Орион: Око пламени

– Где мы? – измученно спросил Флин.

– Мы там, где наше мнение не стоит и откусанного динария, – с долей энтузиазма ответил Клинт.

Глаза его друга округлились.

– Мы на том свете?

– Нет, мы в большом городе!

Повозка медленно разворачивалась на широкой дороге, раскрывая перед новоприбывшими ворота столицы.

Две пары глаз взбирались по неприступной стене, выкрашенной в темно-синий. Только задрав подбородок к небу, гости увидели верхушку, откуда торчали ребристые края десятков шестерней размером со здорового мамонта. Посреди них стояла чья-то фигура, радостно махая. Оба друга помахали в ответ.

– Вы пойдете сегодня на проверку или где? – спросил недовольный голос.

Оба опустили головы вместе и, все ещё махая, уставились на грузного полицейского в обмундировании.

– Мы тут вон с тем на воротах здоровались, – сказал Клинт. Полицейский мельком взглянул верх.

– Это Симми – пугало надувное.

– Кто-о-о? – сказал Клинт.

– Симми, – грубо повторил полицейский. – Пугало. Из кожи. Джус качает в него воздух, чтобы он махал приезжим.

– Хотите сказать, этот Джус там весь день торчит? – разглядывая приветливое пугало, спросил Флин.

– К вечеру тот и этот сдуваются и рожи у них становятся такими же, как у меня сейчас. – Он выставил вперед перекошенное гневом на пару с недовольством лицо. – Быстро пошли в очередь! – его ладонь накрыла рукоять дискового револьвера.

Клинт не отворачиваясь подтолкнул друга в спину и двинул за ним. Повозка тем временем только-только развернулась. Лошадь стояла по направлению к землям Империи. Кучер отпил из бурдюка и закупорил его. Встретившись взглядом с толстячком, он вежливо поднял шляпу с отверстием от пули на лбу, вернул ее на лысину и хлестанул поводьями. Кобыла пошла.

Перед воротами на бочонке стоял полицейский, тщетно пытаясь перекричать недовольную толпу. Рядом лежал крикун, наблюдая раскрытым третьим глазом. Прогремел оглушительный выстрел. Возникла озадаченная пауза. Все уставились на полицейского.

Тот направил вверх дисковый револьвер, из дула которого извивалась тонкая струйка дыма. Убедившись, что все замолчали, он прокрутил диск с патронами и убрал пистолет в кобуру.

Вдруг с неба упала птица. Толпа мгновенно отступила назад, а сам блюститель закона свалился с бочонка. Дичь была сразу ощипанной, поджаренной, украшенной свежей зеленью. Крикун вытянутую морду, распахнул пасть и схватил длинным языком. Взоры людей в одночасье устремились вверх.

С верхушки ворот им махал вечно-счастливый Симми и парочка полицейских, пародирующих его несуразные движения.

Их свалившийся коллега убрал каску со лба, проклиная идиотов, взобрался обратно на бочонок. Он попытался принять максимально непринужденный вид, выставив левую ногу вперед и сунув большие пальцы за ремень.

– Повторяю в последний раз! – закричал он. – Каждому из вас надлежит все вещи от шпильки до нижнего белья пропустить через вон ту машину, – он попытался указать на нее вальяжным кивком, но чуть не свалился во второй раз.

За ним на четырех колесах возвышалась металлическое нечто, походившее на ребенка, рождённого от неестественного союза подвальной печи и механического экипажа.

– По Империи распространилась чума. На территорию Солтиса без проверки никто не пройдет! И даже вы, уважаемая, – он обратился к стоящей впереди женщине с сундуком. – Вам придется снять все до последней сережки. Вопросы?

Женщина оскалила золотые зубы. Ее обливал пот, а дрожащие пальцы немели под весом пожитков.

– Вопросы? – громче повторил полицейский.

Женщина резко опустила голову вниз, но под весом ожерелий не смогла поднять.

