Загадка часовни Рослин

Он у нас настоятель храма, – шепнула Мария.

Весь его облик истинно верующего человека, великолепно подготовленного школой Ватикана и практикой двух десятков лет служения Богу, оказывал благотворное действие на прихожан. Лица у людей светлели, слушая слово Божье. Они ощущали божественный огонек в храме.

Месса закончилась. Прихожане начали подниматься со своих мест, но большинство направилось не к выходу, а в сторону часовни. Мария тоже поднялась, и они с Анной сердечно попрощались.

Анна, наблюдая за людьми, невольно пошла следом за ними. Около величественной колонны часовни стоял отец Фабио в окружении прихожан.

«Они любят его», – подумала Анна.

Когда она увидела сияющие глаза священника, обращенные к этим людям, его внимание, радость от встречи с ними (Анна как никто другой могла отличить истинные эмоции от подделки), она поняла, что и он их любит.

Переходя от одного прихожанина к другому, он бросил взгляд туда, где стояла Анна.

Вы пришли! – радостно воскликнул он.

И она ощутила себя здесь не чужой, словно Бог влице этого священника в Своем доме проявил заботу о ней. Они обменялись приветствиями, и он, извинившись, направляясь к пожилому мужчине, на ходу произнес:

Приходите еще.

Анна направилась к выходу в приподнятом настроении. Тогда она не могла даже предположить, что так замечательно открывающийся новый этап ее жизни закончится почти трагически…

Домой Анна вернулась поздно вечером, сосредоточенно обдумывая новую информацию и свои впечатления. Она старалась связать их с теми сведениями, которыми располагала до этого. Ей не хотелось делать поспешных выводов, но интуиция подсказывала, что Мара и ее дочь – «люди тьмы».

* * *

Икона «Сердце Иисуса» стояла на столике, за которым Анна сидела. Эта икона попала к ней чудесным образом. Однажды Анна посетила древний храм. Священник, который был в храме, посматривал в ее сторону. Через некоторое время он прошел в ризницу и вынес небольшую икону. Он произнес единственное слово: «Возьми». Теперь она внимательно всматривалась в прекрасное изображение Иисуса и пыталась найти ответы на мучившие ее вопросы.

Легкое колебание воздуха. Затем в ее сознании отчетливо прозвучали слова: «Я дам тебе уроки Бытия. Откроешь мир ты новый для себя. К окну ты подойди, увидишь свет и тень».

«Нравоучительное послание, – подумала Анна. – Не знаю, за что Ты меня любишь, но знаю, что любишь. Спасибо Тебе за доверие, я постараюсь оправдать его», – прошептала она.

Глава IX

Утром Анна позвонила Константину. Ей необходимо было поговорить с ним о том, что она услышала от Марии.

Слушаю, – ответил бодрый голос.

Вы могли бы найти сегодня время для встречи со мной? Нужно кое-что обсудить.

Он понял сразу: Анне есть что рассказать.

Я заеду к вам во второй половине дня, – коротко ответил Константин.

* * *

Чисто выбритый, в модном костюме и новой сорочке – таким увидела его Анна, открыв дверь. Он словно олицетворял собой преуспевающий бизнес. Усаживая Константина в удобное кресло, Анна любезно поинтересовалась:

Что будете пить?

Если можно, чашечку чая, но позже. Сейчас я слушаю вас.

По мере того, как Анна рассказывала, лицо Константина становилось все серьезнее, но он не проронил ни слова.

Константин, эта информация получена неофициально, и мне хотелось бы вместе с вами углубиться в ее анализ.

Да, священникам не всегда приходится жить в безбрежном спокойствии. В их деятельности подстерегают опасности и искушения, – заметил Константин.

Анна принесла чай. Константин взял чашку и сделал глоток. Он не торопился с выводами. Он обдумал все, что услышал, а потом произнес:

У меня выстроилась такая схема, – в этой формулировке чувствовался его технический склад ума, – что Марена с дочерью живут своей жизнью, но имеют надуманную причину, чтобы втереться в доверие к священникам. Возможно, те подозревают подвох, но, следуя своим моральным принципам, любви к ближнему и уставу ордена, берутся за работу с ее дочерью как с трудным подростком.

Но она уже далеко не подросток, – заметила Анна.

Я прослеживаю их путь изначально, – уточнил Константин. – На первый взгляд, все благопристойно. Мать работает в церкви, приглядывает за чистотой, но, скорее всего, рассчитывает на дополнительное участие в проектах, которые оплачиваются из благотворительного фонда.

Откуда вы это знаете? – поинтересовалась Анна.

