Уроки лирики. Анализ стихотворения

Урок 33 Миф о Мцыри М. Ю. Лермонтова

На фоне всех Ангелов смерти и Демонов, которыми заполнен мир поэта, выделяется совсем иная кавказская поэма о Пленнике, который на несколько дней вырвался на свободу и познал всю прелесть жизни во всех ее проявлениях.

Это поэма «Мцыри», так названа по имени главного героя. Имя переводится как пришелец, чужестранец. У поэмы был эпиграф» У каждого есть только одно отечество».

И на первый взгляд все просто, во время путешествия по Кавказу поэт узнал историю монаха, которого еще ребенком захватил в плен знаменитый генерал Ермолов. По дороге мальчик заболел, он оставил его в монастыре, где тот и провел всю свою жизнь, он тосковал, хотел бежать в горы, но так и не решился на побег

Но вопрос в том, почему именно этот рассказ, а слышал он их великое множество, произвел на поэта такое впечатление, ведь должно было быть что-то очень личное в нем, чтобы он не забылся, а вылился в одно из самых лучших произведений поэта о плене и свободе. И конечно, для этого были особые причины. Это мироощущение самого поэта, его тоска по свободе, его плен в любой обстановке где бы он не оказался. И любой проницательный читатель поймет, что перед нами очень личная история, иначе бы она не произвела на читателя такого впечатления.

Был ли Мцыри, слышал ли он все это от других или это только личные фантазии поэта, детские переживания, которые, как говорят психологи, порой оказываются самыми сильными и формируют всю дальнейшую жизнь. История о рано умершей матери, об отце, которого он практически не видел. А может это история о бабушке, имевшей над ним такую власть, что и в усадьбе, в родном доме он чувствовал себя пленником. Потому и говорил о печальной судьбе отца и сына. А чего всегда хочет пленник – вырваться на свободу.

Но чужд ребяческих утех,

Сначала бегал я от всех,

Бродил безмолвен, одинок,

Смотрел, вздыхая на восток.

И эта жажда побега остается в душе героя, и несколько дней и стали для него настоящей жизнью. И так прекрасно было то, что он пережил за эти три дня, что смириться и оставаться жить в монастыре он уже не мог.

И если и была легенда о скитальце, то финал ее явно стал иным у Лермонтова. Исповедь – последнее, что ему еще остается, которая заканчивается словами:

И я как жил в стране чужой,

Умру рабом и сиротой

– слова эти звучат очень проникновенно, и останется в памяти в те минуты – битва с барсом, взгляд издалека на тот мир, который за чертой, прекрасная грузинка, родной дом на горизонте – все это так далеко теперь, что не дотянуться, а жить без этого всего он не желает. И невольно делается такой вывод, что тот, кто не был на воле, не ведает, какова она, но если ты там был, то очень трудно возвращаться назад. И когда слушавший исповедь спрашивает, что же он там делал, герой отвечает:

Жил, и жизнь моя без этих трех блаженных дней

Была б печальней и мрачней бессильной памяти твоей.

Мцыри, вырвавшись на свободу, оказывается в раю, где можно жить и дышать, где все так прекрасно. И впечатлений обо всем этом было так много, что он задыхается, и не может вернуться в плен. Тот, кто еще вчера отважно дрался с барсом, сегодня заболевает и умирает потому, что он лишается свободы.

Умереть в саду среди акаций под чистым звездным небом, растворится в природе – это на данный момент самая большая мечта героя.

Любовь к своему отечеству незыблема. Она одна владеет душой человека. Никакой монастырь не может заменить свободы. Это совсем другая жизнь.

Был ли Мцыри? Не отчаянный ли крик это самого автора, которому не хочется, чтобы родные и близкие отождествляли его с героем, а главное, чувствовали насколько ему плохо и жалели его… Нет, он не хотел этой жалости, потому и зашифровал исповедь в старую легенду, вдохнув в нее новое содержание

Урок 34 От «Нищего» до «Пророка»

 
У врат обители святой
Стоял просящий подаянья
Бедняк иссохший, чуть живой
От глада, жажды и страданья.
Куска лишь хлеба он просил,
И взор являл живую муку,
И кто-то камень положил
В его протянутую руку.
Так я молил твоей любви
С слезами горькими, с тоскою;
Так чувства лучшие мои
Обмануты навек тобою
 

В самом начале литературного пути у М. Ю. Лермонтова появилось стихотворение, которое можно назвать программным «Нищий», потому что в нем есть все те образы и приемы, стилистика и мировоззрение, которое в той или иной мере будет отражаться в более поздних стихотворениях.

