Да

Инг чуть усмехнулся. Это уже было большим продвижением.

– Он канну курил?

– Да, с ними, бывало. И много курил вообще-то. Даже в день твоего рождения накурился. Правда, от горя, из-за Сольвейг. Да и не знаю, решился ли бы он тебя выкрасть, если бы не накурился тогда…

– Выкрасть? Кеаго хотели, чтобы я остался у них?

– Конечно. У тебя была возможность убедиться, что ты обладаешь властью над ними. А кроме того Сфорца не просто так запечатал Агварэса в своего потомка. Он хотел сделать его рабом людей. И, конечно, он выбрал Кеаго, а не Кутта, потому что, попади Агварэс в руки ксэ, он стал бы оружием Хана, то есть оружием светлых. Видимо, Сфорца посчитал, что достаточно сильным, чтобы удержать в себе Демона, может быть только потомок чистой линии Кеаго. Такую модификацию над душой можно произвести только с еще не рожденным человеком, а Сольвейг была единственной дочерью главы клана, поэтому все сходилось именно на тебе. И, разумеется, они пытались тебя вернуть.

Инг резко развернулся на стуле лицом к Николасу.

– Расскажите мне!

– Хорошо, мальчик, – Николас тяжело вздохнул, – Помню, как Эльхес сказал: «Не хочу, чтобы он стал таким же повернутым фанатиком, когда вырастет». Фанатиком, или нет, а было очевидно, что ты станешь великим. Ты очень рано научился улыбаться, и, улыбаясь, становился похож на Эльхеса. И в то же время от тебя с первых дней жизни веяло холодной древней силой. Я понимал, что Кеаго несложно будет обнаружить твою чакру. Сатанг пришел за тобой уже на следующий день. Ему удалось проникнуть в деревню, а затем и влезть в наш дом, так что он совершенно спокойно вошел в комнату, где мы с моей женой сидели у твоей колыбели. Эльхес должен был спать наверху, но он ворвался в комнату прямо следом за Сатангом. Тогда сектант, не обращая на нас никакого внимания, сказал ему: «Никогда сын Сольвейг не будет никем, кроме Кеаго». Эльхес ответил, что ты будешь носить имя Сефид. Сатанг обвинил его в надругательстве над именем его сестры, и тогда началась битва прямо в нашем доме. Сатанг был не один, и мы вступили с ними в бой. Эльхес крикнул моей жене: «Забери Инга!» – он первый раз назвал твое имя. Она обернулась птицей, схватила тебя и улетела. Кеаго не нашли тебя, потому что она умела прятать сигналы чакры, которые они могли учуять.

Николас умолк. Инг смотрел на него, обдумывая все сказанное. Было так тихо, что послышавшиеся в коридоре шаги сразу же выдали приближение Алекса. Он постучал в дверь, прежде, чем войти в собственную спальню.

– Я не помешал?

– Нет, мы как раз закончили. Что случилось?

– Мне сообщили, что в окрестностях деревни Ив было совершено жестокое нападение на крестьян. По показателям очевидцев, это был темный. Я хочу, чтобы ты взял это дело, отец.

Инг с тревогой смотрел на Комохо. Алекс избегал встречаться с ним взглядом, понимая, что именно произошло в крестьянском поселении с наибольшей вероятностью.

– С удовольствием возьму дело, господин Комохо. По Земле стало разгуливать слишком много темных, – сказал Николас.

В его голосе слышалась затаенная злоба.

– Поговори с Сирроу. Хан уже в курсе произошедшего, он отсылает его на аналогичное задание по расследованию.

Николас коротко поклонился сыну и вышел из комнаты.

Сирроу тем временем находился в госпитале. Он разбудил Селлах нежными поцелуями в ладонь. Она медленно открыла глаза, взглянула на Сирроу и тихо произнесла его имя. Но в следующий миг от ее неги не осталось и следа; она резко откинула одеяло и почти вскочила на ноги.

– Что произошло? Кто-нибудь ранен?

Селлах была без сознания все время, пока Кеаго находились в опасной близости от деревни.

– Они ушли. Успокойся, милая. Они больше не придут.

Сирроу уложил ее обратно и рассказал о сражении то, что знал сам, а именно – что Кеаго покинули место сражения сразу же после гибели Сатанга, видимо не имея больше причины для продолжения битвы.

– Хочешь чего-нибудь?

