Поцелуй меня завтра

Глава 7. Женя

Сейчас

Весь вечер я от Саши не отходила ни на шаг. Мужчина такой навязчивости не удивлялся, а если и удивлялся, то виду не показывал. Сидели у костра и ели самое вкусное в мире мясо под аккомпанемент Темкиной гитары. Парень пел, искоса поглядывая на Ритку, а та довольно улыбалась, вытягивая гладкие ножки ближе к огню.

Саша сидел рядом. Хоть и было несколько неудобно, но я облокотилась на него, прикрываясь своим парео. Прохладный ветер касался плеч, играл с волосами. Зябла, но в дом не уходила. Не желала оставаться одна ни на минуту.

Катька что-то щебетала Владимиру, который хоть и отвечал ей, но смотрел все равно на меня. Разместившись напротив, я отгородилась от него костром, но, выходит, этого недостаточно. Как бы ни пытался, не смутит. Не буду больше краснеть. Те времена, когда я забывала в его присутствии, как дышать, уже давно прошли.

– Давайте хоть выпьем. Все-таки мы молодцы. Даже Эдуард Генрихович сегодня прослезился… – рассмеялся Денис, обнимая Машку за плечо. Сразу и не заметила, что разбились по парам. Что ж, Катька – неплохой вариант.

– За взрослую жизнь? – подхватила Ритка.

– За взрослую жизнь, – проговорили хором и рассмеялись, хотя учебу в этом году закончили только мы шестеро.

– Саша, а чем ты занимаешься? – вдруг спросил Владимир, а мое сердце в страхе замерло. Пусть эгоистично, но не хотела, чтобы они общались.

– Держу сеть кофеен. Собственно, именно там мы с Женей и познакомились. – Сашка тепло улыбнулся, посмотрев на меня.

– Та самая кофейня, в которой ты работала официанткой? – уточнил этот гад, нахмурившись.

– Да. Только теперь я управляющая, – ответила с вызовом.

– Я и не сомневался, – ухмыльнулся Володя, но все же добавил: – Никогда не сомневался в твоих способностях.

Алкоголь я не пила, хотя и очень хотелось. Не самоубийца, чтобы мешать вино и успокоительное. Градус веселья повышался. Девчонки пели, танцевали, утягивая парней. Маргарите даже Сашу удалось поднять на ноги. От него зажигательного танца точно не ждала, но парень удивил. Его футболка полетела в меня, а я, недолго думая, накрыла ей плечи и спину. Сама танцевать уж точно не собиралась.

Катюха попыталась оголить и еще одного участника этого сабантуя, однако Володя на стриптиз не поддался. Ну и правильно. Нечего здесь сверкать своими мышцами. И без него хватает.

Ночь давно заняла небо. Сидела на ступеньках и рассматривала звезды. Здесь их можно было разглядеть намного лучше, чем в городе. Четкие желтые или белые точки – так и не поймешь. Разных размеров – они заполняли синее полотно, вырисовывая странные узоры. Никогда не могла найти созвездия. Просто не понимала всех этих соединений. Почему именно так, а никак иначе? Ведь кто-то же решил, как правильно, но можно ли ему доверять?

– А у нас объявление! – весело проговорил Саша, подавая мне руку.

Поднявшись, доверчиво прижалась к нему. Вообще, Саша часто зависал в нашей компании и был здесь своим, поэтому не расстроилась, когда услышала, что он решил сам поделиться новостью.

– Так-так, мы внимательно слушаем. – Марго подошла ближе и всучила мне в руки бокал с вином. Ну, подержать я его, конечно, могу, но пить точно не буду.

– На этой неделе мы с Евгенией переезжаем в столицу.

Раздались аплодисменты, сопровождаемые громким улюлюканьем. Улыбалась, искренне радуясь поддержке, но ровно до тех пор, пока не столкнулась взглядом с Маргаритой.

– И когда ты собиралась мне сказать? – обиженно прошептала подруга, утягивая меня в сторону. – Мы ведь вместе собирались ехать.

– Планы поменялись буквально вчера, – ответила честно. – Саша предложил мне поехать с ним. Он хочет купить там квартиру, собирается расширяться.

– А ты?

