Золотое Слово Святослава. Князья и воины

ГЛАВА 8 ВЪЕЗД В ЧЕРНИГОВ

Мороз в тот день немного спал, когда князь пересек границу и въехал в град. Он стал и взрослым и сильным в тот момент. По тому, как склонились перед ним горожане, он понял, что ему все удалось. Они признали его с первого раза.

Бояре и воеводы вышли к нему навстречу, подчеркивая, сто они готовы ему служить, и в знак почтения склонили перед ним головы. Из тех, кого он хорошо помнил, не было только двоих, может они замешкались, а возможно сбежали от греха подальше. Он запомнил это и решил выяснить, как только суматоха немного стихнет.

– Ничего, только себе хуже сделали, – подумал он, – не стоило им надеяться на то, что Олег вернется, после него будет тут Ярослав и его сыновья. Так он решил, так будет.

Не сказав и двух слов собравшимся, он зашел в княжеские хоромы, отдавая приказания и замечая все, что ему не нравилось во дворце. Новгород его многому научил, он не растерялся даже в первые минуты, знал как следует поступить.

Только поздно вечером, когда завершился его первый пир в Чернигове, победный пир, кто и что бы там не говорил, и все разошлись по своим домам, Святослав остался один, на слуг, остававшихся где-то рядом, он даже и не смотрел. Иногда он задумывался о том, что и как произошло. Ему приятно было сидеть в тепле, после морозов, он ощущал, что все еще замерзал и никак не мог согреться даже у камина. Но он одолел этот долгий путь от Новгорода до Чернигова и был доволен собой. И невольно он подумал о тех, кто все еще ехал в эту стужу в неизвестность, хотелось бы ему узнать, кто примет беглецов. Он так ясно представил себе эту картину, что кажется и сам замерз, и дрогнул, не только от лютого холода.

– Проклятие, моя победа отравлена этими людьми, она никогда не будет такой, какой хотелось бы, а если с ними что-то случится.

Но князю казалось, что со временем все забудется, и он избавится от этих горестей. Но главное достигнуто – нынче Чернигов, завтра – Киев, в мыслях своих он был уже там. Правда, для этого надо было еще немало сделать, но никто никогда ему не поможет.

В тот момент и появился Антоний. Он еще не беседовал с ним, то ли боясь услышать что-то, то ли стыдясь того, что пришлось сотворить вместе с князем, то ли просто у него были какие-то дела, а может и все вместе.

Князь встретил его радостно, хотя сразу же показал, кто в этом мире хозяин, а кто его верный слуга. Священник только служить ему будет верой и правдой, а если не будет, то другой найдется.

Но не сразу понял Святослав, что же его так беспокоит, но потом догадался. Если тот предал Олега один раз, то предаст и его тоже, когда подвернется удобный случай. А стоит ли иметь дело с таким вот человеком? Хотя, конечно, они были нужны друг другу.

Но страхи сменила уверенность. Святослав убедил себя, что он будет внимательно за всем следить. Он заговорил о Киеве

Антоний знал, что князь стремится туда всей душой. Он ничего не имел против Киева, и так часто снилась ему служба в древней Софии, что и сам готов был сорваться с места и рвануться туда. Только в этом страстном желании мало чем мог он помочь князю. Путь Антония туда был заказан. Из-за этого он переживал больше всего. А что если князь, когда доберется до Киева, забудет про него? Ведь такое могло случиться. Но до тех пор должно было пройти какое-то время, он успеет подготовиться.

Он не любил витать в облаках, забегать вперед, и всегда был уверен, что жить надо этим днем, а не стремится в заоблачные дали, там все будет так, как будет. Святослав был слишком молод пока, и еще много чего сделать сможет.

№№№№№№

А в Киеве в то время княжил брат Изяслава – Ростислав. Он все знал о том, что творится в Чернигове. Он решил, что ради спокойствия надо купить Черниговского князя. Потому скоро получил Святослав подарок из его рук – грамоту на два города, которыми он тоже мог владеть, великий князь позвал его к себе. Когда Святослав явился, то отдал ему во владения Пинск и Туров, он считал, что заключил хорошую сделку. И хотя такая щедрость могла показаться странной, но Ростислав все рассчитал. Вряд ли тот, кто получает от него милости, завтра решится на него нападать, значит, на какой-то срок он может быть спокоен.

