Д'Арманьяки-2

Глава 13

Франция. Гасконь лето 1443 года

Солнце совсем скрылось из виду. Небо окрасилось в серый цвет с множеством мрачноватых узоров. Грозовые тучи непрерывным потоком неслись вперёд, опускаясь к земле всё ниже и ниже. Где-то очень высоко раздался грохот. За ним последовал второй, гораздо мощнее. Сразу же после этого в воздухе сверкнула молния. Не успела она исчезнуть, как вновь раздались раскаты грома. Казалось, погода решила сыграть злую шутку с одиноким всадником, мчавшимся в это утро по дорогам графства Фацензак.

Это был мужчина лет пятидесяти с невыразительными чертами лица и обладающий иронической улыбкой, которая и сейчас не сходила с его уст. Всадник имел при себе много оружия. Он был облачён в шляпу с двумя перьями и просторный плащ, края которого лежали на крупе лошади. Всадник временами поднимал голову кверху, затем устремлял пристальный взгляд вперёд. По всей видимости, он искал убежища, дабы скрыться от непогоды. А она тем временем совершенно разбушевалась. Раскаты грома чередовались с вспышками молниями. К тому же поднялся ветер и стал накрапывать дождь. Всадник остановил лошадь и, вглядываясь в бегущую впереди дорогу, вполголоса пробормотал:

– Эта погодка кого хочешь напугает…клянусь памятью покойной королевы.

Всадник простоял некоторое время, размышляя над тем, стоит ли продолжать путь? Дождь усиливался и вскоре мог стать серьёзным препятствием на пути. Да и он мог вымокнуть до нитки. Не очень приятная перспектива. Неизвестно, какое бы принял решение всадник, если б не увидел человека в крестьянской одежде. Пытаясь укрыться от дождя, крестьянин едва ли не бегом двигался в десяти шагах справа от всадника в сторону полуразвалившегося сарая. Спешка, однако, не помешала ему остановиться, когда прозвучал громкий голос всадника:

– Любезный, не подскажешь, какое расстояние осталось проехать до замка Фацензак?

– Его светлость доберётся за половину часа! – ответил крестьянин. Увидев кивок всадника, он поспешил продолжить прерванный путь. А тот, тем временем снова пробормотал:

– Чёрт, я ведь уже на месте и вскоре смогу насладиться той самой уютной комнаткой в западном крыле. Благо она совсем близко от винного погреба. Едем! К чёрту дождь!

Всадник пришпорил лошадь. Она пошла крупной рысью. Дождь тем временем усиливался и вскоре превратился в настоящий ливень. Кроме прочих неприятностей, дождь размывал дорогу, что резко задерживало продвижение вперёд. Копыта лошади временами скользили по мокрой земле. В виду вышеописанных причин, совершенно вымокшему всаднику лишь через час удалось добраться до поросшего травой холма, с которого открывался великолепный вид на замок. Высокая крепостная стена образовывала ровный квадрат. Наружные стены были обнесены рвом, наполненным водой. Через ров были переброшены два моста. У Северной и Западной стороны. С Северной стороны мост был проложен в самом центре и упирался в массивные ворота. Это был широкий мост, служивший для въезда лошадей и повозок. А с Западной, мост гораздо меньшего размера был сооружён в правом углу крепостной стены и упирался в железную дверь. И, следовательно, внутрь замка имели возможность проникнуть лишь пешие. Несколько остроконечных башен, сооружённых на каждой из стен, придавали ему грозный облик. К южной стене снаружи примыкала ещё одна стена, гораздо меньшего размера. Внутри второй стены находился сад. Даже с холма были заметны ровные ряды деревьев. Ни в самом замке, ни вокруг него…людей не оказалось. По всей видимости, все они предусмотрительно укрылись от дождя. Продолжая созерцать величественный замок, всадник пустил лошадь в сторону моста у Северной стены. Спустившись с холма, он оказался в долине и вскоре достиг стен замка. Остановившись перед воротами, всадник бросил мимолётный взгляд на белые кресты, выбитые в каждом из четырёх углов и…большую букву «А» в центре ворот. Буква была покрыта золотой эмалью. Всадник вытащил из ножен шпагу и, пустив в ход рукоятку, изо всех сил застучал по воротам. Всаднику пришлось ждать совсем недолго. Вскоре одна створка ворот отворилась. Он без промедления въехал внутрь. Все четыре стражника охраняющие ворота, поклонились ему. Затем один из них попросил его знаком следовать за собой. Что, несомненно, говорило сразу о двух вещах. Во-первых, его знали. И, во-вторых,…его ждали. Всадник не замедлил последовать совету. Он шагом двинулся вслед за стражником. Они пересекли довольно внушительный двор замка и, миновав, один за другим три небольших строения с остроконечными крышами, подошли к южной стене. Чуть позже, стражник подвёл его к железной калитке, ведущей в сад. Здесь всаднику пришлось оставить лошадь и идти пешим. Вслед за своим провожатым он вошёл через калитку в сад.