– А я поеду вместе с ним и помогу на первых порах, пока не найду работу. Мы так же будем видеться с тобой, гулять вместе, просто жить…

– Просто жить мы будем отдельно, – перебила меня подруга. – Отлично.

– Рита, ты перегибаешь с обидой. Если помнишь, то это я должна на тебя обижаться. И до сих пор обижаюсь, между прочим.

– Ну, прости, что хотела как лучше! – тут же вспыхнула она.

– Как лучше для кого? Для него? Я понимаю, что он твой брат, но я для тебя вроде как тоже не чужой человек. При всей моей к тебе любви, скрывать такое было самым глупым твоим поступком, – наконец высказала я ей свое отношение к этой ситуации.

– Я дала ему слово, – обреченно ответила она.

– Что? – переспросила, не веря в то, что услышала.

– Я дала ему слово, что не расскажу тебе о его приезде. Володя попросил меня молчать…

– Девчонки, а чего вы тут шушукаетесь? – влез Тема, а я была готова прибить его в этот момент.

Хотела ли я знать, зачем эти глупые тайны понадобились Владимиру? Определенно хотела. Желала понять, что он затевает. Конечно, лучше быть готовой ко всему, но тот, кто предупрежден, тот вооружен, а себя я сейчас ощущала перед ним полностью нагой.

– Саш, пойдем спать? – прошептала я парню, целуя его в губы.

– Пойдем. Если честно, день сегодня был жуткий.

Попрощавшись со всеми, мы зашли в дом и поднялись на второй этаж. В спальне было значительно теплее. Сашка включил телевизор, а я, запершись в ванной, сходила в душ и переоделась. Сон как рукой сняло, хотя и мылась под теплыми струями.

Когда вышла из санузла, диктор рассказывал о последних новостях, а Саша сладко спал, обняв одну из подушек. Улыбалась, рассматривая его спящую моську. Веки беспокойно подрагивали. Наверняка опять работа снится. Последнее время к нему во сне часто приходили кошмары в виде пожарной инспекции, налоговой и роспотребнадзора. Как и всегда, волновался перед открытием новой кофейни, но мы уже не раз через это проходили. Все, как и всегда, будет хорошо.

С трудом вытащив из-под мужчины одеяло, улеглась и накрыла нас. Прижималась к его спине, обнимая. Вдыхала аромат сладкого парфюма. Почему-то мне всегда казалось, что от него пахнет конфетами или жвачками – теми, из детства.

Представляла, как откроемся. Как буду ходить по собеседованиям и выбирать из нескольких десятков журналов, где именно хочу работать.

Всегда знала, что на телевидение не пойду, даже если будут уговаривать и предлагать миллионы. Камера и я – две вещи, которые совершенно не совместимы. Эта Ритка может свободно себя чувствовать, рассказывая о погоде и вещая о каком-нибудь важном событии, а я… Максимум, на что способна, так это взять интервью и оформить статью. Спрашивается, что я забыла в журналистике? Когда поступала, мне было все равно, куда и зачем. Ритка пошла, и я пошла. Тогда все мои мысли были заняты самобичеванием и жалостью к себе.

Сон не шел. Вертелась, крутилась, но уснуть не могла. Вскоре тишину разрезали вполне понятные звуки из соседней комнаты. Даже думать не хотела о том, кто именно с пользой проводит время. Лишь бы предохранялись.

Поднявшись с постели, накинула кофту, чья длина заканчивалась ниже колен. По лестнице спускалась тише мыши. Хотела немного поплавать, привести в порядок мысли, а там и сон придет – я была в этом уверена.

Входная дверь еле слышно скрипнула, когда выходила во двор. Снаружи уже никого не было. Между бассейном и беседкой горел одинокий фонарь, о который бились белые мотыльки. Где-то квакали лягушки и пели кузнечики. В воздухе до сих пор пахло костром. Приятный запах.

Скинув кофту на один из стульев, аккуратно спустилась по лестнице в воду. Все еще теплая – нагретая за день. Именно такая, какая нужна.

Вдоволь наплававшись, немного поныряла и перевернулась на спину. Максимально расслабившись, закрыла веки. Ровный вдох, тихий выдох. Конечно, вода не держала тело, как было бы в море, ноги все время тянуло вниз, но такая терапия восстановила нервы и сделала пульс ровным. Таким, каким он и должен быть.

