

– Назови себя, разрушитель основ!

– Гай Ринар Сарк, Мастер Иллюзий, – глумливо отозвался голос, и растаял, а темная фигура распалась туманом.

И мир выдохнул, сбрасывая полог багровых облаков, подставляя израненные бока целительному свету.

Знак-разрыв проявился вовне, сверкая золотом.

Впились в ладонь искры-камни, и сотворенная плоть поддалась, расползаясь, осыпаясь на протянувшийся за грань путь серой невесомой пылью, опадая тающим в лучах туманом.

– И что теперь? – спросила она, чувствуя кончиками вытянувшихся золотых крыльев мириады новых еще не случившихся связей.

Мост тянулся за грань. Сжатая пружина вибрировала от скопившейся энергии.

– Все что захочешь, – отозвался он. – Путь открыт. Осталось выбрать вероятность.

Цветные мерцающие ленты веером-спиралью брызнули из-под ног, вплетаясь в дрожащую от напряжения пружину-мост.

– Только одну? – удивилась и немного обиделась она, потому что это было, словно выбирать из сотни любимых платьев одно красивое, или одно удобное, словно выбирать из множества родных людей одного надежного, или одного близкого, словно выбирать… А выбирать ей всегда было сложно.

– Иди, – сказал Мир голосом на расстоянии вдоха.

Прижимаясь к бьющемуся в такт близкому сердцу, протянула руку.

Мир сжался в сверкающую точку, и пружина разжалась.

Выбор был сделан.

Сейчас и всегда. В каждом из миров и за гранью.

По праву крови и силы.

Вместо эпилога

Интерлюдия 1.

Ярко светило солнце. Сквозь ветви старого клена пробивались лучи, дробясь в густой тени, куда кто-то подтащил старую скамейку с ободранной краской. Одна из чугунных ног была короче других, и скамья норовила завалиться, но кряжистый ствол поддерживал надежно. Спинка пестрела выцарапанными признаниями и бранью. Признаний было больше и это радовало. На скамье сидел высокий худощавый мужчина с черными глазами. Несмотря на то, что было довольно жарко, одет он был в щеголеватый темный костюм. Облокотившись на спинку, он наблюдал за подпрыгивающей на лужайке с редкой травой девочкой в коротковатых джинсах и старых кедах.

– Может, хватит играть с тенью? – поинтересовался мужчина.

– Ну, па, – заканючил изумрудный сполох и принялся, расставив руки на подобие крыльев носиться по лужайке.

Интерлюдия 2.

Владыка ат Джен, не дождавшись дочь в ее покоях, пересек женскую половину дворца и спустился в библиотеку. От запаха старой кожи, пергамента и чернил у него, как всегда, засвербело в носу. Надежда отыскать Этину среди книжных полок до того, как коварный недуг, проявляющийся безудержным чиханием и слезящимися глазами, сделает свое коварное дело, была слабой, но вот-вот должны были прибыть послы Союза Шести и будет неправильным, если единственная дочь владыки не почтит их вниманием.

Он успел чихнуть всего пару раз, как Этина появилась сама. На ней был домашний наряд, волосы убраны в две простые косы и никаких украшений, полагающихся дочери владыки по статусу. В руках девушки была книга, которую род хранил уже много поколений. Он сам часто держал ее в руках и знал, что первая страница без уголка, на третьей – второй сверху абзац обведен, закладка-тесьма, обтрепавшаяся по краю, когда-то приплавлена огнем.

Интерлюдия 3.

– Ваше величество, – советник королевы поклонился и занял полагающееся ему место слева от трона.

– Камилл, где вы были? – шипела она, королевский венец несчадно сжимал виски, и благодушия это не добавляло. – И где носит Кодвилла?

– Войдите в положение, ему уже седьмой десяток пошел. Несмотря на всю его несомненную незаменимость в некоторых сферах управления государством, передвигаться быстрее он не в состоянии.

– Главнокомандующий сейчас прибудет, а встреча и чествование уже начинает походить на балаган, – продолжала брюзжать Лия, наблюдая, как двое слуг пытаются водрузить на место штандарт с гербом рода Волден, который свалился со стены.

– О, поверьте, балаган, это как раз то, что дана Корали любит больше всего!

Интерлюдия 4.

Вечер неспешно опускался на город. Спрятавшаяся за горой Стейл, бросала на дорогу длинный вытянутый язык тени, словно пытаясь ее кончиком дотянуться до белого плаща спешащего домой Мастера.

– Мастер Солар! – отчаянно краснея, проговорила вышедшая за калитку девушка, не хотите зайти? Отец будет рад.

– Спасибо, Тирен, меня дома ждут, – сказал Кайл и посмотрел на светящееся в сумерках уютным теплом окно дома чуть дальше по улице.

Дрогнула занавеска и золотистый свет обрисовал тонкий силуэт. Сжалось от нежности и вновь забилось в такт близкое сердце.

Несколько торопливых шагов и можно спрятать свой свет в кольце рук и тихонько коснуться губами макушки.

Интерлюдия 5.

Окно не закрыли, и рассвет прокрался внутрь комнаты, шевельнул шторы, качнул кисти балдахина над украшенной цветочными гирляндами постели, заглянул в лица спящих рядом лицом друг к другу девушки и мужчины. В его волосах запутался лепесток. Еще один лежал на спине. Несколько рассыпалось по подушкам.

Их ресницы дрогнули одновременно.

– Утро, – сказал он.

– Давай никуда не пойдем, – шепнула она.

– День Первовестника, мы должны, – выдохнул он, придвигаясь ближе. – Но у нас еще есть время.

Ее глаза затеплились золотом, отражая его свет.

Вдох, пауза и…

Только не отпускай.