Не обращая внимания на дождь, оба направились в сторону маленькой полукруглой часовни с массивным крестом на крыше. Как и у многих подобных сооружений, здесь отсутствовали окна. Вместо них были сооружены ниши. В нишах стояли скульптуры. Стражник проводил гостя до двери, и ещё раз поклонившись, оставил его и пошёл обратно. Мужчина без промедления взялся за ручку двери. Раздался лёгкий скрип. А вслед за ним дверь отворилась, открывая взору обстановку часовни. В глаза вошедшего сразу бросились четыре подсвечника с горящими свечами. По две с каждой стороны. Слева и справа от входа. Возле каменных стен. Все три стены были сооружены из камня. И лишь одна, напротив входа, была сооружена из мрамора. На расстояние не более одного метра от пола часовни, в мраморной стене…были сооружены две квадратные ниши. В каждой из этих ниш лежали…саркофаги. Невольно бросались в глаза надписи поверх каждой из ниш. Над первой слева… «Филипп». Над второй… «Мирианда». Перед нишами…стояла коленопреклонённая женщина в чёрном платье и с чёрной накидкой. Чуть позади неё стояла миловидная девушка лет двадцати – двадцати пяти в бледно-голубом платье. Девушка обладала очаровательными карими глазами и мягким взглядом. Длинные русые волосы были аккуратно уложены на груди. Увидев вошедшего, девушка протянула руки и издала радостный шёпот:

– Вы…это вы сударь!

Мужчина вначале преклонил колено и перекрестился. А уж потом подошёл к девушке и обласканный её нежным взглядом приложился губами к нежной коже. При этом он с отеческой нежностью прошептал:

– Сударыня…Анна!

– Я так рада вас видеть…Таньги! – прошептала девушка. И тут, словно устыдившись собственной откровенности, она опустила глаза и залилась румянцем. Мужчина, а это был действительно Таньги дю Шастель, доверенное лицо короля Франции…не успел ответить. Женщина, облачённая в чёрное платье,…встала, и обратила к нему бледное, изнеможённое лицо.

– Миледи! – Таньги почтительно приложился к руке…графини Д,Арманьяк.

– Я рада вашему приезду, мой друг! – негромко произнесла графиня Д,Арманьяк. – Ваше письмо непомерно обрадовало меня, ибо я надеялась услышать добрые вести. Однако, глядя на вас, мне начинает казаться, что я ошибалась.

Таньги действительно выглядел несколько мрачноватым. Отчего даже седина на висках казалась чёрного цвета. Он не сразу ответил графине. Видимо, ему самому не нравилось то, что приходилось ей говорить.

– Я должен сообщить очень неприятную новость, – негромко заговорил Таньги. При этом он бросил мимолётный взгляд на молодую девушку. – Его Величество король Франции заключил мир с герцогом Бургундским. Он извещает вас о том, что отныне любое действие, предпринятое против Бургундии, будет расценено как вызов самому королю. – Таньги замолчал. Но чуть позже, подняв открытый взгляд на графиню, так же негромко продолжил: – От себя лично хочу добавить несколько слов. Вам ли не знать, миледи, с каким уважением я отношусь к вам и вашей прекрасной дочери. Я не меньше вас желал воздать герцогу Бургундскому заслуженную кару. Однако сейчас такая затея стала не только невозможной, но и крайне опасной. Король никому не позволит разрушить этот союз. Я умоляю вас отказаться от мести. Вспомните, миледи, ведь это ваш родной брат.