– Приму это за ответ, – он зыркнул в последний раз на нее и обратился к толпе: – Так. Все! Выстроились в очередь!

Толпа со скоростью пьяной улитки начала утрамбовываться в одну линию. В хвосте оказались толстячок и его друг в котелке.

– Ага, – с опаской описал ситуацию Клинт.

– Ну да, – подтвердил его догадку Флин, выглядывая из-за спины. – Флин, ты же в курсе…

– Знаю.

– И что мы будем здесь…

– Я думаю.

Клинт оглядел гигантскую стену с запада на восток – бес толку. Подтянув штаны, он услышал бас от голосов шахтеров со стороны опушки леса.

Живущая на вершине горы Пумп – птица, которую парадоксально кличут рыбой за то, что та была покрыта чешуей, внезапно пробудилась ото сна. Она высунула из-под крыла морду, навострив остроконечные уши, и когтистой лапой загребла собранное из мусора гнездо. Откуда-то с земли до нее доносился ржач с перерывами на кряхтение. Пумп помотала головой и спряталась глубже под крыло.

Ор, способный перекричать и стаю крикунов привлек внимание очереди. И только женщина осталась в горбатой позе, снимая с шеи тяжелые цепи.

– Вы куда прете? – пробовал перекричать приближающуюся толпу полицейский на бочонке, но безуспешно. – Я кому сказал?! – уже громче, но без ответа. Спрыгнув вниз, он бросил камень и попал в волосатое плечо одного из компании. Тот остановился. Идущие за ним мужики не заметив этого, врезались ему в спину, столкнув с ног. Все поутихли.

– Вашу-ж мамашу! – завопил он, отплевывая пыль. Его быстро подняли за подмышки.

– Вы куда прете, я спрашиваю? – не переставал полицейский, похлопывая себя по ноге. Крикун тем временем съел половину птицы, игнорируя хозяина. – Псина, быстро сюда…

Из толпы вышел офицер в красном мундире с шестью серебряными пуговицами на груди, две из которых свисали на последних ниточках. Он вальяжно прошагал в полусолдатской-полупьяной походке, дернул за воротник и сопящим голосом произнес:

– Чей будешь?

Колени совсем недавно властного полицейского подкосились.

– Виноват. Ч-что вы спросили? – офицер поправил ремень и сплюнул за землю.

– Флин, – шепотом подозвал Клинт, пока все отвлеклись.

– Тише, – отмахнулся тот. – Хочу послушать.

Толстяк взял его за шкирку и отхошел назад, не сводя взгляда с толпы.

– Легче… – широкая ладонь прикрыла рот Флина.

Они отошли назад от очереди, боком, точно очерчивая линию квадрата, перешли на сторону группы мужиков и осторожно примкнули к ним.

– Они двое суток работали, чтоб ты мог жопу греть. А я! – он помпезно ткнул пальцем в грудь. – Следил за ними и всячески поддерживал.

– Но ведь указ…

– Закрой рот и от… Ик! Ух ты!.. Талия тебя дери… А? – шахтеры показалли на полицейского. – А, да. Поднимай ворота! – приказал офицер и вернулся к толпе мужиков. Поднялся общий гул, и вся компания обнялась.

Как кулак к груди и сорвался с места к в расположенной у ворот говорильной трубке

– Поднимай! – крикнул он в воронку

Массивный кусок металла начал свой медленный подъем к небу.

– А ты уверен, что нас не выкинут отсюда? – с опаской спросил Флин, протискиваясь глубже в толпу.

– Смотри, – Клинт остановился рядом с одним из мужиков и закинул руку ему на плечо. – Эй! – весело закричал он.

– Эй-хей, – весело поддержал его незнакомый шахтер.

– Просто кричи веселей и делай вид, что ты здесь давно. Так друзей и заводят, – сказал Клинт.