Дверь за моей спиной скрипнула, а я чертыхнулась и обернулась. Владимир стоял у бассейна.

Словно завороженная, наблюдала за тем, как он поворачивается к стулу, на котором лежит моя кофта, и скидывает на него свою белую футболку. Туда же летят и спортивные штаны.

– Даже не думай, – говорю я, вкладывая в слова всю имеющуюся уверенность, а он оборачивается.

Оборачивается, и я вижу то, что никогда по доброй воле не хотела бы увидеть. На его груди – там, где прячется сердце, – витиеватыми английскими буквами выбито «Evgesha». Внутри вновь что-то обрывается. Слишком больно. И воздуха не хватает. И холодно. Неимоверно холодно, потому что тело дрожит, даже находясь в теплой воде.

– Володя, нет. – Я закрываю глаза. Качаю головой в отрицательном жесте – на большее просто не способна.

Отплываю как можно дальше, к самому бортику. Держусь за него руками, как за спасательный круг, но сил на то, чтобы подтянуться и вылезти из бассейна, нет.

Прекрасно слышу, как плескается вода. Какие-то секунды проходят до того момента, пока он подплывает ко мне. Его руки ложатся на мои предплечья, сжимают до боли, а губы касаются шеи. Качаю головой, шепчу:

– Нет. Ты больше ничего не значишь для меня. Нет. – Дрожь сильнее охватывает тело, забирается в самую душу, рвет на части.

– Да, маленькая, да, – пьяняще нежно.

Голос обволакивает, обнимает, как и его руки. Не могу сопротивляться поцелуям, которые пылающими следами остаются на плечах, шее. Слезы выскальзывают, катятся по щекам, срываются с подбородка вниз, в воду.

– Я ненавижу тебя. – Последняя попытка.

Говорю чистую правду. Ненавижу! Всем сердцем ненавижу! И люблю… До сих пор люблю, черт возьми!

– А я схожу с ума по тебе, маленькая…

– Пожар! – кричит Ритка откуда-то из-за дома, и силы находятся.

Силы на то, чтобы оттолкнуть, выскользнуть из бассейна. Чтобы добежать до бани, оценить масштаб пожара и рвануть в дом за ведрами. Силы находятся на все, кроме того, чтобы ответить Владимиру.

Глава 8. Владимир

Чуть раньше, чем пять лет назад

– Не кричи, сука, мы не в отеле, – прошипел я Насте.

Девушка уже давно уткнулась лицом в подушку, но ее стоны разносились по всей спальне. Засаживал ей по самые яйца, и не думая щадить ее тело. Она бессовестно текла, хлюпала от каждого удара бедрами.

– Да… – простонала, когда ударил ладонью по ее ягодице.

На заднице осталось красное пятно. Ее кожа наверняка горела, а девица получала от этого удовольствие. Уже два года встречались, но ничего серьезного. Ей нравился секс, а мне нравилась ее покладистость. Выполняла абсолютно все, не пытаясь перечить. Она понимала: я знаю, как лучше. Настя доверяла мне, а меня устраивали наши свободные отношения.

– Еще… Сильнее! – взмолилась она.

– Молчи, дрянь! – сжал я ее шею. Несильно, но так, чтобы прочувствовала каждый палец.

Не хотел, чтобы малая услышала, если вернется раньше времени. Пусть она уже взрослая девочка, но все-таки моя личная жизнь не должна быть для нее открытой книгой.

Приближался к пику. Понимал, что вот-вот кончу, а потому поднырнул рукой под живот девушки и вздернул ее задницу выше. Пальцы впились в круглые ягодицы. Уже не контролировал себя, беспрестанно врываясь в податливое тело. Обессилев, Настя совсем улеглась на постель. Ее трясло. Упругие мышцы, пульсируя, сжимали мой член, а я продолжал изливаться, замедляясь с каждым рывком.

– Ты как, в порядке? – спросил, погладив ее спину.

На лопатках четко выражалась татуировка – огромные крылья ангела. Обманчивая нежность. Настя была настоящей дьяволицей, ненасытной девочкой – страстной и дикой.