– Отказаться? – взор графини Д,Арманьяк вспыхнул мрачным огнём. В голосе прозвучала отчётливая ненависть. – Я могла бы простить брата. Я могла бы простить убийцу моего супруга и…сына. Но как я могу простить чудовище…как? Филипп умер считая, что именно я его предала, – вскричала графиня, сверкая глазами. – Я двадцать пять лет живу с одной мыслью…воздать должное мерзкому существу, ввергшему нас всех в ад. Я жива лишь потому, что он ещё не умер.

– Миледи, король…

– Король? – перебивая Таньги, гневно вскричала графиня Д,Арманьяк. – Не говорите мне о короле. Это тот самый человек, ради которого мой супруг готов был пожертвовать всем. Включая и свою жизнь. И сейчас этот человек предал память лучшего из своих друзей, протянув руку убийце. Но я его супруга…не предам его память. Убийцы будут наказаны. Все до единого. Лишь тогда я смогу с лёгким сердцем предстать перед моим супругом.

Кивнув Таньги с непреклонным видом, графиня подняла полы платье и быстро направилась к двери.

– Матушка, – попыталась, было, остановить её Анна, но…графиня даже не обернулась на голос дочери. Она вышла, оставив их наедине. Оба одновременно посмотрели друг на друга. Лицо Таньги выражало озабоченность. Анна же выглядела виновато. Подстать лицу прозвучал и голос.

– Простите матушку…Таньги. Она не может забыть тот чёрный день, когда был убит отец. Мне кажется, она никогда не успокоится. Порой её вспышки гнева даже меня пугают. Она становится одержимой и строит всяческие планы мести.

– Вам этой боли не понять, Анна, – прошептал Таньги. – Даже сегодня, спустя двадцать пять лет, я помню тот чёрный день в мельчайших подробностях, ибо он стал худшим и в моей жизни. Ложь, предательство, лицемерие…смерть…в одночасье обрушились на нас, превратив все последующие дни в сплошной комок боли и страданий. Я любил вашего отца, Анна. Любил и восхищался. Я любил своих добрых друзей. Почти все они, за исключением Гийома, покоятся рядом с Филиппом. Я же остался один. Совсем один. Признаюсь вам, Анна….порой я даже завидую им и думаю о часе, когда, наконец, смогу предстать перед ними…обнять их.

– Вам тяжело…я вижу, – Анна с той непосредственной участливостью, что отличает в людях лучшие качества,…взяла руку Таньги. Он судорожно вздохнул и обласкал её отеческим взглядом.

– Анна…я всегда вас любил как собственное дитя. Мысли о вас согревали моё сердце все эти годы. Я делал и сделаю всё, лишь бы видеть вас счастливой…

– Господь отнял у меня одного отца, но дал взамен другого, – прошептала Анна, подставляя Таньги свой лоб. Он с невыразимой нежностью коснулся губами её лба. Затем, отстранившись, некоторое время обласкивал её мягким взглядом. На что Анна отвечала радостной улыбкой.

– Пойдёмте, дитя моё. Мне необходимо ещё многое рассказать вашей матушке! – Таньги предложил ей руку, и они вместе вышли из часовни. Дождь всё ещё лил. Анну спасала накидка. Его же плащ не мог защитить от дождя. В результате, Таньги окончательно вымок. Несмотря на его возражения, Анна заставила его отправиться в комнату, которую она всегда приберегала для него,…и переодеться в сухую одежду. Все эти действие заняли не более одного часа. По прошествии этого времени, Таньги вместе с Анной отправились в покои графини Д,Арманьяк. Они застали её стоящей у окна. Графина смотрела на дождь. Она смотрела на лужи во дворе…на одинокие фигуры людей во дворе, которые поспешно перепрыгивали через эти лужи. Она не обернулась даже тогда, когда раздался голос Таньги.