– Хочу, чтобы ты остался, – тихо пробормотала она.

– Именно этого я сделать не могу. Меня отправляют на задание.

– Уходишь? Лучше бы я никогда не просыпалась.

– Что ты такое говоришь! – Сирроу склонился к ней, чтобы обнять, и она ощутила запах крови на его одежде.

– Возьми меня с собой, – твердо сказала она, упершись в его плечи, – Ведь ты защищал мою деревню от Кеаго, я должна отплатить тебе за это.

– Если так хочешь, чтобы кто-то был кому-то должен, то давай договоримся, что твой Комохо должен Хану. А ты не в том состоянии, чтобы сопровождать меня.

– Ты хотя бы скажешь мне, из-за чего я снова остаюсь одна?

– Селлах… Ведется дело по вчерашним убийствам, – ответил ксэ.

– Что случилось?

– Вчера ночью из крестьянской деревни поступило сообщение о жестоком убийстве ребенка и трех взрослых. Я возглавляю следственную группу. Есть версии, что это могут быть Кеаго. Но у меня лично другое предположение.

Селлах напряглась. У нее тоже были свои рассуждения на этот счет.

– Ведь наверняка для твоего товарища Максима Дарда а эта ночь не была спокойной, – проговорил Сирроу вполголоса.

Селлах отвела тревожный взгляд.

– Он способен на такое, скажи?

– Мешер свела его с ума. Он ни в чем не виноват!

– Я буду пытаться свалить все на Кеаго. Но с вашим Максимом надо что-то делать.

***

Проснувшись в доме Пушистого, Рейнлан встряхнула головой, чтобы прогнать сон и взбодриться. Одновременно с ней от неожиданности вздрогнул Максим, нервы которого окончательно расшатала борьба с Мешер. Он не спал уже несколько дней.

– Макс! Я не заметила, как уснула. Сколько прошло?

– Не знаю, я зачитался. Думаю, больше шести часов, – зевнул он.

– Ты не пытался уснуть?

– Если бы пытался, уснул бы давно…

– Но тебе тоже нужен сон, Лохматый!

– Я боюсь спать. Она во мне, Рейнлан. Она полностью владеет моими снами. Мне не справиться.

– Нет, ты что! – Рейнлан подошла к его креслу, села рядом на пол и взяла его за руку, – Ты отлично справляешься!

– Если расслаблюсь хоть на минуту, она сожрет меня. Или придется творить то же самое, что в прошлый раз с теми беднягами. Рейнлан, ты знаешь, когда я был на Земле последний раз, я убивал людей. Наверное, их было много. Я пил их кровь. И мицуру.

– Знаю, – ответила Рейнлан, непривычно серьезно глядя ему в глаза, – Ты пришел весь в крови. Она подтачивает тебя. Но сейчас ты еще слишком силен для нее.

– Я вовсе не так силен. Она бы сломила мою душу, как маленькую тростинку, если бы я перестал бороться. Хоть на секунду. Рейнлан, прости, но я долго так не смогу. Я не хочу убивать. Я не хочу. Что мне делать?

– Но она израсходовала не всю силу. Она ведь для чего-то ее копит!

– Совсем не всю, в том-то и дело. Она продолжает сопротивляться. Прямо сейчас. Она выматывает меня понемногу, а сама копит силы. И потом очень скоро она нанесет свой удар, и я не выдержу. Может быть, проще отдать ей душу прямо сейчас.

– Если б не было шансов, она бы съела тебя секунду назад. Как бы она ни была сильна, сейчас она ничего не сделает!

– Рейнлан!!! – закричал Макс, – Ты слышишь меня??? Я каждую секунду, – он прокашлялся и продолжил, уже не так напирая: – каждую секунду на грани! У меня внутри скоро все порвется! Я бы не ушел на Землю, если бы мог терпеть!

– Но ведь держишься! Все горит и порвано, очень сильно, я сама видела! – она в гневе зарычала, вскочила на ноги и нервно заходила по комнате.

– Легче сдохнуть, чем слышать все это, – прохрипел Макс.

– У тебя ломит каждую кость, а каждый нерв натянут до предела, – сказала Рейнлан, давая понять, что слышит и чувствует его.

– И я все равно должен это терпеть?

– Не сдаваться и продолжать бороться! – прокричала Рейнлан и схватила его за плечи.