Святослав показался ему разумным и мудрым, хотя и был слишком юн. Он же сообщил о том, что братья его Игорь и Всеволод остановились у Андрея. Владимирский князь не побоялся принять и приютить их в своем граде. Он разрешил им жить сколько вздумается, о чем и сообщил великому князю.

Святослав потом долго гадал, какое же известие хотел сообщить ему Ростислав лично, почему не послал гонцов в Чернигов.

– Проклятие, значит, в их мире есть князья, которым закон не писан, а он – то полагал, что никто не решится их приютить. Значит, они будут жить рядом, и таить зло, этого ему только не хватало. Но Андрей всегда считал себя великим князем, может, обижаясь на него, Ростислав все и рассказал. В надежде на то, что тот с дружиной пойдет против Андрея. Но не мог на такое решиться Святослав, Андрей был сильнее и наверняка разобьет его воинов, тогда ему и Чернигова не видать, и зачем обрекать себя на поражение и страдание. Глупо упорствовать, если судьба хранит детей его дяди. Но грех его будет жить, и об этом ведомо сильным мира сего.

Вот так и шли радости и печали рядом в его судьбе.

ГЛАВА 9 ГОРЬКИЕ РАЗДУМЬЯ

Со стороны князя Андрея исходила явная угроза. Он не только поселил у себя его братьев-соперников, но знал о тех темных делах, о которых Святослав надеялся забыть.

И тогда князь понял, что каждая победа будет ему доставаться ценой невероятных усилий, и каждая будет скорее на поражение похожа. Стоило ли идти дальше, если все так поворачивалось? Но подумав хорошенько, он решил, что идти все-таки стоило.

Он так долго этого ждал, так мечтал о великом столе и Киеве, что отступать было некуда. Просто из двух зол надо будет выбирать меньшее.

Чудесное Игорево спасение заставило задуматься и о другом, если смерть или спасение зависит от какой-то разумной силы, которую называют богом в простонародье, то эта сила явно не в ладу с ним, и скорее всего, станет ему мешать. Это опечалило его очень сильно. Но остановиться и одуматься он не мог и не хотел. Ему нужно было победить.

И он понимал, что у оставшихся без удела Игоря и Всеволода, у Олега свой удел все-таки был, навсегда будет к нему ненависть. И нужно опасаться удара с них стороны.

Но стоило подождать, пока они совсем малы, а мало ли случается болезней, несчастных случаев, когда все решится само собой без его вмешательства. Но он устыдился о том, что желает смерти другим, готов был окончательно расправиться с беззащитными младенцами.

– Что же такое творится, что это за чудовище такое – власть, если она заставляет не слабых мужей так поступать.

Но князь успокоил себя – все еще можно утрясти и уладить.

Как только Святослав перестал думать об Игоре, он сразу же подумал о Ростиславе. Самое главное, чтобы великий князь вовремя ему освободил место. Чаще всего век княжеский недолог. В сражении или постели они умирали рано и быстро. Но тут всякое может быть. А сидеть и ждать, пока он оставит их и исчезнет, было слишком тяжко, невыносимо.

Если прав священник, что помыслы наши могут быть греховны, и только подумав, мы уже убили, тогда он кроме настоящих преступлений совершал еще столько в мыслях своих, что ему стало по-настоящему страшно. И в памяти возник его дядя Святослав. Хотя казалось, что и в гридне он стоял рядом. Он молча взирал на племянника, но от этого дрожь била еще сильнее.

Рядом с дядей появилась еще одна фигура, и он понял, что рядом с ним стоит Святослав, тот Святослав, древний, легендарный.

– Ты не должен так много думать, не оглядывайся каждый раз назад, иначе далеко не уйти. Плохо там все или хорошо, но этого уже нет, потом они станут оправданием, но не теперь.

А ведь все было до обидного просто. Если считать, что ты действуешь правильно, долго не размышлять, то все не так и плохо получается.

Он не хотел смотреть в глаза дяди и все-таки смотрел. Он не согласен был с тем, другим, и все-таки ничего не сказал.

– Я виноват перед тобой, наверное, виноват, – наконец заговорил тот, – но Чернигов принадлежит мне по праву, а без него не стоит и мечтать о том, что весь наш род поднимается и займет то место, которое и должно.