– Миледи, есть кое какие новости. Они касаются ордена…

Графиня заметно вздрогнула, услышав эти слова.

– Мне удалось выйти на след одного человека. Не буду называть его имени, однако скажу другое. Этот человек занимает высокое положение в ордене и, по всей видимости, состоит в доверительных отношениях с его главой. Я буду следить за ним неустанно. На сей раз я не совершу ошибки. Прежде чем призвать их к ответу, я должен узнать все тайны этих мерзких чудовищ.

– А что…Монтегю? – не оборачиваясь, спросила графиня.

– Монтегю? – лицо Таньги потемнело от гнева, – этот Иуда состоит в свите герцога Бургундского. Я видел его……однажды.

– И ты его не убил?

– Я не мог, миледи. И тому имелась серьёзная причина. К тому же есть приказ короля. В отношении герцога Бургундского и его окружения. Король разговаривал со мной лично. Поверьте, намерения короля более чем серьёзны. Я прекрасно изучил его характер. Кроме того, король никому не позволит разрушить мир с герцогом Бургундским. В особенности сейчас, когда нам удалось овладеть Парижем и отбросить англичан назад. Война длится уже сто лет. И король полон решимости завершить её как можно скорее. Миледи, король руководствуется интересами Франции. Мы все должны понимать насколько пагубным может оказаться противодействие этим планам.

Графиня Д,Арманьяк повернулась к Таньги лицом. Непокорный взгляд хлестнул по Таньги, словно острие кинжала.

– Иными словами, мой дорогой друг…вы советуете простить всех, кто был причастен к смерти моего супруга. Я правильно вас поняла?

– Я советую дождаться подходящего часа, – поправил её Таньги.

– Я сама буду решать, как мне следует поступить, – холодно ответила графиня.

– Король, – начал было Таньги, но графиня резко перебила его…

– Лишь одного судью я признаю…господа Бога!

– И всё же подумайте над моими словами, миледи, – посоветовал Таньги, – а утром, перед отъездом, мы снова побеседуем.

Графиня молча кивнула. Таньги поклонился и, не говоря больше ни слова, покинул комнату. Едва он ушёл, Анна приблизилась к графине. Весь её облик одновременно выражал и просьбу и вопрос. Всё это вылилось в одном единственном слове:

– Матушка…

– Дитя моё, – с нежностью прошептала графиня, прижимая дочь к своей груди, – не проси меня о невозможном. Все эти долгие годы я мечтала воздать заслуженное наказание убийцам твоего отца. Знаешь ли ты, Анна, что мы с твоим отцом любили друг друга лишь одну ночь. Всего одну ночь. Ты дитя этой ночи, Анна. Десятки раз я готова была осуществить месть, но мысль о тебе останавливала меня. Сейчас же ты достаточно взрослая и вполне способна справиться со всем без меня. Да и Таньги любит тебя как родной отец. Он будет рядом с тобой.

– Вы меня пугаете, матушка, – Анна отстранилась от матери и бросив на неё умоляющий взгляд прошептала: – Вам не справиться со всеми этими людьми. Они слишком могущественны. Вы лишь погубите себя. Прошу вас матушка…откажитесь…

– Ты знаешь, что я не могу выполнить эту просьбу.

– Матушка…

– Дитя моё, я более не собираюсь продолжать этот разговор. Спокойной ночи!

Графиня поцеловала свою дочь и снова повернулась к окну лицом. Анне ничего не оставалось, как пожелать матери спокойной ночи и выйти из её покоев. С глубоко печальным видом она отправилась в свою комнату. Анна надеялась,…очень надеялась,…что Таньги сумеет переубедить её.