Флин немного замешкал, осмотрев людей вокруг себя, он опробовал метод толстяка на идущем рядом мужике. Тот уставился прямо на него. В одном его глазу горела ненависть, а второй отсутствовал. Флин сглотнул слюну.

– Эй? – с наигранной радостью спросил он.

Недовольный работяга расцвел в сияющей улыбке, что скрывалась под грязной бородой.

– Хэ-хей! – завопил он, а другие вторили.

В его правой руке появился череп зверя. Мужик зубами откупорил крышку из его носа, сделал пару глотков и всучил флягу новому другу, которого, казалось, знал уже тысячу лет.

Флин переглядывался с ее пустыми глазницами. Будто бы извиняясь, он пожал плечами и сделал большой глоток. Сладковатая и в тоже время обжигающая жидкость протекла по горлу. Краски города запестрили яркостью, а непонятная какофония обрела приятную ритмику. Сам того не заметив, Флин закачался с толпой в одном темпе. Ещё глоток – он уже непонятно мямлил, пытаясь попасть в такт песне. Ещё один – он в один голос пел о ненаглядных лунных реках.

Случайные прохожие лицезрели, как единый организм, ревя в дюжину глоток, вошел через главные ворота и двигался по главной аллее, ведущей прямиком к площади. Их встречали статуи героев Империи, чьи имена и величественные позы увековечили в камне.

Вот Нирис Клаус или Одуванчик (как его называло войско из-за белоснежной прически в форме шара) возвышает свой серп. Он был главнокомандующим передовых отрядов во время Войны Тысячи искр. Во многом его умение воодушевить даже самого трусливого бойца позволило сдерживать врага в течение многих недель.

Вот Фернест Спаун держит надкусанную куриную ножку в одной руке и пробирку с лекарством от Красной чумы в другой. Обычно скульптор, перед тем как выбить из куска камня свое творение, долго наблюдает за моделью и самую запоминающуюся позу воспроизводит по памяти. А так как Спаун был любителем покушать, то неудивительно, что кусочек курицы так же удостоилась чести быть на аллее.

А вот и Кинс Ривс с дисковым револьвером и верный крикун Бигльс у его ног. В первые годы второй эпохи Кинс слыл первоклассным убийцей и главной звездой среди жителей населяющих развалины Старого города. Среди обывателей далеких от темной стороны Ориона он запомнился тем, что никогда не брал платы, если целью являлся человек или любой другой индивид, убивший домашнее животное. Так, выполнив договор императора Сервия второго, вместо мешка динариев он удостоился права после кончины стоять здесь. В официальной версии, Кинса в табличке подписали как безымянного героя войны, а лицо скрыли за маской.

Солнце встало недавно и спящий житель столицы Гноги, тот, кто благополучно приближался ко времени опоздания на работу, сильнее вдавил голову в подушку, надеясь скрыться от шума, что лился из открытого окна. Но ткань и пух не смогли сдержать порыв ржача и криков. От безысходности Гноги приказал всем замолчать.

– На месте… Стой! – командным голосом приказал офицер, и толпа остановилась. Флин не успев среагировать, врезался в впереди стоящего. Тот шлепнул себя по лопатке.

Офицер поднял руку и вышел вперед. Кругом суетились люди, гремели восстановительные работы города, дети бегали друг за другом, раскручивая над головами лассо, недалеко проезжала телега, чье содержимое скрывалось от людских глаз за досками. За всем этим наблюдала молчаливая статуя в компании отдыхающих на ней голубей.

– Господа! – продолжал офицер. – У нас ровно два пути! – его пальцы горделиво выставились вперед. – Мы можем разойтись по домам к женам, детям и кроватям или ввалиться в «Сладкий Джо» и попросить Джоанну налить нам за полцены! – он попытался небрежно закрыть мундир, но тот лишь отскочил обратно, вновь оголив грудь. – Решайтесь!

Все едино выкрикнули:

– Джо!

Офицер повел отряд брать таверну штурмом вместе с Флином, но тут его кто-то оттащил за шкирку.