– Когда-нибудь она окажется сильнее. Анкс говорила, тут в этом доме погиб уже не один ее хозяин. «Хозяин» – хорошо сказано… Это она наша госпожа, это мы все в конечном счете ей покоряемся.

– А ты Макс Лохматый! И ты не покоришься! Никогда эта маска тебя не сожрет!

Макс закрыл глаза и, почувствовав ее страстное тепло, тихо проговорил:

– Ради тебя.

– Она отступит! – уверенно сказала Рейнлан, – Она сломает свои зубы!

– Я должен вернуться в деревню Ту. Мне могут помочь Инг и Николас.

Маска почувствовала его нарастающую уверенность. А ведь он только что готов был отдаться! Мешер послала крепкий удар чакры в сердце Макса. Темной чакры было так много, что она вспышкой вышла наружу.

Рейнлан в ответ маске впустила в его сознание свою багряную дьявольскую чакру. Мешер где-то в углу зашипела вместе с Максом, отдавая боль своему Хвосту. Рейнлан заметила ее и запустила заряд энергии прямо в нее. Шипя, маска спряталась под шкаф, но отыгралась на Максиме. Тогда Рейнлан, погрузившись в сознание Хвоста в виде сгустка энергии, напоминающего грифона, набросилась на маску зверенком и начала борьбу. Каждый ее удар отражался и на Максе. Он, не выдержав дьявольских атак, вытеснил Рейнлан из своего сознания, из последних сил вырвавшись из ее крепких объятий.

Если бы Макс смог потерпеть еще немного, она нанесла бы свой сокрушительный удар и, возможно, покончила бы с Мешер. Но вряд ли это выдержал бы сам Максим. Его трясло, как в припадке эпилепсии, пока Дьявол и маска вели борьбу, терзая светлое начало и выводя из себя темное.

Освободившись, Хвост сполз с дивана на пол. Он потерял сознание, и вот тогда Мешер запустила свои лапы в его душу снова. Уже через несколько секунд он метался по полу, бросался на каменные стены, рвал на себе кожу.

Темные мутные пятна в глазах.

Снова ликует безжалостный страх.

Где ты берешь

Эту мощь

Жизненных сил?

Ты не признаешь правду мою:

Да, я держусь, но стою на краю.

Я свою смерть убью

Ради тебя.

Нет не смысла, ни сил спорить с тобой,

Значит, я буду бороться с судьбой

В этот раз.

В первый раз

Я начну этот бой.

Январь

Ранним темным утром Амба влезла в комнату к Айрану – единственную, где в такое время горел свет. Несмотря на заморозки, окно было открыто нараспашку. Айран сидел за столом, заполняя форму отчетности. Вернувшись в деревню, он стал загружать себя миссиями-одиночками и различной бумажной работой. Разумеется, делал он это не ради денег. Людям его склада деньги нужны или для воплощения идей, или для содержания семьи. И того, и другого он теперь был лишен.

– Не ложился? – спросила Амба, перемахнув через подоконник.

– Собирался закончить с делами к утру.

– Значит, и на меня времени не найдешь?

– Бессонница дарит много свободных часов. Отвлечься не помешает.

– Хочу показать тебе одно место! Давно мечтаю! – Амба вся сияла, – Пойдем? Это недалеко. Туда лучше всего приходить на рассвете.

Они направились к юго-востоку от деревни и шли больше получаса, пока не достигли обрыва, за которым в предрассветной мгле ничего не было видно. Но стоило сделать несколько шагов к откосу, как начинали прорисовываться причудливые очертания огромного сада. На фоне сереющего неба лишенные листьев деревья были похожи на черное кружево на серебристом атласе. Амба прикасалась к спящим ветвям и глубоко вдыхала свежий воздух.

– Тебе здесь нравится? – она протянула Айрану уцелевший резной бордовый лист.

– С тобой хорошо, – он заключил ее ладонь в свои руки.

Амба прильнула к его груди, и он ощутил ее глубокое дыхание. Её лучистые глаза были похожи на костер в глухой ночи. Ее Тьма была живой Тьмой. Амба широко улыбнулась, глядя на Айрана, и стали заметны ее большие клыки.

– Почему ты захотела быть Кеаго? – спросил он.

– Тьма мне ближе, чем Свет. Я чувствую что-то родное, свободное! Мой отец был светлым. Ненавижу его. Давит, навязывает свое мнение и светлый путь. Никогда не делала так, как он говорил!