– Все отлично. Супер, как и всегда, – повернулась она лицом ко мне. До невозможности довольная. – Повторим вечером? – промурлыкала девочка.

– Буду занят. Деловая встреча с инвесторами. – Переведя дух, поднялся с постели и надел спортивные штаны.

Ключ от наручников лежал на столике. Настя игриво потянулась, подставляя запястья. На них остались полосы, но они пройдут уже к вечеру. Не сильно-то и стягивал.

Сбегав в душ, Настя натянула белье и легкое платье. Если честно, платье было отвратительным. Слишком короткое, яркого оранжевого цвета, но в ее жизнь я не вмешивался. Так договорились. Я свое слово держал.

– Давай вотру тебе пенку.

Девочка с улыбкой уселась на постели, подставляя мне свои руки. Ей нравилось, когда я за ней ухаживал, но в моих действиях не было романтической подоплеки. Забота, но не более.

Проводив Настю, вернулся в спальню. Заправлял постель, когда раздался звонок в дверь. Наверняка эта дьяволица что-то забыла – это вполне в ее духе.

Открыв дверь, сдержанно улыбнулся:

– Привет, Евгеша. А Рита еще не вернулась.

Подружка сестры покраснела и смутилась. Она молчала, растерявшись, и не торопилась заходить в квартиру. Так и стояла на пороге, но блеснувший огонек в ее глазах я успел заметить. Всегда злилась, когда ее называли Евгешей, а я наслаждался выражением ее лица. Безумно красивая. До невозможности сексуальная, но до боли нежная и доверчивая.

– Ты проходи. Малая уже скоро придет. Я как раз собирался пить чай… – ощущал себя помешанным маньяком, заманивающим желанную жертву. Ведьмаком, который живет в сахарном домике и зазывает к себе одну конкретную девочку.

Женя неловко протиснулась в квартиру, стараясь не задеть меня. Разувшись, она запнулась за скамейку для обуви и чуть не упала, но я успел ее поймать. Такая смешная…

– Аккуратнее, – проговорил, заглядывая ей в глаза.

В невероятные синие глаза. Прямо как море, только еще красивее. Желание поцеловать ее стало таким явным, таким четким. Вот она рядом, в каких-то сантиметрах, – бери да целуй, но нет. Не прощу себе, если испугаю. Невыносимая пытка.

– Спасибо, – просипела она, стараясь удержаться на ногах.

– Тебе чай или кофе? – чтобы не смущать ее и дальше, прошел вперед на кухню.

– Чай. – Женя присела на стул. Не знала, куда деть руки, а потому сложила их на коленях. Прямо как примерная девочка. – Мама ругается, когда я пью кофе. Говорит, он вредит здоровью.

– И правильно говорит.

Обернувшись вместе с кружками, заметил, как она вновь смутилась и покраснела. В ее возрасте все девушки хотят выглядеть взрослее, и она не исключение. Правда, дело ведь совсем не в родителях.

– Как ты любишь. Черный, с тремя кусочками сахара и лимоном, – поставил я перед ней кружку.

Если Маргарите можно было накинуть сверху пару-тройку лет за вызывающий макияж и женственную одежду, то от возраста Жени эти пару-тройку лет вполне логично было отнять. Она почти всегда выглядела как обычный подросток. Часто носила кеды и джинсы, разноцветные футболки под настроение. Неизменно таскала с собой рюкзак, на который цепляла детские брелки.

С одной стороны, был рад тому, что она не привлекает к себе внимание. Еще лет пять, и мужчины будут сохнуть по ней, оборачиваться вслед и буквально выпрыгивать из штанов. Знал: настоящая красавица сейчас, она станет роковой красоткой, коллекционирующей чужие разбитые сердца. Она будет сногсшибательной стервочкой.

