Сказ о богатыре Добрыне и Змее Горыне. Волшебные хроники

Глава 8 Второй день

Поздно в тот день возвратился Добрыня, да и то передохнуть и поесть только. И даже не встретившись с князем, снова отправился в ночной дозор. Он был упрям и не отступился.

Змей, решив, что богатырь умаялся, отправился отдыхать, решил сделать небольшую вылазку, чтобы показать им, что он еще существует.

Каково же было его удивление, когда узрел он того же богатыря на коне. Он так бодро выглядел, как будто только что проснулся и никакая усталость ему неведома.

– Он что железный что ли? – яростно спрашивал Змей, опускаясь на озеро, где плескались в лунном свете русалки.

– Что это ты в нашем лесу приземлился? – усмехнулась одна из них – самая шустрая, – али богатырь тебя дальше не пускает.

Кажется, честной мир обо всем знал. Это разозлило его еще больше.

– А это мы еще посмотрим, чего этот мальчишка о себе возомнил.

– Вот и иди, посмотри, а то он уж умаялся тебя ждать. И несправедливо будет, если он лишится сил раньше срока, томясь в ожидании. А ты на него тут и нападешь. Это не сражение, а убийство будет. Может, ты раньше так действовал, – кокетливо махнула она хвостом своим она.

Змей яростно ударил огромным хвостом по воде и зарычал на нее яростно.

– И чего это ты расхрабрилась, разговорилась, смотри у меня, вот девицы – красавицы переведутся, я и за тебя возьмусь, хотя ты дохлая да холодная давно.

– Но ведь и ты напрасно храбришься, завтра и ты можешь быть такой же дохлой и холодной.

– Проваливай, – зарычал Змей, – а то я тебе язык – то поганый вырву, тогда ты и мохнатому Водяному не нужно будешь.

Русалки исчезли, но он чертыхнулся еще раз. И в лице водяного нашел себе еще одного врага. Если все с богатырем закончится миром, то в это озеро ему соваться больше не стоит. И что это за оказия на него напала такая, что он уж со всем миром перессорился. И все из- за этого мальчишки проклятого, который гоняется за ним, будто он уже совсем ни на что не способен. Обида, неслыханная обида душила Змея, и он почувствовал бессилие. Но леса он покидать не стал, рассудив здраво, решил, что не стоит пока пред ним появляться, оттого, что он зол сейчас и может богатыря зашибить. А мальчишка хоть упрям, как черт, но, наверное, не заслуживает такой расправы. Хотя если про Тугарина вспомнить, но там виновата была больше всего эта чертова ведьма. Если бы не она – старик был бы жив, и еще тыщу лет прожил бы.

Как бы там не было, Змей отправиться в свой замок. И все осталось, как есть. Завтра будет день, и посмотрим тогда в открытом сражении, кто и чего стоит, решил он и готов был похвалить себя за то, что принял очень мудрое решение.

Он добрался до замка почти незаметно, Добрыня даже издалека все еще не заметил его, и если бы не встреча с пастухом, он мог бы подумать, что Змея просто не существует и его придумали сами воины для развлечения, чтобы друг друга на храбрость испытать. Но, кажется, он все-таки существовал.

Дракон на второе утро взирал из кустов на богатыря. Ему хотелось разглядеть его получше и уж, потом решить, что с ним делать. Пока он не мог прийти ни к какому решению. Можно ли победить его? Каким он окажется в бою. Говорить о любом из воинов можно все, что угодно. Но нужно хоть раз увидеть, что же он из тебя представляет.

Добрыню в сражении никто еще не видел. В тот самый миг к дереву, за которым он скрывался, подлетела ворона и пронзительно закричала. Змей вздрогнул и чертыхнулся. Ему показалось, что это была та самая сорока – ворона, о которой столько говорили в этом мире. И она, наверное, простив него, или, ощутив свою вину, решила помочь любовнику своему и опозорить Змея.

– Она разнесет по лесу весть, и все они меня станут считать трусом, – мучительно думал Змей.

Он прожил слишком долго и знал, как трудно потом оправдаться. Стоит только что-то дурное о себе узнать

– Я должен, наконец, появиться и его прихлопнуть. Мне жаль твоего парня, потому что часы его сочтены, – зло проговорил он.