Это было весомым оправданием, хотя на первый взгляд звучало и не слишком убедительно, как ему казалось в те минуты.

– Я с самого начала встал на этот путь и негоже мне с него сворачивать.

Но ему показалось, что дядя его не слышит и слушать не собирается, это было и обидно и печально.

№№№№№№

А потом Святослав вышел к народу Черниговскому. Они собрались на княжеском дворе, чтобы взглянуть на князя, чтобы его поприветствовать. Так уж вышло, что это был девятый день со дня смерти Святослава, наверное, его сын, а не племянник должен был пред ним предстать. Но они спокойно приняли эту перемену, зная, насколько силен племянник.

– Я пришел к вам, чтобы восстановить справедливость, старшему сыну старшего сына должен принадлежать Чернигов. Как часто нарушались законы предков, и только горе было нам от этого, но больше такого не случится. Нельзя нарушать заветов, от этого всем нам худо будет, и проклянут наш род за такое. Но от любого проклятья избавиться можно, если стоять до конца. Вот и я говорю вам, что смогу вас уберечь, за вас постоять. И сыну моему не будет за меня стыдно. А если удастся мне Киев завоевать, то князем черниговским станет мой брат Ярослав, и так будет всегда.

Ему понравилось то, что он сказал. Прозвучало это четко и правильно. Люди расходились спокойные и примиренные. И хотя многие считали, что Олег был обижен, и княгиня, от которой ничего кроме добра они не видели, должна скитаться по белому свету. Но они никак не могли изменить этого, а потому и смирились. Это люди были бессильны перед Святославом, и даже не помышляли о бунте, понимая, что будет только хуже. Да и этот мальчик, умудренный не по годам, конечно же, прав. Они будут слушаться его во всем, пока он останется с ними. И хорошо бы, если бы пробыли они вместе подольше.

ГЛАВА 10 ВОСПОМИНАНИЯ О НОВГОРОДЕ

Когда Святослав убедился в том, что никто не посмеет упрекнуть его в совершенном, он немного успокоился и понял, что должен на том стоять. Советы старого Святослава оказались для него очень полезными. В это время он вспоминал о том, ка оказался в свое время в Новгороде.

Тогда только что умер Юрий, несмотря на эту трагедию, Киев был унижен перед Владимиром, который уже в ту пору считался стольным градом. Но никогда бы сей град ему не достался, особенно если он ратовал за справедливость. Потому ему следовало отправляться в Новгород, как старшему в роде.

Даже теперь, когда он покинул город навсегда, он немного немел от воспоминаний о том, что было. Этот город появился еще до Киева, как гласят предания, потом, при Рюрике считался столицей земель русов. Но никогда ни одному из князей не было там спокойно и уютно. Проклятие, наложенное на город богами, когда изгнанные из Сварога на землю дети Морены остались там навсегда и построили свой Славенск, осталось и на новом граде тоже. И были эти люди жестоки и нетерпимы по отношению к своим князьям, а потому град считался не наградой, а скорее наказанием для того, кому он доставался во владения. Сколько раз оттуда изгонялись князья, не перечесть, порой они не выдерживали и уходили оттуда сами.

Еще Изяслав хотел завоевать и присоединить к Киеву этот град. Но ничего у него не вышло. Святославу не надо было делать ничего такого,, но легче от этого не стало.

Он туда отправился, на белом коне, но почти сразу понял, что удержаться там не сможет. А потом думал он только об одном, как можно скорее расстаться с городом, и пусть володеет им тот, кому ничего другого не остается.

После его появления перед черниговцами – людьми спокойными и рассудительными, принявшими его спокойно, князь смог наконец перевести дыхание. И только во сне в кошмарах видел молодой князь бунт новгородцев, и никак не мог уразуметь, как ему с ним справиться. Он просыпался и убеждался в том, что для него все позади, и радовался этому как ребенок.

Но там он впервые встретил Марию, и если что-то и подарил ему этот город, то любовь.