Перед нами описание встречи с нищим, который просит подаяния. Наверное, немного странно то, что юноша из одной из самых богатых и знатных семей в России так реагирует на обычную в общем-то встречу, принимает происходящее так близко к сердцу. Нищий просит малого – куска хлеба, то, что любой может ему дать, а получает камень – так возникает конфликт, на который и реагирует герой стихотворения. Ему есть с чем сравнивать происходящее. Конечно же он думает не о хлебе, а о любви, которую в его возрасте с трепетом ждет каждый.

– Так я просил твоей любви.

И мы понимаем, что в этом ему было отказано строптивой красавицей с каменным сердцем. И в этом смысле он тоже остался нищим – картинка реальная пересекается с внутренними переживаниями отвергнутого. Вокруг этого внешнего и внутреннего конфликта и строится сюжет.

Кроме всего прочего возникает противоречие и с христианской моралью «Дайте человеку малое, если он просит» – читаем мы в Библии. Но всегда ли исполняем это? Так добро проигрывает рядом со злом.

И самое интересное в этом небольшом стихотворении то, что женское бездушие и коварство поэт возводит в ряд общечеловеческой неблагодарности, неблагородства, обвиняет всех людей в том, что они злы и жестоки. В «Пророке» это Старик, который говорит детям:

Как презирают все его.

Так постепенно от частного к общему и звучит этот упрек всем людям на земле, возникает тема вечного страдания, появляется мысль о том, что жизнь – это страдание, обманутого доверия, упрека в бесчеловечности.

Во второй части мы видим минимум художественных средств, и при этом она становится даже более выразительной, чем первая.

Картинка внешняя в первой части, переносится в область памяти и сознания, и рождает отзыв в душе именно из-за личных переживаний.

Порой и наши современники способны передать нечто похожее, в стихотворении И. Царева «Бродяга и Бродский», тоже встреча в электричке, которая как-то меняет состояние не только героя, но и других пассажиров.

 
Бродяга и Бродский
Вида серого, мятого и неброского,
Проходя вагоны походкой шаткою,
Попрошайка шпарит на память Бродского,
Утирая губы дырявой шапкою.
 
 
В нем стихов, наверное, тонны, залежи,
Да, ему студентов учить бы в Принстоне!
Но мажором станешь не при вокзале же,
Не отчалишь в Принстон от этой пристани.
 
 
Бог послал за день только хвостик ливерной,
И в глаза тоску вперемешку с немочью…
Свой карман ему на ладони вывернув,
Я нашел всего-то с червонец мелочью.
 
 
Он с утра, конечно же, принял лишнего,
И небрит, и профиля не медального…
Возлюби, попробуй, такого ближнего,
И пойми, пожалуй, такого дальнего!
 
 
Вот идет он, пьяненький, в драном валенке,
Намешав ерша, словно ртути к олову,
Но, при всем при том, не такой и маленький,
Если целый мир уместился в голову.
 
 
Электричка мчится, качая креслица,
Контролеры лают, но не кусаются,
И вослед бродяге старухи крестятся:
Ты гляди, он пола-то не касается!..
 

Такая же встреча в электричке, где появляется бродяга, читающий наизусть Бродского, и мы вместе с автором присутствуем при рождении чуда, бродяга преображается на глазах у всех, потому что из его уст звучит настоящая Поэзия, и это делает его почти святым «ты гляди, он пола-то не касается».

Вот такой поворот вечной темы, когда ему подают те, кто понимает, с каким явлением они внезапно столкнулись. А ведь тоже и времена, и нравы ой, какие не простые, но мир вольно или невольно преображается на глазах, и возникает надежда на то, что может быть не все и потеряно?