И ворона его поняла. Ну что же, он все правильно понял, и предчувствия не обманули его.

№№№№№№№№

Добрыня устал. Ему надоело слоняться без дела и ждать пока появится это чудовище или хотя бы даст о себе знать. Делать было особенно нечего. А тут еще ворона предательски заорала, словно в одно мгновение, заставив его вернуться в прошлое и все припомнить. И он решил нырнуть в речку, около которой находился, и искупаться. Жара стояла изнурительная, и сбросить тяжелые доспехи было настоящим удовольствием. И он решил так и поступить. Что может измениться за полчаса, пока он искупается и отдохнет немного.

Дракон поразился такой удаче – он и представить не мог себе, что вот в тот момент, когда он выберется из леса, Добрыня будет почти на середине речки. Он ошалел от радости и постоял еще немного, на ходу соображая, стоит ли ему, застав противника в таком виде и просто потопить его там, и дело с концом, или необходимо все-таки вызвать на поединок, и уж потом что-то с ним делать. Он знал наверняка, что если в этом месте нет людей (но и они могут где-то спрятаться), то несколько пар глаз нечистых, лишенных тел призраков, бесов за ними следят (уж не говоря о богах). И значит, они разнесут по всему свету весть о том, что он поступил с богатырем подло, долго его караулил, а потом ударил в спину. И это будет значить только то, что по-другому он с ними справиться не мог. И пусть это самый простой выход, безболезненный для него. Но он не собирался терпеть таких сплетен и позора.

Это припомнят в ближайшее тысячелетие, каких бы подвигов он не совершал. Ему в вину будут ставить один этот проступок. Это заставило его удержаться еще немного и не поступать так, как больше всего хотелось.

№№№№№

Добрыня наслаждался одиночеством, прохладой и легкостью. А ведь казалось, что доспехи приросли к нему. И он почувствовал сначала страх и тревогу, возникшую прямо из воздуха, потом, словно в подтверждение его опасений, странная тень наплыла на него. Она, надвигаясь, заслонила солнце. Он еще ничего не понимал, но знал, что это не туча. Тень была значительно ближе, на берегу. И она не могла принадлежать человеку. Об остальном ему пока думать не хотелось.

Казалось, что прошла целая вечность во мгле, когда он сделал это ужасное открытие. На самом деле прошло только полминуты, Добрыня хорошо понимал, что все будет зависеть только от того, насколько быстро он начнет действовать.

Дракон стоял неподвижно и любовался им. Богатырь был гол и беззащитен. Это вызвало его хохот уже в следующий миг, но хохот был похож на раскат грома.

Это подчеркивало то, что у Змея был отличное настроение. Бес метался по берегу, может быть, впервые в жизни он попал в ужасную, непредсказуемую ситуацию и понять не мог, что же с ним может произойти в следующее мгновение. Даже он этого не знал. Он не понимал, что предпринять, чтобы окончательно всего не испортить. Более глупую ситуацию и представить себе трудно, и это первый подвиг. О проклятие!

Глава 9 Хитрость

Время текло. Змею все казалось забавным до безобразия. Добрыня вместе с бесом судорожно искал выход. Для Змея ничего не предвещало беды. Для богатыря все казалось безнадежным.

«Как он мог появиться средь бела дня так бесшумно, – такие глупые помыслы возникли вдруг в его сознании. Как он вообще мог появиться сейчас».

Но Змей оттого и Змей, что подобные каверзы способен легко и изящно устраивать?

«Как хорошо, что князь не может на меня полюбоваться. Вот Дунай позабавился бы, узрев в какой я оказался ситуации», – думал Добрыня.

Мысли путались в его голове, наскакивали одна на другую, и время замерло, как и сердце в груди – так ему тогда показалось. Но ведь и глупые ситуации тоже не длятся вечность. Он должен был перед собственной гибелью что-то предпринять. Оказавшемуся недавно в шкуре тура уже не так страшно просто умереть. Это и не самый худший вариант, но как же удача, на которую он с радостью полагался в последнее время. Она пока была с ним, чтобы посмеяться вместе со змеем над самой нелепой случайностью.

Змей может напасть в любой момент. И при его коварстве странно было, что он до сих пор еще не сделал этого. Видно, он окаменел от такого зрелища. Так бы и подумалось, если бы тот не хохотал так громоподобно.