Как ни силился, он не мог вспомнить, для чего появился в Новгороде Василек Полоцкий вместе со своей дочерью. А когда пожаловали они в княжеские хоромы, то Святослав понял, что она станет его женой, матерью его детей. Она была хороша собой, но не это главное, но она была спокойной и мудрой, и пришла, кажется из седой дали из времен Рогнеды. И хотя Святослав не мог себе представить какой была мать Ярослава Мудрого и любимая жена Владимира, но, наверное, из-за таких дев можно было захватить города и убивать всех, кто стоял на пути. И хотя сам Святослав вовсе не был таким воинственным, но на многое ради Марии готов. И если чего-то не хватало молодому князю, так вот такой любви, чтобы одной и навсегда.

Он не говорил ей о Чернигове и Киеве. Ему хотелось, чтобы она приняла его, не важно каким князем при этом он будет считаться. Мария оправдала его надежды. Она призналась потом, что пошла бы за него, если бы даже он совсем без княжества остался.

– Я рожу тебе сына и мы назовем его Мстиславом, а потом еще сыновей, чтобы он не остался один в этом мире.

Такое вот обещание сразу же подкупило князя. Василек правда особой радости от этого союза не сознавал, он был насторожен. Выдать свою дочь за князя из рода Гориславичей – он тут же подумал о Рогнеде, – ему вовсе не хотелось, и не скрывал этого, когда Святослав заговорил о свадьбе.

– Мне не хочется множить горести моей дочери, – признался он, = хотя вижу, что ты о многом мечтаешь, на такое замахиваешься. Но как там оно будет на самом деле. Если ты думаешь, что можешь побороть судьбу, то ты глуп.

Мария плакала и несколько дней уговаривала отца, чтобы он согласился на этот брак. Тогда они снова отправились к Святославу.

– Никак мои разумные слова не помогают, – развел он руками, это скверно, но потом пусть не жалуется. Я не стану ее неволить, так тому и быть.

Так он и объявил о том, что молодой новгородский князь станет его зятем. И был свадебный пир, который переполошил весь горд. Бояре понимали, что князь за счет Полоцка хочет упрочить свое положение в мире. Немало упреков пришлось услышать тогда Святославу. Но все обидные слова он пропускал мимо ушей. Невеста его кажется вовсе ничего не слышала. Это было единственное радостное событие, которое он переживал в Новгороде, а потом, когда она сказала ему что носит под сердцем ребенка, он закатил пир снова. Даже не подумал князь о том, что это может быть дочка, а не сын. Мария молилась о том, чтобы им послали сына, иначе ее муж не переживет такого. Но в положенный срок ему объявили о появлении на свет Мстислава. И хотя княгиня чуть дух не испустила, но оба они были счастливы, как только она пришла в себя после родов. Как дядя его никогда потом не вспоминал и не говорил о союзе с Юрием, так и он старался не думать и не вспоминать о годах, проведенных в Новгороде, словно это и не с ним случилось.

– Да что они о себе думают, как только какая опасность появится, они на брюхе приползут, и будут молить его вернуться, тогда он все и припомнит.

А потом был Чернигов, в котором он обосновался надолго, может быть навсегда.

ГЛАВА 11 НА НОВОМ МЕСТЕ

Он въехал в град вместе с любимой женой и сыном. Она была беременна, и Святослав думал о том, что второй его сын, еще не появившийся на свет, должен был родиться уже в Чернигове и навсегда с ним свяжет судьбу, потому что Мстислава он заберет с собой в Киев, и тому будет передан великий стол.

– Мы назовем его Владимиром, – говорил он, и я все сделаю для того, чтобы он женился на дочери Юрия.

– Это еще зачем? – удивленно подумала Мария. Она поняла, что назвать сына он хочет в честь Мономаха, и тем самым снять с еще не рожденного мальчика проклятья. Ведь не именем же грешника, прослывшего святым, собрался он его называть.

Она же хотела, чтобы это была девочка, уж слишком незавидную участь он готовил для парня. Может породнившись с потомками Юрия он и выиграет что-то, но глупо надеяться на то, что сын Святослава получит столицу вместе с их дочерью. Он слишком на многое замахнулся, хотя могло показаться, что многое ему удалось, что и тут у него нет проблем.

А между тем в Чернигов пожаловал Ярослав, на что ему хотелось взглянуть, на град, который ему был обещан или на старшего брата. Хотел он напомнить о завещании, которое тот ему дал.