– Мы приехали, – сказал Клинт и оба отсоединились от коллектива.

– Знаешь, – начал Флин, провожая взглядом исчезающих в тумане работяг, – мне этот транспорт больше понравился, чем телега.

– Главное до конечной не доехать. – Он поправил слетевший сапог на левой ноге и добавил: – Пошли на пристань, пока нас не спохватились.

– Сколько у нас времени? – странно переставляя ноги, словно заново учась ходить, спросил Флин.

– Дня два, может меньше. Смотря сколько безделушек уместилось в сундуках той бабы, – Клинт усмехнулся. – Пойдем.

Оба невозмутимо прошли мимо статуи в центре площади. Трое полицейских вблизи нее пытались разобрать слова, выплескивающиеся из плачущей горожанки. Краем уха Клинт расслышал историю о муже, который утром ушел куда-то из таверны, но так и не вернулся домой.

Спросив у играющих ребятишек, как пройти к порту, двое новоприбывших вышли прямиком к улице Первых фонарей.

Она выглядела значительно лучше, нежели остальная часть Солтиса, однако и ей не удалось остаться невредимой. От нескольких домов остались лишь заваленные участки. Впрочем, на большинстве из них уже выстроили каркас новых построек.

Навстречу шли несколько мужчин и женщин в комбинезонах. Они несли мешки, из которых при тряске облаками пыли вылетала рабочая пыль. Клинт наблюдал за ними до стройки, где не меньше трех дюжин людей восстанавливали чье-то жилье.

Пока толстяк наблюдал, как усатый бригадир кричал на четверых гномов, Флин прошел почти до конца улицы. Буквально почувствовав, что в спину начал дуть ветер, он развернулся и свистом подозвал толстячка.

– Вот и отправная точка нашего путешествия, – сказал Флин выходя к перилам в конце, открывшись встречному соленому ветру.

– Хотел сказать «завершающая»? – с ухмылкой ответил Клинт, подходя ближе.

– Вообще я имел виду, что отсюда мы начнем свой… м-м, – он замялся и вальяжно отмахнулся. – В жопу тебя. Весь момент испортил.

– Сам себе его испортил, – Клинт хлопнул друга по спине. – Подколол бы меня или просто угугкнул. Оставь на доброй ноте, а нет – сразу в жопу. Поэтому у тебя и с женщинами не складывается, – договорив, Клинт осознал, что сказал и расхохотался.

– Что? Что смешного? —

Клинт спустился на ступеньку, пытаясь успокоиться.

– Забей, – ответил он.

– Шматок бесформенный, – дружелюбно произнес Флин и пошел за толстяком.

Порт Подгнившая луковица сразу раскрыл все карты перед новоприбывшими: Дюжины пришвартованных кораблей. Похожие друг на друга моряки, как если бы художнику взбрело в голову нарисовать сотни копий одного портрета. Неисчислимое количество кабаков и таверн. Чайки, бесконечно гадящие на лодки. Смешанный запах рыбы, пота и перегара. И волны, заглушенные криками мужиков и топотом акульих сапог.

Вопреки названию шились они далеко не из акул, а из любой другой рыбы или зверя у кого в пасти находились крепкие зубы, а кожа была достаточно плотной.

Свое имя они получили в век правления лже-императоров, когда законный наследник отказался от престола, а совет рвал и метал, пытаясь найти похожего преемника. Из-за многочисленных конфликтов кандидаты могли меняться дважды в неделю.

В те времена заядлые моряки жаловались, что их ноги вечно промокали и мерзли из-за рваной обуви, вследствие чего температура и жар частенько кидали их на лопатки.

В момент очередного выхода в море, нервы у одного из матросов не выдержали и он принялся обвинять природу, богов и, в конце концов, слепого капитана. Когда вокруг кричащего собралась вся команда дверь каюты с грохотом открылась.