Урок 35 Пророк Лермонтова

ПРОРОК

 
С тех пор как вечный судия
Мне дал всеведенье пророка,
В очах людей читаю я
Страницы злобы и порока.
Провозглашать я стал любви
И правды чистые ученья:
В меня все ближние мои
Бросали бешено каменья.
Посыпал пеплом я главу,
Из городов бежал я нищий,
И вот в пустыне я живу,
Как птицы, даром божьей пищи;
Завет предвечного храня,
Мне тварь покорна там земная;
И звезды слушают меня,
Лучами радостно играя.
Когда же через шумный град
Я пробираюсь торопливо,
То старцы детям говорят
С улыбкою самолюбивой:
«Смотрите: вот пример для вас!
Он горд был, не ужился с нами:
Глупец, хотел уверить нас,
Что бог гласит его устами!
Смотрите ж, дети, на него:
Как он угрюм, и худ, и бледен!
Смотрите, как он наг и беден,
Как презирают все его!»
 

Лермонтов прекрасно знал стихотворение Пушкина, когда писал своего «Пророка», в иное время, при других жизненных обстоятельствах, на насколько не похожи были Демон у наших поэтов, настолько же разными оказались и их Пророки. Мы помним, что в стихотворении Пушкина открытый финал, мы присутствуем при его рождении и можем только догадываться о том, что с ним станет дальше.

Что же случилось с героем Лермонтова? Поэт словно бы пишет продолжение, но уже в прошедшем времени, он прозрел, стал видеть и слышать больше, чем прежде

В очах людей читаю я

страницы злобы и порока

Сначала мы не замечаем ту пустыню, в которой томился Пушкинский герой – он вернулся из пустыни к людям, чтобы нести свой тяжелый крест. Но как же его там встретили? Он бит камнями и снова вынужден от них бежать, как нищий. Мы помним, что образ нищего, которому подали камень вместо куска хлеба, возник в одном из первых стихотворений поэта, и он остается и в Пророке тоже, становясь мироощущением автора. И после всего пережитого, что ему остается? Снова вернуться в пустыню

И вот в пустыне я живу.

Немного странный образ для первого поэта, век которого назовут золотым. Но там есть место поэтам, а не пророкам, к которым везде и во все времена относились с подозрением и злобой, им не остается места в этом мире, и в любом времени.

Тот, кому покорна любая тварь, кого слушают звезды, люди не слышат и не видят его в упор и гонят прочь, в этом главный парадокс и трагедия. Ведь расправлялись с гонцами, которые приносили дурные вести, примерно так же происходит и тут.

Вот и в финале стихотворения не только не происходит сближения с себе подобными, но мы наблюдаем окончательный разрыв. Он только думал, что говорил от имени бога, но посмотрите

Как он наг и бледен

Как презирают все его

Финал любого стихотворения Пушкина, даже «Послания в Сибирь» – более оптимистичен, он верит, что « на обломках самовластья напишут наши имена». Но если вспомнить снова об античности, там отвергшая Аполлона Кассандра, после падения Трои, о котором она предупреждала заранее, становится рабыней царя Агамемнона, который увезет ее к себе и погубит, впрочем, они погибнут вместе от руки царицы. Пророк Лермонтова оказался примерно в таком же положении.

Но не надо забывать, что это время, когда уже погиб Пушкин, и все мысли и чувства преследовались и глушились, над Россией все больше сгущается мгла.. «Мы дети и страшных лет России, – немного позднее воскликнет А. Блок, и будет совершенно прав.

Урок 36 Выхожу один я на дорогу

 
Выхожу один я на дорогу;
Сквозь туман кремнистый путь блестит;
Ночь тиха. Пустыня внемлет богу,
И звезда с звездою говорит.
В небесах торжественно и чудно!
Спит земля в сияньи голубом…
Что же мне так больно и так трудно?
Жду ль чего? жалею ли о чём?
Уж не жду от жизни ничего я,
И не жаль мне прошлого ничуть;
Я ищу свободы и покоя!
Я б хотел забыться и заснуть!
Но не тем холодным сном могилы…
Я б желал навеки так заснуть,
Чтоб в груди дремали жизни силы,
Чтоб дыша вздымалась тихо грудь;
Чтоб всю ночь, весь день мой слух лелея,
Про любовь мне сладкий голос пел,
Надо мной чтоб вечно зеленея
Тёмный дуб склонялся и шумел.
 