Я сам принимаю участие в таких проектах в нашей церкви, правда, на общественных началах. Но малообеспеченные люди получают за свою деятельность зарплату.

Это справедливо, – откликнулась Анна.

Так вот, эта женщина постоянно крутится в церкви и пытается втереться в доверие… Уверен, что без лжи в свою пользу там не обошлось. Думаю, что она часто общается со священниками и имеет потенциальную возможность понять их характер и слабые стороны. Заметьте, она работает там уже давно и у нее есть свой подход. Постарайтесь узнать, не окружает ли Марена себя девицами, подобными ее дочери. А потом, под видом работы с молодежью, не протежирует ли их священникам. Эти священники приехали в не католическую страну. Поверьте, им самим в голову не придет, что возможно настолько двусмысленное поведение. Надо отдать должное, готовят их для такой работы великолепно. Не забывайте, что «люди тьмы» летят на свет, требуют к себе повышенного внимания и любыми способами, не исключая интриги, оттесняют в сторону истинно верующих.

Согласна. Вероятно, Мария ей чем-то не угодила, и она ее выжила, – ответила Анна.

Собираясь уходить, Константин слегка самонадеянно заявил:

С женщиной, о которой я вам говорил, я познакомлюсь обязательно. Чутье говорит мне: там тоже не все гладко.

Сумерки заполняли комнату. Анна включила свет и устроилась в кресле, с нетерпением поглядывая на часы, которые стояли перед ней. Хрустальный шарик, расположенный посередине циферблата, мерно отсчитывал секунды.

Сегодня Говард встречался со своим другом Ирвином, а потом они с Анной договорились побеседовать в скайпе.

Часы показали шесть вечера, и одновременно прозвучал долгожданный звонок.

Я в эфире, – услышала Анна задорный голос, и через несколько секунд на экране появился довольный улыбающийся Говард. Он держал в одной руке стакан сока, а другой махал ей с экрана. – Хорошо выглядишь, – произнес Говард.

Их глаза встретились.

Заждалась своего друга? – полушутливо спросил он. – И не напрасно. Твой друг пришел с хорошими новостями.

Анна засмеялась и в тон ему ответила:

С плохими новостями здесь не принимают.

Тогда слушай. Тебе известно что-либо о рыцарях- тамплиерах, живших на Земле Обетованной города Иерусалима?

Говард, – шутливо изобразила обиду Анна, – если я живу в другом часовом поясе, это еще не значит, что я ничего о них не знаю. Конечно, я знаю. С раннего детства бабушка рассказывала мне легенды о рыцарях в белых плащах с вышитыми красными крестами. Они смелостью превосходили всех и всегда побеждали в битвах. Мне казалось, что они были бабушкиными братьями родными – так хорошо она их знала. И еще бабушка рассказывала о волшебной чаше Грааля, которая подарит мне здоровье, если попросить. Надо сказать, что в детстве я была слабым ребенком, но, вероятно, мольбы бабушки возымели действие – и все мои болезни отступили.

В таком случае документальный триллер «Святая кровь – Святой Грааль» может быть тебе знаком? – спросил Говард.

Эта книга, к сожалению, мне не знакома. Но я обязательно найду и прочту. О чем она?

Он постарался кратко, но точно изложить суть.

Дорогой мой, ты хочешь сказать, что столь монументальное и захватывающее исследование, описанное в книге, может быть связано каким-то образом с моей скромной персоной? И еще, – уже опасливо добавила Анна, – церковь, насколько я знаю, отрицает деятельность приората и многое другое из того, о чем ты мне сейчас поведал. Она отрицает также возможность диалога простого человека с Богом. Это удел лишь посвященных, то есть священников.

А кто тебе сказал, что для тебя это невозможно? Не знать – не значит не иметь, – глубокомысленно изрек он.

Этот человек, который понравился Анне сразу, сейчас вызывал у нее все больше доверия.

Говард, – решительно произнесла Анна, как пловец, который, никогда не прыгав с головокружительной высоты утеса в море, решает рискнуть, – я могу доверить тебе одну историю?

Конечно.

Может быть, ты поможешь разобраться, какого поступка, как ты однажды сказал, ждет от меня Бог? Даже не знаю, с чего начать…

Давай по порядку, – подбодрил Говард. – Расскажи только то, о чем хочешь.

Попробую, – вздохнула Анна.

Она рассказала Говарду, с чем столкнулась в церкви.

Как ни прискорбно, разоблачить эту старуху, судя по всему, никому не удалось, – завершила она.