№№№№№№

Леший и Водяной спорили о том, что надо сделать и что еще может произойти. Они оба были против Змея. Леший оттого, что тот бесцеремонно топтал его леса, не заботясь и о вековых деревьях, которые он оберегал. А иногда от зла или из вредности устраивал страшные пожары, и готов все сжечь на своем пути. И говорить с ним, а уж тем паче просить его было бесполезно. Водяной хорошо понимал вчерашнее оскорбление да еще при всех русалках. И им очень хотелось, чтобы и этот Змей, как и его предшественники, получил по заслугам. Но плачевным был этот случай.

Все смотрели на беса, всегда находившего выход из положения, а что же тогда про них говорить? Осталась маленькая надежда на Перуна. Она казалась слишком маленькой. Вряд ли воинственный бог станет спасать воина, попавшего в такую нелепую ситуацию.

И вдруг Змей, сдвинувшийся с места, направился в воду. Он не любил землю и считал, что схватка на ней не принесет ему удачу. И в последний момент, он решительно схватился с богатырем в озере. Вода принесет удачу. И пусть без оружия, но они будут сражаться.

Добрыня понял, что тот хочет предпринять, и с ужасом заметил, как вода стала подниматься по мере того, как Змей приближался к середине реки, туда, где был он сам. Необычной была схватка. Оба они быстро стали мокрыми и скользкими. И если это было хорошо для Добрыни и давало шанс, хотя бы на мгновение из лап его выскользнуть, то ведь и Змея было так же трудно ухватить. Он был огромен и наконец – то он и сам понял, что на этот раз он просчитался, в воде он стал еще более неуклюж и отяжелел, и стал медленно погружаться в ил, хотя сначала этого даже и не заметил. Но Добрыня видел, что происходит что- то невероятное и возможно (хотя он не знал еще, как это произойдет) он может выйти еще сухим из воды, в то время как Змей застрял основательно. Он зарычал, понимал, что сам добровольно попал в болотный капкан и выпустил огонь из пасти. Все, что осталось богатырю – это, спасаясь от огня, погрузиться в воду. И пламя пронеслось над ним, не задев его. Он понял, что это верный знак. Оставалось, ныряя, добраться до берега. И так Змей вряд ли причинит ему какой-нибудь вред. Он схватил воздух и снова погрузился в воду. Змей видел, что он никак не сможет его ухватить. На берегу захохотал бес, потому что только сейчас он понял, наконец, что же такое происходит.

– Кажется, я влип основательно, – бросил он нечистым и русалкам, которые не могли упустить такого зрелища.

Змей, видя, что дело нешуточное, начал яростно сопротивляться тине, его засасывающей. При этом стала сотрясаться вода. И в первый момент можно было опасаться того, что богатырь пойдет ко дну. Но все происходило как раз наоборот. Поток выбросил его наружу. Он просто успел вовремя оттолкнуться от дна, и, словно резвый новый мячик, оказался на берегу. Медленно высвобождался и Змей, но времени оставалось еще больше, чем достаточно для того, чтобы он добрался до своего меча и прикрылся плащом. Остальное одевать на мокрое тело было некогда. Но для Добрыни положение изменилось в лучшую сторону. Удача к нему возвращалась. И провидение давало еще один шанс не погибнуть по – глупому, а попробовать что- то сделать и за себя постоять. Если бы у него оставалось время, он и поблагодарил бы за это небеса. Но Змей выбрался на берег, и время на раздумья и благодарности у него совсем не оставалось.

И Леший, и Водяной заметно повеселели. Последний вообще мог везде кричать о спасении воина и о мести Змею, посмевшему его оскорбить. Но в те минуты бес был все так же озадачен, чудесное спасение его вовсе не радовало. Кажется, он, и сам не знал, почему случилось такое.

Настоящая туча тем времен закрыла солнце. И на лесной полянке воцарился мрак, словно бы Перун сердился на него или Змея за происходящее. Настоящее беса от этого стало еще мрачнее.

Глава 10 Схватка на берегу

Бес мрачнел, удача от них могла и отвернуться, а второго промаха он не сможет простить себе сам, а уж об Олеге и Перуне и говорить нечего. Этот змей и на самом деле был не так прост, как все остальные. Но Добрыня должен с ним разделаться. Только вряд ли нынче это случится. И почему так по – щенячьи радуются эти недотепы?