Самое мистическое стихотворение М. Ю. Лермонтова написано в 1841 году – в последний год его жизни, потому оно и стало своеобразным итогом его творческого пути, хотя сам поэт не мог о том знать.

И снова все та же пустыня, которая возникает во всех знаковых текстах и Пушкина и Лермонтова, все те же звезды, говорящие друг с другом, и из пространства реальности, вместе с героем мы переносимся в иное измерение – в небесные сферы, туда, где виден «горний ангелов полет». И мистическое настроение сразу передается и читателю, потому что

В небесах торжественно и чудно!

Как только поэт уходит от толпы, от людей, он превосходно себя чувствует, и это ощущается сразу. Он слышит и видит этот мир иначе

Спит земля в сиянье голубом

Говорят, что это смогли увидеть только космонавты, впервые отправившись в космос, о том, что у земли голубое сиянье, а потому нет сомнения в том, что у него был пророческий дар, ведь человек, идущий по земле, видеть и знать такого не мог.

И на фоне великолепной природы, и открывается душа, и мы слышим печальные признания

Уж не жду от жизни ничего я,

И не жаль мне прошлого ничуть;

Я ищу свободы и покоя!

Я б хотел забыться и заснуть!

Тут невольно в памяти возникают строчки поэта Ю. Левитанского, обращенные как раз к Лермонтову

Как будто жизнь безмерно долгую итожа,

В конце сказать: « И зло наскучило ему»

Такие вот ассоциации порождает чародейский текст. А герою очень хочется не умереть. А заснуть, растворится в природе, все слышать, все видеть, все чувствовать, уйти лишь от общества людей с их фальшью и коварством. Это мечта о том самом покое, который будет подарен Мастеру и Маргарите, они не заслужили счастье, но заслужили покой. И в этом сне должна быть песня о любви и дуб – священное дерево славян, должен шуметь над головой – наверное, это и есть формула счастья. Тогда можно проснуться в каком-то ином мире и попытаться жить и любить там.

Очень близко по сути этому стихотворение Ф. М. Тютчева, правда написанное по поводу печального события – годовщины смерти Е. Денисьевой

Тютчев

 
Вот иду я вдоль большой дороги,
В тихом свете гаснущего дня,
Тяжело мне, замирают ноги,
Ангел мой, ты видишь ли меня?
 
 
Все темней, темнее над землею,
Улетел последний отблеск дня,
Вот тот мир, где жили мы с тобою,
Ангел мой, ты видишь ли меня?
 
 
Завтра день молитвы и печали,
Завтра память рокового дня
Ангел мой, где б души не витали,
Ангел мой, ты видишь ли меня?
 

И опять перед нами такая же дорога в тишине и безлюдье, куда-то шагает одинокий путник, вспоминая о том, что случилось недавно, а потому и звучит обращение к небесам и к любимому человеку «Ангел мой, ты слышишь ли меня?

Над землей сгущаются сумерки, нет того самого голубого сиянья, даже последний отблеск пропадает, и только чувство покинутости остается и в душе и в реальности. Мы можем оценить человека только тогда, когда теряем его. Теперь героя понимает, что и кого он потерял, но уже слишком поздно что-то менять. Вера в то, что души остаются с нами и после ухода, вера в то, что произойдет эта встреча, последнее, что ему осталось в этом мире. И пока есть надежда увидеть и попросить прощение, он готов двигаться дальше.

Вообще ночь, дорога, и путник, шагающий между мирами в одиночестве, будет достаточно часто встречаться в русской лирике. Но особенно приблизился к этим двум пронзительным шедеврам Н. Заболоцкий со своим «Прохожим», хотя повествование от третьего лица порождает совсем другие миры и чувства. Но мистика всегда привлекательна, она завораживает, особенно в рифмованных строчках.

Урок 37 Денисьевский цикл Ф.М.Тютчев

О, ты, последняя ЛЮБОВЬ …Ф. И. ТЮТЧЕВ – Е. ДЕНИСЬЕВА

Это самая поразительная история любви в русской литературе второй половины 19 века. Блестящий поэт и дипломат, большую часть жизни проведший за границей в сентябре 1844 года Федор Иванович ТЮТЧЕВ вместе с женой и двумя детьми вернулся в Петербург из Мюнхена и служил чиновником по особым поручениям при государственном канцлере.