Медленно отпив глоток сока, Говард начал вслух рассуждать:

Ты назвала их «людьми тьмы», но у этого типа людей есть более древнее название. Такие женщины существовали во все времена и за двадцать веков ничего, как я заметил, не изменилось.

Какое же название? – заинтригованно спросила Анна.

Ведьмы.

Аты знаешь, Мара похожа на ведьму.

Мара? – заинтересованно переспросил Говард. -

В буддизме это имя ассоциируется со злом и страстями, а в переводе с пали означает «убийца».

Но ее полное имя Марена, – сказала Анна.

Минутку, – Говард поднялся и направился к стопке книг, аккуратно сложенных на столе. Выбрав нужную книгу, он нашел страницу на букву «М». Вернувшись к монитору, он произнес: – Имя Марена переводится как «ожесточенная».

Они с Анной многозначительно переглянулись.

С древних времен известно, – продолжал Говард, – что ведьмы охотятся на священников. Находят их слабые места и, если священник не успеет защититься молитвой или крестом, а главное, верой в свое спасение, он может погибнуть, – если не физически, то духовно. Позволю себе предположить, что если кто-то из ранее прибывших священников проявил лояльность и пошел на поводу настойчивых вымогательств этих двух особ, – я имею в виду мать и дочь, – ведь священники тоже люди, – а потом уехал по истечении срока… В таком случае эта женщина почувствовала свою силу в одной церкви и теперь пытается повторить успешный сценарий в другой.

Значит, эта неприметная старуха со склонностью к злу может быть опасной? – обеспокоенно произнесла Анна. – У нее есть возможность создать невидимую паутину для священников с управляемыми ею нитями. А в случае угрозы разоблачения она сумеет прикрыть своих единомышленников. Выходит, слухи о ней не беспочвенны? Но я хотела бы понять: почему мне показали эту непростую ситуацию? – обратилась Анна к Говарду.

Понять это нетрудно! – воскликнул Говард. – Обычно «люди тьмы» все-таки допускают промах, и тогда человек из семьи Света воспользуется этим промахом. Ты спрашиваешь, почему ты это увидела? – Анна кивнула в знак согласия. – На этот вопрос отвечу так. Вероятно, на Небесах решили, что, учитывая данные тебе возможности, у тебя хватит мужества бороться с силами зла в этой церкви. Любой храм на Земле – Божий дом. Это твоя миссия. Они создали тебя и знают, что ты не останешься равнодушна к подобным безобразиям. Для «людей тьмы» во все времена равнодушие и молчаливое безразличие были благоприятной почвой для реализации их разрушительных планов.

Значит, я должна сражаться с ведьмами? – удивилась Анна.

Но при божественной поддержке, – объяснил Говард, – у тебя с этим каналом сильный резонанс. Не сомневайся: ты не знаешь своего потенциала до конца. Но на этой ступени ты готовишься, образно говоря, войти в крещенскую купель и должна совершить благородный поступок. Ничего удивительного в этом нет, силам зла всегда противостояли силы добра. А добро, как известно, побеждает зло.

Анна сразу не нашлась, что ответить; широко открыв глаза, смотрела она на Говарда, но потом тихо и уверенно сказала:

– Я готова.

Ей почему-то вспомнились рыцари-тамплиеры, которые сражались за веру.

Говард был рад, что может быть полезен Анне. Она нравилась ему все больше. Он благодарил Бога за счастливый случай, который свел их в Париже.

Спать Анне после разговора с Говардом не хотелось. Она подчинила строгому анализу имеющуюся у нее информацию и поняла, что Бог возложил на нее надежду. Но удастся ли ей выполнить такую ответственную миссию?

Глава X

На следующий день Анна отправилась на воскресную мессу. Оставив машину в тупичке, она торопливо прошла по тропинке, которая вела к широко распахнутым воротам церкви. До начала мессы еще оставалось время. Прихожане небольшими группами стояли во дворе, разговаривая между собой.

Она сразу прошла внутрь. Через несколько минут люди начали заполнять зал. По окончании мессы Анна направилась в часовню. Здесь собиралась группа для занятий по катехизису, которые были частью подготовки к крещению.

На воскресных мессах, посещение которых являлось для католиков обязательным, она ни разу не видела Марену. Слова Марии обрели смысл. С Марией при встрече Анна приветливо здоровалась, но больше не пыталась заводить разговор о Марене и ее дочери, опасаясь вызвать подозрения и ненужные сплетни.