Змей только застрял, но он был силен по-прежнему и очень опасен. Он лопухнулся, залезая воду, и не повторит больше такой ошибки, конечно, если вообще останется жив.

– Шевелись, если хочешь остаться, жив, идиот, – завопил княжеский Банник. Он тоже был на берегу, хотя прежде почти никогда не покидал своей бани. И ему все было страшно интересно. Змей понял, что на его стороне есть хоть кто-то, злость Банника придала ему невероятные силы. Он старался изо всех сил, давно забыв, как забавлялся, глядя на богатыря.

Хорошо смеется тот, кто смеется последним. О том или о чем-то подобном подумал сейчас Змей. Ему больше ничего не оставалось.. Об этом или о чем-то подумал сейчас Змей. Его огонь почему-то не причинял вреда богатырю. Он умел с невероятной ловкостью от него уворачиваться, а схватить его будет еще труднее. Вот ему, со всей его массой, от меча, который был у него в руках увернуться, так просто не удастся. Его настроение со временем становились все мрачнее.

– Похоже, что я влип, – с грустью понял Змей.

№№№№№

В то время, когда все нечистые разделились в своих пристрастиях и ждали на берегу, где готова была начаться схватка, появилась Вила. Сначала всем показалось, что прилетела еще одна птица или небольшой Змей – змееныш спешит навстречу первому. Но потом они разглядели ее, и поняли, что это не так. Насторожились все. Она отвлекла Змея, почти налетев на него. И он, как огромен не был, от неожиданности покачнулся и ухватился лапами за землю. И это все расставило по своим местам. Добрыня с мечом своим бросился на него, причиняя невероятную боль, навалился на голову и придавил его длинную шею к земле. Бес расхохотался, а Змей ошалел от такой наглости и совсем перестал соображать.

– Я прилетела, чтобы сказать тебе, что Земля не спасет тебя, и ничто не спасет, – торжественно произнесла Вила.

Она узнала от вороны о богатыре и о том, что ему грозит опасность.

– А ты сама не можешь ему на помощь прийти? – спросила она ворону, когда та ей обо всем рассказала.

– Я слишком легка для этого Дракона, как пушинка, а потом я все еще на богатыря сердита, хотя он ни в чем особенно не виноват. И мне не хочется, – вдруг зло оборвала свою речь она, и прибавила, – чтобы он погиб так быстро. А мне потом еще придется триста лет жить. Нет, мы еще какое – то время должны побыть вместе.

Вила так и не могла понять, защитить ли она его хочет или наказать. Этого, наверное, она и сама не знала, но было ясно, что Добрыня должен остаться жив, а уж победит он или нет, это его дела. Такой вывод сделала волшебница. Для нее это было еще одно приключение, о котором она не подозревала минуту назад, но могла в нем поучаствовать. На лету она смотрела, как воин расправляется со Змеем, с ее помощью, конечно, и могла бы и гордиться этим. В те минуты, когда воину больше ничего не грозило, ей по-женски стало жаль Змея – как и всякого, слабого, каких бы огромных размеров он не был.

Змей почувствовал, что это конец и припомнил все глупости, которые он за последнее время совершал. Их было больше, чем достаточно для одного раза. Из шеи его сочилась кровь, голова была плотно прижата к земле. Силы Добрыни для этого хватило. Но финала он ожидал почти спокойно, хотя голова никак не отделялась от шеи. Воин медлил. Но почему? Он слышал вопли Банника о том, что должен сбросить с себя вояку, но ничего не мог поделать с этим.

– Да ты же его одной лапой задавишь, чудовище, и как только ты дожил до этих времен и уцелел, – возмущался тот, не особенно подбирая слова.

Но вопли были напрасны, потому что богатырь держал его железной хваткой. Но этот вопль не давал Добрыне довершить дела своего. Он понял, что не сможет лишить головы Змей просто так, когда тот не опасен и ничем ему не угрожает.

– Добей его, – кричал Леший, – своим огнем он все мои леса спалить может, и глазом не моргнет. Прикинулся идиотом беззащитным. Но ты не видел, что он тут творил.