Глава 14

Продолжение

Те же мысли одолевали Анну следующим утром, когда она вышла прогуляться в сад. На ней была меховая накидка, которая защищала от холода и ветра. Благо дождь перестал идти, иначе бы пришлось отказаться от прогулки по саду. Но тучи всё так же грозно нависали над землёй, готовые обрушиться вниз в любую минуту. Анна выглядела подавленно. Её беспокоила мысль о матери. Она искала способ, который бы позволил переубедить её, остановить. Подобная одержимость, так или иначе, могла привести к трагедии. Она отчётливо осознавала это. Но как найти нужные слова? Как переубедить её? Ведь матушка ничего не желала слушать. Она прогуливалась по аллее тянувшейся вдоль стены и думала,…искала выход. Неожиданно у Анна вырвался испуганный возглас. С наружной стороны нечто перевалилось через стену и упало в сад. Вслед за этим действием до Анны донёсся мужской голос, в котором слышалось искренне раскаяние.

– Простите…ради Бога, сударыня…я не хотел вас напугать!

Голос Анна слышала, но не видела человека, которому он принадлежал. Она даже приподнялась на носки, пытаясь разглядеть смутные очертания позади кустов. На лице у неё застыл испуг. Только она подумала о бегстве, как увидела молодого человека в светлом камзоле. Камзол был изрядно выпачкан. Правая рука молодого человека лежала на рукоятке шпаги. Выйдя из-за кустов, он низко поклонился Анне. Он оставался в таком положение до той поры, пока Анна не заговорила с ним. Испуг постепенно проходил, уступая место любопытству. Она осознала, что ей нечего опасаться. Она негромко и с некоторой настороженностью обратилась к нему.

– Кто вы, сударь? И почему оказались в нашем саду таким…странным способом?

Молодой человек вначале выпрямился, затем приблизился и отвесил ещё один поклон.

– Виконт де Монтескью! Мой покойный батюшка служил под началом отважного графа Д,Арманьяка, вашего отца.

– Вы меня знаете? – Анна не могла скрыть удивление, глядя на привлекательное и открытое лицо молодого человека.

– Я видел вас два раза, сударыня! В прошлом году!

– Странно, что я вам запомнилась. Ведь прошло много времени!

– Вас невозможно забыть, сударыня! – прошептал виконт де Монтескью. Сделав ещё несколько шагов, он опустился перед Анной на колени.

– Что вы делаете, сударь? – вырвалось у Анны. Она сделала шаг назад, но…остановилась очарованная звуком голоса виконта, а ещё больше одухотворённым взглядом, в котором читались страдания и решимость.

– Выслушайте меня, сударыня…умоляю вас. Выслушайте, прежде чем изгоните от себя. Всё это время я только и думал что о вас. Я мечтал увидеть вас, как вижу сейчас. Мечтал поговорить с вами, как разговариваю сейчас. А более всего я мечтал упасть к вашим ногам и признаться в своих чувствах. Я люблю вас. Я полюбил вас, как только впервые увидел. Прошу вас, позвольте мне договорить, – умоляющим голосом произнёс виконт де Монтескью, увидев, что Анна собирается его прервать. Голос виконта и на сей раз её остановил. А он тем временем со всей откровенностью продолжал: – Я полюбил вас, сударыня. Поверьте, я даже в мечтах не позволял себе надеяться на взаимное чувство. Кому как не мне, знать разницу между мной, бедным дворянином, и вами, по своему положению равной принцессам крови. Я всего лишь один из сотни ваших вассалов. И я здесь вовсе не для того, чтобы добиться вашей любви. Я здесь для того, чтобы сказать о своих чувствах. Я здесь для того, чтобы положить свою жизнь к вашим ногам. Можете распоряжаться ею сударыня. Пошлите меня на смерть и я, не колеблясь, приму свою участь. Позвольте мне служить вам и тогда вы не найдёте человека более преданного, чем я. Ни словом, ни поступком, никогда больше я не напомню о своей любви. Я буду счастлив лишь находясь рядом с вами. В ваших руках моя судьба, сударыня. Поступайте так, как сочтёте правильным.