Занятие началось. Неподдельный интерес возник у нее к познанию истин, которые доступно и, можно сказать, вдохновенно доносил до слушателей отец Фа- био. Анна присмотрелась к нему основательнее. Он был многогранен, образован и обаятелен. Но в его располагающей, открытой манере общаться была тонкая грань недоступности. Однако его доброта по отношению к людям была безгранична.

«Да, – однажды подумала Анна, – человек и священник он замечательный. Однако ему будет нелегко среди большой прослойки людей с их тягой к черной магии и злословию».

Ей даже стало жаль его, потому что доброта – качество, которое могут ценить люди духовно развитые, а те, кто не знает, что такое сострадание, из-за морального невежества и дисбаланса в душе будут бессовестно этой добротой манипулировать. Среди таких людей это качество в мужчине считалось слабостью характера.

Однажды после занятий отец Фабио обратился к Анне:

Как вы? Вам все понятно?

Да, вы очень хорошо рассказываете.

Рад, очень рад, – заулыбался он. – Приходите чаще на занятия, в них большая польза. Мир несовершенен, – продолжил он, – но благодаря духовному развитию людей он становится значительно лучше.

Люди стремятся к совершенству. Наверное, Бог хочет помочь нам в этом, – сказала Анна.

Отец Фабио одобрительно посмотрел на нее и молвил:

Постарайтесь добавить к совершенству немного любви и, может быть, вы поможете нам в работе с несовершенными или заблудившимися душами. Я изучаю вас. Вы не такая, как все.

Надеюсь, в хорошем смысле, – засмеялась Анна.

Конечно, конечно, – поспешил ответить он.

Во время их разговора она боковым зрением заметила, как две девицы пристально и недовольно наблюдали за ними, о чем-то шушукаясь. Когда Анна попрощалась со священником и пошла к выходу, она мельком окинула их взглядом. Злоба, с какой они посмотрели на нее в ответ, поразила ее. Это была открытая враждебность и еще нечто, чего Анна сразу не уловила. Их вызывающий вид не внушал ни симпатии, ни доверия, и от нее не ускользнула манера их фривольного поведения.

«Ну что ж, – подумала она, – они могут приходить сюда. Ведь это Божий храм, он открыт для всех». Но тотчас же возник вопрос: с какими помыслами здесь находятся эти особы?

Уже на выходе она слегка повернулась и увидела, как они быстро подошли к священнику. С его лица исчезла улыбка и набежала легкая тень серьезности.

«Ревность… это ревность!» – пронеслось в ее мыслях то, чего она сначала не смогла понять в их взглядах.

Она вспомнила притчу: «Не любит распутный обличающих его, и к мудрым – не пойдет». «В следующий раз присмотрюсь к ним более внимательно», – подумала Анна, помня наставление отца Фабио.

* * *

Заканчивался пост, приближалась Пасха. Анна часто посещала храм в дни религиозных праздников. Она познакомилась и с другими священниками. Все они производили достойное впечатление. У каждого нашлось для нее приветливое слово и одобрение ее выбора. Здесь не жалели ни сил, ни времени на духовную работу с прихожанами, и люди приходили в церковь не ради формального соблюдения обрядов, а с радостью. Однако девицы, которых Анна приметила, были не одни: еще несколько человек подобного типа появились в церкви и присоединились к ним. Они садились на первый ряд перед алтарем, а когда люди подходили к священникам, старались оттеснить их в сторону, задавая священникам какие-то никчемные вопросы.

К тому времени Анна познакомилась с некоторыми прихожанами. Однажды после мессы, сидя рядом с интеллигентной женщиной, которая оказалась преподавателем английского языка, она спросила:

Галина Николаевна, а что все это значит? – указывая на группу разухабистых девиц.

Молодежь, – со вздохом ответила та.

Кто? – удивленно спросила Анна. По виду девицам было далеко за тридцать, и они пришли явно не за пасторскими напутствиями. – Это молодежь? – в голосе Анны прозвучала ирония. Она знала, что устав салезианцев гласит о работе с детьми и подростками, а у основателя ордена Дона Боско была помощница, которая работала с девочками.

Вы еще не видели, как они себя ведут, – укоризненно посмотрела в их сторону педагог.

«И слава богу», – подумала Анна.

– Для них священники – это мужчины-иностранцы, вот и все, – коротко объяснила Галина Николаевна.

Предположения Константина по поводу определенного типа девиц, привлеченных в церковь Марой, стали подтверждаться: к такому очевидному выводу пришла Анна. Однако за столь долгий период она так и не увидела ни матери, ни ее дочери Рамилы на занятиях в церкви, не говоря уже о мессах.