С другой стороны, для меня она была привлекательной в любой одежде, в любом виде, и это угнетало. Я помнил ее еще совсем девчонкой. Первоклассницей, которая впервые пришла к нам в гости. Она росла на моих глазах, и я гонял пацанов во дворе, которые ее обижали. Невероятно стыдился того, что сейчас испытываю к ней вполне понятные чувства. Даже сейчас, когда просто пьет чай, прикасается губами к чашке, я хочу, чтобы ее губы так же нежно прикасались ко мне. Буквально вижу, как обхватывает мой член, облизывает, играет языком, пока я придерживаю ее темные волосы…

Твою мать… Это невыносимо! Неправильно! Она мелкая, слишком маленькая. Наверняка еще девочка, которая даже не думает о сексе, а я хочу ее трахнуть. Хочу, чтобы она стонала подо мной, выгибаясь, получая то наслаждение, которое никогда не испытывала.

– Что-то не так? – прерывает она свой рассказ о будущей профессии. Хочет быть ветеринаром. Самым милым ветеринаром, как по мне. – Ты покачал головой.

– Да нет, все нормально. Просто вдруг вспомнил, что когда-то очень хотел завести собаку, но у мамы аллергия на шерсть, – тут же придумываю я какую-то ерунду.

– О, а моя просто животных не любит. Я кота хотела…

– Я помню.

Сейчас очень жалел о том, что отпустил Настю. Член наливался, оттопыривал штаны, но под столом незаметно. Только пока не знал, как буду выходить из кухни.

Девочка… Она любила читать слезливые романы, так искренне переживала за Красавицу, когда ходили на новую версию «Красавица и Чудовище» в кинотеатр. Мама попросила свозить их на вечерний сеанс, а я был рад остаться. Сто лет никуда не выбирался.

Нестерпимо хотелось закурить, чтобы сбить чертовы мысли о том, как можно привязать Евгешу прямо к этому столу и взять ее сзади. Она совсем не такая, другая. Помню, как наблюдал за ней издалека, когда ждал Ритку у школы. Женя вышагивала по бордюру, касаясь кончиками пальцев распустившихся цветов. Спросил тогда у Риты:

– Может быть, Женю подвезти?

– Ее Васька проводит, – отмахнулась сестра и села в машину, а я готов был как марафонец сорваться с места и забрать девчонку у этого идиота, который явно намеревался затащить Евгешу в постель.

Иногда чувства и эмоции играют с нами злые шутки. Нет, она не для меня. Запретная. Так будет лучше для всех и в первую очередь для нее. Она ведь ребенок. Ребенок, который даже матом не ругается и цитирует Пушкина с таким одухотворенным взглядом, что дурно становится.

Они тогда с Риткой стих учили, заданный по литературе, а мне казалось, что она рассказывает обо мне, будто видит меня насквозь. Хотелось закричать, да и сейчас хочется – донести в первую очередь до себя о том, насколько мы разные, насколько она другая. Чистая душой. Но чем больше смотрю на нее, тем сильнее убеждаюсь в том, что желаю заполучить ее. Заполучить ее всю – и душу, и тело. Хотя бы на одну ночь…

Будь я проклят!

– Володя! Ты дома? – прокричала Ритка из коридора, а входная дверь хлопнула. И я был чертовски рад, что малая заявилась в самый неподходящий момент.

Глава 9. Женя

Пять лет назад

– Привет! Ты снова с пакетами? Там и так полный холодильник! – возмутилась я и опять покраснела.

Володя слишком часто привозил продукты к бабушке в квартиру. Да, мы находились здесь почти ежедневно – я даже маме сказала, что сама буду ходить кормить Аристарха ей на радость, но это не означало, что я собираюсь сюда переехать. Жалко ведь продукты – пропадут. Мы с Володей все равно столько не съедаем.

– А я и не о тебе забочусь, а об Аристархе. Ты посмотри, какой он худой! – проговорил этот сумасшедший мужчина и легко поцеловал меня в губы.

Аристарх при этом призывно мявкнул, мол, да, недокармливают меня. А то, что он по пять раз на дню дегустирует разные корма и паштеты, это вообще не считается.

– Так уж и все для Аристарха? – спросила, разбирая пакеты на кухне.

– Ладно, уговорила. Так уж и быть, можешь забрать себе пирожные, но только если кое-что сделаешь, – проговорил он интригующе и, развернув меня к себе, усадил прямо на стол.

– И что же это? – обнимала его за шею. Так восхитительно, волнительно. Так прекрасно знать, что этот мужчина принадлежит только мне. Весь, целиком и полностью.

– Поцелуй меня. Сама.