Ярослав едва сдерживал злость – настолько несправедливым казалось ему все случившееся. Почему все удавалось брату, а у него ничего не получалось? Почему он полностью должен зависеть от Святослава.

Если он не получит Киев, то Ярославу нечего мечтать о Чернигове, у него и вовсе ничего не останется. А уже было известно, что Чернигов унаследует еще не родившийся сын, чтобы брат не вздумал мечтать о граде заветном.

Ярослав чувствовал себя обманутым, и на душе кошки скребли от боли и обиды. Словно древний Каин он готов был предать Святослава и расправиться с ним.

– Я не сторож брату своему, – он пытался вспомнить, откуда знал эту фразу.

Но для них скорее всего все закончится плачевно, если у Святослава и дальше все будет так складываться. И ему, как и княгине, хотелось, чтобы родилась девочка, а не наследник, еще один наследник. Пусть ее выдадут замуж за какого-нибудь князя и забудут, она не станет претендовать на эти города.

И надо сказать, что Святослав и не подозревал о том, что братец его может вот так думать и размышлять. И когда тот сидел рядом с ним на пиру, он был уверен, что тот его любит – родная кровь, и никогда не предаст. Не только в самом начале, но и позднее Святослав будет заблуждаться по поводу своего брата. И предательство брата станет для него полной неожиданностью, с которой он не сможет примириться до конца своих дней.

А тогда Святослав думал о том, насколько капризна удача, если человек может так подставлять другого близкого и родного ему человека. Но пока удача была на его стороне. Ему сообщили о том, что княгиня разродилась от бремени, он бросился туда, чтобы взглянуть на ребенка.

Мария прошептала:

– Мальчик, родился мальчик.

Кажется, она не радовалась этому, может потому что была измучена. Но она отдохнет и все переменится. Надо будет возвестить черниговцев о том, что их князь уже народился на свет.

Не стоило загадывать так далеко вперед, всякое могло случиться, и все-таки он должен рассказать им обо всем.

Если бы в то время хоть что-то было не по его, и Святослав встретил бы хоть какую-то преграду, он мог бы остановиться, но не было никаких преград, и он рванулся вперед. Киев, смерть князя, его воцарение. Ему казалось часто, что град звал и ждал его.

Князь уходил на тихое лесное озеро и подолгу вглядывался в свое отражение в воде. То вставал, то снова садился на камень около воды. Он был уверен, что рожден великим князем, да еще пройдя Новгород и покняжив в Чернигове туда ему и дорога.

Однажды на глади озера он увидел девицу невиданной красоты.

Святослав был влюблен в жену и не думал о других девицах, и только эта незнакомка заставила его вздрогнуть и подумать о чем-то тайном, словно она была к чему-то причастна. Но когда он захотел призвать ее, и готов был даже в воду шагнуть, она исчезла.

Тогда он и понял, что в мире существует что-то ему недоступное. Женщина, а вернее русалка, ускользнула от него в один миг, но город он не отдаст так просто. После исчезновения девицы, он часто бывал задумчив, словно бы пытался понять что-то непостижимое..

ГЛАВА 12 ПРОШЛЫЕ РАСПРИ

Святослав уже в Чернигове не доверял ни врагам, ни друзьям. Он решил, что должен писать свою летопись. Он сам решил если не писать, хотя был грамотен, но дело это утомительное, то диктовать тому, кто будет писать. Он решил, что его своды будут самыми полными и самыми точными, потому как каждый удельный князь писал о себе и все переворачивал в свою пользу, чтобы самому казаться героем и топить остальных.

Тогда перед чистым пергаментом он задумался о многом. Ни одной буквицы еще не было начертано, а он уже мысленно рассказывал о том, что случилось и как это случилось с ним и с теми, кто был с ним рядом.

Правда о том, как писать, о том, что говорить он будет только правду, ему скоро пришлось пожалеть о той клятве. Ведь многое можно было не замечать, о чем-то не упоминать. И все было хорошо только в пожеланиях, но никак не на деле. Но отступаться от клятвы он не мог, в одном уступи, в другом, тогда и пошло-поехало.