Айран помолчал, глядя вдаль. С каждой секундой горизонт становился все светлее.

– А я однажды просто понял, что без Тьмы не добьюсь своей цели. Когда я стал Шеганом, почти сразу получил Хосуто Соу. А еще совершенно новую жизнь.

Было видно, что Айран не мог избавиться от какого-то груза, залегшего на дне его души. Но Амба ни о чем его не спрашивала его. Мало ли, что творится в голове у такого, как Айран, даже не говоря о скорби по Кате и нерожденному сыну. Он был рядом с ней и иногда улыбался – одно это уже делало Амбу счастливой.

– Ты всю жизнь готов положить на воплощение идей, которые считаешь справедливыми. Но почему-то не хочешь отомстить этой собаке, Хелен из деревни ксэ. Я чувствую тебя всем своим естеством, но понять умом никогда не смогу. Айран, ты сумасшедший. Мой печальный Демон. Я обожаю тебя!

Он усмехнулся, прикрыв глаза, и Амба лизнула его в щеку, воспользовавшись моментом.

Утро уже совсем расцвело, когда они вернулись в деревню. Амба была воодушевлена и чувствовала себя совершенно счастливой.

Тем более болезненно для нее оказалось напоминание о безрадостной стороне жизни. Она вдруг увидела своего отца, Николаса, и остановилась посреди дороги, как вкопанная, гневно глядя перед собой.

– Перестань, – тихо сказал ей Айран.

– Так и знал, что вы вместе прохлаждаетесь, – Николас тоже заметил их и подошел ближе.

– Не твое дело, как и с кем я провожу время, – Амба до дрожи сжимала кулаки.

– Вообще-то непосредственно мое. Будь любезна учитывать, что я старший по званию. Уже нет смысла говорить о дочернем долге, но не смей забывать о долге перед Комохо и Ханом! Раз уж по милости своего брата ты снова преспокойно числишься в ряду сихэ, а не казнена, как следовало бы.

– Так и знала, что ты желаешь мне смерти, – проговорила Амба сквозь зубы, пронизывая Николаса взглядом.

– Вы хотели что-то обсудить? – обратился к нему Айран.

– Именно с тобой и хотел.

Сейчас Николас допрашивал всех, кто был связан с темной чакрой. Не избежал этого даже Инг. Амбе пришлось оставить их у тюрьмы, где в изолированной от внешних воздействий камере проходили допросы. До нее очередь еще не дошла.

Дверь камеры закрылась, и Николас указал Айрану на место за металлическим столом. Тот послушно сел, с легкой иронией глядя на Сефида.

– Развелось вас, темных, – пробормотал Николас, стоя напротив него, – Вокруг меня все, похоже, сговорились погубить свою душу.

– Это вы намекаете на моего отца? Сколько лет прошло, а вы все не успокоитесь. Мне казалось, были друзьями? Неужели поменяли мнение о нем лишь оттого, что он выбрал неугодный вам путь?

– Ольгерд мой друг. И не смей с таким показным безразличием говорить об его смерти. К тому же ты отлично знаешь, какие последствия имело его ужасное убийство.

– От чего же мне не быть равнодушным? Я-то по нему соскучиться никак не успеваю, видимся довольно часто. Заглядывайте в Азур, тоже свидитесь.

– Вы, темные, стираете грань между жизнью и смертью. Для вас умереть – словно ничего не значит. Это против природы, против самого бытия. И ваша темная зараза расползается среди живых. Поэтому я не допущу, чтобы такие, как ты, могли спокойно жить в деревне на равных правах с законопослушными воинами, которые положили жизнь на служение своему господину.

– Я правильно понимаю, что сейчас вся ваша работа с допросами сведется не к выяснению истинного положения, а к подгонке фактов? Вы ведь хотите уничтожить всех темных?

– Не зарывайся.

– А вы не забывайте о своих подопечных. И я не только об Инге говорю.

– Макс сам принял решение уйти из деревни и снял с меня всякую ответственность за себя. Ушел не без твоей помощи, надо полагать. Наверняка, ты осведомлен об этом даже лучше меня, так что мне нет смысла пытаться взывать к твоей совести. Нету в твоей душе даже ее следов, бессмысленное занятие.

– Да и не только о нем я сказал, – ухмыльнулся Айран.