– Добей, – вторил ему Водяной, – он меня с грязью смешал вчера и не думал ни о какой пощаде.

Но когда их было слишком много против одного Змея, богатырь тем более понимал, что рука его не поднимается вовсе, и все останется, как есть. Они выходили из себя, сами готовые броситься на Змея и придушить его (это не трудно было сделать). Но разве недостаточно для этого богатыря и меча его? Они роптали, а он все еще ничего не делал. Змей почувствовал, что, возможно, ему сохранят жизнь, потому что убить уже пять раз можно было.

– Ну что же ты вечно так стоять будешь, – взвыл Змей, шея его страшно затекла.

Он все больше убеждался в том, что хотя и позора ему не обобраться. Но жизнь его будет спасена. И голова единственная на месте останется.

– Замолчи, ты мне еще диктовать собирался, что же делать? – это не тебе решать.

– Так уж решай поскорей, – потребовал он, умоляя, – не можем мы так оставаться.

Добрыня усмехнулся и отступил от него.

– Ты наглец, однако, разве так с победителями разговаривают.

– Не знаю, – взвыл он, – меня еще никто не побеждал, я и не научился с ними разговаривать. Но научусь, если окажешься снисходительным. Победители благодарны всегда. Я вот, например не стал же тебя добивать, пока ты меня не видел, а мог бы.

– Тебе помешал гордыня, но ты мог бы, все складывалось просто не так.

№№№№№№№

– Да о чем там говорят, – наконец не выдержал Домовой, – о чем говорить можно с разбойником и вором, грехов которого на всех нас хватит.

Но прижатый к земле бесовскими шутками, Змей уже готов был пройти в атаку. А потому он вспомнил о слабом Добрынином месте:

– Разве я причинял тебе зло? – спросил он

– Ты причинял его другим, – усмехнулся богатырь

– Женщинам, значит, ты женщин защищать собрался, слава о тебе пройдет по всем русским землям. Многие из них тебе на шею помешаются от благодарности.

Это был удар ниже пояса. Но для того, чтобы распрямить шею и освободиться от ноги воина, Змей готов был на что угодно. И эта хитрость и стала последней каплей. Защищать женщин у него и в мыслях не было. И Добрыне не хотелось такой славы, потому он ослабил немного хватку. Понимая, что он попал в точку, Змей продолжал:

– Не стоит их защищать, почти всегда женщины хотят быть похищенными. Кому же из чертовок не понравится полетать со мной и оказался в моих объятиях. Потом, ради красного словца, они, конечно, кричат о том, что их увели насильно. Стыдно признаться, что им это нравилось. Но когда и кому женщины говорили правду. Они лгут даже сами себе.

С любым другим богатырем у Змея бы не прошел этот номер, и кроме новой беды на свою голову он ничего бы не накликал. Но совсем иначе оказалось с Добрыней. Он – то знал, благодаря Маринке, что все это правда, и даже далеко не вся правда. Он только едва придерживал Змея, готовый заключить с ним соглашение. Только условия обдумывал. Змей в это время вздохнул почти свободно.

– Я спасен, – так думал он в те минуты.

И жизнь показалась ему не такой скверной штукой.

Глава 11 Договор

Добрыня взирал на Змея. Он ждал того момента, когда Змей поймет, что с ним не шутят, и начнет говорить серьезно. И Змей, не взирая на него, захрипел.

– У моего позора много свидетелей, что тебе толку от мертвого змея. А живой я еще пригожусь тебе. И ты еще можешь ко мне обратиться, – говорил он вкрадчиво.

– Ничего мне от тебя не надо и вряд ли понадобится, но ты должен обещать мне, что никогда больше не сунешься сюда. И никогда нам вредить не станешь. И всех своих змеенышей не пустишь к нам больше никогда.

– Я обещаю тебе это, – заговорил Змей, – своим здоровьем клянусь.

– Что мне до твоего здоровья, мне нужно просто быть уверенным.

– Хорошо, клянусь, клянусь, клянусь, провалиться мне сквозь землю, окаянному, если нарушу обещание свое.

– Ладно, – согласился Добрыня, – хоть ты и змей лютый, но думаю, что такую клятву все-таки нарушать не станешь. И потому отпускаю тебя и призываю в свидетели всех, кто поединок этот видел. Я так не хочу марать свои руки о кровь твою, что согласен тебя отпустить на все четыре стороны, но учти, если клятву ты нарушишь, то я найду тебя на земле, и никакая сила тебя не спасет от кары моей, ничто не избавит тебя от смерти лютой.