– По воспоминаниям современником, он имел огромный успех в Петербургском свете, слыл увлекательным собеседником и тонким острословом и любимцем публики. Такая репутация оставалась у него до конца дней. Но он оставался еще и страстным донжуаном.

Неизвестно точно когда он увлекся Еленой Александровной Денисьевой, девушкой, принадлежавшей к старому, но обедневшему дворянскому роду. Она рано лишилась матери, отец женился вторично. И девушка воспитывалась в Смольном, где находились и дочери Тютчева от первого брака. Она была моложе поэта на 23 года.

Увлечение нарастало постепенно. С ее стороны это была глубокая, самоотверженная страстная любовь. Она навсегда охватила его душу, и поэт навсегда оставался ее пленником.

В августе 1850 года вместе с Денисьевой и старшей дочерью Анной Ф. И. Тютчев отправился в Валаамский монастырь. В кругах, где вращался поэт, любовь его стала светским скандалом. Но все обвинения пали на девушку. Это перед нею закрылись навсегда все двери домов, где она прежде бывала, от нее отрекся отец, а тетка должна была оставить свое место в Смольном и переселиться с племянницей на частную квартиру. Все страдания и лишения остались на страницах его рукописей, он вольно или невольно предавал огласке их отношения и усугублял ее положение, то сила вдохновения и страсти была так велика, что она порождала поэтические шедевры и страшный скандал одновременно. В своем знаменитом романе «Анна Каренина» Л. Н. Толстой опишет подобную ситуацию, в которой вся вина за греховную любовь ложится на женщину. Об этом же сокрушается и великий поэт.

Чему молилась ты с любовью,

Что, как святыню, берегла,

Судьба людскому суесловью

На поруганье предала.

Толпа вошла, толпа вломилась,

В святилище души твоей,

И ты невольно постыдилась

И тайн и жертв, доступных ей.

Этот роман продолжался 14 лет до самой ее ранней смерти. У них было трое детей, и они записаны на его имя. Она подарила ему немало счастливых и немало горьких и тревожных минут.

Поэт по-прежнему бывал в петербургских салонах, на раутах у великих княгинь, не порывал со своей семьей, потому что не переставал любить и свою жену. Он любил двух женщин и безмерно страдал от этого. Но не мог представить, какие страдания доставлял обеим. Жена поэта вынуждена сталкиваться со свидетельством его измен и великой любви на страницах его рукописей.

О, как на склоне наших лет

Нежней мы любим и суеверней…

Сияй, сияй прощальный свет

Любви последней, зари вечерней!

Все сложности подорвали здоровье его возлюбленной. Она ушла из жизни 4 августа 1863 года. Он писал накануне годовщины:

Завтра день молитвы и печали,

Завтра память рокового дня.

Ангел мой, где б души не витали,

Ангел мой, ты, видишь ли, меня?

Елена Денисьева умерла от чахотки и осталась навсегда последней любовью поэта. Для нее это была единственная любовь. Только после ее смерти мог он до конца осознать, кем была для него это самоотверженная женщина. Он долго не мог оправиться от этого удара и записал в одном из писем: « Только при ней и для нее я был личностью, только в ее любви, в ее беспредельной любви ко мне, я сознавал себя». Но ей он подарил страдания, раннюю смерть и бессмертие на страницах своих поэтических сборников.

Позднее сожаление и раскаяние уже не могли ничего исправить, но оставались его великолепные стихи.. В данном случае

О, как убийственно мы любим,

Как в чистой слепоте своей

Мы то всего вернее губим,

Что сердцу нашему милей.

Но и без жены он не мыслил своего существования. И она была утешением в его жизни. Он высоко ценил и боготворил и эту женщину. А последнюю свою любовь поэт пережил на 9 лет, он ушел из жизни ровно в 70. Она же обрела бессмертие в его творениях.

Пускай скудеет в жилах кровь,

Но в сердце не скудеет нежность..

О, ты, последняя любовь!