– Не играй со мной в загадки. Алекс слишком мягко обошелся с тобой. Неслыханно, чтобы вор, устроивший государственный переворот, покушавшийся на жизнь Хана, темный, переманивший нескольких человек в ваш адский омут, потом бы спокойно пришел в свою родную деревню и, как ни в чем не бывало, поселился бы там на прежних основаниях. Думаешь, я не понимаю, почему Алекс так к тебе благосклонен? Амба всегда умела найти к нему подход. А ты, видимо, сумел найти подход к ней.

– Хотите сказать, это из-за меня ваша дочь выбрала Тьму? И ушла из деревни тоже за мной?

– Не трудись разыгрывать случайного участника событий. Ты отлично знал, что небезразличен ей, еще когда учился в академии. Ты забрал ее у меня и использовал для связи с Кеаго. И наверняка не только с этой целью, – Николас смотрел в глаза Айрану.

– Это был ее собственный выбор.

– Вы никогда не будете вместе.

– Вы же понимаете, что теперь не выйдете живым из этой комнаты? – Айран холодно ухмыльнулся.

– Я так не думаю.

Николас выпустил волну Света, отбросившую Айрана к стене вместе со стулом. Он зажмурился от яркой вспышки, но тут же взял себя в руки и вступил в схватку с Сефидом.

В это время Амбу накрыла бесконтрольная тревога. За несколько минут ее сердцебиение без видимых причин так участилось, что, казалось, грудная клетка вот-вот треснет. И вдруг что-то бегущее и уже почти взлетающее оборвалось в ее душе. Ей вдруг стало так пусто, что захотелось завыть. Чутье позвало ее обратно к тюрьме.

Со всех ног примчавшись туда, она увидела, как из черного хода выносят носилки с телом. Следом спускался перепачканный кровью Николас с белыми крыльями за спиной.

Мощная волна темной чакры хлынула из Амбы и пронеслась по всей деревне. Она рванула вперед, вышибла носилки из рук стражников и склонилась над свалившемся на землю телом Айрана. Его лицо было привычно неподвижно и все так же прекрасно для нее. Амба обхватила его в ладони и, не помня себя, прокричала:

– Айран!!! Я люблю тебя!!! – ее голос сорвался, а пальцы сжали пряди его испачканных кровью волос.

Амба вся задрожала и крепко прижала к себе израненное тело.

Она погружалась в гнев и отчаяние. Ее темное начало все больше активизировалось, и она непроизвольно приняла обличие Хвоста. Зарывшись в волосы Айрана, она заплакала. Ее слезы были золотого цвета и обжигали кожу, как расплавленный металл. Волны Тьмы расходились от Амбы. В глазах становилось мутно, и она уже почти ничего не видела. Ее кожа покрывалась чешуей сначала на месте ожогов, затем по всему лицу, а вскоре и по всему телу. Темное начало Амбы сливалось с маской Ящера, и она превращалась в Демона.

Напор ее чакры ощущался всеми жителями деревни. В кабинет Комохо вбежали тюремщики, доложившие о необходимости уничтожения темного существа. Алекс запретил предпринимать что-либо без его приказа.

Тем временем в темный поток влился Огонь. Став гигантским ящером, Амба схватила Николаса в пасть и с силой ударила о стену какого-то дома. Она бросила его на землю и издала дикий рев. Николас из последних сил преодолел несколько метров, но Амба догнала его, снова схватила и, прижав лапой, стала выламывать ему крыло. Кровь брызнула на чешую, горевшую Тьмой. Амба вырвала бывшему Харару все четыре крыла по очереди, после чего снова схватила его истекающее кровью тело и насадила на ближайший фонарь. Потом стащила с этого фонаря и насадила на другой, оставляя на столбах куски его плоти.

За ужасающей сценой из окна своей комнаты наблюдал Инг. Он ожидал приказа Алекса и старался гнать мысли о том, что это будет за приказ, и чего он будет стоить Комохо. Али обнимала Инга, прильнув к плечу. Ей было плохо от распространяющейся повсюду темной энергии, она едва стояла на ногах.

– Отойди от окна, милая. Приляг лучше, – Инг постарался сказать это как можно более нежно, но ни на миг не оторвался от разворачивающей картины.

– Не могу, Инг! Мне с тобой спокойней!

Али постаралась заглянуть ему в глаза. К своему ужасу, она увидела в них жадный до Тьмы блеск, свойственный Кеаго, и непроизвольно отстранилась.