Глава XI

Наступил светлый день Пасхи. Утром весенние лучи солнца возвестили о торжественном празднике. Церковь утопала в белых цветах, украшающих алтарь с изображением Девы Марии, подножие статуи Иисуса Христа и часовню папы Иоанна Павла II.

Отец Фабио с министрантами, как уже знала Анна, приложили немало усилий, и эта красота усиливала праздничное настроение. Месса прошла с воодушевлением. Все собрались в комнате, как ее называли прихожане, «для чаепития». Там был установлен экран, и в прямой трансляции папа римский поздравлял католический мир с праздником. Прихожане поздравляли друг друга.

– Рамила, – послышалось за спиной Анны.

От неожиданности она резко обернулась. Какая-то женщина окликнула долговязую девицу, которая стояла у стены, буквально подпирая ее. Но еще большей неожиданностью было черное пятно, которое увидела Анна. «Это же ее аура», – ужаснулась она.

Внешность девицы соответствовала ее ауре. Неопределенного возраста, смоляные черные волосы, глубоко посаженные черные глаза смотрят исподлобья, желтовато-смуглая кожа. Все это отчетливо выделялось на фоне белой стены. Одежда на размер меньше, чем требовали приличия, вытянутые в трубочку губы с немыслимо розового цвета помадой.

Профессиональным взглядом Анна отметила: «Агрессия, аномальная развращенность; такой тип людей идет на все что угодно, в том числе на преступление».

«Ей нужен дом, только другой – психиатрический», – невольно подумала Анна.

Рамила злобно смотрела на окружающих. Потом перевела сверлящий взгляд на священника. Анна заметила, что он предпочел не встречаться взглядом с этой девицей.

Не успела Анна прийти в себя от увиденного, как в ее поле зрения попала группа людей. В центре ее стояла Марена в окружении тех самых девиц, которых Анна назвала «летучий отряд».

Вот одна из девиц, чуть ли не спотыкаясь, мчалась к той из середины зала.

– Мара, ты звонила? Я не слышала… – она держала в руке телефон.

Мара была лет на тридцать старше этой особы. Что их связывало? Ответ напрашивался сам собой.

«Господи, – обратилась Анна к Богу, – в такой трепетный день Ты показал мне все, что я должна была увидеть в доме Твоем. Я должна с этим бороться? Как? Вразуми!» Это все, что она могла мысленно произнести, опускаясь на колено перед алтарем.

Ответа Анна не услышала – и задумалась. Она не представляла, как и чем может помочь. Она поспешила к выходу.

Уже дома, заваривая чай, Анна пыталась оценить ситуацию. Праздничное настроение было нарушено неприятными ощущениями. За окном сгущались сумерки. Усталость последних дней дала о себе знать, и она легла пораньше, но уснуть не могла. Лежа в своей постели, Анна пыталась расслабиться, ожидая прихода сна.

Подобное состояние между дремотой и бодрствованием раньше всегда помогало ей размышлять. А поразмыслить в этот весенний вечер было о чем.

Старуха Мара, ее дочь, девицы разных мастей и национальностей… Засыпая, Анна вспомнила слова Говарда: «Ведьмы и священники.»

* * *

Анна терпеливо наблюдала за развитием событий. Уже сейчас она интуитивно понимала, что ей не избежать прессинга со стороны этой «группировки». Уловки, которыми они пытались прикрыться, были шиты белыми нитками. А их лицемерное поведение окутывало окружающих и вводило в заблуждение. Однако Анна внутренним зрением видела среди них сплошную тьму.

Ее наблюдения подтвердил недавний разговор с министрантом. Встретились они во дворе церкви. В разговоре Адам, так звали министранта, обронил:

«Нам видно оттуда, – он имел в виду место, где они стоят во время мессы, – в ком среди прихожан есть свет. Знаете, – удивленно сказал он, – его очень мало. Свет есть в вас и еще в нескольких прихожанах, но в основном – темнота».

Потом он опасливо посмотрел по сторонам. Анне показалось, что он пожалел о сказанном. Она быстро перевела разговор на другую тему.

Сейчас, размышляя над этим разговором, она хотела понять, на чем держится эта пополняющая свои ряды группа «темных», с которыми священники-монахи рискнули работать. Было ясно, что Марена, умело привлекая к делу свою дочь, пыталась насадить собственные принципы в церкви. Ей вспомнилось предположение Говарда: со временем Рамила станет опаснее своей изворотливой мамаши. О том, что стало очевидным для Анны за короткое время, давно знали священники, но что мешало им поставить Марену на место? Этому пока не было объяснения…

Такие мысли занимали Анну в это теплое весеннее утро.