Сердце забилось часто-часто. Владимир первый раз просил поцеловать его. До этого спрашивал разрешения, потом делал это молча, но всегда сам. А теперь, выходит, моя очередь. Страшно… Страшно, но безумно хочется.

Приблизившись, неловко провела губами по губам, задержавшись у уголка. Захотелось поиграть, удивить его. Совсем недавно смотрела в интернете, как можно целовать мужчину так, чтобы он точно не забыл тебя. Глупо? Еще как, но я желала навсегда остаться в его сердце.

Приоткрыв рот, слегка облизала языком его нижнюю губу и едва коснулась верхней, попытавшись проникнуть внутрь. Владимир поддался, а я втянула губами его нижнюю губу и прикусила ее зубами. Мужчина застонал. Гулко втянул в себя воздух, чтобы отстраниться и закрыть глаза.

– Нет, маленькая. Это была плохая идея. – Его голос охрип, а Володя прижался губами к моему лбу, крепко обнимая меня.

– Настолько ужасно целуюсь? – спросила, с упоением вдыхая его умопомрачительный аромат.

– Ты даже не понимаешь, что творишь, Евгеша. – Я попыталась вырваться, чтобы возмутиться, но Владимир лишь сильнее сжал меня. – Я готов скупить все запасы кондитерских, лишь бы ты каждый день так меня целовала.

И это было самое невероятное признание. Признание от мужчины, которого я до безумия любила.

Лежали на диване и смотрели телевизор. На самом деле фильм был лишь фоном для нежных ласк, для сладких поцелуев и чувственных объятий. Утопала в нем, умирала, чтобы вновь воскреснуть. Наслаждалась нашей сказкой, понимая, что лучше просто не может быть.

– Маргарита просила привезти тебя хотя бы вечером. – Лежал на боку, рассматривая меня, и даже не пытался скрываться.

– Я сама доберусь, ладно?

– Евгеша, ты опять? – возмутился он, укладываясь на спину. Прекрасно понимала, с чем связан его тяжелый вздох.

– Володя, пожалуйста. Давай хотя бы до моего восемнадцатилетия не будем никому говорить? Хватит того, что Марго в курсе. Ты просто не представляешь, что будет, если о наших отношениях узнает моя мама. Тебя она совершенно точно кастрирует, а меня запрет в самой высокой башне…

– Не может быть, чтобы все было так ужасно. Уверен, она поймет.

– Не поймет. И давай больше не будем об этом. – Перекатившись, оседлала его и захватила в плен его руки.

– Что это ты собираешься делать, маленькая? – лицо его нахмурилось.

Всего секунда, а я уже лежу под ним, полностью обездвиженная. Страх – нет, адреналин заполняет тело, разгоняет кровь с немыслимой скоростью. Не могу вымолвить ни слова, но пересиливаю себя, чтобы прошептать то, о чем уже давно думаю:

– Я хочу тебя…

– Нет, – отвечает он безапелляционно.

Взгляд становится жестким, четким. Больше нет нежности. Всегда так, когда начинаю говорить об этом. Мне самой неудобно, стыдно и страшно, но я пытаюсь, каждый раз пытаюсь.

– Ты не хочешь меня? – спрашиваю, потому что других причин не нахожу.

Он ведь взрослый мужчина. Прекрасно понимаю, что ему это нужно. Физиология там и все дела. Но Владимир всегда категоричен, а еще он отказывается принимать то, что это мое желание. Ведь я люблю его, так что еще нужно?

– Маленькая, я очень хочу тебя. Я желаю доставлять тебе удовольствие и уверен, что у нас будет замечательный секс, но пойми… – он поцеловал мою щеку, собрал губами скатившуюся слезу. – Я хочу, чтобы твое желание было осознанным.

– Оно осознанно! Почему ты не веришь мне? – прошептала, обиженно отвернувшись.

– Я верю тебе, но это другое. Ты думаешь, что хочешь этого, но я пока не уверен, что тебе это действительно нужно. Не хочу, чтобы ты потом сожалела о том, чего уже нельзя будет вернуть. – Обнимал, крепко прижимал к себе и гладил по волосам. Успокаивал меня, как умел, понимала это. – У нас будет все, но позже и не здесь, ладно?