Монах был молод и молчалив. Толковый отрок, сразу понял, какое усердие от него требуется. Но князь не был им доволен. И не только потому что монах был пристрастен и старался на своем настаивать, но и потому что все это было не то, звучало не так. Он отстранил парня и взялся за все сам. Хотя он сразу же понял, какое это трудное и хлопотливое дело. Не было еще такого, чтобы сам князь летописи свои писал, не было, но будет, все меняется в мире.

– А почему нет, – тут же решил он, – пусть все с меня и начинается, – размышлял Святослав. Он знал лучше других о том, что творится тут. Но не мог он полностью своей памяти доверять, убедиться успел, что порой она подводить может. Вот и случившееся не так давно, начинало путаться в памяти его, то так повернется, то этак

О его грехах и промахах напишут другие, а ему бы обо всем хорошем написать, не забыть

Суд современников всегда неправеден – помнил он эти слова отца, не забывал, а потомки узнают только то, что мы им о себе расскажем, потому и должен он так много времени просиживать над свитками. Но главное, чтобы они ему поверили, не отодвинули в сторону труды его праведные.

Взялся князь за перо, а мысли его унеслись в Волынь на двадцать четыре года назад. Там неугомонный Владимир против него восстал. Казался он жесток и грозен, а Святослав совсем ребенок был. Сорвался он с места, схватил с собой только дюжину воинов – он сам должен был узнать, как и что случилось, чем он был недоволен. Ему говорили, что это опасно, что не найдут потом и следа его на земле, лучше там не появляться, целее будет. Но ничто его не остановило.

Так он и появился в Волыни. Самого страшного – расправы над ним не случилось, хотя появление князя показалось страшной дерзостью, и огонь мог вспыхнуть в любую минуту. Владимир казался спокойным, хотя внутри у него все клокотало от ярости.

– Ты слишком привязан к дяде своему – Святославу, а он всегда врагом Изяслава был. Князь добр и великодушен, но я не стану сдавать Ольговичам своим города. Так и теперь и дальше будет.

Святослав сразу почувствовал, что перед ним враг, пусть и скрывающий свою суть, но враг. Тогда и понял Святослав, какой опасности он себя подвергает, оказавшись тут. Если князь поднимает меч – вокруг него была целая дружина, то ничто не спасет его от расправы. Тогда он не прощаясь удалился, так ничего для себя и не решив.

– Я буду тверд, пусть пока и молод, – думал он по дороге назад, и гадая, устроит ли враг его погоню, не захочет ли напасть в чистом поле. Тогда он и ощутил всю силу неповиновения и сопротивления.

Владимир задыхался от ярости. Если этот малец так нагло к нему ворвался, то что будет, когда он подрастет и окрепнет. Владимир у них и без того был, как бельмо в глазу, вроде уже новой столицей стал, а ведь есть еще и Киев, и Новгород. Если они объединятся и против него пойдут? Но не только другие, сам князь насторожил его больше всего, а еще тревожнее оттого, что Изяслав Киевский, за которого он заступался все это время, был слаб и не уверен ни в чем. Значит, все может рухнуть в любую минуту.

№№№№№№

Святослав отложил свиток и снова задумался. Как хорошо он помнил эти дни, словно не было долгих лет жизни. Тогда он впервые столкнулся лицом к лицу с мощью и яростью удельного князя, убедился, что с этим управиться будет трудно, и непонятно, как с остальными.

Он вспомнил и о последствиях – в тот же день была составлена грамота в Киев, Владимир донес великому князю и дерзости юного Гориславича

– Он считает себя Олеговом наследником, верит, что править другими может. Если мы его теперь не остановим, то плохо всем нам будет.

Владимир не сомневался в своей правоте и виновности Святослава не сомневался тоже.

– Возрождается князь Окаянный, который готов все снести на своем пути, не можем мы такого допустить, не можем и не должны. И так как он не был никогда труслив, то надо понять опасность, которая от него исходит. Он не один там, у него есть дядя Святослав, а у того сыновья, трое сыновей, они тоже в стороне не останутся.

От таких мыслей страх его охватывал. А если он так думал, то что говорить об Изяславе, положение которого и без того было шатким.

Гонец тут же помчался в Киев, и не остановится он до самого города, великий князь должен узнать, какая беда ему грозит. Тот долго молчал и не мог оценить его порыва, а это несправедливо. Но как давно это было, – снова вздохнул Святослав.