Виконт де Монтескью поднялся с колен и устремил открытый взгляд на Анну. Она же чувствовала себя совершенно растерянной. Она не знала, что сказать и стоит ли вообще говорить. Ей следовало незамедлительно выпроводить его, при этом отчитав со всей строгостью. Однако она чувствовала, что не сможет отнестись к нему с такой жестокостью. В эти несколько мгновений виконту удалось всколыхнуть в ней целую бурю чувств. Она снова и снова порывалась заговорить с ним, но каждый раз останавливалась. Это были не те слова, которые она хотела бы сказать. В виду всех этих мучительных размышлений, она совершенно запуталась. Глядя на виконта, она то и дело краснела. Затем неожиданно вновь покрывалась бледностью, вслед за которой на щеках снова появлялся румянец. Неизвестно, чем бы всё закончилось, если б позади Анны не раздался голос Таньги:

– Полагаю, я появился своевременно. Кто этот человек…Анна?

Виконт де Монтескью бросил откровенно дерзкий взгляд на Таньги. Заметив этот взгляд, Таньги нахмурился. В этот миг Анна повернулась к нему лицом, и Таньги осознал, что не всё так просто как ему показалось вначале. Анна, вне всякого сомнения, выглядела смущённой. Это говорило о многом. Раздался голос виконта де Монтескью.

– Этот человек, как вы изволили выразиться, явился выразить своё почтение. Почтение, которое никоим образом вас не касается.

Таньги обошёл Анну и направился прямиком к виконту. Он остановился в двух шагах от него и в упор спросил:

– Следовательно, именно почтительность заставила вас явиться в этот сад подобному…вору?

– Сударь, – виконт побледнел, услышав слова Таньги, – вы оскорбили меня…

– Разве? Мне казалось, что я всего лишь обозначил истину. Или я ошибаюсь?

– Нет, – виконт гордо вскинул голову и продолжил: – Что никоим образом не извиняет ваши слова.

– Объяснитесь, сударь, – потребовал Таньги.

– Думаю, сударь, вы прекрасно понимаете, что именно я имею в виду! – последовал ответ виконта.

Анна была в ужасе от происходящего. На её глазах разгоралась ссора, которая могла закончиться дуэлью. Она снова побледнела. Но на этот раз – когда увидела, что оба положили руки на рукоятку шпаги. Она прекрасно знала, чем может закончиться для виконта дуэль с Таньги. Мысль о смерти виконта болезненно отозвалась у неё в душе. Она не могла допустить этого. Не могла. Набравшись решимости, она подошла к ним и сразу же обратилась к виконту де Монтескью. Несмотря на все старания, она не смогла унять дрожь в голосе.

– Сударь, прежде чем вы продолжите беседу, должна представить моего названного отца.

– Названного отца? – прошептал, потрясённый услышанным, виконт де Монтескью. Он бросил один виноватый взгляд на Анну и второй на Таньги. Тот даже ухом не повёл.

– Да, сударь. Таньги дю Шастель мой названный отец.

– Таньги дю Шастель? – изумлённо вскричал виконт де Монтескью. – Уж не тот ли это человек, который находился рядом с графом и которого граф почитал как дорогого друга?

– Да, сударь. Это я, – ответил несколько удивлённый этими словами Таньги.

– В таком случае, мне лишь остаётся склонить голову и попросить у вас прощения за свои слова. Вы, сударь, один из немногих людей, которых я глубоко уважаю. Ваши поступки достойны восхищения. Я знаю о вас почти всё. Я, как и мой уважаемый отец, принадлежим к дому Д,Арманьяков. И целиком в вашем распоряжении.

Таньги краем глаза заметил умоляющий взгляд, который Анна бросила в его сторону. Кроме всего прочего, виконт своей прямолинейностью вызывал у него тёплые чувства. Таньги редко ошибался в людях. Стоявший перед ним человек, вне всякого сомнения, имел честные намерения. Да к тому же был не из робкого десятка. А ведь ему может понадобиться помощь. Почему бы и нет? – думал Таньги, поглядывая на него.

– Знаете что, сударь, – после короткого раздумья предложил Таньги, – мы могли бы продолжить этот разговор за завтраком. Что скажете?

– Вы приглашаете меня? – виконт с недоверием посмотрел на Таньги, а потом перевёл взгляд на Анну. Было очевидно, что ей пришлись по душе слова Таньги.