– Иди-ка ты, правда, отдохни, – сказал ей Инг.

– Хорошо, – Али в растерянности отошла к дивану.

В этот момент в их комнату ворвался посланец Комохо. Ингу он передал приказ о боевой готовности, а Али – укрыться во дворце. Рядом с их жилищем стало уже совсем небезопасно.

– За кого он меня держит? А я? – возмутилась Али.

– Господин приказал никому не вмешиваться и ждет только Инга Сефида, – с расстановкой проговорил посланец.

Амба, казалось, полностью утратила разум. Прямо перед ней стоял Алекс.

– Я не хочу с тобой драться, сестра! – прокричал он снизу, – Тебе не станет лучше, если все вокруг погибнут! Уходи!

Инг подбежал к нему и остановился рядом. Демон-ящер зарычал и отбросил их обоих лапой в сторону. Инг стал дикобразом, выпустив наружу темную чакру и увеличившись до размеров ящера. Он бросился на Амбу.

Ее впечатлила эта дерзость. Она оскалилась, радостно и страстно. В короткой схватке, погубившей несколько строений, Инг поборол ее. Дикобраз прижал Амбу к земле, ощущая напряжение во всех мышцах чешуйчатого тела, поставил лапы на грудину и зарычал на нее, что было мочи.

– Уходи, Амба! Это моя деревня!

– Брат! – прохрипела Амба, глядя ему в глаза с восхищением.

В следующую секунду она исчезла.

Инг принял свое обличие и сел на землю. Его лицо было слегка обожжено.

Алекс тут же взял на себя организацию тушения разгоревшегося от чакры Огня пожара. Инга он отправил в свой кабинет, и тот молча повиновался.

Али уже была там. Обхватив плечи руками, она сидела около шкафа, вся взъерошенная, как перепуганная кошка. Инг прошел к столу, сел и уронил голову на сложенные перед собой руки. Али немного выждала и подошла к нему.

– Что с тобой?

Инг приподнялся, посмотрел на нее странными глазами: по-кеажьи дикими и одновременно с этим измученными, – и не смог ничего сказать.

– Ты наверно очень устал от этих кошмарных перепадов. Я же слышу, как ты кричишь по ночам, – Али приобняла его сзади, – Мало кто справился бы с этим!

– Нет! Все же со мной нормально!.. Просто это была слишком сильна Тьма. Ты сама как, Али?

– Мне было плохо, когда ты ушел. Я боялась ее, эту ящерицу! – призналась Али, – Но пришел ты, и все в порядке.

– Ты молодец.

Инг прижал ее к себе и закрыл глаза под ее тихое мурлыканье.

В свой кабинет вошел Алекс и рухнул на стул, утирая пот с лица.

– Шенад… Она разрушила часть пищевого склада. Нам и так есть нечего, год неурожайный, и эти войны…

– Какие еще потери?

– Несколько человек ранены, но ничего серьезного. А обо всех погибших ты в курсе. Так-то.

Алекс, сколько мог, держался за роль ответственного руководителя, но после этих слов не выдержал и закрыл лицо руками.

***

Воспользовавшись кратковременным улучшением своего состояния, Максим вместе с Рейнлан перенесся на Землю, оказавшись перед самым кабинетом Комохо деревни Ту. Стражи поблизости не оказалось, и Макс решился постучать в приоткрытую дверь.

– Кто бы это ни был, хуже уже не будет, – послышался голос Алекса.

– Ну, заходите! – рявкнул Инг.

Макс показался на пороге.

– Можно? – тихо спросил он.

– Эй, привет! – помахала рукой Рейнлан из-за его плеча.

Комохо жестом пригласил их.

– Мне нужна помощь. Инг, хорошо, что ты здесь. Вы с Николасом сможете уничтожить Мешер. Для этого нужно…

– Расскажи ему, что произошло, – прервал его Алекс и вышел, посторонив Макса и Рейнлан.

– Николас только что погиб. И можешь полюбоваться, во что превратилась деревня по милости его дочери, которая его и убила.

В ужасе Максим подошел к окну и оглядел разрушенное погорелое селение, перенесшее буйство Демона.

– Значит, Инг, ты ничего не сможешь сделать?

– Но я же умею проникать в сознание! Я могу его научить! – предложила Рейнлан.