На пороге стоял капитан Дрызг Камнелобый родом из Королевства: Оскал раскрывал золотые и серебряные клыки, которые он сам себе выковал и вставил, живя на необитаемом острове, голый череп покрывали многочисленные шрамы, а тело оставалось по пояс голое. Он никогда не носил верхней одежды, так как густая черная растительность на груди, животе, плечах и руках прекрасно справлялась с ее ролью.

Дрызг прошел к уменьшающемуся в размерах матросу. Остановился перед ним, достал яблоко и щетиной счистил шкурку.

Дрожащим пальцем матрос указал на сапоги и прошептал: «Скользко».

Дрызг доел фрукт, разгрыз косточки и стремительно направился к краю корабля. Там он, зацепившись за веревочную лестницу, перепрыгнул за борт, спустился к воде и одним взмахом выловил две акулы. Поднявшись на борт, он вырвал все зубы у морского хищника и откусил ей хвост. Матрос сидел неподвижно, где оставил его капитан. Дрызг взял его ногу и нацепил одну акулу, подобно обуви, а все до последнего зуба воткнул в мясо рыбы с другого конца. Со второй ногой произошло то же самое.

Стоит отметить, что капитан был сообразительным, однако не шибко умным. В тот раз матрос оставил немало царапин на палубе. Впрочем, он ни разу и не поскользнулся. На суше весть о самоделке разошлась по всему порту и дошла до ушей сапожника. Тот создал обувь для моряков и назвал в честь рыбы, из которой была собрана первая пара. Имя создателя с годами забылось.

– И какой у нас план? – поинтересовался Клинт, шнуруя левый ботинок.

– План? – Флин нахмурился. – Никакого. У нас есть цель – найти корабль и слинять отсюда.

– Если есть больше одного пункта, то – это план.

– Хм, – Флин взглянул на пришвартованные судна. – Корабли мы уже нашли, значит остается один пункт и по логике это уже цель, так?

– Теперь нужно найти капитана, который возьмет нас на борт, – пояснил Клинт. – Пункты в плане есть всегда, просто их не всегда видно, – лицо Флина искривилось, напоминая вековую бабушку, не расслышавшую название: «переподвыподвертый часовой ключ».

– Звучит… странно. Вроде и тупо и умно одновременно. Кто такое сказал?

– С тобой кто-то ещё говорит? Короче, смотри. Капитаны обычно либо у своих кораблей, либо в кабаках. Куда идем? – Флин поправил шляпу.

– В данных обстоятельствах может быть несколько нюансов: Если это кабак, то капитан, вероятно, будет не в состоянии даже говорить. Вдобавок там может быть драка или мы вообще никого не найдем…

– Значит, идем к кораблям, – заключил Клинт и незамедлительно двинул вперед.

– Стой! Я ещё не сказал, что там может быть! – две мясистые ноги встали на месте.

– Только не говори, что нас там что-то убить сможет.

– Как минимум две вещи, – говорил Флин. – И это ещё не главное. Вон смотри, – он указал на борт одного из кораблей, куда взбирались трое полицейских. Клинт цокнул языком.

– И что предлагаешь?

– В идеале нам бы денек другой на наблюдение. Кажется, они не в каждый корабль заходят. Те два они пропустили, хотя на все палубы обильно заносят товары, но хотя может они проверили их раньше…

– Короче!

– Короче, на идеал времени нет, так что мы вынуждены надеяться на чудо.

На борту корабля встал полицейский, осматривая порт и периодически поглядывая на бумаги в руках. Флин спрятался за друга, развернув его широкой спиной от себя.

– В общем, – продолжал он тише. – Воспользуемся методом вшивой овцы.

– У тебя всегда была проблема с названиями или сегодня дар прорезался?

– Название не я выбирал, а лейтенант Хлуиса во время войны Тысячи искр. Ты вообще историю не учил? – Клинт пожал плечами. – Она спасла остатки отряда, приказав им полностью снять всю броню с оружием, измазаться в грязи и вместе с зараженными беженцами покинуть город. У кого-то из княжеских появилась идея отпустить их, чтобы не убивать мирных и заразить Империю дальше. Гуманно, но тупо. Хорошо, что они чесоточный грипп за что-то серьезное приняли.