Ты и блаженство и безнадежность.

Урок 38 Мистика Ф. И. Тютчев «Она сидела на полу»

У каждого поэта есть особенные стихотворения. Блестящего дипломата и светского человека Ф. И. Тютчева трудно отнести к мистикам, но в некоторых его стихах ирреальное проступает особенно ясно. И если обратиться к знаменитому, всем хорошо известному стихотворению «Она сидела на полу», то за реалистическим фоном первых его строк скрывается нечто не прописанное и не объяснимое.

Но сначала бытовая сценка, случайно увиденная автором, и так поразившая его воображение кажется вполне реальной. В центре поэтической картины – женщина на полу, читающая, разбирающая старые письма.

Она сидела на полу

И груду писем разбирала.

Сразу же вспоминается стихотворение А. С. Пушкина «Сожженное письмо» – здесь явная перекличка с шедевром, хотя картина очень проста и обыденна. Только здесь уже все обычное и закончилось:

И как остывшую золу,

Брала их в руки и бросала.

Все чувства остаются в прошлом, автор уже и не помнит их, и зола даже остыла, довольно печальная картина на самом деле. Если они и были связанны с этим человеком, то очень давно. Все в прошлом, но грусть от этого не становится меньше:

Брала знакомые листы

И чудно так на них смотрела.

И вдруг сравнение, которое в одно мгновение переносит нас за грань бытия, это уж точно не из нашей реальности, а что-то запредельное

Так души смотрят с высоты

На ими брошенное тело.

Вроде бы все обычно, но отчего от этих чеканных и простых строк так жутко становится на душе, ведь перед нами только старые письма – и целая жизнь, уже улетучившаяся из этого мира. Эта тема не случайный каприз для поэта, потому что в другом стихотворении, памяти Е. Денисьевой, где все обозначено еще яснее, он будет так же странен, и мотив тот же. Герой бредет вдоль большой дороги в сумраке, удаляясь от мира людей, и вопрошает:

Ангел мой, ты видишь ли меня.

Та же ситуация, когда душа с небес следит за нами, он уверен в том, что она его должна видеть.

Поэт уверен в том, и не раз это подтверждает, что связь между этим и тем миром существует, ничего не заканчивается после того, когда нас покидают любимые люди. Но в нашем стихотворении он сокрушается о безвозвратно потерянном прошлом:

О, сколько жизни было тут,

Невозвратимо пережитой.

Что это реальность, или только его собственные воспоминания о том, что навсегда и безвозвратно потерянно?

«От большой страсти остается только горсть пепла», – записал в своем дневнике А. Блок, у Ф. И. Тютчева это остывшая зола.

О сколько горестных минут

Любви и радости убитой.

И наконец, снова вроде бы реальная картина его собственного отношения к этому миру:

Стоял я молча в стороне

И пасть готов был на колени.

Что это? Реальность, или только отношение к тому, что там теперь происходит. Был ли он в той странной комнате сейчас, или это только воспоминание о давно случившемся и почти забытом эпизоде? Как знать. Если вспомнить его знаменитое:

Молчи, скрывайся и таи,

И чувства и мечты свои,

– то становится понятно, что мы не сможем понять и узнать этого, скорее всего никогда. И только чувства на этот раз проявляются по отношению к увиденному определенные.

Странный порыв перед ушедшей любовью и страдающей возлюбленной, его сдержанность, потому что вместо этого он только поясняет, что же именно переживал:

И страшно грустно стало мне

Как от присущей милой тени.

И сразу же мы запутываемся еще больше. Была ли она в этой комнате, жива ли та, которая разбирала старые, любовные письма, если она только «милая тень»?

Стихотворение написано в 1854 году, это только предчувствие большой беды, которая постигнет его позднее. И эта тень будет сопровождать его до последнего вздоха:

Вот тот мир, где жили мы с тобою,

Ангел мой, ты видишь ли меня?

С течением времени от той ясно прописанной им реальности ничего больше не останется, по мере того, как души любимых уносятся в небеса, она принимает совсем иные очертания, ее вытесняют иллюзии, воспоминания, годовщины и какие-то странные знаки. Они становятся важнее и значительнее того, что окружает нас в обыденном мире.