– Ладно. – Сдаюсь в очередной раз и тянусь за поцелуем.

Щемяще нежно, сладко. Тянусь к его рубашке и расстегиваю пуговицы. Он разрешает делать мне это. Всегда разрешает снять рубашку, огладить мышцы, мощные плечи, пробежаться пальчиками по груди.

Уже не стесняюсь избавляться при нем от футболки и лифчика. Он видел почти каждый участок моего тела. Изучил меня вдоль и поперек – губами, руками.

Когда целует грудь, сжимает зубами сосок, чуть оттягивая, – это самое невероятное. Внизу в животе разливается приятная тяжесть, а пальчики на ногах сжимаются. Воздух оставляет легкие, чтобы ворваться одним жадным глотком, одним громким вздохом, когда его пальцы расстегивают пуговку и молнию на моих джинсах, поддевают ткань, чтобы стянуть, оголить кожу.

Задыхаюсь. Не верю в происходящее. Неужели сдался? Вижу, что он возбужден, но стараюсь не смотреть, когда поправляет свои штаны, удобнее укладывая свою штуку. Целует бедра, заставляя согнуть ноги в коленях. Открывает меня перед собой. От каждого его касания мое тело пронзает током. Вздрагиваю от каждого поцелуя, когда вычерчивает губами дорожку на внутренней стороне бедра, приближаясь к тому самому месту, где все невероятно сжимается и пульсирует. Кожу осыпает мурашками, но совсем не от холода.

Приподнимаюсь, когда касается белья. Хочу поскорее приблизить момент, когда мы наконец-то по-настоящему будем вместе, словно единое целое. Наслаждаюсь его горящим взором, этими завораживающими темными глазами, которые затягивают без возможности вырваться. Я его добровольная пленница. Та, что сделает ради него все что угодно.

– Ты прекрасна, – шепчет, бессовестно рассматривая мое тело, а я думаю о том, что не зря согласилась сходить с Риткой на шугаринг. Та ужасная боль и мои слезы стоили того, чтобы предстать полностью обнаженной перед своим любимым мужчиной. – Ты идеальная, маленькая…

Слова вонзаются в самое сердце, рушат все барьеры. Есть только он и я и ничего кроме. Живот подрагивает от коротких поцелуев, а Владимир спускается все ниже и ниже, вынуждая меня напрочь забыть о дыхании.

– Что ты делаешь? Не надо! – вскрикиваю, когда его губы целуют прямо там.

– Ты доверяешь мне? – спрашивает он, сдержанно улыбаясь. Пристально смотрит в глаза, даже не моргая, будто от моего ответа зависит целый мир.

– Конечно, доверяю, – отвечаю, не думая ни секунды.

– Тогда расслабься, ладно? Обещаю, тебе понравится.

И мне действительно нравилось. Невероятно стыдно, до невозможности бессовестно, но до темноты в глазах приятно. Даже не думала, что такое может мне понравиться, а оказалось… Я возбуждалась от его нежных губ, от его языка, которым он мягко касался меня там. Томительно медленно облизывал. Натурально целовал, будто в губы. Выводил невероятные узоры, чуть сдавливая горошину клитора и тут же отпуская ее.

В какой-то момент я перестала контролировать собственное тело. Уже не принадлежала себе, но принадлежала ему, его умелым ласкам. Не хотела думать о том, сколько раз он проделывал такое с другими. Это неважно. Все, что было до нас, неважно. Теперь есть только мы и та буря, что рождается здесь и сейчас.

Сжимала пальцами его волосы. Пыталась то ли оттянуть, то ли, наоборот, приблизить мужчину, вжать в себя. Не понимала. Стонала, извивалась, а его язык продолжал кружить, доводя до самого пика. Намного ярче – настоящий взрыв. До золотистых вспышек в темноте сомкнутых век. До молний, простреливших затылок. Тело словно онемело. Никогда не испытывала ничего подобного.

– Я люблю тебя, – шепчу, понимая, что просто отключаюсь, обессилев.

– И я люблю тебя, маленькая, – отвечает также шепотом мне в макушку, крепко прижимая к своей груди. – Запомни, ты нужна мне. Мне нужна твоя любовь.