– А она, Хлуиса эта, разве не оставила десяток воинов, чтобы отвлечь всех на себя?

– Я тебе больше скажу – она сама осталась. Но если ты хочешь повторить ее подвиг, то милости прошу. – Флин выглянул из-за широкого плеча и встретился с парой подозревающих глаз полицейского. – Начинай двигаться. Живо!

– Хочешь потанцевать? – заулыбался Клинт.

– Хочу, чтобы на нас меньше пялились.

– Тогда выберем Глинди. Там настолько кривые движения, что все сами отвернутся.

Флин приподнял бровь, но не ответил, четно стараясь сдвинуть толстяка.

– Молодые люди! – закричал кто-то. Слова прострелили через всю толпу и идеально точно попали в цель.

Гости сталицы замерли без движений. Флин вылупился на нависавший над ним второй подбородок, как на нечто невозможное. Клинт так и не снял ухмылки с лица, однако оставшиеся на его животе руки друга чувствовали, как тот втягивался.

– Молодые люди! – повторял кто-то полицейский. – Я к вам обращаюсь!

– Молодец, дебил! – процедил Флин. – Что делать теперь?

– Сам не лучше! Нечего выглядывать, куда не просят.

– Ты издеваешься?

– Вы меня слышите вообще? – уже где-то совсем близко кричал полицейский. – Д… Дай пройти, карга!

– Так. Быстро, двигай бочком к кабакам.

Толстяк не меняя позы, пошел к зданиям, когда как его друг прикрывался им подобно щиту.

– Я сказал стоять! – свирепел полицейский.

– Ты можешь быстрее?

– Я как бы толстый! Чтобы двигаться быстрее – мне нужно бочкой катиться.

– И ты считаешь это веским поводом для оправдания?

– Я считаю это веским поводом послать тебя.

Сильные толчки в спину, застоялый запах пота и ног, чей-то локоть врезался в затылок, мешок, свисавший с плеча одного верзилы вмазал в лицо, зубы акульих сапог то и дело топтали ноги, как повар в кусок сырого мяса.

«Хреновы дылды, когда же вы все помрете то уже?» – раздраженно думал Флин.

Пробившись ко входу трактира «Проглот-кашалот», Клинт направился внутрь, но ощутимый удар в бок перенаправил его прямиком в проулок левее.

– Ты затеряться хочешь или волчьего мака купить? – спросил Клинт. Флин молча продолжал вести толстяка.

Миновав кучи мусора и спящего моряка, они прошли глубже в проулок.

– Стоять, я сказал! – закричал догнавший полицейский.

Оба застыли на месте и развернулись. На них было направленно грозное лицо с красным отпечатком чьей-то ладони на лице и дуло дискового револьвера. Второй рукой полицейский вынул из-за ремня скрученную пожелтевшую бумагу.

– Гребаный свет… А ну вышли сюда!

Оба, выполняя приказ, начали медленно подходить ближе.

– Как только он отвернется, беги на него и выруби, – как можно тише и незаметнее объяснил Флин.

– С чего ты взял, что он отвернется?

– Один на двои…

– Рот закрой! – резко оборвал его полицейский. – Стоять! – он сверился с портретами на бумаге. Сделав два шага назад и стараясь не отводить взгляда, он отвернулся, чтобы позвать коллег.

С незаметного пинка Флина, толстяк сорвался с места, интенсивно набрав скорость и размахивая локтями, будто разгребая каменный завал, мгновенно добрался до цели. Он замахнулся массивным кулаком. Полицейский успел оглянуться. Эхо подхватило звук выстрела, вмиг поднявшийся к крышам. Тело с грохотом повалилось на груду ржавой жести. Густая кровь потекла по железу на землю.