– Вообще-то я имею представление об этой технике, Николас успел обучить меня основам. Но перед тем, как браться за тебя, мне нужна тренировка. И не сейчас.

– Что значит «не сейчас»? У нас каждая секунда на счету! – Рейнлан в два шага оказалась рядом с Ингом.

Инг поднял на нее усталые глаза, в которых отпечатались следы страшной внутренней и внешней борьбы. Объяснять Дьяволу уже ничего было не нужно.

– Он сейчас совсем не в подходящем состоянии, – на всякий случай прокомментировала Али.

Макс тяжело опустился на стул, тихо простонав от досады. Он тоже был совсем не в подходящем состоянии, чтобы ждать, пока Инг придет в себя, а потом освоит необходимые навыки.

– Мне нужно в тюрьму. Ее стены ведь устойчивы к воздействию чакры, значит, там я не смогу никому навредить. Основание для заключения тоже есть, достаточно веское. Если вы завели дела по убийству крестьян в деревне Ив, можете их закрывать, это был я. Оформите все официально.

– Неплохой вариант, – отозвался Инг.

– Если Алекс решит, я приму казнь. Только поскорее посадите меня в камеру.

– Да подыши уж свежим воздухом напоследок. Тебе там так понравилось в прошлый раз?

– Мешер осталась в Аду, но моя связь с ней от этого не ослабевает. Я недолго смогу владеть собой.

– Понял! – тут же мобилизовался Инг.

В считанные минуты он организовал заключение Макса, оставив Али за главную в кабинете Комохо.

Малейшее промедление могло бы обернуться очередной драмой, потому что, когда Макса под конвоем завели в камеру, он был уже под властью маски. Рухнув на каменный пол и корчась от боли, он прокричал:

– Рейнлан, уходи!!!

– Ты уверен? Я могу остаться.

– Я опасен для тебя!!! Она может затягивать душу изнутри меня!!! Она всегда здесь!!! Уходи!!!

– Ты, скорее, навредишь себе самому, чем мне, – с досадой сказала Рейнлан.

Когда дверь за ней закрывалась, он бросился вслед за ней, как дикий зверь, но врезался в стальную дверь. Стражник покачал головой и начал впускать чакру в специальную печать на столе, поддерживающую прочность стен.

– Он будет долго так беситься. Ты выдержишь? Я могу подежурить за тебя! Даю слово, я его не выпущу! – протараторила Рейнлан.

– Иди, разберусь, – буркнул стражник.

– Нет, я все-таки останусь. Хочешь чего-нибудь съесть? Я принесу!

– Ты чего это? Делать нечего?

– Я могу помочь! На самом деле! Сил у меня много!

– Так хочешь за меня поработать? Валяй. Садись на мое место, только живее, – он уступил ей печать.

– Проще простого! Да я бы смогла всю вашу тюрьму охранять!

Впустив дьявольскую чакру в печать, она ощутила безумно мощные импульсы Тьмы. Конечно, она справлялась с ними, но картина действительности представилась ей в еще более мрачном свете. Она усилила поток чакры в печать, от чего она засветилась багряным.

– Что это? – отпрянул стражник.

– Это, – Рейнлан смущенно и нервно усмехнулась, – Это дьявольская чакра.

Глаза сихэ округлились.

В камерах начали кричать и стучать в двери другие заключенные.

– Чего это они? – спросила Рейнлан.

– Ты их душишь своей бесовской силой! А этот Хвост и без тебя устроит нам веселье!

Рейнлан тут же оторвалась от печати. Стражник вернулся на свое место.

– Кто вы вообще такие?

– А ты еще не понял?

Она услышала, что в камере наступило затишье. Неспокойная тишина нервировала ее, и она попросила стражника еще раз впустить ее внутрь.

Макс лежал на холодном полу, раскинув по полу крылья, и смотрел в потолок. Во время припадка он так изорвал себя когтями, что на его руках и груди не осталось живого места.

– Выгоните ее… – пробормотал он.

– Что, Лохматый? – склоняясь к нему, переспросила Рейнлан.

– Выгоните ее!!! – он ринулся к стене и стал, что есть мочи, биться в нее, не переставая кричать, – Пошла прочь!!!

Рейнлан обхватила его сзади и, как можно сильнее, прижала к себе. Она почувствовала на его теле глубокие свежие раны, еще источающие кровь. Вскоре он успокоился и резко обмяк в ее руках. Она отпустила, Макс поковылял к кушетке и сел на пол рядом с ней, поджав по себя ноги. Он тяжело дышал и таращил глаза в пол.