Нечего было Змею на это ответить. И стоял он перед богатырем еще несколько минут, а потом прочь полетел. Ничего больше не держало его тут. Все было напрасно. Долго еще смотрел Добрыня в небо на то, как улетает раненный Змей. И казалось ему, что никогда и ни за что не нарушит тот своего обещания. Он сомневался в том, что верно поступил, но ничего не мог со своей добротой поделать.

– Напрасно ты поверил ему, – подступился к нему Леший, – схитрит он, нарушит слово свое, как только случай подходящий будет, и только себе лишних хлопот прибавишь.

– Но только тогда у меня будет еще больше причин убить его, – ответил Добрыня, довольный тем, что он может покинуть свое сторожевое место, отправиться к великому князю, чтобы рассказать ему о том, как было дело.

– Живой дракон может еще пригодиться, я знаю, как вызвать его, -оправдывался Добрыня, когда князь позвал его к себе, удивляясь тому, как быстро он пришел. – На нем моя отметина осталась, ни с каким другим я его не перепутаю никогда.

Глядя на него, Владимир пытался угадать, что собственно заставило богатыря отпустить чудовище, (он не сомневался в том, что тот легко мог его победить) – хитрость, доброта или глупость. Наивен ли он до того, что даже Змею верит, или еще что-то задумал.

«Он мало чего в жизни испытал, потому и верить всему не разучился еще. Это я с самого детства только вражду лютую, да интриги знал дикие, а с ним все еще совсем иначе было тогда. Потому – то никому и верить не привык, но парень к себе располагает.

И поймал себя князь на том, что он невольно его с Дунаем сравнивает. Это не в пользу его старого любимца оказалось. И знал он, что вольно или невольно, но пройдет немного времени, и Добрыня займет то единственное, главное место, которое гордец этот до сих пор занимать привык. Но в последнее время Владимир понимал, что тот скорее претендует на трон его, а если он окажется слабым в этом, то так оно и окажется. Но он не мог этого допустить.

Добрыня чувствовал, что князю не слишком понравился его поступок, и хотя тот его ни о чем пока не спрашивал, но он осмелился слово молвить:

– Убить я его всегда успею, никуда он от нас не денется. Пусть пока остается должником у меня. Но если нарушит он слово свое, и мокрого места от него не останется.

№№№№№№

День закончился. Пир княжеский во всю мощь гремел в то время, когда Змей лежал в логове своем, залечивая Добрынины раны и думал о том, как ему жить дальше и что делать. Он знал, что был связан страшной клятвой, и вряд ли он ее мог нарушить. Но при этом и оставаться в стороне от всего тоже не мог. Позор не давал ему покоя ни на минуту, когда весь мир перевернулся, то жизнь ему не дорога была. Дурная натура оказалась сильнее рассудка. Все в черных красках перед ним представало. Он знал, что рано или поздно все сделает для того, чтобы нарушить свое обещание и насолить богатырю. Сначала он подумывал спереть свои проказы на кого- нибудь другого, но все знали, что других Змеев поблизости не было, и спирать было не на кого. Но потом он решил, что уж если мстить, то так, чтобы богатырь об этом узнал, иначе все это бессмысленно. И сотворить надо что-то такое, отчего богатыря наказали бы серьезно и подальше послали. И, недолго думая, он понял, как насолить и князю, и ему одновременно. Когда все становилось ясно, он знал, что должен украсть девицу прекрасную, а таковой была племянница Владимира Забава Путятична. Вот это и будет тем возмездием, о котором он помышлял.

№№№№№№№

Несколько дней все было спокойно, никто не собирался им угрожать больше. Они яростно направились на работу, не боялись скот выгонять, и девицы красные не боялись по лесам да полям гулять, зная, что Змей им угрожать не станет. Добрыня чувствовал себя спасителем и героем, и гордился тем, что и людей ему удалось защитить, и Змея приструнить, а ведь редко кому удавалось раньше такое. Говорят, если за двумя зайцами погонишься, то ни одного не поймаешь, кажется, ему удалось поймать обоих зайцев.