– А на что это ещё похоже? – удивлённо спросил Таньги. – Приглашаю. И не только на завтрак. Думаю, вы могли бы поехать со мной в Париж. Кстати, как вас зовут?

– Виконт де Монтескью…Париж?

– Именно. Париж. Если вы готовы служить Франции, нам с вами по пути!

– Готов? Да я мечтал об этом всю свою жизнь, – вскричал виконт, но тут же осёкся и неуверенно закончил: – Если миледи Анна не будет возражать, я пожалуй смогу составить вам компанию.

Таньги расхохотался, услышав эти слова. Анна же в очередной раз покраснела. На этом разговор прервался. Немногим позже за завтраком разговор продолжился. Обедали втроём. Графини не было. Все трое долго обсуждали поездку в Париж и, наконец, пришли к выводу, что предложение Таньги весьма своевременно. Кроме всего прочего, виконт де Монтескью мог упрочить своё положение. Эта мысль, высказанная Таньги, по странной причине заставила опустить глаза…Анну. Едва она сумела оправиться, как сразу пообещала оказать посильную помощь. Под этим предложением подразумевалась… лошадь. Виконт не мог идти в Париж пешим. Ещё немного поговорив о всяких нужных мелочах, Таньги оставил их и отправился в покои графини Д,Арманьяк. Она уже ждала его.

– Миледи! – Таньги поклонился. – Вы подумали о нашем разговоре?

– Моё решение остаётся неизменным, – последовал короткий, но жёсткий ответ.

– Луиза…ради всего святого, одумайтесь, – как мог мягко произнёс Таньги, – вы ничего не добьётесь своим упрямством. А вот жизнь свою серьёзно осложните. Поверьте, король не потерпит неповиновения. И даже я не смогу вам помочь. Вы выбрали путь в неизвестность с плохим концом.

– Чтобы вы не сказали, моё мнение не изменится, – графиня, упрямо тряхнув головой, бросила на Таньги непокорный взгляд и только затем продолжила: – Герцог Бургундский будет наказан!

– Дайте, по крайней мере, несколько месяцев, – попросил Таньги, – если за это время мне не удастся решить этот вопрос, вы сможете поступать так, как сами посчитаете нужным.

– Я не могу ничего обещать!

– Что ж, – Таньги был расстроен разговором. Это было заметно по выражению его лица. – Я сделал всё, что мог. Остальное не в моей власти. Только прошу вас,…будьте благоразумной. Не совершайте опрометчивых поступков. Вы уже трижды пытались его убить. Каждая такая попытка заканчивалась скандалом. Имей место ещё одна подобная попытка, королю ничего не останется, как принять в отношении вас самые жёсткие меры.

– Благодарю вас. Я всё прекрасно поняла! – холодно ответила графиня.

Таньги ничего не оставалось, как откланяться. Он оставил графиню и вышел. В то время как Таньги спускался по лестнице, собираясь выйти во двор замка, виконт де Монтескью едва слышно спросил у Анны, может ли он написать ей письмо. Он не сумел сдержать радостного восклицания, увидев, как Анна наклонила голову в знак согласия.

– Благодарю вас, сударыня, благодарю, – виконт с пылом достойным слов и поступков того дворянина коим он себя считал, прижался губами к её руке и отвесив низкий поклон, удалился довольный и встречей и благосклонностью Анны. Анна же после его ухода скрестила руки на своей груди и мечтательно улыбнулась. Этот день стал одним из самых лучших в её жизни. И уже потом, находясь на стенах замка и, провожая взглядом, силуэты двух всадников, она подумала о том, что пожелала бы вновь увидеть виконта, но ни за что бы не призналась в этом никому, даже самой себе.

Двумя днями позже, когда она крепко спала, к ней в комнату вошла мать. Графиня нежно поцеловала дочь и, положив рядом с ней письмо, удалилась. Часом позже она покинула замок в сопровождение двух вооружённых всадников. Вслед за Таньги она поскакала в сторону Парижа. Ей сообщили, что именно туда должен прибыть герцог Бургундский.