– Думаешь, она тут до тебя доберется? – осторожно спросила Рейнлан.

– Она в моей голове, в моем сознании, – хрипло зашептал Хвост, – Если я усну, это конец. Я не сдамся. Я не буду спать.

– Если хочешь, поспи, а я пока побуду рядом и, если что, отгоню ее.

– Да… Я очень хочу спать… Только не приближайся ко мне! Только не твоя дьявольская сила! Нет!!! – он вдруг сорвался на визг.

– Максим!

– Я буду держаться, пока Инг не будет готов. Оставь меня. Стража! Уведите ее!

Рейнлан вышла из камеры, посмотрела в глаза стражнику и порывисто обняла его от отчаяния.

***

Ближе к ночи Эльхес вернулся домой. Все было до отвратительности знакомо: припорошенная снегом дорожка до его небольшого дома, скрип двери, порог, о который он ежедневно спотыкался. Из прихожей просматривалась кухня и проходная комната.

Привычную картину резко нарушал обнаружившийся на кухне ящер, который стоял на двух лапах и пил молоко.

– Доброй ночи, – поздоровался Эльхес со спокойствием опытного метрдотеля и стал раздеваться.

– Есть еще? – грубым, но явно женским голосом спросил ящер, демонстрируя опустошенный кувшин.

– Нет. Но я могу сходить.

– Куда ты пойдешь? Коров рано утром доят, мне остатков не нужно. Завтра сходишь… Ты же все равно собирался идти?

– Теперь точно пойду. В человеческом виде ты наверняка прекрасная девушка, а я люблю услужить слабому полу.

– Слабому? – ящер властно махнул хвостом.

– Ладно, ладно, – усмехнулся Эльхес и стал разводить огонь в камине, – Только не забирайся больше ни к кому, тебя не все так радушно встретят.

– А ты почему такой гостеприимный? Совсем ничего не боишься?

– В таком настроении, как сейчас, шокировать меня очень сложно.

– У тебя что-то случилось?

Ящер опустился на лапы и подполз ближе.

– С удовольствием выговорюсь перед тобой обо всех бедах своей грешной жизни. Только мне бы хотелось узнать твое имя.

– Меня зовут Амба. А тебя?

– Амба Сефид? – он сказал это, словно в подтверждение собственных мыслей и сел на стул.

– Какого шенада я Сефид?! – прорычал ящер, – Я не имею ничего общего с этим ограниченным семейством!

– Ты стала Демоном?

– Как видишь, я самый настоящий Демон!

– И разрушила полдеревни Ту?

– Только половину? Маловато им!

– Ты, дочь Николаса… Как ты могла!

– И что, если эта тварь – мой биологический отец?

– Тварь? – с холодной угрозой произнес Эльхес, – Как ты смеешь!

– Что это ты так разволновался? Сам даже имени не назвал, а от меня требуешь объяснений!

– Меня зовут Эльхес Сефид. Странно, что ты снова меня не узнала, мы не так давно виделись. Слепая ты что ли? – пробормотал он со злым сарказмом.

– Ну и что! Я все равно вижу тебя! Я вижу не глазами! – бросила она.

– Ты, правда, ослепла? – осекся ксэ, – Я-то думал, как тебе хватило наглости остаться после того, как увидела меня. А ты и не увидела…

– На самом деле я сразу почувствовала что-то знакомое, – сказала она, – Что-то важное. Но ты пахнешь совсем иначе, чем в прошлый раз.

Эльхес усмехнулся, словно догадывался, почему его запах поменялся со времени их последней встречи.

Ящер неожиданно уменьшился и влез прямо в камин. Амба стала не просто ящерицей, а саламандрой. Она начала сбрасывать старую кожу, обнажая алмазно-блестящую чешую. Вы скажите, что саламандры выглядят не совсем так? А вы что видели настоящих саламандр? Это вас кто-то обманул! Те саламандры, которых вы считаете саламандрами на самом деле вовсе не саламандры. А те, которые в огне не горят, именно вот такие они и есть. Если какая-нибудь ящерица скажет вам, что она саламандра – киньте ее в огонь. Если она врет, она за это и сгорит, а если нет, то будет весело посмотреть, как у нее постепенно становится алмазной чешуя.